Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени

27. Майтхуна

Дайду. Дворец Императора.

Колта привез меня назад во дворец. Меня поселили в помещениях для наложниц. Их было великое множество, может, больше сотни. Те из них, которые еще только готовились стать наложницами как я, селили в общих комнатах с дворцовыми дамами. Они все время наблюдали за нами, как мы едим, спим и чем занимаемся. Это необходимо было, чтобы понять здорова ли девушка, является ли она девственницей и славный ли у нее характер. Все эти критерии, а также красота лица и тела нужны были, чтобы стать наложницей императора.

Я никогда не думала, что здесь окажусь. Случилось то, чего я опасалась с самого начала. Моя женская натура была раскрыта. Как и следовало ожидать быть женщиной гораздо сложнее. А особенно наложницей. Никуда не пойти, ни с кем не поговорить, жить по указке других и ждать милостей от императора.

Но я как раз ничего ждать от него не собираюсь. Я знала, что весть обо мне разнеслась уже по всему дворцу. Другие наложницы приняли меня враждебно, и из-за моей национальности и необыкновенной истории. Конечно, также присутствовала ревность. Говорят, император пренебрегает всеми, даже императрицей ради Сон Нян. На мой взгляд это делало ему честь. Но с другой стороны это и являлось проблемой для меня, потому что моей первой гостьей была как раз Фрейлина Ки.

Она зашла в мою комнату в сопровождении своей служанки и евнуха. Я встала с постели. Меня разодели в униформу наложниц — белое платье-халат и сиреневый жилет. Я встала.

— Ты, — Сон Нян высокомерно рассмотрела меня, — должна знать, что не сможешь влиять на императора.

— Я и не думала, Ваше Высочество, — я низко склонила голову, не желая этого спора.

Дамы и девушки с любопытством следили за нашим разговором.

— Я не советую тебе и дальше переходить мне дорогу. Мне все известно, что ты служила у Танашири, и если хочешь знать я раскрыла ее заговор с заклятьем собаки и она будет наказана как и все ее слуги, и ты тоже, если я прикажу.

— Я тут не при чем, — сообщила я, понимая. что она меня просто запугивает.

— А мне все равно при чем или нет. Но я могу не вспоминать о твоем участии в этом, если ты не будешь лезть в государственные дела, а также в постель к императору, это ведь твоя конечная цель?

— Нет, — буркнула я.

Если бы она могла знать насколько ошибается. Государственные дела — это да, но постель это не мое. Но не об этом сейчас.

— Что так поникла, испугалась? — насмешливо спросила Сон Нян.

— Танашири жалко, — я подняла взгляд.

Сон Нян разозлилась.

— Не смей жалеть ее! Однажды я убью ее собственными руками.

Наши взгляды встретились как скрещенные мечи.

— И кстати, — по лицу Сон Нян пробежала довольная улыбка, — я сейчас иду на встречу с учителем Тал Талом. Ведь в прошлый раз ты сорвала наш разговор в библиотеке, — она прищурилась, наблюдая, не разозлюсь ли я, — может, передать ему что-то от тебя?

— Спасибо, Ваше Высочество, я как-нибудь сама.

— Ах, но ведь тебе нельзя с ним разговаривать.

— Но у нас мысленная связь, — ляпнула я.

Когда я уже прикушу свой язык. А ведь Красноглазый Демон был прав, отрезав мой гнусный язык. Я слишком много болтаю, и никак не могу остановиться. Пожалуй, это лучшее, что можно со мной сотворить. Интересно, это и есть смирение — я признаю справедливость своего наказания.

Сон Нян, решив, что с меня достаточно, вышла. Я села на кровать, взволнованно комкая рукава белого халата. Значит, Тал Тал сегодня придет во дворец и будет видеться с Фрейлиной Ки. Как же мне умудриться встретиться с ним. И так, чтобы никто не увидел. Вот если бы сюда явился Колта, я бы его уломала. Но он все время проводил у императора, а здесь царили придворные дамы и один старый корейский евнух.

— Эй, ты Мату? — раздался голос рядом.

Я вырвалась из плена своих коварных замыслов и подняла голову. Надо мной стояла девушка, одна из кандидаток в наложницы. Она была очень молода, лет шестнадцати и казалась очень милой на вид из-за круглого лица и щечек словно наливных яблочек. Она принадлежала племени меркит, как и Баян с Тал Талом и была привезена из окрестностей Байкала сюда.

