Искаженное соглашение

1. Уинтер

Сейчас

— За мою замечательную дочь! С днем рождения, дорогая. — Мой отец, Чарльз ДеЛори Третий, произнес тост, после чего поднял хрустальный бокал.

— За один из последних дней рождений, которыми ты действительно наслаждаешься, не обращая внимания уходящие года, — поддразнила меня мама и сделала большой глоток шампанского.

Я отхлебнула розовую жидкость, позволив пузырькам раствориться с терпким шипением на языке.

Мы находились в загородном клубе «Дюны», в отдельной комнате. Мы никогда не ужинали дома всей семьей. Во-первых, огромная столовая и стол длиной в милю не очень-то подходили для уютного семейного ужина. Во-вторых, мои родители были так заняты, что их можно было застать в одной комнате только по особым случаям. Мне повезло, они смогли согласовать свои графики на мой день рождения, чтобы быть здесь сегодня вечером. В прошлом году им это не удалось.

На заднем плане негромко играла музыка, а тишину заполняло тихое позвякивание столовых приборов о тонкий фарфор из соседней комнаты.

— Ну что, дорогая, как тебе в университете? Одни из лучших лет моей жизни прошли в УХХ, — заговорил папа. — Тебе нравится жить в кампусе? Ты уверена, что не хочешь снять жилье поблизости?

— Чарльз, Уинтер хочет быть похожей на своих сверстниц. Для чего еще нужен университет, если не жить в доме сестринства и не веселиться? — Мама откусила от своего шпината, приготовленного на пару. Вчера, вернувшись домой после месячного оздоровительного отдыха в Индии, она объявила, что отныне является вегетарианкой.

— Она все еще сможет веселиться, проживая в собственной квартире, — заметил папа.

— Мне хорошо в кампусе. Мне нравится дом сестринства, и, в конце концов, это мамино наследие… — Я замолчала. Честно говоря, мне было наплевать на сестринство, но я бы предпочла их дом отдельной квартире.

Мама кивнула.

— Зета Пи Ню готовит девушек к жизни после университета. Для молодой женщины это бесценный опыт. Позволь ей самой сделать выбор.

— До тех пор, пока ты счастлива, дорогая, — сказал папа и сжал мою руку.

Я моментально воспряла духом от этого прикосновения. Его внимание было похоже на луч солнца, падающий на мое лицо, всегда слишком мимолетный и драгоценный.

— Я счастлива.

— Итак, за последнее время в твоей жизни появился кто-то особенный? — спросила мама через мгновение, слегка поморщившись, когда откусила еще кусочек от шпината.

— Нет, никто. На самом деле я сейчас не думаю о свиданиях, — призналась я.

Честно говоря, завязывать отношения с каким-то парнем, который в конечном счете разочарует меня или, что еще хуже, сблизится со мной из-за денег, было не тем, к чему я стремилась. Люди лгали, манипулировали и притворялись небезразличными, просто чтобы извлечь какую-то выгоду для себя. В чем тогда вообще смысл?

Смысл в том, чтобы избавиться от встреч со стереотипными сыновьями банкиров, с которыми сводит тебя отец.

Точно.

Мои родители сводили меня с множеством «подходящих» парней, наследниками своих друзей. Они были ужасны, все без исключения. Их интересовали не столько мои деньги, сколько мое имя и репутация. Все уже были достаточно богаты, чтобы быть довольными своей жизнью, но наличие в семье такой старой, уважаемой фамилии, как ДеЛори, стало бы настоящим бонусом, не говоря уже о доступе к связям моего отца. Поэтому в свои девятнадцать лет я испытывала дикую усталость от свиданий.

— Ах, да. Возможно, я уже позаботился об этом сегодня вечером, — пробормотал папа, похлопывая меня по руке.

Стоп, что?

Раздался стук в дверь, и папа сверился с часами.

— Наши гости прибыли как раз вовремя. — Его щеки порозовели.

— Гости?

Разумеется, это не мог быть просто семейный ужин. Конечно, нет.

Папа просиял. Я уже знала, кто присоединится к нам. Папа так радовался только одному человеку — своему старому соседу по комнате со времен колледжа, Дункану Фитцджеральду. Мой самый нелюбимый из всех жутких богатых друзей отца. Они состояли в одном и том же закрытом местном клубе — Invictus H.H. Group. В нем богатые и привилегированные жители Хэйд-Харбора использовали свои связи, чтобы стать еще богаче. Инвестиционный клуб, в котором нужно было родиться, чтобы стать его членом.

— Дядя Дункан хотел приехать и лично поздравить тебя с днем рождения. — Папа сделал большой глоток виски, а затем выжидающе поднял глаза.

Дверь распахнулась. Вошли двое мужчин.

Старшим был Дункан. Я знала его всю свою жизнь. У меня свело живот при виде парня рядом с ним, его сына-засранца, который уже ухмылялся мне. Трент.

Я встала. Голос отца звучал громко, как и голос Дункана. В огромном обеденном зале внезапно стало тесно. Моя мать допивала шампанское, пока никто не видел. Она ненавидела старых дружков моего отца со страстью, которую притупляли только алкоголь и безупречные манеры.

Трент улыбнулся чему-то, сказанному моим отцом, а затем уставился на меня своими водянисто-голубыми глазами. Я вздрогнула, когда его пристальный взгляд остановился на мне. Он не просто смотрел. Он тщательно оглядел меня с головы до ног. По моей коже побежали мурашки. В этом взгляде было что-то расчетливое, чему я совсем не доверяла. Изворотливый скользкий гад.

— Дункан, рада тебя видеть, — почтительно произнесла я и позволила другу отца пожать мне руку. Она была липкой.

