Искаженное соглашение

2. Ашер

Возвращение в Хэйд-Харбор после пяти месяцев в Колорадо поначалу было не из приятных. Казалось, что все уже двинулись дальше. Мой лучший друг, Беккет, остепенился с моей гребаной сестрой-близнецом, к чему мне еще предстояло привыкнуть. «Геллионы» без меня играли посредственно, что я исправлю, как только мне разрешат вернуться на чертов лед. Мои друзья, Ледяные Боги, уже отучились половину первого курса в УХХ. Я же был вынужден играть в догонялки с остальными и сидеть на скамейке запасных, благодаря правилам трансфера.

Единственным местом, где все осталось неизменным, были «Дюны». Здесь по-прежнему было полно привилегированных придурков, которых я терпеть не мог. Таких, которые тратят тысячу баксов на ужин, но оставляют официантке пять долларов чаевых.

В «Дюнах» также приходилось постоянно сталкиваться с их наследниками. Все дети с трастовыми фондами для меня выглядели одинаково. В дизайнерской одежде, с накладными ногтями и сделанными носами, их лица сливались в одно. За единственным исключением, которое сейчас стояло прямо передо мной. Она не заметила меня, притаившегося в дверях раздевалки для персонала.

Уинтер ДеЛори. Снежная королева. Чирлидерша. Заносчивая нахалка. Девушка, чье присутствие я с трудом выносил. Та, которую я не мог выбросить из своей чертовой головы. Целый год она преследовала мои мысли там, где ей было не место. Она была не в моем вкусе, никоим образом, и все же я бы солгал, если бы сказал, что не думал о ней, пока был в Колорадо.

Ее было трудно забыть.

В данный момент Уинтер рылась в шкафчике Рамоны, моей коллеги по бару. Она сунула что-то в сумочку и закрыла шкафчик. Маленькая воровка думала, что ей сошло с рук то, что она задумала, пока я не заговорил. Это был первый раз, когда я остался с ней наедине с тех пор, как уехал в Колорадо. Мои воспоминания о выпускном классе были связаны с тренировками и частыми подработками. А еще ноющими мышцами, усталостью глаз, и стремлением добиться лучшей стипендии, какую я только мог получить, чтобы иметь возможность поехать куда угодно. Мои воспоминания о том времени были очень смутными, и все же я помнил каждое мгновение, проведенное с этой девушкой.

— Какого черта ты делаешь?

Уинтер застыла, ее плечи напряглись на долгие секунды, прежде чем она повернулась, посмотрела на меня и вздернула подбородок. Я видел момент, когда она решила придерживаться своей обычной тактики.

— Кто ты такой, чтобы допрашивать меня? У тебя есть здесь какая-нибудь власть? — спросила она скучающим тоном.

— Если думаешь, что поведением холодной суки отвлечешь меня от вопроса, ты ошибаешься. — Я шагнул к ней ближе.

Ее платье было гребаной шуткой. Розовый атлас, который выглядел так, будто ему требовался лишь один хороший рывок, чтобы рассыпаться у ее ног.

— Если я сука, то кто тогда ты? Пустоголовый урод с проблемами с отцом? — выпалила она, подняв на меня карамельную бровь.

У нее всегда были когти. Жаль, что на меня они не действовали.

— Очень содержательно… если бы мне было не наплевать, что творится в твоей поверхностной голове, я бы, наверное, почувствовал себя оскорбленным.

— Я думала, ты уехал в Денвер... не выдержал?

— Ты следила за мной, да? Может, я вернулся только для того, чтобы поиздеваться над тобой, — ухмыльнулся я ей.

— Без разницы, Мартино, — вздохнула Уинтер и сделала движение, чтобы пройти мимо меня. — Я перед тобой не отчитываюсь.

Я потянулся и схватил ее за руку, прежде чем она успела сделать следующий шаг.

— Вот тут ты ошибаешься. Ты будешь отвечать передо мной, если я так скажу. Признавайся, что ты взяла, пока я не обыскал тебя.

Она хмыкнула, открытое презрение сочилось из каждой ее поры.

— Ты не посмеешь.

Я мрачно усмехнулся.

— Испытай меня и увидишь. Я, блядь, бросаю тебе вызов.

Я позволил своему взгляду скользнуть вниз по ее бронзовым плечам и розовому подобию платья. Господи. Я мог разглядеть форму ее сосков. Она явно перепутала нижнее белье с нарядом. Каждый гребаный старик в здании, должно быть, пялился на нее, куда бы она ни пошла.