— Да, я Мату, — ответила я, — а тебя как зовут?

— Я Бабуша, — ответила она, улыбнувшись, отчего ее глаза превратились в щелочки, — Фрейлина Ки тебя ненавидит.

Я похлопала по кровати ладонью, чтобы Бабуша присела рядом. Она, скрестив ноги, уселась и с живым интересом взглянула на меня.

— Не то чтобы, она, наверно, ревнует императора, но я не думаю, что я нужна ему в качестве наложницы, да и вообще кто-либо из нас. Великий Хан ведь любит только Сон Нян.

Глаза Бабуши удивленно расширились она приложила тоненькие пальчики к пухлым губам.

— Что ты такое говоришь? Это не так.

Я не стала удивляться ее незнанию дворцовых интриг.

— Император постоянно проводит ночи с наложницами, такое говорят! — Бабуша зарделась.

— Что?

— Что он увлекается любовными практиками, а еще что после ночи с ним наложницы не возвращаются до того он неутомим. Поэтому ему все время поставляют все новых и новых.

— Что за бред, — я похлопала Бабушу по коленке, — это неправда. Ты видела, чтобы кого-то забирали?

— Да, — доверительно сообщила она, — и много раз, из наших девушек отбирали лучших и переводили в наложницы, а потом они просто не возвращались.

— Просто ты их не видела, так как они живут теперь в другом месте, — ответила я.

Мне стало не по себе. Мрачное предчувствие овладело мной. Может, ли это быть правдой. Или Бабуша просто наслушалась дворцовых страшилок. Что ж, Тогон — Синяя Борода какая-то? Илим дело не в нем?

Да что же я это тут сижу. Мне же надо найти Тал Тала.

— Бабуша, ты знаешь, как мне выйти незаметно из дворца?

— Ах! — она опять покраснела, — зачем?

— Ну… я…

— То, что говорила Фрейлина Ки, ты любишь какого-то генерала? Ты хочешь встретиться с ним тайком?

— В общем, да!

Не знаю точно на какой вопрос я сейчас ответила.

— Тебя могут казнить, Мату.

— Я знаю, но мне очень надо, Бабуша, увидеться с ним.

— Я понимаю тебя, — она мечтательно улыбнулась, — я и сама влюблена.

— Ты влюблена? — натурально поразилась я, — в кого же?

— В генерала Талахая, только он не знает об этом.

— В Талахая!

— Да, — ее лицо приняло восторженное выражение, — он вез меня из степи вместе с другими девушками, он такой красивый. Знаешь, он обронил кое-что.

Бабуша засунула руку за пазуху и достала шнурок, продемонстрировав прикрепленный к ней осколок сломанной заколки, которые в изобилии обычно любил носить в волосах наш младшенький братец.

— О, Боже! Бабуша, ты и правда влюблена в него!

— Да.

Я прикусила губу, как же так. Сколько жизней и судеб, оказывается, кругом, сколько сердец, которые не знают друг о друге. Бабуша такая молодая и наивная. Суждено ли ей хотя бы еще раз увидеть Талахая и не сулит ли это ей беду. Если бы я только знала, как правильно поступить.

— Знаешь, — решила я ответить откровенностью на откровенность, — а старший брат Талахая Тан Ке Ши хотел сделать меня своей наложницей.

— Ничего себе! — Бабуша подпрыгнула на месте, — и что же?

— Но император рассудил иначе. Но мне ведь надо увидеться с Тал Талом. Это очень важно.

— Твое сердце тоскует без него? — Бабуша взволнованно встала.

— Да, именно.

— Тогда идем, я само собой знаю путь.

Мы с Бабушей вышли из комнат, как бы прогуливаясь. У нас был свой собственный сад, отгороженный от других золоченной сеткой. Бабуша показала мне дырку в заборе и пообещала прикрыть меня, если что. Я пожала ее маленькие ручки и выбежала на свободу. Сад в императорском дворце я знала очень хорошо, потому смогла беспрепятственно под прикрытием деревьев пробраться к покоям знатных князей и важных чиновников, которые имели обыкновение гостить у императора. Я зашла внутрь, был уже вечер и народа много не гуляло. Я затаилась между колонами, увенчанными каменными львиными головами и стала ждать. Надеюсь, Тал Тал не решит сразу покинуть дворец, а зайдет в свои покои.

