Извращённое чувство

34. ДЖУЛИАН

Когда мы входим в главное здание, все спят, скорее всего, потому, что на дворе середина ночи. Я не был здесь с тех пор, как «Sultans» купили это место. Я убедил Али, что нам необходимо найти потерянную лампу, а для этого нужно жильё, которое археологи могли бы использовать в качестве базы в перерывах между раскопками.

Я уже и забыл, насколько это место похоже на склад. Но здесь есть всё необходимое: жестяные стены, высокие потолки с выступающими балками и мебель, которая расставлена по всему пространству. Мягкие диваны и большие кресла-мешки окружают телевизор с плоским экраном. Под кухонным островком стоят высокие бамбуковые табуреты.

Это полностью открытая планировка, в которой длинный прямоугольный обеденный стол не отделяет кухню от гостиной.

В этом месте есть два небольших коридора. Один из них расположен справа и ведёт к двум спальням и ванной комнате. Другой коридор находится слева и ведёт к главной спальне. Этими коридорами не пользуются, если только мы с Али не приезжаем, а мы пока этого не делали.

За пределами основной территории расположены три небольших коттеджа, где археологи могут жить в комфорте и уединении. Поиск этой реликвии обошёлся дорого, но если мы её найдём, то это того стоит.

Я веду Ясмин через главный зал, не показывая ей окрестности. Это связано как с тем, что сейчас середина ночи, так и с тем, что своим заявлением она вызвала во мне бурю эмоций, которая не утихает.

Большая часть меня хочет поверить ей на слово, заклеймить её, трахнуть и сделать так, чтобы она забеременела, просто чтобы она никогда не смогла взять свои слова обратно. У меня возникает непреодолимое желание заставить её повторить их, а затем привязать её к себе всеми возможными способами, чтобы она не смогла уйти.

Но она играет в игру, с которой, я не уверен, что она достаточно взрослая, чтобы справиться. Поэтому я не поверю, что между нами действительно что-то изменилось, пока она не проведёт некоторое время с мальчиком. Таким образом, я смогу понаблюдать за её языком тела и понять, действительно ли она так же сбита с толку, как и я или просто водит меня за нос.

От одной этой мысли я готов наброситься на неё.

Однако лучше принять реальность сейчас, чем тешить себя иллюзиями. Я никогда не стоял у кого-то в приоретете, и я не настолько наивен, чтобы думать, что Бог проявит ко мне благосклонность.

Такие мужчины, как я, не попадают в рай, и нам не дают вторых шансов.

Когда мы подходим к спальне, я вхожу внутрь и, наконец, отпускаю её руку.

Я указываю на ванную комнату: — Душ.

На шкаф справа: — Одежда.

На матрас: — Кровать.

Она смотрит на меня, закусив губу, и кивает.

Я указываю на неё: — Оставайся здесь.

— Гав, — отвечает она.

Я улыбаюсь, хотя внутри меня всё напряжено.

— Мило.

— Ты не останешься? — спрашивает она.

Я качаю головой.

— Нужно работать.

Она поджимает губы, и я понимаю, что она хочет что-то сказать. Мне хочется, чтобы она произнесла эти слова, убедила меня забыть о том, что, по моему мнению, должно произойти, убедила меня просто взять её здесь и сейчас. Но если я это сделаю, то мне придётся запереть её в этой комнате, убить мальчишку, чтобы он не смог её увидеть, а потом отвезти её домой и заставить пообещать, что она никогда от меня не уйдёт.

И что-то подсказывает мне, что это уничтожит все наши шансы.

Мои мысли возвращаются к завещанию, которое я составил и оставил дома в ящике стола. Я знаю, что не смогу убить её. Мне давно это известно, но я просто не позволял себе думать о том, что, когда дело дойдет до этого, вещи, которые раньше были важны для меня, померкнут по сравнению с ней.

Мне абсолютно плевать, унаследую ли я «Sultans».

Мне безразлична судьба этой потерянной лампы.

Лишь бы только она была рядом со мной.

Я резко разворачиваюсь и выхожу из комнаты, чтобы не совершить поступок, о котором потом пожалею. В груди у меня всё горит, а горло сжимается.

Выхожу на улицу и иду по песчаным дорожкам, ведущим к маленьким коттеджам. Я направляюсь туда, где живёт Джинни. Она так и не ответила на моё последнее электронное письмо, и мне надоело ждать. Я предоставил ей должность ведущего археолога, и с такой же лёгкостью могу у неё её забрать.

Подойдя к маленькому домику, я стучу в тёмно-синюю дверь. Достаю свой посох и начинаю вертеть его в руках.

Переднее окно слева закрыто тёмными шторами. Я замечаю, что кто-то выглядывает из-за них, думая, что я не вижу.

