Как поцеловать кинозвезду

Глава 24

Флинт

Джони, как и следовало ожидать, в ярости, когда узнаёт, чем занимался Саймон. К счастью, у неё и правда были наготове документы о расторжении контракта — на всякий случай. Мы даже можем успеть добиться, чтобы Саймона не пустили на премьеру этим вечером, если поторопимся.

Пока я пересказываю всё, что узнал, Одри молчит, но её взгляд острый, сосредоточенный — она переводит глаза с меня на Джони и обратно, ловя каждую деталь. Как только в разговоре возникает пауза, она поднимает руку.

— Послушай. Я понимаю, что ты не хочешь видеть Саймона на премьере. После всего, что он сделал, я и сама его тут видеть не хочу. Но, Флинт, Саймон много о тебе знает. Он знает о нас. Ты уверен, что стоит увольнять его сейчас? Прямо в разгар пресс-тура? Если у него не останется причин быть лояльным… почему бы ему не рассказать всё, что он знает?

— Она права, — говорит Джони. — Ненавижу это признавать, потому что было бы ужасно приятно разорвать с ним все связи прямо сейчас, но, может, лучше подождать.

Я наклоняюсь вперёд, локти на коленях, запускаю пальцы в волосы. Стилистам это не понравится, когда я вернусь на интервью, но мне плевать — я слишком зол. Я понимаю, о чём говорит Одри, но сама мысль быть рядом с Саймоном вызывает у меня отвращение. Клэр сказала, что он появится после обеда. Притворяться, делать вид, будто всё хорошо — трудно принять.

Я качаю головой.

— Я понимаю, но у Саймона и самого на кону немало. Да, у него есть связи, но и у меня они есть. Я могу разрушить его репутацию среди других актёров. Он должен это понимать. Не думаю, что он рискнёт пойти против меня.

— Кажется, ты недооцениваешь размер его эго, — замечает Джони. — Я не говорю, что не надо его увольнять, я говорю, что лучше подождать пару недель, пока пройдёт пресс-тур.

— Я тоже за это, — говорит Одри. — Не то чтобы моё мнение важно… но вдруг тебе интересно.

Я беру её за руку, переплетаю пальцы с её и подношу к губам, легко касаясь её костяшек.

— Твоё мнение точно важно. И я понимаю, о чём вы обе говорите. Но теперь, когда я понял, каким ядом является Саймон, мысль продолжать с ним работать вызывает у меня отвращение. Я просто хочу, чтобы он исчез.

— Ладно, — вздыхает Джони. — Я всё подготовлю. Поговоришь с ним после обеда.

После обеда Одри уходит в ванную, а Нейт выходит на балкон — у него звонки по поводу охраны на вечер. В их отсутствие Джони бросает на меня взгляд в своём фирменном, почти сестринском стиле.

— Ну всё, выкладывай, — говорит она, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки.

— Что выкладывать?

Она закатывает глаза.

— Так Одри теперь тоже в тебе по уши? Вы обе это чувствуете?

Я смотрю в сторону ванной.

— Мы решили не спешить.

— Не спешить — это хорошо. Она вроде держится?

— Больше чем держится, — говорю я. — Она потрясающая.

— Сегодня будет настоящая проверка, — говорит Джони. — Ты думаешь, она готова к такой жизни на постоянной основе?

— Может, не к той, какой она была раньше. Но я и сам хочу всё делать по-другому. Установить чёткие границы, говорить «нет» тому, что не обязательно. Думаю, у нас может получиться. И я хочу этого, потому что она мне правда нравится.

Выражение Джони смягчается.

— Ты же знаешь, я за любую возможность хоть немного притормозить. — Её взгляд на мгновение ускользает куда-то за мою спину. — Кстати о замедлении… Может, отпустим Одри на остаток дня?

Я хмурюсь.

— Что? Почему?

Она кивает в сторону спальни.

— Потому что, по-моему, ей нужен сон.

Я оборачиваюсь и вижу, как Одри свернулась клубочком на краю кровати.

— К тому же, — продолжает Джони, — ей придётся готовиться к вечеру гораздо дольше, чем тебе.

Я киваю.

— Наверное, действительно лучше, если её не будет рядом, когда случится разговор с Саймоном. А после разговора с Клэр я уверен, что та справится и без Одри.

— Даже если бы Клэр не извинилась, она сейчас не рискнула бы ляпнуть что-то лишнее. Лицо Одри повсюду в интернете. Все поверили. Все уверены — вы пара. Никто не сомневается.

— Моё лицо повсюду в интернете? — спрашивает Одри, появляясь в дверях спальни.

Джони морщится, словно не хотела, чтобы Одри это услышала.

