Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени

28. Похороны на кладбище Чод

Комментарий к Похороны на кладбище Чод

Love you)))

Дайду. Дворе Императора Тогон-Темура.

Тал Тал взирал на меня. Его глаза обычно карие почернели сейчас как грозовое небо, меж бровей залегла складка. Его губы плотно сжаты. Словно сейчас весь мой мир сосредоточился на его губах. Но они застыли как каменное изваяние. И его рука будто рука мертвеца не шевелилась в моих ладонях, и я даже не слышала его пульса.

Тал Тал молчал в ответ на мой призыв.

Евнухи, стоящие за мной, попытались меня оттащить, но я жаждала ответа от Тал Тала. Почему же он молчит. Более того, он сам отстранился от меня, вырвал свою руку, развернулся и ушел. Я испытала новый приступ отчаяния. Что же это такое… Почему Тал Тал так просто ушел. Это похоже на страшный сон.

— Идем, — один из евнухов поднял меня, и мы вновь продолжили свое шествие к тюрьме.

Возле самого спуска, у ступеней, ведущих в подземелье, я окончательно потеряла самообладание. Я решила самостоятельно вырываться, но сил на это вдруг совершенно не осталось. Все мое тело словно пронзали электрические разряды, и мне не было дела теперь не до чего, лишь бы не испытать те мучения, что описывал император.

Из подземелья навстречу нам вышел Тан Ке Ши. Он поднимался из тюрьмы, где сейчас находились слуги Танашири, видимо, чтобы проведать их.

Увидев меня, он округлил глаза. Я также выпучила свои. И бросилась ему навстречу. Я уже знала, чего попрошу у него.

— Господин Тан Ке Ши!

— Мату! Так это ты! — он в ужасе схватил меня за плечи и потряс, — так это ты, та самая наложница, что оскорбила Его Величество?!

— Да, это я, это я, но господин Тан Ке Ши, ведь это ты можешь, спаси меня, спаси, прошу, умоляю, я этого не выдержу, ты же знаешь, я ненавижу боль, это ужасно, прошу спаси меня от этих пыток.

— Мату, — губы Тан Ке Ши побледнели, — я ведь не могу отменить приказ императора.

— Как не можешь, ты же сын канцлера, а он что хочет то и делает.

— Да, да…точно! — он облизал пересохшие губы.

— Тан Ке Ши! — раздался грозный оклик. На лице Тан Ке Ши появился страх. Я оглянулась и увидела канцлера в сопровождении Талахая. Они также направлялись сюда.

— Оставь эту девчонку и иди сюда, ты мне нужен! — канцлер едва ли взглянул на меня.

— Отец, господин, — Тан Ке Ши отпустил мои плечи, — я сейчас должен быть здесь.

— Тан Ке Ши! — канцлер скроил недовольное лицо.

— Тан Ке Ши, — я сама схватила его за руку.

Канцлер взглянул на меня, а потом на сына.

— Ты хочешь ослушаться меня? Не смей помогать ей. Будет лучше, если она умрет.

— Нет, отец, нет, — прошептал Тан Ке Ши.

В его глазах отразился страх и я поняла, что он борется со своей больной зависимостью от мнения отца. Я вцепилась в его руку. Тан Ке Ши колебался.

Тогда канцлер развернулся и отошел на несколько шагов. Я услышала по голосам людей, что сюда идет император. Тан Ке Ши высвободил свою руку.

— Я…я приду, я позже приду, — сообщил он, заикаясь.

— Тан Ке Ши, не уходи, прошу, — слезы потекли по моим щекам, — сделай одолжение, прошу, убей меня прямо сейчас.

— Убить? — его глаза бешено завращались, — я не могу, не могу тебя убить, Мату!

— Убей, убей прежде, чем меня начнут пытать.

Он отчаянно взглянул на меня.

— Нет, нет, ни за что, но я вернусь, только дождись меня, слышишь?