И вскоре мое ожидание и треволнения были вознаграждены. Я увидела его черный силуэт, медленно плывущий в розовых закатных лучах. Дождавшись, когда он поравняется со мной, я выскочила из-за колонны.

— Господин Тал Тал! — я хотела воскликнуть это радостно, но получилось немного тревожно и жалостливо.

— Мату! — он чуть не открыл рот от неожиданности.

А потом молниеносно схватил меня за руку, оглянувшись по сторонам, и увлек меня за собой в двери своих апартаментов.

— Что ты, что ты тут делаешь? — только и сказал он, загородив собой проход.

— Я принесла кое-что важное, — сообщила я, чувствуя вдруг какую-то неловкость между нами, словно та установившаяся непринужденная дружба рухнула за эти несколько дней расставания.

— Мату, Мату, — Тал Тал отошел от двери и взволнованно заходил по комнате, — Мату, — в третий раз повторил он мое имя.

Он застыл, повернувшись ко мне.

— Я и не верю, что вижу тебя.

— Господин Тал Тал, вы что? Вы теперь не хотите говорить со мной, потому что я наложница императора?

— Нет, даже гнев небес не может ничего со мной поделать.

— Потому что вы благородный муж?

— Что?

— Ну, есть же слова, — процитировала я, — благородный муж покорен даже невзгодам. Он живет в покое и готов к превратностям судьбы…

— И небо ничего не может с ним поделать, — закончил он.

Наши взгляды встретились.

— Я сейчас чувствую себя таким человеком, — сказала я.

— Ты можешь вернуться?

— Вернуться? Что? Куда?

— Я знаю, что не можешь. Но такое положение дел ведь не подходит ни тебе, ни мне, — Тал Тал откашлялся, — точнее нашему делу.

— Господин Тал Тал, если я дам вам кое-что важное, вы можете меня вытащить? — неожиданно для себя самой сказала я.

— Если ты дашь кое-что важное, то конечно.

— Вы шутите. Да кстати скажите мне вы знаете что-нибудь о любовных практиках?

Лицо Тал Тала вытянулось:

— Что? — сглотнув, спросил он.

— Мне сказали, что император занимается любовными практиками.

— О, это не совсем так. Он исповедует тантрический буддизм. Его учителем является Гьялва Кармапа Четвертый.

— Умпа Лумпа Четвёртый.

— Примерно так.

— А что это тантрический буддизм?

— Зачем это тебе знать?

— Да так, но вообще вы правы, я не могу здесь долго задерживаться. Смотрите, — я извлекла из рукавов несколько тщательно свернутых свитков, — я украла это в доме Тан Ке Ши, вот еще и еще, кажется, это сделки с ильханитами и планы движения караванов.

Я протянула все это Тал Талу. Он с удивлением принял свитки.

— А еще, — возвестила я, раздумывая над тем, как попросить его отвернуться, ведь самый главный свиток с план-схемой был у меня за пазухой, — есть кое-что…

И вдруг в дверь раздался стук. Настойчивый, а потом без всякого предупреждения дверь открылась. Я вскрикнула. Тал Тала схватился за меч. В комнату влетел Колта с красным лицом и испуганными глазами.

— Колта! — хором воскликнули я и Тал Тал.

— Мату! — словно не замечая Тал Тала свистящим шепотом зашипел Колта, — вот ты где! Срочно! Срочно! — его лицо приобрело трагичное и страдальческое выражение, — император просит тебя.

— Что? — переспросила я.

— Он хочет провести с тобой ночь, скорее идем, надо собираться!

Колта подскочил и схватил мою похолодевшую руку. Я беспомощно оглянулась на Тал Тала, чувствуя как изнутри трясутся поджилки. Он стоял, не шевелясь. Рука его застыла на рукояти сабли. А другая сжимала свитки.

— Господин Тал Тал, господин Тал Тал… — произнесла я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Свитки вдруг вывалились из его руки. Он схватил другую мою ладонь.

— Колта, отпусти ее сейчас.

— Но господин Тал Тал, — высокомерно произнес Колта, смерив его ледяным взглядом, — вы не можете противоречить императору. Оставьте ее, она не в вашей власти.

— Отдай мне ее сейчас.

— Нет, господин Тал Тал, придите в себя.

