Как поцеловать кинозвезду

Глава 10

Флинт

Честно говоря, её смех — не самое приятное зрелище для моего самолюбия.

У Одри буквально слёзы катятся по щекам.

Я сижу молча, наблюдая, как она прижимает руку к животу, выдавливая из себя настоящий хохот. Понимаю, конечно, что, может, я не в её вкусе, но неужели мысль о том, что я мог бы встречаться с такой, как она, настолько нелепа?

Одри шмыгает носом и выпрямляется.

— Прости, — говорит она. — Это было... — Она вытирает глаза. — Клянусь, я не над тобой смеюсь.

Я хмыкаю.

— Спасибо за уточнение.

— Флинт, я серьёзно. Просто... ты и правда думаешь, что кто-то поверит, будто ты встречаешься с такой, как я? — Она разводит руками и смотрит на свои треники.

Не то чтобы это главное, в Голливуде вообще полно красивых людей, я знаю, о чём говорю, но неужели она сама не понимает, какая она красивая?

Я чуть было не сказал, что сам бы встречался с такой, как она и этого было бы достаточно доказательством. Но не хочу её спугнуть, так что выбираю путь попроще.

— Одри, я не знаю, откуда у тебя такие представления, но ты красивая. И я не понимаю, почему кто-то должен сомневаться в этом.

Она фыркает.

— Я не…

Она не договаривает, но я и так знаю, что хотела сказать.

— Флинт, я — учёная.

— Я в курсе.

— Я не крашусь уже много лет.

— Я знаю несколько женщин, которые бы жизнь отдали за такую чистую кожу без макияжа.

Её щёки заливаются краской, и она поднимает руки, чтобы спрятать лицо. Качает головой — будто я ей какую-то лапшу вешаю.

— Флинт, это ужасная идея, — наконец говорит она. — Я не подхожу на роль девушки. Тем более девушки кинозвезды.

Она была бы не первой, кто считает, будто мне нужна особенная женщина только из-за моей профессии. Но это не так. Хотя, честно говоря, всё равно, ведь это не будет по-настоящему.

— А на роль фальшивой девушки кинозвезды подходишь? — шучу я.

Она закатывает глаза.

— Что это вообще значит? — Откидывается назад, подтягивает ноги к груди и садится так же, как в начале разговора. Будто хочет стать меньше.

Худшая идея на свете. Я её явно загнал в угол. Если даже сам разговор вызывает у неё такой стресс, она никогда не согласится на всё остальное.

— Одри, прости, — быстро говорю я. — Понимаю, это была глупая затея. Это не твоя проблема. Я сам всё решу. Забудь, что я спрашивал. — Я отталкиваюсь от колен и поднимаюсь. — Правда, не переживай. Всё нормально.

Но прежде чем я успеваю отойти от дивана, она хватает меня за руку, её пальцы обхватывают моё запястье.

— Подожди, — говорит она. Она скользит рукой вниз, и я инстинктивно обхватываю её пальцы, позволяя втянуть себя обратно на диван. Теперь я сижу чуть ближе, чем раньше. — Просто объясни. Что всё это вообще будет значить?

Во мне просыпается надежда, но я всё ещё сомневаюсь. Если она собирается отказать, а всё к этому идёт, то это будет сейчас.

— Слушай, правда, если скажешь «нет» — всё в порядке, — говорю я и мягко сжимаю её пальцы.

Она сжимает мои в ответ, а потом выскальзывает из моей ладони.

— Я знаю. Но хочу хотя бы понимать, чему именно я отказываю.

Ну, поехали.

— Для начала, просто фото. Мы вместе, но без твоего лица. Я выложу его в Инстаграм и дам понять, что у меня кто-то появился. Может, даже намекну, что это кто-то из моего прошлого.

— Не так уж и страшно.

— Пока — да. Но это самая лёгкая часть.

Она прикусывает губу.

— А тяжёлая?

— Мне нужно, чтобы ты поехала со мной в Лос-Анджелес на премьеру фильма.

Её лицо бледнеет.

— Ты имеешь в виду — прям на саму премьеру? Это же что-то масштабное?

— Довольно, — отвечаю я. — Красная дорожка. Много камер. Вопросы — но все ко мне. Тебе даже не нужно будет ничего говорить. — Я продолжаю, стараясь выложить сразу всё самое страшное. — Мне ещё нужно, чтобы ты была рядом на пресс-туре. Там ты не будешь в кадре, но все журналисты увидят, что ты со мной. И тогда их вопросы о Клэр потеряют смысл.

Она медленно выдыхает, и к лицу возвращается немного цвета.

— Похоже, ты всё это давно обдумал.

— Это всё больше Джони обдумала. Но я знаю Клэр и это единственное, что может её остановить.

Одри кивает.

— Я тебя понимаю, правда. Но, Флинт, я ничего не знаю о том, как себя вести на голливудской красной дорожке. Что говорить, как выглядеть. Да и нарядов у меня нет.

— Не переживай. Стоит моей пиарщице отправить один имейл с тем, что моя спутница нуждается в платье и в твоем номере в отеле будет три десятка нарядов, как только мы приедем в ЛА.

