Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени

37. Неожиданный романтик

Дворец Тал Тала. Ночь.

Сразу после разговора с императором, где нам удалось совместными усилиями убедить Тогона выполнить наш план, и даже более того, весьма воодушевить его, мы разошлись по домам, чтобы завтра явиться на собрание всех министров, где император все и объявит.

Мы зашли в дом, и Тал Тал, не сказав мне не слова, вдруг развернулся и направился в свои покои, оставив меня в гостиной одну. Я растерянно смотрела ему вслед. Да. Мы устали и многое пережили. И ясно, что надо было поскорее лечь спать, чтобы завтра явиться на совет министров. Но не так же сразу. Я была поражена, что Тал Тал не пожелал мне даже спокойной ночи. Да и вообще я думала, мы поговорим, обсудим по нашей традиции дальнейшие планы, объяснимся насчет моего поступка. В конце концов, после того, что у нас было, и мы стали мужем и женой по-настоящему, я думала что-то изменится, и теперь я не буду чувствовать себя чужой в этом дворце.

Может, я накручиваю. Я глубоко вздохнула и направилась на свою половину. Но даже не дошла до комнаты, меня грызли сомнения. Может быть, он просто придет позже как тогда? Он хочет привести себя в порядок и все такое. А потом придет.

Я зашла в полутемные комнаты и опустошенная села на постель. Через время зашла служанка. Это была не просто незнакомая мне девушка, а моя подруга Бабуша, которую я специально привела в дом, чтобы она под видом прислуги, помогала мне.

Бабуша принесла мне еду, одежду, и сообщила, что нагрела воду для купания. Я машинально проделала все процедуры и облачилась в персикового цвета шелковое ночное платье.

Но часики как говорится тикали, а Тал Тал так и не приходил. Возможно, он уснул. Я взглянула на свое отражение в зеркале, пока Бабуша расчесывала мои волосы. И кого я пытаюсь обмануть. Он злится на меня из-за всего этого. Может, даже возненавидел.

Я вскочила. Гребень, украшенный кораллами, выпал из рук девушки.

— Госпожа Мату! Что произошло, я зацепила волосы.

— Нет, вовсе нет. Мне надо пойти к господину Тал Талу.

— Прямо сейчас, — ахнула она, — вы что?

Я никак не могла заставить Бабушу обращаться ко мне на ты, что меня немного коробило.

— Да, прямо сейчас, — я взволнованно сжала кулаки.

— Вы не можете сами пойти к нему, госпожа, — осторожно сказала она, — муж сам приходит к жене, но не наоборот.

Бабуша смущенно и чуть осуждающе кашлянула.

— Ну что ж, я нарушу эту традицию.

— Госпожа Мату, умоляю, не стоит, это, это недопустимо. Господин может разозлиться и накажет вас или я не знаю, это просто невозможно!

— Не говори мне о невозможном, — устало ответила я, — для меня теперь нет такого слова. Так что я иду к господину сама!

Я покинула шокированную Бабушу и упрямо направилась через весь дом в покои Тал Тала. Мой халат развевался как парус на ветру, а волосы взволнованно подпрыгивали. Было темно. Уже совсем ночь. Наверно, час чоу. А я стою перед его дверьми, и зачем это. Просто хочу поговорить, мы же с ним выше этих условностей, напомнила я себе. Мы не просто там какие-то обычные супруги. Мы же друзья, напарники, любовники…ой, о чем это я.

Стучать или так зайти? Все же лучше постучать. А если он спит? Тем лучше, я просто узнаю, что он заснул от усталости и перестану беспокоиться, что он в смертельной обиде на меня.

Я постучала, и этот стук почему-то болью отозвался в костяшках пальцев. Ответа не последовало. Значит, спит. Бедняжка. Умаялся.

Для надежности я стукнула еще раз, всего один раз и достаточно неуверенно.

— Входи, — раздался голос Тал Тала.

А, нет. Не спит. А зачем я пришла? Боже. Какой позор. Он еще решит…

Фуух. Приняв вид повеселее, я вошла. И оказалась сразу же в полутемном кабинете, он был выполнен в коричнево-зеленых тонах. Всюду книжные полки, карты на стенах и изысканные иллюстрации. За столом сидел Тал Тал, облаченный в черно-серебристый вечерний халат.

Он совершенно не обратил на меня внимания, продолжая сосредоточенно что-то писать.

— Вы еще не спите? Я так и знала, — сообщила я, привлекая внимание.