Тан Ке Ши оставил меня, уйдя к канцлеру. Эль-Тимур отвесил ему пощечину, как только он подошел. Но кажется Тан Ке Ши было все равно, он провожал меня взглядом, не слушая отца. Талахай держал его за локоть, бросив на меня прощальный взгляд. Я не успела узнать, чем закончится эта сцена.

Евнухи завели меня внутрь и вышли, предоставив дальнейшее тюремщикам. Это было двое крепких мужчин-китайцев с лицами наполовину закрытыми масками. На их одежде была застывшая кровь. В клетках уже сидело несколько человек, все они стонали, занятые собственной болью, не обращая внимания на меня.

Один тюремщик усадил меня на деревянный стул и крепко привязал руки к спинке, а ноги к ножкам этого стула. Они принялись переговариваться между собой.

— Будем ждать Его Величества?

— Он велел начинать без него, потом придет.

— Тогда приступим.

Они подошли. В голове образовалась звенящая пустота. Я хотела что-то сказать, но не знала что. Все вылетело в одно мгновение. Один мужчина взял маленький заостренный ножичек и присел рядом. Он нанес мне первый небольшой разрез на руку. Я дернулась, но от страха не почувствовала почти боли. Затем он еще и еще раз проткнул руку в нескольких местах. Тонкие струйки крови потекли на пол. Моя рука стала гореть как в огне, а по щекам побежали слезы отчаяния. Мне оставалось только молиться, чтобы это быстрее закончилось.

— Сразу все ее не режь, а то быстро умрет. Давай ей ноги переломаем, — я услышала эти слова как во сне. Мне начало сильно тошнить.

Тюремщики принесли стопку деревянных плоских досок и положили рядом с моим стулом. А потом отвязали мне ноги от стула и положили на эти дощечки. Мое тело затряслось, я не могла сдерживать эту дрожь. Голос вновь обрел силу, я закричала, мотая головой.

— Прошу, не надо! Не Надо, Боже, Господи, помоги!

Не помня себя от страха, я кажется повторяла слова молитвы так долго как могла, как повторял мантру Тогон в подземелье. Мужчины тем временем, привыкшие к таким приступам отчаянья своих подопечных, подкладывали дощечки одну за другой мне под ноги, так что они стали подниматься вверх, в коленях возникла жуткая боль, еще немного и они изогнутся в обратную сторону.

— Кому ты молишься? — спросил вдруг один из тюремщиков, — своему христианскому Богу.

По моему лицу текли крупные капли пота, смешиваясь со слезами. Я еле-еле сосредоточила взгляд на лице мужчины.

— Да, — ответила я, мои губы высушились и потрескались, и хотя я немного времени провела в тюрьме меня мучила сильная жажда.

— Он не поможет тебе.

— Поможет, — ответила я.

С моих губ сорвался болезненный стон.

— Кто-то идет, — тюремщики уставились на лестницу, застыв в поклоне, полагая, что это император.

Я не могла повернуть головы, мои колени болели настолько, что я боялась больше не смогу ходить, если только выберусь. На руку, истекающую кровью, я почти не обращала внимания, хотя она горела огнем.

— Господин генерал! — услышала я встревоженные голоса.

— А ну выйдите! — это был голос Баяна.

Я подняла голову, он был там. Его лицо было такое грозное и мрачное. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза. Я хотела бы, чтобы он сказал мне что-нибудь.

— Генерал Баян, — прошептала я, превозмогая боль.

Баян уже видимо хотел выйти, как вдруг подошел и ногой выбил доски из-под меня. Мои ноги резко упали на пол, я вскрикнула и скорчилась, так как это причинило довольно сильную боль.

— Господин генерал! — воскликнул тюремщик, — что вы делаете? Ноги еще не сломаны.

— Ей предназначена другая казнь. За этим я и пришел, нужно сходить за крысами, пошли за мной.

Я взглянула на Баяна, он будто, замешкавшись, смотрел на меня, и казалось, что его тошнит как и меня. Потом он развернулся и отправился наверх. Тюремщики за ним.

Меня охватила какой-то новый приступ боли и отчаянья, и я в голос заплакала, выражая эту мучивший меня ужас.

