Как поцеловать кинозвезду

Глава 17

Одри

Полет проходит быстро.

Слишком быстро, если быть с собой честной.

Как оказалось, мне предстоит полностью обновить гардероб — наряды для красной дорожки и прочих мероприятий, на которых я буду сопровождать Флинта.

Шопинг для меня всегда был скорее практической необходимостью, чем удовольствием, так что всё это немного пугает. На данный момент меня держит только то, что сёстры Флинта искренне рады быть здесь и посвятить день мне.

Если я смогу смириться с тем, что сегодня в центре внимания, то, возможно, это будет идеальный сценарий для покупок. Здесь четыре женщины, которые явно умеют собирать образы, и я уверена, что они с радостью поделятся мнением. Если повезёт, они просто всё выберут за меня.

Тэйтум, жена Леннокса, опускается в кресло рядом. Прежде чем она успевает что-то сказать, из динамика раздаётся глубокий голос капитана Салано — мы начинаем снижение.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тэйтум.

— Немного растерянно. Я никогда не была в Нью-Йорке.

— Тут много всего, — кивает она и пристёгивается. — Ну, может быть много. Но может быть и потрясающе. А шопинг здесь — на другом уровне.

— Мне даже не с чем сравнить. Я всегда выбирала одежду по принципу «практично». Единственное платье, которое у меня есть, я надела под мантию на вручении диплома PhD. И то купила только потому, что сёстры настояли.

Она приподнимает брови, но в её взгляде нет ни капли осуждения — только удивление.

— Похоже, давно пора. — Она смотрит на меня с задумчивым выражением. — Знаешь, Флинт был действительно в восторге от этой идеи. Он так рад был устроить это для тебя.

Я отмахиваюсь, чувствуя, как щеки пылают.

— Поверь, это просто жест отчаяния. Он видел, в чём я обычно хожу. Там ничего, что подошло бы для выхода в свет.

— Не думаю, что дело только в одежде. Если бы он хотел просто приодеть тебя, мог бы заказать гардероб и отправить прямо в Сильвер-Крик. — Она улыбается. — Думаю, он хочет, чтобы ты получила удовольствие.

Я качаю головой и прикрываю лицо руками.

— Что вообще происходит, Тэйтум? Что я здесь делаю?

— Всё, что я знаю — Флинт сказал: никаких ограничений по бюджету. Так что что бы ни происходило, это будет потрясающе.

Через десять минут мы уже приземлились в Ла-Гуардии и идём по взлётной полосе к вертолёту. С него — прямиком в центр Нью-Йорка. Мы садимся на крышу здания, название которого я бы уже не вспомнила, а потом спускаемся на лифте на уровень улицы, где Оливия берёт инициативу на себя и ведёт нас в магазин, который, как мне кажется, — Bloomingdale's.

И вот тут начинается настоящая круговерть.

Я не умею ходить по магазинам, но сёстры Флинта — точно умеют. Начинаем с повседневных вещей, которые я смогу носить, когда мы не на красной дорожке. Джинсы. Брюки с высокой талией, которые каким-то чудом делают талию тоньше, а попу — лучше, чем я когда-либо видела. И футболки, которые ощущаются как обычные, но пошиты из тонкой, качественной ткани и сидят великолепно. Они выбирают практичные вещи, которые я действительно смогу носить даже вне роли подставной девушки Флинта.

Сначала я пытаюсь ограничить расходы, но Оливия отмахивается, сжимая кредитку Флинта в руке с заметным восторгом.

Три часа спустя у меня гудят ноги, я совершенно вымотана, а пакетов у нас пятерых больше, чем мы в состоянии унести.

Оливия только что купила мне десять пар обуви — звучит безумно и излишне, но я уже смирилась с тем, что спорить бессмысленно. И будем честны — ботильоны Frye, которые я примерила последними, возможно, самые удобные туфли, что я когда-либо надевала. И при этом они выглядят потрясающе. Оказывается, обувь может быть одновременно красивой и удобной.

Нужно просто быть готовой заплатить за это.

Оливия сейчас договаривается с продавцом, как доставить всю обувь и остальные пару десятков пакетов обратно в аэропорт. Я даже не знала, что можно так сделать, но карта AMEX без лимита, похоже, открывает любые двери в этом городе.