— Угу, — буркнул он.

Для начала я рассмотрела кабинет, а потом так как Тал Тал не заговорил и даже не смотрел на меня, я спросила.

— А что вы пишите?

— Когда у тебя день рожденье? — ответил он вопросом на вопрос.

— Брр, восьмого августа, а почему вы спрашиваете?

Тал Тал внес какие-то пометки в свою писанину, опустив голову. Да что с ним такое. Видать, точно что-то произошло. Дуется из-за того, что я сделала Тан Ке Ши вновь дворянином так сказать.

— А год? — отрывисто спросил он.

— Аа… — я всерьез задумалась.

И что тут ответишь? Если скажу, что тысяча девятьсот такой-то, то боюсь, он не оценит моей шутки. А что сказать-то? Может отнять от 1340 двадцать пять лет? И сколько это будет? Боже, в математике я полный ноль, особенно когда волнуюсь.

— А вам это для чего? — спросила я.

— Я составляю гороскоп совместимости.

— Что?

Ну конечно, это же Китай, и тут очень популярны астрология, на уровне официальной науки.

— Ну и как там? — я проглотила то, что хотела сказать.

Мне хотелось игриво спросить, совместимы мы или нет, но я не смогла, потому что чувствовала, что что-то не так.

— Когда люди женятся, — пояснил Тал Тал, не смотря на меня, а только на свои бумаги, — то для них составляются гороскопы, чтобы проверить их совместимость. И если они не совместимы, то брак не заключается.

— Аа, — мое горло пересохло, и я начала глазами искать графин с водой, — и что там выходит? Мы несовместимы?

— Как я могу это определить, если ты не сказала мне дату своего рождения.

Черт! Если сказать выдуманную дату, то еще гороскоп не получится! И он там насчитает, что мы несовместимы. Но и настоящую никак не скажешь.

— Я должна вам сказать, что я, кажется, вас обманула, вы ведь точно не знаете сколько мне лет.

Тал Тал промолчал.

— Так вы уже давно поняли, что я не мальчик пятнадцати лет. Я даже боюсь, что вы будете немного разочарованы. Я уже великовозрастная невеста.

Тал Тал не выдержал и поднял на меня взгляд, изогнув одну бровь.

— Мне двадцать пять, сами посчитайте теперь, — протараторила я, теперь пусть составляет гороскоп, а я вроде как и не соврала.

Тал Тал какое-то время смотрел на меня, будто прикидывая мой возраст. На его лице что-то промелькнуло. И я надеялась, что он пошутит что-то вроде: «Неплохо сохранилась!» или «И ты умудрилась сохранить целомудрие до такого возраста?», ну или на крайняк «Ты старая дева, фу, такой быть!».

Но Тал Тал демонстративно вернулся к своему занятию.

Ну уж нет. Я не могу допустить. Чтобы он составлял для меня неверный гороскоп. Да и вообще долго он будет обижаться. Сейчас все разрулю! Я стремительно подошла к его столу, встав сбоку, выхватила у него из рук кисточку, наложила свою пятерню прямо на листок с его надписями и обвела контуром свои растопыренные пальцы.

Тал Тал застыл, обозревая это кощунство, а потом скрипнул зубами и резко встал. В голове мелькнула запоздалая мысль, что мое поведение было неуместным. И я оказалась зажата между ним и столом.

— Ой, — сглотнула я, — извините, было глупо да, подумала, вдруг вы еще и хиромант, и вам пригодится ладонь.

Тал Тал смотрел на меня злым с примесью горечи взглядом. Так что мне захотелось отодвинуться, но куда ж, если, я извиняюсь, в задницу мне впился стол. Меня так накрыло, что я лишь бы избежать его злого взгляда подпрыгнула и села на столешницу. Что позволило мне даже стать чуть выше.

Но правда через секунду я поняла, это был плохой выход из ситуации. Пути-то назад теперь точно не было. А Тал Тал не отошел. Он яростно выдохнул и заговорил, словно не замечая, что вдавливает меня в стол:

— Да, это было невероятно глупо!

— Что? Рука? — спросила я.

— Тан Ке Ши.

— Тан Ке Ши?

— Неужели ты и вправду безгранично доверяешь ему?

— Ну…да. Наверное, да. Я не доверяю ему, я контролирую его. Дайте я отойду. Мне дышать нечем.

