Интермеццо Лина

Глава 15

С Юлькой было весело. Лина и не заметила, как прониклась интересами подруги. Всё ей было в диковинку: и дом, полный достатка, и комната, оформленная в стиле хай-тек, и сама Юля с девчачьими капризами и выкрутасами.

Юлькины предки обожали внучку и предоставляли ей столько свободы, сколько Лине и не снилось. Новую подружку они приняли радушно — скромная девочка очень понравилась им. Правда, сначала дедушка поиграл в учителя, подвел её к карте мира, забросал вопросами по географии и был невероятно доволен ответами.

«А почему день сменяет ночь, а зима — лето? А что значит солнце в зените и под каким углом?..» В общем, география была его излюбленной темой. Благо что части света и океаны Лина знала назубок. Мама Марта преподавала в школе географию и с таким же усердием расширяла кругозор дочери.

Юлька снисходительно поглядывала на деда, мол, «давай-давай, старик, развлекайся, пока я тебе позволяю!» Вот уж у кого не было авторитетов, ну, кроме кумиров, конечно. «Фейсконтроль» Лина прошла на отлично, и теперь подружки были предоставлены сами себе. К слову, этих новомодных словечек Лина нахваталась от Юльки. Впервые в жизни у девочки появились секреты от мамы Марты.

— Как я мечтаю попасть на «Фабрику звёзд», хочу, хочу, хочу! — ныла девчонка, — скорее бы мне исполнилось пятнадцать. Мама не против, она у меня мировая, а дедулю я уломаю. Я так хочу познакомиться с Домиником и Тимати-и-и. — Юлька мечтательно прикрывала глаза и блаженно вздыхала. — А ну-ка, Лина, наиграй мне «Небеса»! Ты что, не знаешь эту песню? Это же хит!

Лине и самой нравилось изучать синтезатор — не пианино, разумеется, но тоже очень увлекательно. Из серебристой коробки с многочисленными кнопками можно было извлекать такие красивые звуки. Прослушав незатейливую песню про «Плачущие небеса», девочка с лёгкостью наиграла мелодию двумя руками.

— Вот это да, — взвизгнула Юлька, — да ты и правда умеешь!

Подружка вертелась перед зеркалом с импровизированным микрофоном в руках и напевала, а Лина с удовольствием аккомпанировала ей — время пролетело незаметно.

— Познакомишь меня со своим дружком? — неожиданно спросила Юлька, и Лина на секунду растерялась, не представляя, как всё это будет происходить на самом деле.

— Постараюсь, — на всякий случай кивнула она и почему-то немного расстроилась.

На следующее утро Юлька прибежала к Лине без предупреждения и с порога крикнула:

— Тёть Марта, можно я помогу Лине, что там нужно, грядки прополоть?

Та с упрёком посмотрела на дочь, но промолчала, и подружки до полудня пропадали в саду: поливали огурцы и снимали полосатых жучков с картофельных листьев.

После сытного обеда девочки удалились в комнату Лины и весь тихий час проболтали.

— Ой, а это кто? — Юлька разглядела за стеклом серванта фотографию пятнадцатилетней Элы.

Лина аккуратно вытащила фото в деревянной дизайнерской рамочке и с гордостью протянула подруге:

— Это моя старшая сестра, ты ведь её вещи примеряла. Только она живёт в другом городе, сейчас ей двадцать шесть лет.

— Ого, ну и разница у вас! — удивилась Юля. — Красивая, очень красивая, — с завистью прошептала она, — только вы совсем не похожи. Хотя. — Подружка прищурилась, детально изучая Лину. — Может, что-то и есть. Глаза и волосы. Вот. А вообще и в тебе есть что-то смазливое, но сестра твоя, конечно, отпад.

В тот момент, будто почуяв неладное, в комнату влетела Марта и, увидев фото старшей дочери в руках у Юльки, бесцеремонно выхватила его и гневно взглянула на Лину:

— Вам что, заняться больше нечем? Кажется, вы уже навеселились обе!

Юлька неохотно засобиралась домой.

— Может, придёшь завтра? Ко мне приедет сестра двоюродная, я вас познакомлю, она такая классная. Тёть Марта, отпустите Лину?