Она смеётся — тихо, с недоверием.

— Ладно, а всё остальное? Ты же видел, как я одеваюсь. Это весь мой гардероб: рабочие штаны, футболки…

— Не забудь маскировку под куст, — добавляю с усмешкой.

Она тянется и шлёпает меня по руке.

— Не смейся! Иногда нужно сливаться с природой.

— Верю. Одри, не переживай насчёт одежды. Я куплю тебе всё, что нужно. Ты заслужишь это, если согласишься на эту безумную авантюру.

— Если бы я была одной из своих сестёр, мне бы уже хватило. Но я просто…

— А если я дам тебе доступ к своей земле на всё лето?

Её глаза расширяются, но потом прищуриваются — она уже на два шага впереди.

— Только на лето?

Она торгуется. Это точно хороший знак.

— Белкам, живущим у меня во дворе, — да. — Я думаю о тех участках, про которые она рассказывала, — все они находятся за моим домом. — А ко всей остальной территории — бессрочный доступ.

Она выпрямляется. Я почти убедил её.

— Для тебя и всех твоих коллег из университета, — добавляю я.

— Ты бы на это пошёл?

Я пожимаю плечами.

— Я хотел этот лес ради уединения и защиты от застройки. Но ничего страшного не случится, если по нему будут бродить биологи. Главное — не подходить к дому.

Я почти вижу, как в её голове мелькают десятки мыслей. Наверняка уже мысленно возвращается к экспериментам, от которых пришлось отказаться.

И вдруг я понимаю, что, если бы знал, как сильно её это обрадует, я бы предложил землю просто так. Без условий. И становится немного обидно, что теперь не могу.

Она смеётся, откидываясь на подушки.

— Не верится, что я вообще об этом думаю. Я. Может, я и смогу убедить пару журналистов. Но, Флинт, все, кто меня знает, сразу поймут, что это фальшивка.

Уверен, она не хотела меня задеть, но, чёрт возьми, это уже настоящая атака на моё эго. Даже если мне и правда нравится Одри — ей яснее некуда: она никогда не посмотрит на меня так же.

— Хорошо, что ты живёшь затворницей, — говорю я, возвращаясь к своему привычному оружию — шуткам. Когда всё летит к чертям, я всегда могу разрядить обстановку. — Сколько там, человек? Десять, одиннадцать?

Она закатывает глаза.

— Отвали. Я знаю больше одиннадцати человек. По крайней мере пятнадцать точно есть.

Я усмехаюсь.

— Думаю, шансы у нас неплохие. Стоит рискнуть.

Она снова качает головой.

— Девушка кинозвезды, — произносит она так, будто это самое нелепое, что она когда-либо слышала.

— Может, опустим тему «кинозвезды»? — говорю я, подталкивая её коленом. — Я просто парень, Одри.

— Парень, который кинозвезда.

— Просто представь, что я тот самый парень, который флиртовал с тобой в Feed 'n Seed. Которого ты встретила, не зная, что он знаменитость.

Она постукивает пальцем по подбородку.

— Проблема в том, что тот парень потом велел доставить меня через весь хребет своим телохранителем в стиле Халка, заковать в наручники и допросить у копов. — Её глаза вспыхивают озорством, и я улыбаюсь, не в силах сдержаться.

— Но всё-таки лучше, чем если бы у меня было настоящее уголовное дело, верно? — говорю я. — А Нейт на самом деле не такой уж страшный.

— Когда он нависает над тобой посреди леса, ещё какой страшный. — Одри смотрит на меня, задерживая взгляд. Её ясные голубые глаза светятся даже в сгущающихся сумерках. — Но ты прав. Он точно мягкотелый. Особенно рядом с Джони.

— Я на это претендую, — говорю. — Я устроил им первое свидание.

— Кстати о свиданиях… — произносит Одри. — Когда всё это должно произойти?

— Премьера через четыре недели, в субботу. Но фото надо будет выложить раньше. Как можно скорее.

— Четыре недели, — повторяет она, облизывая губы. — Это прямо перед началом учебного семестра у меня. А что потом?

— Потом ты никому ничего не должна. Конечно, нам обоим придётся иметь дело с расспросами — особенно от тех, кто нас знает. Близким ты можешь рассказать правду. Вся моя семья будет в курсе — я не вру родным. Но для остальных, скорее всего, проще будет просто дать им подумать, что мы встречались, а потом расстались по-хорошему, когда поняли, что ты не вытянешь весь этот дурдом, в котором я живу.

Мои слова звучат искренне — по крайней мере в моей голове. Но когда Одри кивает, это подтверждение ещё сильнее.

— Я определённо не создана для жизни знаменитости.

Ну вот. Отлично. Всё ясно.

Это будет фальшивое свидание и только фальшивое свидание.

Поздравляю, Флинт.

— Значит, ты согласна? — спрашиваю я, и Одри кивает.

— Согласна.

— Ради белок? — повторяю её же формулировку, с которой всё началось.

— Ради белок, — говорит она. — Но ещё… — Она прикусывает губу, её глаза сверкают, и моё сердце застревает в горле. — Ещё ради тебя.

И эти слова — уносят меня домой.