Я стал наступать на нее, пока не подошел достаточно близко, чтобы разглядеть темно-синие блики в ее аквамариновых глазах.

— Сделай меня первым простолюдином, который почувствует, что скрывается под этой дизайнерской одеждой и дерзким поведением.

Ее ноздри слегка раздулись, а глаза опустились к моим губам, но быстро вернулись к моему горячему взгляду.

— Как я уже сказала, ты не посмеешь. Я могу уволить тебя одним щелчком пальцев.

Я кивнул.

— Может и так, но реальность такова, что ты пробралась в комнату персонала, и рылась в шкафчике сотрудника. Ты не против того, чтобы все узнали, что ты здесь искала? Не боишься, что об этом узнает твой дорогой папочка?

Она сглотнула, и на ее маске холодной невозмутимости появилась первая трещина. Учитывая, что Уинтер рылась в шкафчике Рамоны, клубного дилера, я готов был поспорить, что она не хотела бы, чтобы великий Чарльз ДеЛори узнал, чем занимается его принцесса за его спиной. В конце концов, она была единственной ученицей, чьи родители отказывались пропускать работу ради ее.

Она попыталась осадить меня взглядом, а когда это не сработало, хмыкнула и вырвала свою руку из моей хватки.

— Прекрасно, нет нужды обращаться со мной так грубо. Вот.

Она достала из сумочки конверт и помахала им перед моим лицом.

— Я должен конфисковать его. Ты же понимаешь, что этому нет места на территории клуба, — пробормотал я, протягивая руку и выхватывая конверт, прежде чем она успела его убрать.

Ее пухлые, накрашенные розовым блеском губы приоткрылись в негодовании, и она качнулась ко мне, потянувшись за конвертом. Я поднял его высоко над ее головой. Пусть Снежная королева и была высокой для женщины, но по сравнению со мной она все равно казалась маленькой. Уинтер сузила глаза, откинула голову назад, а ее рот сжался в решительную линию. Она подпрыгнула к нему ровно один раз, из-за чего ее упругие сиськи в этом жалком подобии платья уперлись мне в грудь, а затем отступила.

— Чего ты хочешь, Мартино? — требовательно спросила она, окидывая меня взглядом с головы до ног.

Я сунул конверт в карман и лениво ухмыльнулся, что, к моему удовольствию, разозлило ее еще больше.

— Спроси меня вежливо, и, возможно, я скажу, Ваше Высочество, — медленно произнес я, наслаждаясь ее беспокойством. С тех пор как я вернулся в город с ощущением того, что играю в догонялки со своей жизнью, развлечений было немного. Выводить Уинтер из себя всегда было забавно, до тех пор, пока веселье не перерастало в раздражение.

Эта девушка привыкла добиваться своего и не представляла, как вести себя иначе.

— Скажи мне, Ашер, — снова потребовала она, и ее гладкие, бледные щеки порозовели.

Я никогда не видел Уинтер такой взволнованной. Это был второй раз на моей памяти, когда Уинтер краснела. Унижение ее шло.

— Спроси вежливо, — повторил я.

Она хмуро смотрела на меня, злобно постукивая ногой по кафелю. Что за нахалка.

— Чего ты хочешь? Скажи мне, пожалуйста, — процедила она, выдавливая из себя каждое слово.

— Ну вот. Это было не так уж трудно, не так ли? — Медленная ухмылка тронула мои губы.

— Так ты всегда куришь на работе? — Уинтер спросила хриплым тоном и после нескольких затяжек протянула мне косяк. Она откинула голову на стену и уставилась на звезды.

— Беспокоишься о моей эффективности? Не стоит, я еще долго буду разливать вам напитки.

— Повезло мне, — бесстрастно ответила она.

Мы сидели в небольшом проеме в середине наклонной крыши между гардеробной и раздевалками для персонала. Вход для членов клуба сюда был закрыт. Здесь был небольшой участок со скошенной крышей, что делало его идеальным местом для отдыха. За эти годы я много раз прятался в этом укрытии, но никогда с кем-либо из клиентов, за исключением Беккета. Пусть он и богаче Уинтер, но он был хоккеистом, как и я, и одним из моих самых старых друзей.

— Я не могу задерживаться… меня ждут. — Она обняла колени, ее платье было аккуратно заправлено между ними.

— Дай угадаю, Селена, Злая Ведьма из Хэйд-Харбора?

Уинтер могла похвастаться только одной подругой — Селеной, и та была еще большей стервой, чем она.

Губы Уинтер изогнулись в улыбке, прежде чем она покачала головой.