Весь следующий день Лина нетерпеливо поглядывала на часы и пропускала мимо ушей поручения Марты. Ей хотелось поскорее попасть к Юле. После недавнего происшествия с фотографией мать ещё сильнее стала недолюбливать подругу и, несмотря на все хитрости последней, относилась к ней с недоверием. Лина протестовала в душе, ведь Юля такая хорошая, первая и настоящая подружка!

«Подушка твоя подружка, — поучала Марта, замечая возмущение дочери, — не смей с ней делиться, не рассказывай ничего, подруги они такие, подлые!»

А о чём таком она могла рассказать, ну разве что о Филиппе. Кажется, Юлька и сама обо всём догадалась, и вовсе она не подлая, нормальная девчонка!

С трудом дождавшись вечера, Лина побежала к обожаемой подруге.

— Чтоб через два часа была дома, у тебя по плану чтение! — строго напутствовала мать, но дочки и след простыл.

Лина застала Юльку в компании незнакомой девчонки — обе хрустели сухариками и наблюдали за героями популярного сериала.

— Влада, моя сестрёнка любимая, — представила Юлька незнакомку.

Девушка обернулась и окинула Лину дерзким взглядом. Симпатичная, с длинными светлыми волосами, забранными в хвост на макушке, и с крупными серьгами-кольцами в ушах, она была постарше Юльки и производила впечатление заносчивой особы.

— Подружка моя — Лина, — продолжила знакомство Юлька.

— Лина. Интересное имя. Ангелина? — как бы между прочим спросила Влада и, тут же потеряв интерес к гостье, уставилась в экран телевизора.

— Евангелина, — тихо ответила девочка, чувствуя себя немного неуютно.

— Серьёзно? — заинтересовалась Юлька. — Твои родители постарались. Редкое имя.

Лина пожала плечами. Она давно привыкла. Ей и в голову не приходило задавать матери вопросы по этому поводу.

— А меня назвали в честь тёти, маминой сестры. — Нахмурила носик подружка.

— Хватит болтать, я ничего не слышу! — раздражённо прикрикнула Влада, и Юлька притихла.

Вскоре сериал закончился, и в комнате повисла неловкая тишина.

— А давайте безешки печь, — предложила Юля, — это несложно, мы с мамой делали пару раз по рецепту от Стефании.

— Какой ещё Стефании? — усмехнулась Влада.

— От Стефании, принцессы Монако. Это мамкина кумирша, я в журнале про неё читала, она такая крутая.

— Ты всерьёз веришь, что принцессы пекут безешки? — Влада ехидно рассмеялась, и Юля обиженно поджала губки.

Лина почувствовала, как закипает — сестрица Юльки вела себя отталкивающе и не нравилась ей.

— Почему нет, принцессы такие же девочки, — вступилась она за подружку, и тут же осеклась под скептическим взглядом Влады.

Подружки отправились на кухню.

В доме Шаровых девчонкам позволялись многие шалости, в том числе и кулинарные эксперименты. В присутствии Влады Юлька становилась резкой, одёргивала Лину по мелочам и посмеивалась над её советами, а иногда сёстры многозначительно переглядывались и о чём-то хитро перешёптывались, будто Лины и не было рядом. Девочка чувствовала себя не в своей тарелке, с горечью осознавая, что смешки адресованы именно ей.

Стоило Лине вставить малейшее слово, как Юлька тут же взвивалась:

— Лин, не мешай, а? Тут совсем другой рецепт.

— Но ты же всё испортишь! — снова не удержалась она от замечания, наблюдая, как Юлька вливает молоко во взбитый белок. — Масса должна быть плотной.

Безе они с мамой Мартой пекли на каждый праздник, и молоко тут было явно лишним.

— Не каркай, не лезь под руку, мы и без твоих советов обойдёмся, — прошипела Юлька, а Влада усмехнулась и облизала сладкую пенку с пальцев.

Вскоре девочки отправили первую партию безе в духовку, только ничего у них не получилось, белоснежные лужицы растеклись по фольге.

— Всё из-за тебя! — возмущалась Юлька, зачерпнув ложкой жидкую смесь. — Могла бы и убедить, настоять, а теперь вот что делать?

— Можно и так всё съесть, — оправдывалась Лина, едва сдерживая слёзы. — Ну или всыпать муки и попробовать испечь.

— Да ну, получится очень калорийно, сплошные углеводы — сахар, ещё и мука. Короче, хватит ныть, сходи-ка ты лучше за шарманкой и диски захвати с Тимати.