— Отлично. Большое спасибо, — наконец говорит Оливия, а затем оборачивается к нам. — Загружаем, девочки, — говорит она, указывая на клерка — хрупкого мужчину по имени Эдуардо с густыми бровями и вечной, как мне показалось, хмуростью. Он открывает дверь за прилавком и придерживает её ногой, пока мы передаём ему сумку за сумкой. Вся ситуация кажется подозрительно доверительной. Оливия экономно обращается с чеками, не давая мне увидеть итог из каждого магазина, но я подсчитываю в уме как могу, и сумма... ну скажем так, я бы не чувствовала себя спокойно, потеряв всё это у Эдуардо.

— Он же не сбежит с ними? — шепчу я Тэйтум.

— Конечно, нет. Такое здесь постоянно, — уверяет она. Мы немного поговорили в самолёте о её детстве — она дочь знаменитого шеф-повара — так что у меня есть все основания ей верить. Но всё это до сих пор кажется совершенно чужим.

— Так, — говорит Оливия, потирая ладони, когда мы отдали Эдуардо всё, что успели купить. — Пора к самому интересному.

— Вечерние платья? — с придыханием спрашивает Кейт.

Оливия широко улыбается и кивает.

— Oscar de la Renta, мы идём!

— Оскар де ла кто? — переспрашиваю я, пока они тащат меня к выходу.

— Оскар де ла мечта, — говорит Лайла и берёт меня под руку. — Есть какие-то предпочтения по цвету?

— Это ужасно, если я скажу, что у меня вообще нет мыслей насчёт вечерних нарядов? — Мы сворачиваем налево и идём по Мэдисон-авеню вслед за Оливией.

— Даже по фасону? Без рукавов? С пайетками? С оборками? — дразнит Лайла.

— Без оборок и без пайеток, — отзывается Оливия, бросая взгляд через плечо. — Одри нужно что-то элегантное. Что-то утончённое.

— Одри нужно что-то удобное и такое, в чём можно ходить, — говорю я. — Всё, чтобы не навернуться перед камерами.

— У тебя будет Флинт, — говорит Кейт. — Он не даст тебе упасть.

Меня накрывает волна тревоги. Он и правда будет рядом. Наверняка с рукой на талии или на спине. И меня пугает, насколько сильно я этого жду.

Может, дело в сегодняшнем возбуждении. Или в том, как дружелюбно и по-семейному ведут себя его сёстры. Или в том, что в каждом моменте чувствуется присутствие Флинта — он столько сделал, чтобы я почувствовала себя особенной. Но впервые моя постоянная тревога от того, что будет дальше, превращается во что-то менее пугающее. Ближе к предвкушению. Такому хорошему, приятному предвкушению, от которого в животе порхают бабочки и сердце стучит где-то в горле.

— Ладно, — говорит Оливия, останавливаясь у дверей бутика Oscar de la Renta. — Нас ждёт Реми. Она подобрала для тебя несколько платьев, которые будут сочетаться с образом Флинта для красной дорожки.

— Боже мой, как волнительно! — восклицает Лайла у меня за спиной. — Тэйтум, ты когда-нибудь носила платье от кутюр? Это действительно так прекрасно, как я себе представляю?

— Это настоящее волшебство, — говорит Тэйтум, и я хмурюсь. Я даже не представляю, что значит носить платье от кутюр.

Тэйтум накрывает мою руку своей и сжимает.

— Это значит, что ты надеваешь единственное в своём роде платье, а не что-то с распродажи.

— То есть оно одно-единственное? А если оно мне не подойдёт?

— Оно подойдёт, — говорит Лайла. — Его подгонят под тебя. Всё, что нужно. Разве не в этом часть волшебства? — Она смотрит на Тэйтум — ту, кто стал для нас источником знаний обо всём, хоть как-то связанном с миром знаменитостей.

— Не переживай за посадку, — подтверждает Тэйтум.

— Всё! Вперёд! — говорит Оливия.

Я влюбляюсь в первое же платье, которое надеваю.

Оно небесно-голубого цвета — почти такого же оттенка, как мои глаза, — с облегающим лифом и мягким расклёшенным низом, начинающимся с середины бедра. Поверх всего платья идёт полупрозрачная кружевная сетка, расшитая крошечными цветами (честно говоря, я понятия не имею, как описывать платья), и эта сетка поднимается выше — закрывает грудь и плечи, создавая ощущение, будто цветы растут по моей коже.