— Ты НЕ контролируешь его, — Тал Тал вдруг стукнул ладонью по столешнице слева от моего бедра, — как можно быть настолько самонадеянной?

— Что? — задохнулась я от возмущения, — да как вы можете так говорить после того, как согласились на всю эту авантюру, так спокойно сообщили Баяну, что не против, и даже уговорили императора?

— Потому что, — не менее злостно процедил сквозь зубы Тал Тал, — что ты обставила все так, что я уже не мог повлиять на события, не так ли? Когда Баян услышал твое предложение, то он уже не хотел отказаться, я бы мог просто предложить убить Тан Ке Ши на месте, а потом выпытать у тебя, где сокровища. Именно выпытать, так бы просто ты не сдалась. Этого ты от меня хотела? Поставить в такое положение, чтобы я поступил как последний подлец? И как сказал Тан Ке Ши, это я притворился, что у меня был выбор, но его не было.

— Все не так, — растерянно ответила я, чувствуя дрожь в руках.

— Вот именно, что ты не продумала последствия этого поступка, — он покачал головой, — Тан Ке Ши не изменился, в его душе кипит ненависть. И он с легкостью согласился на возвращение, и даже затихнет на время, он как тигр будет ждать возможности перегрызть глотку своим врагам. Мне, господину Баяну, Гвиби Ки, но не тебе. Тебя он на потеху себе оставит в живых.

— На потеху? — выдохнула я.

— Да, на потеху.

— Тан Ке Ши не такой, вы его не знаете. И ему просто нужен контроль. Он привык, чтобы кто-то управлял им. Трудно объяснить.

— Так попытайся. Хочу узнать природу твоих странных чувств к нему.

— Я ведь говорила вам уже.

— Я не забыл, — Тал Тал отвел взгляд, будто вспоминая, — ты говорила о нем как о больном ребенке, которому просто нужна любовь, забота. И я не настолько глуп, чтобы не понять, что у тебя доброе сердце, и что ты испытываешь к нему жалость, что ты хочешь выместить на нем что-то, что мучает тебя так сильно. Ты хочешь спасти его, раз не смогла спасти кого-то. И я знаю кого.

— Вы знать не можете.

— Себя.

— Нет, — буркнула я, — Тан Ке Ши мне вроде сыночка, он мой проект А, ясно? Хочу, чтобы он жил счастливо.

— Но ты видишь хоть края этой любви? Ты не понимаешь его натуры до конца, потому что плохо разбираешься в людях, оценивая их только по себе.

— Ха! — я возмущенно выдохнула, вперив в Тал Тала злой взгляд.

— А вы… — я не успела договорить, потому что Тал Тал вдруг стремительно наклонился, одной рукой он подхватил меня за талию, а другую положил на лицо и приник с поцелуем. Его губы довольно яростно поцеловали меня. Я чуть не упала назад прямо на стол, если бы его крепкая рука не поддерживала меня.

— Ну вот что, отпустите меня, — пробормотала я, уперев руки ему в грудь, собираясь оттолкнуть, но он не поддался.

— Нет, — ответил он.

Он прерывисто вздохнул, выждав какое-то время. А потом чуть ослабил захват и вновь поцеловал только уже не так настойчиво. Из-за этого на меня нахлынуло чувство беспомощности, я поняла, что сдаюсь его объятиям. Тепло разлилось по всему телу, выбивая чувство притяжения к земле, и я полностью лишилась своей воли.

Мои кулаки разжались на его вздымающейся груди.

— Ах, да, — пробормотал он, коснувшись губами шеи, — прости.

— Ну что вы, — я не могла говорить больше, чтобы не выдать полной потери самообладания.

Тал Тал наклонил меня, запрокинув мою голову, и прижал ее к своему плечу. Его губы были все трепетнее, и я почувствовала, как лицо Тан Ке Ши, императора, Баяна и всех действующих лиц нашего горячего спора, расплылись перед глазами, стали вдруг не важны.

Тал Тал так стремительно навис надо мной, что я не заметил, что легла на стол.

— Ой, нет, стоп, — я удержала Тал Тала от очередного поцелуя, чувствуя его горячие руки где-то в области талии.

Он тяжело дышал, смотря на меня. А его глаза потемнели.

— Только не на столе, — смущаясь, пояснила я.

Он с минуту непонимающе смотрел на меня. А потом кивнул.

— Да. Да. Хорошо, — ответил он и поднялся.