Я сую свободную руку в карман и терпеливо жду, хотя и начинаю считать до тридцати, прежде чем сам взломаю дверь и заставлю её открыться. Уверен, она спала, но мне всё равно.

Как раз перед тем, как я досчитываю до нуля, дверь распахивается, и передо мной появляется Джинни. Её глаза широко открыты, а ярко-голубые волосы собраны в неаккуратный пучок на макушке.

— Мистер Фарачи, — бормочет она, и её щёки розовеют.

Я улыбаюсь и протискиваюсь мимо неё, пока не оказываюсь в небольшой гостиной.

— Джинни, ты меня разочаровываешь. Я отправил тебя сюда, — я делаю паузу и обвожу рукой пространство, — но ты игнорируешь меня, как будто тебе не перед кем отчитываться.

Она качает головой, прижимая кулаки к бокам.

— Нет, мистер Фарачи, я клянусь… Мне просто нечего рассказывать.

Я приподнимаю бровь.

— Значит, вам не повезло с новым местом раскопок?

Она сглатывает, и я замечаю, как нервно она оглядывается по сторонам.

— Нет.

— А Дэррин Андерс?

— Он раздражает, но даже он не знает о новом месте, которое я нашла. Он просто побывал в других местах, мешая нам выполнять свою работу

Она снова сглатывает, кивает головой, шаркая ногами по простому ворсистому ковру.

— Почему ты так нервничаешь? — спрашиваю я, раздражённый тем, что она не может стоять на одном месте. — Я заставляю тебя нервничать?

Она морщит лоб и высовывает язык, чтобы провести им по потрескавшейся нижней губе.

— Я просто плохо себя чувствую. Мне нужен хороший отдых.

Я наклоняю голову, наблюдая за ней. Что-то не так.

— Тебе нужно взять отпуск?

Она вскидывает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Нет. Всё в порядке. Я обещаю, просто… У меня месячные. Вы же знаете, как это бывает.

— Нет, — тяну я. — Не могу сказать, что знаю.

Я подхожу ближе, наблюдая, как она напрягается, словно ожидая моего удара. Я наклоняюсь так, что ей приходится вытягивать шею, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Несмотря на то, что ты проявила неуважение, не отвечая на мои электронные письма, я правда забочусь о твоём благополучии. Если тебе есть что мне сказать, если что-то происходит, сейчас у тебя есть шанс.

Она молчит несколько секунд, прежде чем её движения замирают, и она сжимает челюсть.

— Нет, мистер Фарачи, всё в порядке, — отвечает она.

Я не верю ей ни на секунду, но я понимаю, что проигрываю битву, когда вижу, что она не собирается рассказывать мне ничего стоящего.

— Как у вас обстоят дела с Иэном? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

Она выглядит так, будто вот-вот взорвётся, и это наводит меня на мысль, что дела обстоят не очень хорошо.

Она выпрямляется, её челюсть напрягается.

— Я была бы признательна, если бы Вы напомнили мистеру Годару, что я не работаю на него.

Я приподнимаю брови.

— Формально, да. Ты работаешь на меня, и Иэн здесь от моего имени. Это из-за него у тебя проблемы?

Она нервно сглатывает и отводит взгляд, прерывая зрительный контакт.

— Он просто всё портит, вот и всё. Он не помогает.

Я вздыхаю, киваю и засовываю руки в карманы. Мне кажется, что моё присутствие здесь — это провал. Для всех, кто участвует в этом деле. Иэн не справляется со своей работой, и очевидно, что моему главному археологу нужно немного отдохнуть.

Изначально я приехал сюда, чтобы убедиться, что всё идёт по плану, но с каждой секундой, пока я здесь, мне всё больше кажется, что, возможно, стоит просто позволить всем собрать вещи и разъехаться по домам.

Может быть, в конце концов, оно того и не стоит.

В любом случае, какой в этом смысл? Меня уже не так беспокоит потерянная лампа, как раньше, и это становится проблемой, из-за которой мне приходится решать слишком много вопросов. Я больше не хочу встречаться с Дэррином или заниматься поисками. Пусть он забирает лампу. С меня и так достаточно.

— Собирай свои вещи, Джинни, — внезапно говорю я.

Слова срываются с моих губ еще до того, как решение полностью сформировалось в моей голове, но, как только я их произношу, я не забираю их обратно.

На ее лице появляется потрясенное выражение.

— Вы… увольняете меня?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Я закрываю комплекс.

Подойдя ближе, я кладу руку ей на плечо. Она вздрагивает, и у меня внутри всё переворачивается, мне не нравится, что я чувствую, прикасаясь к кому-то, кроме Ясмин.

Ее глаза встречаются с моими, и я пытаюсь придать лицу сочувственное выражение.