Это самое красивое, что я когда-либо надевала. Я прижимаю руки к животу, будто этот жест поможет успокоить бурю внутри.

— Думаю, подгонка не потребуется, — говорит Реми, подходя сзади и слегка подтягивая ткань на плечах. — Сидит идеально.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорит Оливия, и остальные согласно кивают.

— О, — отзывается Тэйтум, поднимая мою сумку с лавки позади трёхстворчатого зеркала, у подиума, на который меня водрузила Реми. — У тебя звонит телефон. — Она достаёт его из внешнего кармана и улыбается. — Брать будешь? Это Флинт.

Комната взрывается визгами, как будто это вечеринка у девочек в средней школе, и я только что получила сообщение от мальчика, который мне нравится. Забавное сравнение, если учесть, что я не была такой девочкой в школе. Мне не писали мальчики, и я не устраивала пижамных вечеринок. Но сейчас, с этими женщинами, поддерживающими меня всем сердцем, я вдруг понимаю, каково это, наверное, было.

Тэйтум протягивает мне телефон, и я тут же отвечаю, пока звонок не сбросился.

— Привет, — говорю немного запыхавшись. — Привет. Здравствуй.

— Весело проводишь время? — гладкий голос Флинта вызывает мурашки по коже, и сердце начинает колотиться быстрее. Я провожу рукой по обнажённой руке, будто жест успокоит бешеный пульс. Поднимаю взгляд — на мне пять пар глаз.

— Очень. Но... подожди секунду. — Я спрыгиваю с подиума и иду в примерочную за спиной. Оборачиваюсь к своей воодушевлённой публике: — Я просто возьму трубку там.

Дверь в примерочную не даёт много уединения, но хоть что-то.

— Всё, я здесь, — говорю, прислоняясь к стене, а потом быстро выпрямляюсь, вспомнив, в каком дорогом платье нахожусь. — Извини. Как ты? Как прошла встреча?

— Продуктивно, — отвечает Флинт. — Мне нравится то направление, в котором мы движемся.

— Отлично. Это хорошие новости.

— Как проходит день? Всё, что нужно, уже нашли?

— Флинт, я получила в сто раз больше, чем нужно. Оливия неудержима. Ты возненавидишь меня, когда получишь счёт по карте.

— Она просто следовала моим указаниям, — легко отвечает он. — И я не переживаю насчёт счёта.

— Я бы не была так уверена. Я купила джинсы, которые стоят половину моего ипотечного взноса. Ты понимаешь, насколько это глупо? Скольких детей можно было бы одеть на эти деньги?

— Если хочешь, я могу прислать список своих благотворительных взносов за год, — говорит он с лёгкой ноткой юмора.

— Просто скажи, что ты тратишь на благотворительность больше, чем на меня сегодня. Всё это просто... не знаю. Через край?

— Одри, ты заслуживаешь немного роскоши.

Я закрываю глаза, ошеломлённая от того, как приятно слышать, как он произносит моё имя. И не только это. Он сказал, что я заслуживаю роскоши? Да остановись же, моё бедное сердце.

Я прижимаю ладонь к груди. Не стоит так думать. Не стоит настолько наслаждаться его вниманием.

— Уверен, в тех джинсах ты выглядела потрясающе, — говорит Флинт.

Я улыбаюсь, радуясь, что его сёстры не видят моё глупое выражение лица. Джинсы и правда сидели идеально. Это лучший вид моей попы за всю жизнь — не то чтобы я когда-то особо задумывалась, как она выглядит в брюках. Максимум — надевала джинсы, которые сёстры швыряли в меня, уверяя, что будет нормально, даже если они коротковаты. И это слегка пугает — узнать, как магически могут сидеть джинсы, сшитые под твою фигуру, а не под их миниатюрные формы.

— Возможно, — говорю, всё ещё улыбаясь. — Хотя ничего не сравнится с платьем, в котором я сейчас.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть его. Реми хорошо о тебе заботится?