— Мату, Мату! — позвал меня чей-то голос.

Но я никак не могла открыть глаза. Их заволокла пелена отчаяния. Чья-то рука схватила меня за подбородок. Я завертела головой в разные стороны, но вдруг я поняла, что узнаю эти мягкие прикосновения, такие невесомые как крылья ангела. С трудом я сосредоточила взгляд перед собой, и увидела Тал Тала. Он наклонился надо мной, его волосы казались огненными в свете этих фонарей. и он тревожно смотрел на меня, держа мой подбородок, чтобы я не вертелась.

— Мату, выпей это быстрее.

Его другая рука поднялась и в ней был маленький пузырек.

— Что это? Что это? — прохрипела я.

— Это яд, это единственное, чем я могу тебе помочь. Прошу выпей.

— Яд, — мое сердце вдруг ухнуло вниз, — мне выпить его?

— Да, чтобы избавиться от мучений. Прости меня, прости.

Его пальцы на моем лице вдруг словно стали железные и он сдавил мои щеки так, что рот открылся. Я поняв, что это все, закивала головой, давая свое согласие. Его руки смягчились. Он влил мне жидкость, похожую на красное вино на вкус, в рот и наконец отпустил.

Я успокоилась. И все перестало иметь значение. Люди, стонавшие в камерах. Я видела стражника, делавшего вид, что не видит, как Тал Тал дал мне яд. И его самого. Он стоял напротив, я взглянула на него, и почему-то из глаз вновь потекли слезы, мои губы дрогнули и я засмеялась.

— Ах, как жаль, что ничего не вышло, господин Тал Тал.

Его глаза по-прежнему так черны. Он с горечью смотрел то на меня, то на пустой флакон яда.

— Это я виноват, что не выполнил того, что хотел с самого начала…

— Прошу вас, — я перебила его, — прошу вас. Вы ведь похороните меня по христианским обычаям. Это последнее, что можете сделать для меня.

Вдруг с улицы раздался оглушительный гром. Как будто над нами перевернулась колесница.

— Что это? — спросила я.

— Гроза, дождь. Небо гневается на людей, — ответил Тал Тал.

— Господин Тал Тал, я хочу сказать вам кое-что перед смертью, подойдите поближе.

Он приблизился. Я совсем не знала, что будет со мной после смерти. смогу ли я вновь вернуться в свой мир, или уже никогда не проснусь, ведь я не выполнила своего предназначения. Реальность была гораздо сложней, чем мои планы. Но я могу раскрыть Тал Талу правду, поскольку он последний человек, которого я вижу. И только он способен понять.

— Я не небесное создание, не бодхисаттва, не дакини, я просто человек. И я прибыла сюда из будущего.

Новый раскат грома заставил меня замолчать, поглотив мои последние слова. Тал Тал их скорее всего не услышал. На крышу обрушились потоки воды. Вместе с этим в тюрьму спустились Баян и палачи.

— Теперь уходим, — Баян позвал Тал Тала, — Мату, — он вдруг застыл, наблюдая за мной, — мы ведь увидимся в следующей жизни.

— Господин Баян, не думаю, — на моих губах почему-то играла улыбка и я не могла сдержать ее, — это наша последняя встреча. Вы были хорошим другом. Я никогда не сомневалась в вас.

— Проклятье, — Баян стремительно подошел ко мне, наклонился, обхватил лицо руками и поцеловал в лоб. Его губы сухие и жесткие, словно степной ветер навеки сделал их грубыми.

Мне захотелось встать и обнять их всех, слезы опять закипели в глазах. Баян, не оборачиваясь, вышел, будто смущаясь своего порыва. Тал Тал также ушел, шепнув мне на прощание, но не обняв и не поцеловав в отличие от Баяна:

— Не бойся, прошу. Яд скоро подействует.

Не теряя особо времени, палачи отвязали меня от стула. В пол были встроены железные кандалы, сковывающие по рукам и ногам, так что человек неподвижно лежал на полу. Шею также приковывали. Спиной я чувствовала холод, исходивший от пола. Я опасалась, что меня разденут и намажут молоком как и говорил Тогон. Тогда лучше будет быстрее умереть от яда. Но смерть никак не приходила забрать меня в свои холодные объятия. Тогда палач нанес мне несколько царапин ножом на груди, чтобы появилась кровь.