— Поезжай домой. Отдохни немного. Ты хорошо поработала для меня, но на этом всё.

Она облизывает нижнюю губу и медленно кивает.

И я разворачиваюсь и выхожу за дверь, направляясь обратно к Ясмин, чувствуя, как огромная тяжесть сваливается с моих плеч из-за моего решения.

Когда наступает утро, я сижу на кухне, держа в руках чашку горячего кофе, и вспоминаю о Джинни и о том, как она была взволнована прошлой ночью. Что-то происходит, но она не говорит мне об этом, и я намерен выяснить, что именно. Возможно, она слишком долго здесь находится и слишком много работает.

Из коридора доносится разговор Иэна и мальчишки. Я стою, прислонившись к краю столешницы, и жду, когда они выйдут из-за угла и заметят меня.

У меня сжимается сердце, когда я вижу, как они склоняют головы друг к другу и шепчутся, словно старые друзья, делясь секретами. Делаю глоток кофе и слежу за каждым их движением.

Я прочищаю горло.

Иэн резко выпрямляется и оглядывается по сторонам. Это длится всего мгновение, но затем он быстро приходит в себя и уверенным шагом направляется ко мне.

— Босс, ты рано.

— Сюрприз, — отвечаю я, делая ещё один глоток кофе.

Я смотрю на мальчишку, и внутри меня вспыхивает что-то горячее и острое.

— Мистер Фарачи, — бормочет он, не желая встречаться со мной взглядом.

Я не обращаю на него внимания и снова смотрю на Иэна, в то время как он подходит и становится рядом со мной. Он так близко, что у меня начинает зудеть кожа. Я уже и забыл, какой дискомфорт мне доставляет его незнание личных границ.

Слева раздаются тихие шаги, энергия меняется, и я понимаю, что Ясмин здесь, еще до того, как вижу ее.

Когда она входит на кухню, её взгляд прикован ко мне, и на лице появляется улыбка. Моё сердце замирает, потому что, чёрт возьми, она так красива, когда улыбается. Вся такая заспанная и растрепанная.

Ее внимание привлекает резкий вздох на другом конце комнаты, и она замирает, прежде чем дойти до меня.

Зеленый змей медленно оборачивается вокруг моего горла, и я отвожу взгляд.

— Эйдан, — выдыхает она.

Иэн смотрит на меня с любопытством.

— Что? — резко спрашиваю я.

— Твоя встреча с Дэррином состоится только на следующей неделе, — говорит он, делая глоток кофе из своей чашки. — Поэтому я подумал, что ты будешь позже.

— Неважно. Мы всё равно уезжаем. Отмени встречу.

Я перевожу взгляд с Иэна на Эйдана и Ясмин, которые стоят друг напротив друга, и стараюсь не обращать внимания на эмоции, которые вижу в их глазах.

Ясмин зевает, прикрывая рот рукой, и я начинаю двигаться, чтобы взять чашку кофе, но Эйдан опережает меня, обходя остров. У меня сводит желудок, внутри всё вспыхивает, а горло обжигает.

Он достаёт из холодильника сливки и добавляет их в её чашку, прежде чем подойти к ней и вложить чашку ей в руки.

Я поджимаю губы, наблюдая и ожидая, не заговорит ли она о том, что он сделал что-то не так. Я запомнил, какой кофе она предпочитает, уже на второй день совместной жизни. Он знаком с ней уже много лет и до сих пор не знает.

Она улыбается, когда берет кружку, заглядывает в неё, тихо произносит «спасибо», но не подносит её к губам.

— Почему ты приехал так рано? — спрашивает Иэн.

— Потому что могу.

Я поворачиваюсь и беру другую кружку, наливаю в неё свежий кофе, затем кладу на дно два кубика сахара и размешиваю.

— Подождите, — раздается голос мальчишки. — Мы уезжаем?

Я поворачиваюсь к ним лицом и подхожу к Ясмин.

— Да, — говорю я.

Я забираю у неё кружку с густыми сливками и даю её новую, прежде чем вернуться на прежнее место и поставить посуду в раковину.

Парень хмурится, наблюдая, как Ясмин делает глоток и наслаждается вкусом. Его взгляд скользит вниз, к моему обручальному кольцу, а затем к огромному бриллианту на её пальце.

Он подходит к ней, засунув руки в карманы, его каштановые волосы падают на глаза.

— Принцесса, мы можем поговорить?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него и не придушить.

Она смотрит на меня пристально, её губы слегка приоткрываются, и я вижу на её лице сомнение. Но прежде чем она успевает что-то сказать, я вижу в её взгляде согласие.

Мои зубы сжимаются с такой силой, что я чувствую, как они начинают скрипеть.

Я делаю вид, что не замечаю, как они уходят, ни разу не обернувшись.