— Иногда она не такая уж ужасная.

Я фыркнул.

— Это довольно низкая планка для подруги.

— Что ж, люди так или иначе разочаровывают тебя, так что она ничуть не хуже других, просто честнее.

— Это цинично даже для тебя, — заметил я.

Она оперлась подбородком на предплечье.

— Сказал бы человек, который меня знает… — Уинтер посмотрела на меня. — …ты — не знаешь.

— Справедливости ради, я не уверен, что кто-то вообще тебя знает, — пробормотал я, стряхивая пепел на землю. Травка проникала в мою кровь, делая меня открытым и расслабленным. Все знали о Уинтер, но никто не знал её по-настоящему. Она даже не заводила ни с кем отношений в ХХХ. Вероятно, Уинтер встречалась с парнями постарше, с теми, с кем сводил ее отец.

— Вау, Мартино. Лучше, чтобы тренер Уильямс не слышал тебя. Могу поспорить, в хоккеисты не берут спортсменов с эмоциональным IQ выше, чем у холодильника.

— Ты такая нахалка, Ваше Высочество. Поосторожнее с комплиментами, или я начну думать, что ты на меня запала.

— Как скажешь. А ты — ходячая угроза. — Она уставилась на звезды. — Во-первых, я ни на кого не западала. Во-вторых, если я Снежная королева, то к королевам обращаются «Ваше Величество». Ваше Высочество — это для остальных членов королевской семьи.

— Кто теперь скрывает свой ум, чирлидерша?

Она закатила глаза, и у меня зачесались руки отшлепать ее. Кто-то должен был научить папину принцессу хорошим манерам.

— Потому что все чирлидерши тупые, все блондинки — поверхностные, а женщины в целом — лишь слабый пол, верно? Хоть раз прояви изобретательность.

— Ага, я же должен быть так заинтересован в интеллекте девушек, трясущих своими сиськами и задницами перед стадионом неудачников. Последняя затяжка, наслаждайся, — пробормотал я и прижал горящий окурок к ее губам.

Уинтер замешкалась на мгновение, а затем наклонилась вперед и обхватила косяк своими пухлыми розовыми губами. Ее кожа коснулась моих пальцев, и тепло поползло вверх по моему позвоночнику. Она глубоко затянулась, не сводя с меня глаз. Было что-то непристойное в том, что ее рот обхватил косяк, который я держал, пока она смотрела на меня снизу вверх. Как будто у нее во рту было что-то другое. В этом действии чувствовалось абсолютное доверие, которое казалось интимным. Заносчивая принцесса сдалась мне.

Я отбросил окурок и прислонился головой к стене. Моя рука нащупала кусок веревки, который я завязывал и развязывал всю последнюю неделю. Привычка, которую я приобрел во время летней работы на пристани несколько лет назад. Морские узлы. Мне нравилось держать руки занятыми. Я достал веревку и завязал узел, пока Уинтер наблюдала.

— Тебе следует знать, что мой отец принимает запросы о выкупе по факсу, но только в последнем квартале, — сказала она через мгновение.

Я усмехнулся.

— Это просто привычка. Праздные руки и все такое¹, — сказал я.

— Морские узлы? Ты совсем не соответствуешь своей репутации качка, — заметил Уинтер.

— Возможно, меня тоже никто по-настоящему не знает. — Я поднял веревку. — Главный вопрос в том, можешь ли ты назвать узел, Ваше Величество?

— Восьмерка, — тут же ответила она и протянула руку. — Моя очередь.

Она завязала узел и показала его мне.

— Булинь. Слишком просто.

— Пошел ты, Мартино. Ладно, покажи мне что-нибудь менее простое, если сможешь.

Я забрал веревку, достал из кармана еще одну и начал завязывать. Она молча наблюдала за мной. Я передал ей маленькую, компактную версию узла из двух веревок. Она немедленно протянула руку и взяла его.

— Это жульничество. Ты использовал дополнительную веревку. — Тем не менее в ее голосе не было обвинения. — Плоский узел.

— Хорошая девочка. — От моего насмешливого тона ее глаза сузились.

Она швырнула узел мне в грудь.

— Ну, чтобы привлечь внимание моего отца, лучше быть полезной и знать, как помочь на яхте, — пробормотала она.

Травка расколола замороженную крепость Снежной королевы.

— Папа-моряк?

— По крайней мере, раз в год, когда он вспоминает, что у него здесь есть дом, яхта... и дочь. — Ее тон был скучающим, граничащим с горечью.