— Лучше не гугли. Но да. И TMZ уже выяснили, кто ты, благодаря тому, что Флинт представил тебя Ли как доктор Одри Каллахан.

— Кто-то это услышал? — спрашиваю я.

— Там был репортёр в десяти шагах от вас. Конечно, услышал. Но не парься. Мы знали, что это случится. Я просто не хотела, чтобы ты заранее паниковала. Но это не так уж плохо.

— Что значит «они знают, кто я»? — уточняет Одри. — Ну, имя-то да, но что ещё?

Джони достаёт телефон, листает экран, продолжая говорить:

— С каждым обновлением новостей они находят что-то новое. Уже нашли твоё фото с сайта университета Южной Каролины, и, похоже, прикрепили пару статей, которые ты публиковала. — Она поворачивает экран, чтобы мы с Одри могли посмотреть. — Вот это, кстати, довольно круто. Столько внимания и Amazon распродал весь тираж твоей книги.

— Моей книги?

— «Рефорестация и биоразнообразие», — читает Джони. — Автор — доктор Одри Каллахан.

Одри хохочет.

— Да эту книгу покупают только студенты, потому что она в обязательной программе.

— Ну, может, теперь кто-то и правда чему-нибудь научится, — пожимает плечами Джони, встаёт. — А ты, между прочим, получила весь остаток дня в подарок. Советую вздремнуть по-настоящему, а не на две минуты по пути из ванной.

Одри бросает взгляд на меня.

— Я в порядке. Обойдусь без сна. — Последние слова прерываются зевком, который она пытается скрыть за кулаком. — Не обращайте внимания. Это просто джетлаг. Но я правда в порядке.

Я улыбаюсь.

— Останься и поспи. По-настоящему. Я как-нибудь справлюсь без тебя. Тем более теперь, когда всё улажено с Клэр.

На лице Одри на мгновение появляется тень сомнения, но она кивает.

— Хорошо. Если ты уверен.

— Оставлю вам минутку на прощание, — говорит Джони и уходит за Нейтом на балкон. Проходя обратно через комнату, добавляет: — Всё-таки у вас тут полностью фальшивые отношения, не имеющие никакого отношения к настоящим чувствам.

Нейт следует за ней, и они оба исчезают за дверью.

— Она знает? — спрашивает Одри, как только щёлкает замок.

Я киваю.

— Догадалась.

Она заходит в спальню и опускается на край кровати, стаскивая туфли.

— Как думаешь, стоит связаться с Джоном? Если люди знают, кто я, вдруг кто-то решит прийти к нам домой?

— Хорошая мысль. Попросим Нейта связаться с ним и предупредить, чтобы был особенно внимателен.

Она кивает, и я поднимаю руку, чтобы коснуться её щеки. Она закрывает глаза и чуть наклоняет голову, прижимаясь ко мне.

— Ты в порядке? Я знаю, всего слишком много.

— Ага. На самом деле — отлично. Да, всего много, но мне нравится наблюдать, как ты говоришь о своей работе. — Она скользит ладонями по моей груди, играя с пуговицами на рубашке. — Знаешь, чего мне совсем не хочется? — Она прикусывает губу — с тем самым выражением тревоги, которое я начинаю любить.

— Чего? — наклоняюсь ближе, не в силах не поцеловать её перед уходом.

Она прижимает ладони к моей груди, останавливая меня в последний момент, перед самым поцелуем.

— Мне совсем не хочется смотреть, как ты целуешься с Клэр.

Я замираю, не понимая, о чём она. У меня и в мыслях нет больше это повторять.

— В фильме, Флинт, — мягко говорит Одри.

А, вот оно что. Она не первая, кого это волнует. У меня есть друзья, которые уже проходили через это — устанавливали границы, договаривались с партнёрами, как именно им будет комфортно, когда речь заходит о постельных сценах или поцелуях на экране.

— Я понимаю, — говорю я. — Но это же игра, Одри. Это не по-настоящему.

— Но с Клэр было по-настоящему, да?

Я киваю, хотя и не хочу этого говорить.

— Не всё время, пока шли съёмки. Только под конец. Когда мы начали встречаться в реальности, все сцены, где мы вместе, уже были сняты.

Я вижу, как в её голове крутятся мысли — по глазам, по тонкой складке между бровей.

— А как ты… ну, не даёшь этим сценам казаться настоящими? Не только с Клэр, а вообще?

Я провожу рукой по лицу, обдумывая.

— Помогает то, что обычно вокруг толпа народа. Камеры в лицо, режиссёр внимательно следит, куда у тебя руки, сколько длится поцелуй, расслаблены ли брови, пока целуешься. Всё это строго по сценарию, всё поставлено и в результате атмосфера самая антисексуальная из возможных.