— Крысы уже тут, запускать их? — раздался голос сверху лестницы.

— Да.

Я поняла, что меня ждала мучительная участь быть заживо съеденной крысами, для этого и кровь. Слава Богу, что Тал Тал все-таки отравил меня. Я закрыла глаза, слыша, как несут клетки с крысами, надеясь, что умру раньше. Конечно, они все равно обглодают мой труп, но я хотя бы не почувствую.

И вдруг в горле появилась горечь, судорогой скрутило все тело. Я дернулась и изогнулась на полу, мое тело несколько раз крупно вздрогнуло, изо рта выступила белая пена. А потом я безжизненно застыла на полу, более не чувствуя своего тела. Мои глаза смотрели в потолок, и я не могла пошевелить даже веками.

— Что с ней? — палач приблизился.

— Она умерла?

— Похоже у нее был приступ или что-то такое. Она померла.

— Проверь пульс.

Надо мной нависло страшное лицо палача, он приложил пальцы к шее, но я не ощущала этого прикосновения. Он покрутил мою голову из стороны в сторону, но я тоже этого не чувствовала, странное дело. Мое сознание будто продолжало находиться в теле, которое было мертвым. Палачи озадаченно трогали мои веки, светили в глаза фонарем, и наконец произнесли.

— Она померла со страха. Сообщи императору.

В этот момент по ступням кто-то стремительно спустился вниз, громыхая латами. Это был Тан Ке Ши. Я смогла это понять по его духам.

— Отпустите ее, отпустите, именем канцлера я забираю ее, — выкрикнул он.

Палачи отошли от меня, оробев.

— Ээ, господин генерал…

Тан Ке Ши посмотрел на мое распростертое тело на полу.

— Что это с ней?

— Она…ну она того.

— Что?

— Померла, сердце прихватило со страху.

Я не могла видеть лица Тан Ке Ши, так как мои глаза не шевелились. Но вот он бухнулся на колени. Его перекошенное лицо возникло рядом. Он схватил меня за подбородок и пошевелил.

— Мату, Мату, очнись!

Моя голова безжизненно мотнулась в сторону, и я не могла больше видеть его.

— Что вы сделали, я убью вас всех! — заверещал Тан Ке Ши. Я услышала, как он встал и лязг сабли, значит, он вынул ее из ножен.

Палачи бросились бежать, на лестнице, столкнувшись со спускающимся Тал Талом. Мужчины кубарем скатились вниз. А Тал Тал презрительно переступив через них, возник в поле моего зрения. Он опустился на колени рядом со мной и аккуратно поправил мою голову так, что я вновь смотрела вверх. Секунду он, будто размышляя о чем-то, смотрел в мои глаза, но я даже ими пошевелить не могла, чтобы дать знать, что я все еще здесь. Тогда он, ничего не поняв, встал.

— Не стоит убивать палачей, господин Тан Ке Ши, — холодно сказал он, — это я убил Мату, дав ей яда.

— Ты дал ей яда! — вскрикнул Тан Ке Ши, — да как ты мог!

— А что я должен был спокойно наблюдать, как ее запытают до смерти.

— Я пришел ее освободить между прочим!

— Как жаль, что ты опоздал. Впрочем как и всегда.

— Подонок! Несносная тварь! — выплюнул эти слова Тан Ке Ши, — а еще корчишь из себя благородного героя, она верила тебе, и думала ты ее любишь, но это я, — он стукнул себя кулаком в грудь, — только я один пришел ее спасать, я бы никогда не убил бы ее!

— Только бы покалечил, ты ведь это любишь.

— Подонок! — Тан Ке Ши вдруг накинулся на Тал Тала, позабыв даже о сабле, просто с кулаками. Тал Тал оттолкнул его. Затем они снова сцепились и это прямо над моим бездыханным телом. Они что дерутся над моей могилой, как Альбус Дамблдор и его брат Аберфорт, обвиняя друг друга. Чувствую себя Арианой.