Я видела, что пальцы Тал Тала сжались на рукоятке меча. Я освободила обе свои руки. И посмотрела прямо на Тал Тала.

— Господин Тал Тал, я обязательно выкручусь, а вы только дайте мне слово, что придумаете как вызволить меня. Я не хочу быть наложницей, вы же знаете. Помните, ваше предложение. Так вот, — выдохнув, сказала я, — я согласна, если еще не очень поздно.

Я видела по его глазам, что он понял о чем я.

— Мату, я обещаю, что освобожу тебя, чтобы исполнить то, о чем говорил. Только ты… — он прервался, словно не имея сил договорить.

— Я справлюсь, — с натужной бравадой сообщила я.

— Мату, — Тал Тал неожиданно схватил меня и одной рукой прижал к себе, склонился и быстро прошептал на ухо, — если будет надо, выполни волю императора, если другого выхода не будет, придется склониться, это не так страшно, только не прекословь ему и не отказывайся от своего долга, если это будет угрожать твоей жизни.

— Нет! — я вырвалась из кольца его рук, — что вы говорите!

— Он правильно говорит, — недовольно прокомментировал Колта, — идем.

Евнух крепко ухватил меня и поволок прочь. Мое сердце разрывалось. Я понимала, что Тал Тал сказал так, беспокоясь о моей жизни. Но он предлагает мне отдаться императору, если отказ будет означать смерть. Это же правильное решение. И почему тогда злые слезы закипают в моих глазах. Я ведь не могу злиться, что Тал Тал предлагает мне такое. Ему ведь все равно, если я проведу ночь с другим. Но он заботится обо мне. В сердце что-то больно кольнуло.

— Колта, Колта, остановись, — задыхаясь, прошептала я, — я кое-что забыла!

Свиток с картой больно колол мне грудь. Я прижала руки к сердцу.

— Что еще? — евнух остановился.

— Позволь мне вернуться на секунду, мне надо кое-что отдать Тал Талу, клянусь, что я вернусь!

— Стрелой! — Колта издал тяжкий стон, будто я его уже извела совсем.

Я кивнула и побежала назад. Когда я оказалась возле дверей в покои Тал Тала, то они были наполовину раскрыты, словно он не стал их закрывать после того как мы ушли. Я заглянула внутрь, опасаясь, что он ушел. Но он был там. Он стоял там, где я его и оставила, но спиной ко мне. Он смотрел на большое зеркало с серебряной рамой, висящее на стене. Его рука все еще сжимала саблю. Вдруг он выхватил ее из ножен и ударил лезвием по зеркалу, а потом еще и еще раз. Осколки разлетелись в разные стороны, а само зеркало треснуло. Тал Тал бросил меч на пол. Я затаила дыхание. Он поднял руку и приложил ее к трещинам на зеркале. По блестящей поверхности потекла алая кровь. Мое сердце часто-часто забилось. Забыв о свитке, я развернулась и ушла на ватных ногах. Мне показалось, что я увидела что-то запретное, что вряд ли предназначалось для чужих глаз. Тал Тал ведь никогда не теряет самообладание. Я нашла Колту и молча пошла за ним, не зная, что ожидать в будущем.

Раньше я не очень беспокоилась о таком. Мне и в голову не могло прийти, что император потребует меня как наложницу. Да еще и так быстро. И пока меня натирали маслами, ритуал приготовления напоминал тот же самый, что и в доме Тан Ке Ши, я размышляла о том, будет ли это также тяжело как с садюгой? Теперь мне казалось, что там было даже легче. Как бы там ни было, но я имела тогда право сопротивляться. Я могла даже драться с Тан Ке Ши. Но император, Великий Хан, Правитель Поднебесной, что я могу супротив него? Я вспомнила слова Бабуши, и они теперь казались мне каким-то предзнаменованием.

— Она готова, — прервала поток моих мыслей придворная дама.

— Как это готова? А одежда? — я посмотрела вниз на себя, на мне ничего не было. Я полностью обнажена.

— Одежды не надо, — сообщила дама, иронично выгнув брови.

Она поднесла большое пуховое одеяло, вышитое белыми журавлями и завернула меня в него как в кокон.

— Господин Колта, она готова! Забирайте!

Дворцовые дамы отошли от меня, склонившись в поклоне. Зашел Колта и евнухи охраны. Колта подошел ко мне, поднял и положил себе на плечо, как большую пуховую гусеницу.