— Она и все остальные, — отвечаю, слыша в его голосе, насколько ему важно, чтобы это было правдой. — Спасибо за сегодняшний день, Флинт. Возможно, завтра я сойду с ума, пытаясь уместить всё в шкафу, но прямо сейчас... это был хороший день.

— А может, сделаем и хороший вечер? — спрашивает он, и я улавливаю в его голосе лёгкую неуверенность.

— Что ты имеешь в виду?

— Я надеялся, ты поужинаешь со мной. Мы должны поговорить, и я подумал, ты могла бы заехать ко мне, я закажу еду, а потом мы поболтаем. Может, посмотрим один из фильмов, что я тебе присылал — ведь я уверен, ты их ещё не посмотрела.

Я прикусываю губу, по груди разливается лёгкий румянец.

— А с чего ты взял, что я не смотрела?

— Одри, — произносит он с абсолютно очевидной интонацией.

— Ладно, — сдаюсь с улыбкой. — Но я вчера действительно работала допоздна! У меня просто не было времени!

— Я ещё подумал, что мы могли бы сделать новое фото для Инстаграма. Чтобы подогреть интерес публики.

Моё сердце сжимается. Напоминание о том, что всё это — не по-настоящему.

— Ах да. Точно. Это разумно.

— Значит, ты приедешь? — спрашивает Флинт.

Я смотрю на часы. Только два с небольшим, но, по словам Оливии, у меня ещё назначен визит в салон — на какую-то преображающую процедуру. А поговорить с Флинтом я действительно хочу. Хотя сама мысль меня нервирует, мне будет спокойнее, если появится хоть какая-то ясность. Наряд — это приятно, но если остальное доведёт меня до паники, толку будет мало.

— Может быть поздно, — говорю. — Мы ещё не закончили.

— Поздно — не проблема, — быстро отвечает он. Почти с нетерпением. — Я подожду.

Я соглашаюсь, мы прощаемся, и я вешаю трубку. Но его слова продолжают звучать у меня в голове.

Я подожду.

Я смотрю в зеркало и изучаю своё отражение. Он подождёт... чего?

Меня? Эту женщину, что смотрит сейчас из зеркала?

Когда-то давно я мечтала быть женщиной, которая носит красивые платья. Или хотя бы просто платья. Хоть что-то симпатичное, хоть немного модное — это уже был бы шаг вперёд по сравнению с практичными, вечно бесформенными вещами, что я носила.

Ещё в средней школе я поняла, что у меня нет чувства стиля. Но ещё важнее — я поняла, что у меня нет тех социальных навыков, которые обычно идут в комплекте с модой. Нельзя просто хорошо выглядеть — нужна ещё и соответствующая личность. Уверенность. А у меня этого не было. Особенно на фоне моих сестёр-близняшек, которые всё это имели с избытком.

Вот тогда я и перестала стараться.

Что я понимала в моде? И куда бы я вообще могла надеть хоть что-то стильное?

Учёба в профильной школе для гениев математики и естественных наук делу не помогла. К колледжу я уже полностью утвердилась в своём стиле. Вещи — функциональные. Удобные. Скучные, как и моя личная жизнь.

Но женщина, что смотрит на меня из зеркала?

Она другая.

Всё ещё я. Но чуть ближе к той версии меня, что когда-то смотрела на огромные жакеты в школе и думала: а как бы я выглядела в таком?

Наверное, она всегда была где-то внутри.

Может, просто нужен был толчок. Или, ну, бесплатный шопинг-тур по Нью-Йорку, чтобы разбудить её снова.

Хотя, на самом деле, дело ведь не в одежде, да?

Я не настолько поверхностна, чтобы думать, будто новый гардероб превратит меня в другого человека. И достаточно взрослая, чтобы понимать: мне не нужен тот, кто полюбит не меня настоящую — с моей ботанской работой, с отсутствием социальных навыков и всем прочим.

Но я ведь была собой рядом с Флинтом. Одетой в то, что действительно моё. Он мало знает о моей работе, но он знает, что я была готова пробраться на его участок, замаскировавшись под куст.

Он может... правда испытывать ко мне чувства?

Или это часть спектакля?

В любом случае, не должно иметь значения. Флинт — кинозвезда. Я знаю, какая у него жизнь. Мне нельзя влюбляться в него.

И это проблема.

Потому что, похоже, я уже влюблена.