Приуныв, Лина вышла из кухни и побрела к выходу, намереваясь уйти домой.

«Вот за что с ней так? Она же к ним со всей душой, а они…» — думала девочка, сцепив дрожащие пальцы. В глазах щипало от непролитых слёз, в носу неприятно покалывало. «Выходит, права была мама Марта, и подруги все такие? Да нет же, быть того не может, Юля хорошая. Это всё из-за Влады…»

Зарождающееся чувство тревоги, едва ощутимое, но уже набирающее силу с каждым шагом, давило на грудь, да так, что становилось трудно дышать. Внезапно перед взором возникло мутное облако, словно песчаная буря налетела, сменилась водной гладью, покрылась рябью и, углубившись в воронку, потянула в себя, сковала в бессильном ужасе, отрезав все попытки к сопротивлению… Лина порывалась вскрикнуть, но чуть не захлебнулась от пронзительного страха… Очнувшись от мимолётного кошмара, она задрожала, по щекам покатились крупные слёзы. «Что это?» — подумала девочка и отступила от двери.

Переведя дух, она направилась в Юлькину комнату, достала из коробки нужные диски и прихватила магнитофон. А возвращаясь на кухню, замедлила шаг: девчонки громко шептались, и эхо просторного помещения усиливало каждое слово.

— Эта дурочка думает, что я с ней дружу, — прошипела Юлька, и Лина, ахнув, замерла.

— А ты с ней типа не дружишь? — съязвила Влада.

— Ты что! Она же придурочная, верит во всякую чушь, в облаках летает. А я, вообще-то, с ней из-за Полянских, помнишь я рассказывала про Фила? Говорят, он чумовой пацан, в прошлом году такое творил с дружками! Шины у соседа своровали за то, что он председателю на них нажаловался, и потом сожгли их на речке, прикинь, никто ничего доказать не смог. А Линка живёт с ним по соседству и говорит, что типа дружит. Ага, станет нормальный пацан с этой идиоткой общаться. Интересно будет увидеть его реакцию. Ну я на всякий случай, а вдруг! Она мне в рот заглядывает, на всё готова… Завралась совсем… показала фото типа сестры, а на самом деле это не сестра — это мать её, Эла. Мне бабушка рассказала, тут все об этом знают. Она принесла её в подоле в пятнадцать лет и бросила. До сих пор мотается неизвестно где и с кем…

— Как это — в подоле? — переспросила Владка.

— Да фиг знает, родила, наверное…

— Прикольная семейка. — Влада злорадно засмеялась.

Девчонки до того развеселились, что не заметили застывшую на пороге кухни Лину.

Она стояла потрясённая, с глазами, полными жгучих слёз, а в груди клокотала истерика.

«Как Юлька может так говорить? Это ведь… бред…» Лина хотела возразить, да только и слова вымолвить не могла, из горла вырвался хриплый стон. Кассетник выскользнул из ослабевшей руки и грохнулся у ног. Девчонки тут же притихли, уставились на Лину немигающими взглядами: Юлька — виноватым, а Влада — насмешливым.

— А… ты не знала разве. — Юлька нервно сглотнула. — Что Эла — твоя мать?

— Это неправда, неправда, — прошептала Лина дрожащим голосом, отступая на шаг, — этого не может быть, такое… нет, не может быть, Эла — моя сестра! — Она, спохватившись, бросилась бежать, чуть не сбив Юлькину бабушку — та направлялась к девчонкам на кухню.

Лина неслась вперёд, куда-нибудь, но только не домой, только не к Марте, куда-нибудь…

Дорога привела её к местной речушке. Ласковые волны омывали песчаный берег, солнечные блики сияли на их гребешках. Лина не раз бывала тут во время вечерних прогулок с мамой Мартой и слышала рассказы тёти Вари о том, как мальчишки-смельчаки забирались на старый мосток и на спор ныряли в реку, рискуя уйти под воду вместе с его обломками.

Девочка ступила на сгнившие доски и бездумно пошла по нему. Ветхий и рассыпающийся от старости мост скрипел и прогибался от каждого шага, но она продолжала идти. На середине она остановилась. Под этой даже незначительной тяжестью мостик качнулся и накренился. Лина опустилась на корточки, села у края и свесила ноги, почти касаясь подошвами воды. Голова была тяжёлой, будто больной, в ней до сих пор носился едкий Юлькин смех… Все её мысли были заняты недавним разговором девчонок.