— Идем! — велел он.

Колта быстро пересек двор, неся меня так легко, словно я весила не больше перышка из этого одеяла. Мои мысли между тем вертелись только вокруг одной фразы: «Я голая, я голая…я голая!»

Мы пришли в императорские покои, я узнала резные двери с изображением зверей и птиц, нанесенных золотой и серебряной краской, в которые входила будучи евнухом. Колта зашел один, оставив охрану позади. Он поставил меня на ноги наконец. Я вцепилась в одеяло как за последний защитный рубеж.

В покоях царил приятный полумрак. На столике уже были разложены пригубленное вино и разнообразные яства. Император восседал на постели, наполовину скрытой роскошным балдахином. По обычаю императору приносили наложниц именно таким образом. Жены типа Сон Нян сами приходили к нему. И только императрица ждала в своих покоях, чтобы император пришел к ней сам.

Колта поклонился и, пятясь задом, ушел. Двери с шумом захлопнулись, я испуганно взглянула на Тогона. Он был в вечернем облачении. Легком шелковым халате цвета слоновой кости с вышитыми на нем магнолиями.

— Мату, — произнес он, проскользив по моему кокону взглядом, — мне ведь так тебя называть?

— Да, Ваше Величество, — я кивнула, так как поклониться в одеяле было проблематично.

— Ты знаешь почему я позвал именно тебя?

— Да, Ваше Величество.

Тогон встал и вдруг рассмеялся.

— Нет, не знаешь!

Он приблизился, заглядывая в мое лицо. Он выглядел весело, но как-то странно. Уж не пьян ли он часом.

— Мату, Мату, я знаю кто ты.

— Кто я?

— Да! — воскликнул он и его глаза загорелись, лицо немного исказилось, — Мату, я позвал тебя не чтобы предаться любовным утехам, как ты подумала. Мне не нужно от тебя то же, что и другим мужчинам, мне нужна от тебя майтхуна!

— Майтхуна? А что это? — озадаченно спросила я, чувствуя приятное облегчение, мне захотелось присесть от внезапно охватившей слабости, какая бывает от испытанного напряжения, но сесть было нельзя пока Тогон не прикажет.

— Я тебе все покажу, — радостно сообщил он, — пойдешь со мной по доброй воли, о великая?

— Эээ, — я растерянно повела глазами, но рядом не было никого, кто мог бы пояснить что означал сей пассаж как сказали бы французы.

Лицо Тогона просияло, он помахал мне рукой, призывая следовать за ним. Я прошла за постель. Император нагнулся к полу, отбросил ковер из шкуры тигра, и я увидела круглый люк, украшенный нефритами. Ручка его была выполнена из лазурита.

— Что это? — спросила я.

— Вход в святилище, дорогая, сегодня ты обретешь путь к просветлению и я пробужу твою истинную сущность, Мату.

— Мою истинную сущность, ну да, — с ужасом я увидела, что Тогон открыл люк и указал мне рукой, чтобы я спустилась вниз. Я уже поняла, куда вел этот ход.

Медленно я подошла и замялась на входе. Тогон протянул мне фонарь из красной китайской бумаги. А потом рванул одеяло, и я осталась стоять обнаженная вся в масле перьях, очень красиво!

Чтобы не сверкать своим интимными местами, я поспешно спустилась по лестнице вниз, гадая что все это означает.

Подземный лабиринт был освещен сиянием свечей, расставленных внутри. Он был уже не таким как в прошлый раз, когда я оказалась там с Тан Ке Ши. Я огляделась. Закругленные стены уходили вдаль, я представила как мы блуждали здесь во мраке и меня охватил озноб, тем более что одежды на мне не было вовсе.

Император также спустился вниз.

— Пойдем, — велел он.

Он провел меня вдоль дороги из свечей и мы оказались в круглой комнате, в центре которой стояла каменная статуя. Она изображала любовное соитие двух божеств, одно было синее, другое белое. Я с подозрением взглянула на Тогона.

— Что это? — спросила я.

— Это яб-юм. — с воодушевлением пояснил император, — это я и ты.

— Полагаете?

— Сейчас я все объясню. Дело в том, что ты не прошла еще пути к просветлению и поэтому ничего не помнишь. Но я уже все знаю, поэтому буду твоим учителем.