— Эй, эй! Полегче, император идет сюда! — раздался голос Баяна.

Он стремительно вошел, но его никто не услышал, тогда он руками растащил Тал Тала и Тан Ке Ши и раскидал их по стенкам.

— Вы что обезумели, имейте уважение, если у вас были хоть какие-то чувства к этому бедной девочке! — взревел он, — деретесь над ее телом, как мальчишки!

В тюрьму спустился император, а с ним рядом шла Сон Нян и Колта. Его лицо, пожалуй, больше всех выражало страдание. Он с немым ужасом посмотрел на мое тело, потом прямо в мои глаза, которые не шевелились. я увидела как в уголках его глаз появились слезы и он быстро склонил лицо и отвернулся, чтобы скрыть это ото всех. Император с удивлением смотрел на меня.

— Как же так! — он яростно вскинул рукава, — я не просил ее убивать! Кто это сделал! Я велел пытать ее, но не до смерти!

— Ваше Величество, — палачи ползали в его ногах, — мы не виноваты, она умерла от страха.

Тогон пнул их обоих ногами, его губы искривились и он схватил золотую палицу со своего пояса и принялся лупить ею по головам палачей. Сон Нян вскрикнула и схватила его руку.

— Остановитесь, Ваше Величество, это истинная правда, Такое случается. Ее сердце не выдержало.

При этих словах Тан Ке Ши вдруг упал на колени и громко заплакал. Сон Нян шокировано взглянула на него.

— Я думал, она дакини, — прошептал император, — как же я мог ошибиться.

— Я ее похороню, — заявил Баян.

Император остановился почти на выходе.

— Это ни к чему, оставьте это палачам.

— Но она просила меня похоронить ее по христианским обычаям, — возразил Тал Тал.

— Ее похоронят за городом, как преступницу, — ответила Сон Нян, — господин Баян и господин Тал Тал, нам нужно сейчас же кое-что обсудить, явитесь на совет.

Баян и Тал Тал недовольно переглянулись. Они не решались уйти почему-то. В тюрьму влетел слуга, завидев императора он упал на пол и заголосил:

— Господин Тан Ке Ши, вас вызывает канцлер!

Тан Ке Ши, утерев слезы, поспешил наверх, нарочно всех толкая, даже императора. Баяну и Тал Талу также пришлось уйти. Остались только я и палачи. Они расковали мое тело.

— Уже и вся холодная, — констатировали они, обернули меня циновкой и куда-то понесли.

Дайду. Кладбище для преступников Чод.

Мне было ничего не видно кроме куска неба. Никто ведь не удосужился закрыть мои глаза. Судя по всему меня погрузили на повозку, а потом вывезли из дворца. Я долго тряслась, отсчитывая минуты, но потом сбилась. Я не понимала, отчего, если я умерла, то мой дух все еще тут в этом теле. Когда я уже освобожусь. И было немного обидно, что прощание со всеми прошло так скомкано. Закончится ли все вот так. Чувствую себя первым христианским мучеником в диких странах. Может, я в аду и это мои мытарства какие-то.

Но как оказалось это был не конец моим испытаниям. Мы наконец остановились. Луна уже высоко светила на небе, но ее медленно заволакивало набегающими тучами.

— Дождь скоро пойдёт, — услышала я голос палачей.

«И разверзнутся хляби небесные» — подумала я.

Мое тело скинули на землю, но я не ощущала боль от удара. Я не чувствовала вообще ничего. Прошло еще какое-то время, палачи куда-то ушли. И вот наконец вернулись. Они подошли ко мне, подняли вместе с циновкой и понесли. А потом я увидела полную луну, их лица и меня кинули вниз, но как видимо не очень глубоко. Смотря вверх я поняла, что лежу в могиле. Вот тогда я поняла, что такое настоящий ужас.