А потом взял на руки и понес меня куда-то. Мы вышли в другие двери и оказались в спальне. Она почти тонула в темноте. Но сразу было заметно, что тут очень красиво. Одна стена выходила на балкон, тонущий в зелени вьющихся растений. Другие стены украшали гобелены со сценами из мифов о монгольских воителях. А центром композиции была огромная кровать из темного дерева с развевающимся белым балдахином.

— Ого! — воскликнула я, — я думала вы живете в спартанских условиях. А у вас такая огромная кровать. Она просто огромная! Да вы оказывается гедонист.

Тал Тал улыбнулся не без гордости.

— Да немного.

Он подошел к постели и положил меня на простыни. Его тело накрыло меня, источая стремительно нарастающую страсть, заставившую меня захотеть теснее прижаться к нему, как к единственному спасению. В этом хмельном, качающимся и непостоянном мире его руки, его поцелуи были тем самым маяком, который ведет к твердой земле. По нашим телам одновременно пробежал ток, будя во мне все новые ощущения, которых я раньше не знала и не испытывала и даже не думала, что способна узнать о них. И я отдалась в его власть, чтобы вихрь чувств унес нас на край мира.

Свечи давно погасли, когда обессиленно мы расцепили объятия. Я ждала, когда головокружение уляжется. Мне вдруг захотелось ответить откровенностью на откровенность. Мне казалось, Тал Тал открыл мне себя и новый мир. И потому я тоже должна рассказать ему истину. Но как?

Моя ладонь скользнула по простыне, найдя его руку. Тал Тал сжал мои пальцы. Из открытого окна донесся глухой звон набата. А значит, утро уже близко.

— Тал Тал, — едва слышно произнесла я, не зная слышит ли он меня, — мне трудно говорить, но и молчать не могу. Ты мне важен, очень-очень.

Кровать возле меня чуть прогнулась, Тал Тал повернулся на бок и обнял меня, прошептав мне в самое ухо.

— Я знаю, я буду рядом, если ты этого хочешь.

— Да.

Наступил час мао. И до пробуждения осталось так мало времени.

Дайду. Дворец Императора. Утро.

В тронном зале собрались все министры, наместники, знатные военачальники, князья и чиновники. Я хоть и заняла свой пост — воспитательницы принца Махи, все же не попала в число приглашенных. Женщинам на таком собрании быть не позволялось, потому я притаилась за колоннами, чтобы понаблюдать за триумфом нашей коалиции.

Тогон восседал на золотом троне, сливающемся с его сияющей одеждой. Баян, разодетый в фиолетовое и черное, торжественно стоял у подножия трона, что являлось наиболее близким местом к императору.

Тал Тал же как и все прочие занял место внизу в самом зале, где чиновники выстроились в два ряда. Люди были взволнованы, не зная, зачем это собрание и что задумал Тогон. Многие полагали, что будет объявлен курс новой политики и что это связано с Баяном. В принципе, они не ошибались.

Колта, стоя у трона, поднял золотую табличку вверх в знак того, что император хочет говорить.

Тогон обвел глазами всех, даже будто заметив меня за колонами, а потом, напитавшись силы от уверенного вида Баяна, сказал:

— Я император, Тогон-Тэмур, Великий Хан, потомок Хубилая, объявляю о начале военной кампании, чтобы вернуть великую славу наших предков я намерен использовать мечи и кавалерию. Канцлер Баян, зачитай указ!

По залу пронесся гул голосов. Только Тал Тал, знавший уже все, сохранил ледяной вид. Баян развернул свиток и громогласно зачитал:

— Повелеваю наместникам каждой провинции предоставить по двадцать тысяч пеших воинов и по десять тысяч всадников, а также серу, селитру, необходимые для военных нужд и провизию, — Баян повернулся к Ван Ю, застывшему в своем синем одеянии неподалеку, — Коре предоставит тысячу пехотинцев и всадников. Слушайте и повинуйтесь!

— После похода вся слава и добыча достанется народу, — высокомерно бросил Тогон, — Канцлер возглавит наступление. Его приказ это мой приказ. И я доверяю ему право пользоваться моей печатью. А также дарую ему одному право входить ко мне в покои без предварительного доклада в любое время дня и ночи.

Наместники пришли в еще большее удивление. Я радостно потирала руки. Этот ход предложила именно я.