— Сделайте одолжение, поясните, Ваше Величество.

— Оставим сейчас эти титулы.

Тогон принялся зажигать воскурения, размахивая палочками.

— Итак, я есть воплощение Умпы Лумпы, знаешь кто это?

— Нет.

— Это род, который является эманацией Мейтрайи.

— Мейтрайя! — радостно воскликнула я, — я знаю кто! Так значит, — озадаченно спросила я, — вы возродившейся Мейтрайя?

— Да, меня выбрали им тибетские ламы, мой учитель Гьялва Кармапа Четвертый.

Я вспомнила, что мне говорил уже об этом Тал Тал. Ведь император исповедует тантрический буддизм. И сейчас видимо расскажет, что это значит.

— Понимаешь, когда я встретил тебя, то сразу понял, что ты особенный человек. Но из-за того, что ты сменила ипостась на мужскую, я не сразу понял. Много позже, когда я увидел, что ты была здесь в святилище и не погибла…

— То, что мы с Тан Ке Ши попали сюда, — потрясенно перебила я, — ваших рук дело?

— Да, — с холодной яростью ответил император, — я хотел принести этого пса Тан Ке Ши в жертву, — он склонился над фонарем и в его глазах отразился красный свет.

Я вздрогнула. Мне стало не по себе. И я поплотнее прикрыла себя руками.

— Но ты вмешалась в мой план. Я думал, вы оба погибнете здесь. Каково было мое изумление, когда я узнал, что вы выжили. И я понял, что ты избранный. А потом я узнаю от Тал Тала, что ты женщина. Ты раскрылась ему, потому как он муж мудрый. И я сразу осознал, что ты не человеческое существо. Ты необыкновенно умна, обладаешь потусторонними знаниями, способна выжить в лабиринте смерти, спасти такого отъявленного мерзавца как Тан Ке Ши, о нет! Ты не обычная женщина, да еще и обладающая чистотой тела. Ты Дакини!

— Дакини? — спросила я, рассматривая безумное лицо императора в свете красных фонарей, опасаясь найти там отражение лица Красноглазого убийцы. Ранее я считала, что именно мой враг демон заманил меня в лабиринт.

— Дакини — это женские добрые духи мудрости и они являются лишь избранным мудрецам, постигшим путь благородного просветления.

— И вы его постигли?

— Да, я же сказал, что тибетские ламы признали меня эманацией Мейтрайи.

— А я? Мне ламы ничего не говорили.

— А ты моя небесная супруга Дакини. И теперь пришло время и тебе обрести память.

— И как это сделать? — с опаской спросила я, — с помощью матхуханы?

— Да, майтхуны-радостно кивнул император.

— А как это выглядит?

— О грубо говоря это превращение чувственного удовольствия в быстрый путь к просветлению, которое в свою очередь зависит от способности собирать и растворять ветры в канале медитации.

— Это замысловато сказано, хотелось бы уточнить.

— Для начала ты должна сесть здесь, — император показал мне место у ног слившейся в любовном экстазе статуи, — повторяй за мной, важно, чтобы все происходило по твоей доброй воле, иначе мы не пройдем махаяну.

— Хорошо, хорошо, — кивнула я и уселась. Тогон заботливо постелил там белую овечью шкуру.

Император отошел от меня сел напротив на довольно большом расстоянии и принялся громко говорить какие-то слова, похожие на мантры. Он закрыл глаза, раскачивался из стороны в сторону и повторял и повторял одни и те же слова. Он перестал обращать на меня внимание. Я просто молчала, понадеявшись, что как-нибудь и так приду к просветлению, развеяв ветры по каналу медитации.

Не может быть, значит, это император построил этот страшный лабиринт и уж не сюда ли он приводил пропавших девушек. Значит, отсюда они не возвращались или что же? Тогон что маньяк?

Будто услышав мои мысли, император встал. Не открывая глаз, он вдруг принялся скакать по всей комнате, принимая странные позы, изгибаясь всем своим телом, его веки открылись, а глаза закатились, сделавшись чуть ли не белыми, по его отстраненному лицу я поняла, что он близок к тому, чтобы испустить ветры. Может мне тоже вскочить и дрыгаться как полусумасшедшей или он забыл обо мне? Может, удастся ускользнуть? Но честно я боялась уйти. Лабиринт пугал меня. Я помнила насколько он коварен и не хотела заблудиться здесь вновь.