Могильщики недолго думая, прикрыли мое лицо циновкой и я слушала глухой стук, комья земли падали на меня сверху. Постепенно стало темно, темнее чем в самую черную ночь, темнее, чем в мрачном лабиринте, темнее, чем в самом страшном кошмаре. Поток воздуха прекратился. И плотный слой земли отгородил меня от мира живых. И я никак не могла пошевелиться. Лишь моя душа металась внутри этого тела как птица в клетке. Я не знала, что меня ждет такой финал — быть заживо похороненной.

Мысленно я закричала, что есть помощи: «Помогите!». Но и это было бесполезно. Я не могла ощущать боли от нехватки воздуха, но это чувствовалось по-другому. Мысленные образы потухали как свечи в голове. Перед глазами проносились картинки того, как я попала сюда, какие приключения испытала, лица тех, кто стал мне дорог. И последним я увидела лицо Тал Тала. Оно нависало надо мной, как в тот момент, когда мы упали и чуть не умерли под статуей Мейтрайи, когда он лежал на мне. А ведь я почему-то тогда ждала, что он поцелует меня. Но этого не произошло.

— Мату! — я слышу его голос как наяву.

Внезапно я увидела не только лицо Тал Тала, но и небо. А потом все это приблизилось. Красные пятна лопнули перед глазами и исчезли. Я была поднята из могилы. Не было больше земли, но я по-прежнему ничего не чувствовала. Я могла только видеть, разрытую впопыхах могилу. Тал Тала, который стоя на коленях, поднял меня из-под земли. Он очень запыхался, наверно, спешил. Его волосы беспорядочно торчали в разные стороны и несколько прядей прилипли к мокрому лицу. Внезапно хлынул дождь, но я не чувствовала его живительного холода. Тал Тал встряхнул меня.

— Мату, Мату, прошу очнись, я не мог опоздать, Мату! Ну же, — он не выпускал меня из рук, трогал мое лицо, похлопывал по щекам, прилаживался ухом к груди, ощупывал шею. На его лице медленно проступала паника и отчаяние.

— Прошу, прошу Мату, очнись, ну пожалуйста, ради всего святого! Я не мог убить тебя.

И мне хотелось ему ответить, но я не могла. Я даже не знала жива сейчас или нет. Только мое сознание все еще заперто здесь. И я видела, как Тал Тал, думая, что он тут один, не стесняясь, потерял самообладание. Он заплакал. Да, я видела, что по его щекам текут не капли дождя, а самые настоящие слезы. Его глаза покраснели, он все еще пытался нащупать пульс. Но не найдя его, он стукнул кулаком по земле, издав отчаянный крик.

— Мату, — громко воскликнул он, — ты же не можешь так умереть, я все продумал! Ну же, неужели я не рассчитал дозу, и твой организм не выдержал. Или же Ван Ю обманул меня, и это правда был яд. Я не мог убить тебя. Своими руками. Ты же обещала еще остаться со мной… И я обещал…

Он опустил меня на землю. Сложил руки в молитвенном жесте и прошептал что-то, глядя в небеса, думаю, это была буддийская молитва. Потом он приложил руки к моей груди и несколько раз нажал. Он провел пальцами по моим губам.

— Какие холодные, — прошептал он.

А потом он опустил голову, касаясь моих губ своими губами, и вдохнул в меня воздух. Но и это было бесполезно. Он еще и еще раз пытался наполнить мои легкие. Я вспомнила, как он спас меня тогда, когда Тан Ке Ши отравил меня белладонной таким образом. И мне захотелось улыбнуться. Было бы нелепо, если бы это снова сработало. Да это смешно, разве у Тал Тала живительное дыхание. Мои губы расплылись в улыбке…

Что??? Я ощутила, как мои губы шевелятся, я почувствовала жизнь в них, и внезапно ощущения как ураган налетели на меня. Горячие как угли губы Тал Тала, холод весеннего дождя, покалывание в руках и ногах, тошноту в животе. Ну надо же. Я подняла руки и обвила ими шею Тал Тала, он не успел понять, и я, так как его губы были так близки, поцеловала их.