Мозг напряжённо работал, и в памяти всплывали эпизоды общения Марты и Элы. Неожиданно вспомнилась давняя фраза — «Ребёнок твой и я не вечная». Значит ли это, что тот самый ребёнок и есть она сама? А если это так, то почему Эла бросила её, почему не интересуется, не приезжает? Разве может быть мать настолько бессердечной? Разве может быть… если только не родная мать⁈ Она обязательно спросит маму Марту, ведь Эла — её сестра! И если это не так, зачем скрывать?..

Горькие слёзы скатились по лицу солёными дорожками, расплылись на сарафане мокрыми пятнами. Лина всхлипывала, устремив невидящий взгляд в пустоту. Она не слышала ничего, кроме оглушительных, разрывающих душу мыслей, не понимала, да и не хотела понимать.

— Альтман, эй, Альтман! — сквозь пелену отчаяния и боли пробился чей-то смутно знакомый голос. Промокнув глаза подолом платья, Лина обернулась.

Быть того не может! Филипп! Парнишка стоял на берегу в одних плавках и энергично размахивал руками. За два года разлуки он заметно вырос и повзрослел. Лине показалось, что Филипп ей искренне радовался, и от этого в душе разливалось приятное тепло, и страдания внезапно притупились.

Всхлипнув напоследок, она улыбнулась сквозь набегающие слёзы и расцвела от внезапно нахлынувшего счастья. Смех получился сухим и скрипучим — к горлу всё ещё подкатывал нервный ком.

Вслед за Филиппом к берегу подошёл и дядя Эдик. Когда же они приехали? Вот так встреча!

— Лина, ты тут одна? — Мужчина огляделся по сторонам, а Филипп уже вовсю плыл к ней. — Тебя кто-то обидел? — Не выпуская девочку из поля зрения, дядя Эдик медленно освободился от футболки и джинсов, бросив одежду на песок. — Где твоя мама?

Рассеянно блуждая по воде и плывущему Филиппу, Лина надрывно вздохнула и пожала плечами.

— Я не знаю. Наверное, в Калининграде!

Мужчина подошёл к мостку и взялся за остовы шатких перил.

— Тебе нужно как-то выбираться оттуда. — Он протянул ей руку и кивнул, призывая к действию. — Ну давай, вставай и осторожно иди ко мне.

— Пап, пусть она лучше в воду прыгает, мы вместе до берега доплывём. Лин, прыгай, давай, ну чего сидишь? Вода классная! — Филипп уже почти добрался до середины реки.

От участия, проявленного парнишкой, вдруг нахлынуло жгучее волнение, невозможное смешение тоски и радости. Лина тут же воспряла духом — поднялась и встала у самого края мостка, а затем, не оглядываясь, шагнула вниз.

Мгновение — и вода сомкнулась над головой давящей тяжестью. Холод сковал сознание, но смертельный ужас высвободил инстинкты. Лина заметалась, забилась, цепляясь за зыбкие грани теней и света, но они предательски ускользали сквозь пальцы. Задержав дыхание, она пыталась вырваться из цепких лап омута, раз за разом стремилась к поверхности, но река засасывала её, опутывая ноги речной тиной. Шершавые ленты водорослей шарили по животу и ногам, будто множество мелких тварей змеилось вокруг. В борьбе прошла целая вечность, силы иссякли, паника взорвалась удушьем, развернула лёгкие в тщетной попытке вдоха, но рвущийся из груди крик поглотила вода, заполняя собой всё. «Это конец», — пронеслось в её голове, отчаяние парализовало волю. Тусклый свет, сочащийся сквозь мутную толщу, исказился взвесью мелких частиц и померк… Распахнув глаза, Лина медленно опускалась на дно.

Она очнулась от ритмичных похлопываний по спине, с трудом разлепила тяжёлые веки и встретилась с озабоченными лицами Филиппа и дяди Эдика. В груди горело и жгло, конечности онемели, а в висках пульсировало. Вдохнув, девочка мучительно закашлялась, и тёплая струйка воды вытекала изо рта на песок.

— Вот это да, — воскликнул Филипп, — ты что, совсем не умеешь плавать?

— Не говорите маме, пожалуйста! — прохрипела Лина, обессиленно глядя на спасителей, — ничего не говорите, и я тоже, тоже ничего не скажу…