Тогон вдоволь наплясавшись, совершенно неожиданно сорвал с себя халат и оказался полностью обнажен. Я захлопала глазами, наблюдая его майтухану в полной боевой готовности, а император, не долго думая, пошел на меня.

— Ну, а теперь, — он присел возле меня, — пришло время майтхуны.

— Я только об этом и думаю, — скривив губы, сообщила я, — так что это?

— Это ритуальное соитие!

Тогон с блаженным выражением лица кинулся меня обнимать. Но я-то совершенно не думала, что майтхухана или как там она будет такая. Я увернулась, и император плюхнулся на каменные ноги сладострастной парочки.

— Дакини! Ты где? — игриво спросил император, поднимаясь.

— Но, Ваше Величество, вы же сказали, что вам от меня этого не надо.

— Да, так и есть. Это ведь другое, глупая, это не обычная порочная страсть мужчины и женщины, это священнодейство, давай, нужно достигнуть чувственного просветления через общий экстаз!

— Нет, пожалуй, я не достигну его. Майтухана противоречит моим этическим и религиозным нормам. И вообще я более не хочу в этом участвовать!

— Ты должна! — император непонимающе взглянул на меня, на его лицо стали возвращаться краски, он все более приходил в себя, так как я разрушила для него волшебную атмосферу медитации своим неожиданным отказом.

— Прекрати мне противоречить, — недовольно надул губы Тогон, — ты должна согласиться, иначе мы не завершим путь.

— Простите, я не могу. Особенно, если это зависит от моего желания, коиго у меня не наблюдается к вам.

— Да как ты смеешь! — все более распалялся Тогон, — ты обязана мне подчиниться, или забыла кто перед тобой!

— Ваше Величество, простите, — мягко сообщила я, пытаясь его не злить.

Но Тогон совершенно отошел от своего образа доброго Мейтрайи, все явно шло не по его плану, и это злило его.

— Я очень долго готовился и шел к этому! Как ты можешь оскорблять меня в святилище своим отказом!

Я склонила голову, по-прежнему прикрывая себя руками, не зная, как убедить его отказаться от своих намерений.

— Мне необходимо, чтобы ты вошла со мной в контакт, — отрывисто сообщил император, — я не могу применить насилие в храме. Но есть и другие методы. вставай!

Я послушно встала, понимая, что вляпалась по самое не могу. Император направился к выходу наверх. Мы вылезли из люка, вновь оказавшись в его спальне. Тогон кинул мне один из своих халатов, сам также облачился. И встал напротив меня, вперив руки в боки и пожирая бешеным взглядом.

— Так ты не передумала?

— Я не могу, поймите, Ваше Величество, это не правильный путь. Я не могу вам отдаться, делайте со мной, что хотите, но это невозможно. Я отказалась от любви господина Тан Ке Ши и не могу отдать свое тело даже вам.

Тут в дверь постучали. Колта возвестил о том, что пришла Фрейлина Ки. Что может быть хуже. Мы оба полуголые, обмазанные маслом. Что она подумает.

— Она знает об этом всем? — прошептала я Тогону.

— Нет, она не одобряет этого, — ответил император, — пусть войдет, — возвестил он дверям.

Они тут же раскрылись. Вошла Сон Нян. Я сжала халат у себя на груди. Фрейлина смерила меня тяжелым взглядом.

— Ваше Величество, — обиженно сказала она, — я пришла сообщить важные вести, пока вы развлекаетесь.

— Нян Ын, что такое? Это не то, что ты подумала, — Тогон с подобострастием приблизился к супруге.

Она с отвращением отвернулась от него и, взирая на меня, сообщила.

— Я приказала схватить всех слуг императрицы и пытать их, чтобы они раскрыли правда ли Ее Величество прибегала к черному колдовству, но мне стало известно, что есть еще кое-кто. Евнух или точнее эта девка Мату, она прислуживала императрице и была ее приближенным лицом, а также неплохо общается с генералом Тан Ке Ши. Мне кажется нужно ее допросить.

Тогон оставил Сон Нян и обернулся ко мне.

— А ведь ты совершенно права, — хитро улыбнулся он, — и как я раньше не догадался об этом. Я отошлю ее прямо сейчас.

— Но я… — Сон Нян осеклась, заметив странное зловещее выражение на лице императора.