— Логично, — кивает она.

— А ещё есть главное правило экранных поцелуев, — говорю я, и она поднимает брови.

— И какое же?

Я улыбаюсь.

— Без языка.

Её глаза округляются.

— Совсем?

Я качаю головой.

— Только если это прописано в сценарии. Причём в контракте должно быть указано отдельно. Иначе быстро заработаешь репутацию придурка у коллег.

Она улыбается, встаёт и подходит ближе, обвивая руками мою шею. Я кладу ладони ей на талию, ощущая под пальцами плавный изгиб бёдер. Стоять с ней вот так — никогда не надоест.

— А сейчас мне гораздо спокойнее, — игриво говорит она и тянется ко мне, легко касаясь носом моего.

— Да? Почему?

— Потому что есть вещи, которые можно делать только мне, — шепчет она, усаживаясь ко мне на колени, обхватив меня ногами по обе стороны.

— Только тебе, да?

Она прикусывает губу, и на секунду в её глазах мелькает неуверенность.

— Ну… если только ты… — Она обрывает себя, глубоко вздыхает, но потом расправляет плечи и смотрит мне прямо в глаза. — Нет, на самом деле — да. Только мне. Если я увижу, что ты так с другими, я с ума сойду, Флинт. Если ты хочешь быть со мной — это должно быть только со мной.

— Я не хочу никого другого, Одри, — шепчу я и прижимаюсь губами к её губам. — Никого никогда не хотел так, как тебя.

Теперь она целует меня. Сначала осторожно, но потом её пальцы скользят вверх к моему лицу, и поцелуй становится глубоким, нарушающим все правила экранной нежности. Огонь пробегает по венам, когда её язык касается моего, волосы спадают вперёд, окутывая меня её ароматом. Я вжимаюсь в неё, цепляясь пальцами за ткань её джинсов, притягивая ещё ближе.

Недостаточно. Этого мало.

Мне нужно остановиться, вернуться к работе, уйти… но я знаю, что если она попросит остаться, я останусь. Плюну на всё — на обязательства, на журналистов, на премьеру. Я забуду обо всём, лишь бы быть здесь.

И дело не только в том, как я жажду её тела. Хотя если это продлится ещё хотя бы пять секунд — я точно нарушу все возможные запреты. Даже те, что сам себе установил.

Я хочу остаться, потому что хочу узнать Одри. Всю. До последней черты.

Хочу знать, что делает её счастливой, а что — грустной или злой. Что заставляет её останавливаться и задумываться. Что бросает ей вызов. Что вдохновляет. Что заставляет бороться, а что — прятаться в кокон.

Хочу знать её любимую еду. Цвета. Книги. Страны.

Назови — я хочу знать.

Хочу, чтобы те, кто любит её больше всех на свете, звонили мне, когда не знают, что подарить ей на день рождения. Потому что они уверены — я всё уже выяснил. Я задал каждый вопрос и запомнил каждый ответ.

Именно Одри прерывает поцелуй. И, наверное, это к лучшему. Я уже слишком поглощён ею, чтобы мыслить ясно.

— Тебе надо идти, — шепчет она у моего уха.

— Не хочу, — признаюсь, крепче прижимая её к себе.

Я чувствую её улыбку, хоть и не вижу её.

— Я Джони отчитываться не собираюсь, Флинт. — Она отступает и встаёт, потом тянет меня за руку. — Давай. Уходи. Увидимся через пару часов.

Она провожает меня к двери, и я целую её напоследок.

— Ты точно будешь в порядке?

Она улыбается и мягко толкает меня к выходу.

— В этом шикарном номере, в такой удобной кровати? Как же я справлюсь?

Джони уже ушла вперёд, но Нейт ждёт меня у двери. Я иду за ним до седьмого этажа, где проходят интервью. У него есть ключ-карта, чтобы открыть комнату, но я останавливаю его, положив руку на плечо.

— Как ты справляешься, брат? Как ты вообще можешь уходить от Джони, когда чувствуешь вот это?

Он поднимает брови.

— Вот это — это что?

— Когда дышать тяжело. Когда ни о чём, кроме неё, думать не можешь.

В его глазах появляется понимание.

— Ты и Одри?

— Джони не сказала?

Он качает головой.

— Нет, но стоило бы догадаться.

Я провожу рукой по груди, будто могу унять ноющую боль где-то под рёбрами.

— Я даже не знаю, что это, — больше себе, чем ему говорю я.

Он усмехается, растягивая губы в широкой улыбке.

— Это любовь, брат. — Он прикладывает карту к замку и распахивает дверь. — Пристегнись, — говорит он, когда я прохожу внутрь. — Теперь рулит твоё сердце.