— Ну, не доставай пока маленькую скрипку². Некоторые из нас никогда не видели своих отцов, помнишь?

Уинтер склонила голову набок, обдумывая мои слова, а затем кивнула.

— Да. Ты прав. Тебе гораздо хуже, чем мне. — Она протянула невидимую скрипку мне. — Вот держи, можешь взять.

Я кивнул.

— Чертовски верно.

В последующем молчании между нами царила непринужденность. Я не ожидал этого. Большинство людей спешили заполнить тишину. Только не Уинтер ДеЛори. Это напомнило мне о родительском дне в далеком прошлом, когда она оказалась более интересной компанией, чем я мог себе представить. В такие моменты казалось, что в ней живут два человека. Избалованная популярная чирлидерша и тихая, пресыщенная наследница, ненавидящая весь мир.

Тишину нарушило жужжание. В сумочке Уинтер завибрировал телефон. Она достала его и вздохнула, отодвинув от меня экран прежде, чем я успел прочесть сообщение.

— Мама просит меня вернуться. — Еще один вздох. — Наверное, они хотят разрезать торт или что-то в этом роде. Сегодня мой день рождения, — добавила она со всем волнением человека, ожидающего последней трапезы в камере смертников.

Почему-то я даже не удивился. Именно такой реакции на день рождения я ожидал от этой девушки. Я вспомнил, как несколькими часами ранее на кухне готовили специальный торт для кого-то с тяжелой аллергией. Вряд ли этим вечером в частном обеденном зале праздновали два дня рождения.

— Это шестиярусное чудовище, на которое кондитер потратил весь день, — твое? — Я окинул ее беглым взглядом. — У тебя смертельная аллергия, о которой я должен знать?

— А что? Собираешься убить меня? Смерть от корицы. По крайней мере, это был бы приятный способ умереть, — вздохнула она.

Корица. Что-то щелкнуло. Я достаточно часто помогал маме готовить сладкие эмпанадас, чтобы знать, что входит в яблочную начинку. Был ли хоть малейший шанс, что придирчивая принцесса была не такой ужасной, как я о ней думал весь последний год?

Я положил плоский узел ей на бедро.

— С днем рождения, Снежная королева.

Она уставилась на веревку, удивленная этим жестом.

— Верни мне обратно, если собираешься просто выбросить, — предупредил я ее.

Почему я давал этой девушке второй шанс удивить меня после целого года игнорирования, я понятия не имел. Возможно, травка сделала меня щедрым. Или, может, дело было в том, как звезды, казалось, собирались в ее глазах, когда она улыбалась мне, пока мы сидели вдвоем на крыше, скрытые от всего мира.

Ее пальцы проследили форму морского узла, а затем она убрала его в сумку.

— Ты подарил его мне. Никакого возврата. Думаю, это единственный самодельный подарок, который я когда-либо получала. Папа подарил мне новый Amex³.

— Это был мой второй выбор, — пробормотал я.

Она улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить, но я так и не расслышал ее слов.

— Ашер! Что за черт?

Гнусавый голос Леонарда подействовал на меня, как удар под дых. Говнюк-менеджер, и по совместительству, моя головная боль. Он стоял у края крыши. Я не заметил его приближения. Я был слишком отвлечен Уинтер ДеЛори и редкой возможностью заглянуть под маску самой загадочной девушки, которую я когда-либо встречал.

Мы оба вскочили на ноги. Я наступил на окурок, чтобы спрятать его, но было уже слишком поздно. Леонард протянул руку и схватил конверт Уинтер с остатками заначки.

— Какого черта, Ашер? Мисс ДеЛори... я должен рассказать об этом Вашему отцу. Это противоречит правилам клуба.

— Нет, нельзя, — быстро сказала Уинтер, ее щеки вспыхнули румянцем. Она была взволнована. Испугана.

— У меня нет выбора, — сказал Леонард извиняющимся тоном.

Я чувствовал, как в голове Уинтер проносятся мысли. Ее руки задрожали и сжались в кулаки.

А затем ее взгляд прояснился, и она посмотрела на меня, принимая решение. По моей спине пробежало дурное предчувствие. Только, блядь, не это. Давать второй шанс — всегда ошибка. Каждый чертов раз.

Уинтер оторвала от меня взгляд и снова повернулась к Леонарду. Затем расправила плечи и откинула голову назад, вернув себе царственный хладнокровный облик.

Раздался ее голос, решая мою судьбу.

— В этом нет моей вины. Ни в чем из этого... наркотики — его. Они принадлежат Ашеру.