— Ну что, — Тогон подошел ко мне, — хочешь испытать на себе пытки?

— Пытки? — побледнела я, — вовсе нет. Я ни в чем не виновата. Я не знала о заговоре императрицы.

— Замолчи! — вскипел Тогон, — ты хоть представляешь, что тебя ждет? Я прикажу пытать тебя самыми ужасными методами. Для начала тебя будут медленно сажать на заостренный железный треугольник. Пока твоя плоть не разорвется, потом я прикажу ломать твои косточки по одной, и делать мелкие надрезы на коже, а в них сажать бамбук, который прорастет сквозь кожу, а потом я повешу тебя вниз головой. А твое женское место намажут молоком и запустят в клетку змей, и они, почуяв запах молока, который они очень любят, заползут внутрь тебя, и ты будешь очень долго и мучительно умирать, а еще тебя…

— Достаточно, — я с ужасом прикрыла рот ладонью, чувствуя подступающую тошноту, — прошу, за что вы так со мной?

— Ты знаешь.

— Прошу, — я упала на колени, — прошу, пощадите меня, Ваше Величество!

— Достаточно! — бросила Сон Нян, — я прикажу увести ее, Колта!

— Ваше Величество, нет, нет, нет! — я ухватилась за ноги Тогона, не понимая, неужели меня сейчас правда отдадут под пытки. Да ведь я ничего не сделала, и это за то, что я отказала императору в близости. Или из-за ревности Сон Нян.

— Отцепись, Колта!

Я услышала, как зашел Колта, и велел своим евнухам взять меня. Я словно обезумела. Нет, я не согласна на пытки, да еще и такие бесчеловечные, что только что описал мне Тогон. В дорамах другое показывают!

Тем не менее меня выволокли из покоев императора и повели по коридорам. Два евнуха держали меня под руки, а Колта шел впереди.

— Колта! Колта! — позвала я, — что же происходит? Это же неправда?

Колта застыл, потом обернулся. Его лицо исказилось.

— Что ты натворила, ты настроила против себя императора. Его жену фрейлину Ки, и оба они велели отправить тебя в темницу и пытать. А начальник тюрьмы господин Тан Ке Ши, он же тоже зуб на тебя точит! Ты хоть понимаешь, что теперь ничего не изменить?

— Нет, нет, можно что-то исправить. Дай мне сбежать, прошу.

— Я не могу, меня отправят самого в тюрьму и запытают до смерти.

В его глазах отразился мой страх. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет. В горле словно ком застрял. Не может быть. Неужели это реальность. Колта быстрым шагом пошел впереди нас. Я услышала, что он говорит с кем-то на улице, сообщая, что некая наложница отказалась от близости с императором, оскорбив Его Величество и потому ее ведут в тюрьму.

Я все еще не верила. Евнухи, что держали меня с плохо скрываемым состраданием смотрели на меня. Кровь отлила от моего лица, не хватало еще потерять сознание. Мы вышли на улицу, ведь до тюрьмы надо было преодолеть дворцовую площадь. Я видела, как за колоннами выстраиваются служанки, наложницы, евнухи и стражники, чтобы посмотреть кого еще ведут на пытки и что за дура отказалась от милостей императора. В голове моей будто бил набат. Я ожидала, что сейчас кто-нибудь придет и скажет, что это шутка. Но мы все более и более приближались к казематам, скрывающимся в подвале судебного помещения.

Дорога туда была освещена фонарями. Я вертела головой по сторонам, а мои ноги едва слушались, и если бы не евнухи, ведущие меня, я, быть может, и сто раз упала. Внезапно мои обезумевшие от страха глаза выхватили среди людских силуэтов знакомую фигуру. Это был Тал Тал. Он стоял поодаль от других, словно собираясь встретить меня.

Мы почти поравнялись с ним. Я освободила свои руки от евнухов, которые надо сказать не сильно-то и сдерживали меня.

— Господин Тал Тал, — я подскочила к нему, но впопыхах споткнулась и упала ему в ноги, — спасите меня, они хотят меня пытать.

Тал Тал поднял меня. Я схватила его ладонь и стиснула ее своими холодными пальцами. Он молчал. Я подняла взгляд на его лицо.

— Господин Тал Тал, вы обещали меня спасти. Пожалуйста, спасите меня, — прошептала я, — я ведь этого не выдержу, вы же знаете.