Его поцелуй жалил как мед диких пчел, такой же сладкий и такой же горький. Я не знаю соображал ли он, что мы целуемся, но мое тело словно парило на облаках, а потом вдруг рухнуло вниз, и я почувствовала боль в горле от нехватки воздуха, позыв к рвоте, и обжигающую боль в конечностях. Я оттолкнула Тал Тала и смогла перевернуться на бок, прежде чем меня вырвало.

После этого я на дрожащих руках приподнялась и посмотрела на Тал Тала. Он обессиленно сидел на куче земли.

— Господин Тал Тал, вы что меня с того света достали?

— Да, — он вздохнул.

— Зачем это.

— Ты нужна мне. Мы ведь еще не закончили всего.

Я вытерла рукавом губы. Меня все еще пробирал неестественный смех.

— Я не то чтобы поцеловала вас.

— Да, точно, это я поцеловал.

— Я просто хотела почувствовать вкус жизни.

— Не думал, что тебя стошнит из-за моего поцелуя.

Я хрипло рассмеялась. Все так болело.

— Вы не удивлены, что я воскресла? Может, я правда Дакини?

— Может, ты и Дакини, и ты правда сошла с небес сюда. Но только тот яд, что я тебе дал, это не яд, а парализующее зелье. Человек выглядит как мертвый, но на самом деле жив.

— Это как-то связано с Ван Ю?

— Да, он давал такое зелье канцлеру когда-то. Когда ты подошла ко мне и просила помощи, я вспомнил о нем, и отправился к Ван Ю, чтобы взять его. Я боялся, что он подменил зелье и я просто отравил тебя. Но времени проверить это не было, ты же не хотела испытать мучения. Хотя я опоздал немного. И все пошло не по плану. Нам с Баяном не разрешили похоронить тебя, чтобы можно было беспрепятственно забрать тело. Единственное, чего я боялся, что не успею и ты задохнешься в могиле. Но ведь все обошлось, все это время ты была без сознания.

— Что? Да, да, конечно, — ответила я, отвернувшись. Хорошо, что в темноте он не видит изумления на моем лице.

Без сознания? Черта с два! Я все видела и слышала.

— Почему вы просто не дали мне знак, не сказали, что поможете? Я очень-то страдала, думая, что вы покинули меня.

— Из целей конспирации.

Болван! Конспиролог хренов. Хотелось бы мне сказать ему это в лицо.

— Почему не сказали, что это не яд? Я уж и попрощалась со всеми.

— Нас подслушивали.

— И Баян знал.

— Да.

— Болван!

— Кто?

— Господин Баян.

Тал Тал озадаченно поднял брови.

— Но Тан Ке Ши не знал.

— Еще бы, зачем ему знать.

— В любом случае драться с ним было необязательно.

— Он первый начал.

— А император? Сон Нян? Колта?

— Никто не знал, для всего света ты официально умерла. Подожди… ты все видела? — Тал Тал бросил на меня встревоженный взгляд.

— Да, вообще-то! — я хотела встать, но мои коленки очень болели, и я рухнула на землю.

Тал Тал, видимо, с пространным выражением на лице прокручивал в голове все, что вытворял пока думал, что я не в сознанке.

— Будьте покойны, — язвительно заметила я, — вы не сделали и не сказали ничего за что могли бы стыдится.

— Могу себя поздравить.

Он встал, подошел ко мне, протянув руку. Я встала с трудом.

— Я отнесу тебя к носилкам.

— Я ведь смогу ходить?

— Да, в будущем.

Тал Тал поднял меня на руки. Дождь уже закончился. Но я почувствовала волнение от того, как он прижимал меня к своей груди. Я украдкой заглянула ему в лицо.

— И что теперь будем делать? — спросила я, чтобы отвлечься.

Но Тал Тал и не думал говорить на отвлеченные темы.

— А какой у тебя план?

— Давайте теперь вы будете придумывать планы.

Он удовлетворенно кивнул.

— Теперь, когда все думают, что ты мертва, ты более не наложница императора и мы запросто можем пожениться. Господин Баян этим займется.