— А также, — не унимался Тогон, наблюдая за произведенным эффектом, — своей высочайшей волей я хочу назначить господина Тал Тала, нашего верного помощника, на должность историографа, руководителя официального Юаньского корпуса хроник правления династий Ляо, Цзинь и Сун, и в отсутствии канцлера Баяна, господин Тал Тал назначается исполняющим обязанности канцлера и моим первым помощником.

Завистливые взгляды присутствующих прожигали теперь не только Баяна, но и моего муженька. Я хихикнула, ожидая еще одной новости от императора. Тогон улыбнулся.

— А также я учреждаю министерский комитет, который будет заниматься развитием страны, в ближайшие пять лет. Его состав будет объявлен позже, а возглавлять его будет прощенный нашей милостью господин Тан Ке Ши, пожертвовавший государственной казне все свое состояние. За этот бескорыстный жест я прощаю его и наделяю званием верного слуги императорской короны. Господин Тан Ке Ши является дядей моему сыну принцу Махе и… и я хочу, чтобы он вошел в его свиту.

Из-за спин присутствующих появился Тан Ке Ши и упал на колени перед троном. Его появление и объявление о помиловании вызвало настоящую бурю эмоций. Так что последующее заявление императора об отстранении Ван Ю от власти и его аресте потонуло в шуме бушующей толпы.

Мне стало плохо видно, что происходит, так что я даже рискнула высунуться из-за колонны, дабы узрить, как гвардейцы кардинала, то есть, Баяна вяжут Ван Ю под белы рученьки. Но вдруг острая боль сковала мое запястье, я вскрикнула. Кто-то схватил меня за руку и оттащил назад, в темноту дворца.

Я попыталась вырвать руку. Передо мной стояла Гвиби Ки и именно она впилась ногтями в мое запястье. Ее окружали верные слуги.

— Ты, выскочка, — прошипела она, дрожа от ярости, — поплатишься за все это.

Я еще раз попыталась вывернуть руку, но Сон Нян не отпустила, на ногтях она носила золоченные острые колпачки, как тогда было модно, и от этого она с легкостью пронзила мне тонкую кожу.

— При чем тут я, Ваше Высочество? — спросила я.

Мы с Сон Нян стояли друг напротив друга, словно играя в гляделки. Оказалось, что она выше меня, сантиметров наверно на десять, плюс ее пышный наряд и золотая корона придавали ей росту. Я также оделась подобающе: в малиновое платье с вышитыми на нем лотосами и обвешалась дорогими украшениями. Все-таки я жена ИО канцлера теперь, а также можно сказать племянница Баяна и должна достойно представлять наш клан. Поэтому я вовсе не собиралась пасовать, несмотря на высокое положение Гвиби. Мы наконец столкнулись напрямую, так почему бы и не поговорить. Вокруг да около я ходить не буду.

— Ваше Высочество, может, уже хватит мести, — с места в карьер начала я, — И вы задумаетесь о том, какой должна быть настоящая императрица, на звание которой вы претендуете. А то вы не видите дальше своей разбитой души, когда вы уже забудете об этой бесполезной мести?

— Никогда, — тут же ответила она, — Тан Ке Ши убил мою мать…

— А вы убили его отца, сестру, а он вашего отца, а вы его брата. Это никогда не закончится. И кто-то просто должен остановиться.

— Но этот кто-то не я, — устремив взгляд в пустоту, сказала Сон Нян, — я не остановлюсь никогда.

Ее лицо как лицо мраморной статуи, навсегда прекрасно, но и навсегда запечатлено в одной эмоции. Мне стало не по себе от мысли, что эта женщина, возможно, не в себе. Она как будто затерялась во времени. Значение для нее играли только надуманные истины, относящиеся к ее ограниченному миру.

— Ваше Высочество, я уважаю ваше право на минутку посттравматического шока, но что было, то прошло. Затерялось во времени. С момента смерти вашей матери и других близких, вы и сами рискнули обернуться в кровожадное чудовище.

— Да как ты смеешь, стерва! — Сон Нян с размаху влепила мне пощечину.

Мои губы скривились. Я тоже разозлилась. Но я выразила это лишь выражением крайнего презрения на лице.

Сон Нян заметила это, она сделала шаг ко мне, так что я вблизи увидела ее накрашенные алой как кровь помадой губы.

— Ты еще у меня кровавыми слезами заплачешь за все, что разрушила. Я уничтожу все, что тебе дорого и всех, кого ты любишь. И ты будешь на коленях просить моей милости, но не получишь ее. И тогда тебе станет так невыносимо, что сама захочешь умереть. Вот увидишь.