— Пожалуйста, присаживайся. Дай мне посмотреть, как выросла маленькая девочка Чарли. — Тон Дункана был довольно веселым, но за этими, казалось бы, безобидными словами что-то скрывалось.

— Я знаю, что прошло много времени с тех пор, как вы, дети, собирались вместе, но ты помнишь Трента? Он тебя помнит.

Хуже Дункана был только его придурок-сын.

Я выдавила из себя улыбку.

— Конечно.

Кто бы забыл одного из самых ужасных людей в своей жизни?

В последний раз я видела его в пятнадцать лет во время скучной однодневной поездки в Нью-Йорк, где отец и Дункан отправили нас с Трентом в зоопарк Центрального парка в сопровождении наших водителей. Ни один вольер не избежал ударов Трента, а в конце дня, пока мы ждали свои машины, он разорвал пятидесятидолларовую купюру пополам, чтобы подразнить бездомную женщину, сидящую на скамейке в парке. Он позволил ветру унести вторую половину на ее глазах. Когда я высказалась против этого, он подтвердил свой статус недочеловека.

Почему я должен терпеть ее вонь в парке, пока она сидит прямо там, где хочу сидеть я? Пусть побегает за второй половиной банкноты, а мы сможем сесть и понаблюдать. Хлеб и зрелища, чего еще желать?

Тогда от компании Трента меня тошнило, так что я оставила его там, нашла женщину, отдала ей все деньги, которые были у меня в кошельке, и поехала на метро в центр города, чтобы дождаться отца в его офисе.

— Он процветает в УХХ. Изучает финансы, конечно же, как его отец. Даст Бог, однажды он возглавит Invictus H.H. Group и поведет очередное поколение семей-основателей к новым вершинам успеха. — Дункан гордо улыбнулся.

— Захватывающе, — ровным голосом пробормотала я.

— Не правда ли? — протянул Трент, его пристальный взгляд все еще был прикован ко мне. Я пожалела, что решила надеть бледно-розовое платье-комбинацию из атласа. Под его развратным взглядом я чувствовала себя голой.

— Я так счастлив, что вы наконец смогли поужинать вместе. Прошло слишком много времени с тех пор, как наши семьи собирались вместе. — Дункан похлопал моего отца по плечу и улыбнулся ему.

Мой отец кивнул, его глаза обратились ко мне, полные надежды и удовлетворения. Отдых в окружении своей семьи и старых друзей был именно тем, чего он хотел. Это сделало поездку домой стоящей для него. Я послала ему улыбку. Мне всегда удавалось вызвать улыбку на своем лице для отца.

— Может, откроем еще бутылку шампанского?

Я продержалась час, прежде чем сбежала. Мне нужна была передышка. Трент Фитцджеральд был еще хуже, чем я помнила, хотя это казалось невозможным. Но папа смеялся со своим старым приятелем, и мне нравился этот звук. Однако это не означало, что я не могла попросить небольшой помощи, чтобы продержаться остаток вечера.

Я направилась в сторону уборных. Я выросла, бродя по коридорам «Дюн». Это было место, где собирались Invictus H.H. Group, чтобы обсудить свои инвестиции, где мама встречалась со своими подругами из благотворительного комитета, и где я с пяти лет дважды в неделю брала уроки тенниса.

Подойдя к туалету, я свернула налево и толкнула дверь с надписью «Только для персонала».

Рамона работала в «Дюнах» много лет, и снабжала меня травкой, которую получала от своего брата и по совместительству, крупного дилера. Она имела дело с большинством юных членов «Дюн» и неплохо на этом зарабатывала. Девушка работала барменом, но однажды сказала мне, что единственной причиной, по которой она держалась за эту работу был доступ к золотой молодежи Хэйд-Харбора.

Я понятия не имела, работает ли она сегодня, но у нас была отлаженная система, по которой я иногда забирала поставку из ее шкафчика. Обычно я не злоупотребляла, когда родители были здесь. Папа, в частности, был бы очень разочарован во мне. Однако сегодняшний вечер стал исключением, благодаря Тренту и ужину, который, казалось, никогда не закончится.

Я ненавидела разочаровывать отца. С другой сторону, маму, казалось, такие вещи никогда не заботили. Она никогда не разочаровывалась во мне, но и не ожидала многого. Мама была просто собой, поглощенная собственным миром филантропии, оздоровительных ретритов и председательства в многочисленных благотворительных организациях.

Папа путешествовал так же много, если не больше. Он регулярно звонил, помнил о важных событиях. Он пожелал мне удачи на экзаменах и приехал на мой выпускной. Я понимала, что это чертовски низкая планка по сравнению с другими людьми, чьи родители были с ними каждый день, но я никогда не знала ничего другого.

Постоянная нехватка внимания отца заставляла меня отчаянно нуждаться в нем. Я была папиной дочкой, и отрицать это было бессмысленно. Отец старался дать мне все материальные блага, которые я хотела, а я старалась не разочаровывать его и не раскачивать лодку. У меня было странное, противоречивое чувство, что, хотя я была светом его жизни, его любовь ко мне всегда висела на волоске.

Комната для персонала за кухней была пуста. Я быстро отправила сообщение Рамоне.

Я: Нужна доставка.

Рамона: У меня сегодня выходной. Я оставила кое-что в своем шкафчике. Веселись.

Удовлетворенная, я спрятала телефон, подошла к шкафчику Рамоны и ввела код, с легкостью открыв его. После чего поискала конверт, в котором она обычно оставляла для меня травку.

Я сунула белый конверт в клатч, как раз в тот момент, когда позади меня раздался жесткий голос.

— Какого черта ты делаешь?