Как поцеловать кинозвезду

Глава 14

Флинт

Джони облокачивается на кухонную стойку, мой телефон лежит перед ней. Она листает фотографии с Одри, разглядывая каждую по паре секунд, прежде чем перейти к следующей.

— Думаю, сработают, — говорит она, но затем останавливается на последнем снимке — том, где я держу Одри в объятиях. — Ни фига себе, Флинт. Она уже видела это?

Прошёл всего час с тех пор, как Одри ушла, а я до сих пор не могу прийти в себя. До сих пор перевариваю всё, что произошло. Провести с ней час в бассейне оказалось куда большим, чем я ожидал. Впервые за долгое время я забыл, кто я есть. Забыл про Клэр и её ложь. Забыл вообще обо всём — кроме того, как классно было с Одри.

— Нет, она пока не видела. А что?

Хотя на самом деле я просто тяну время. Я прекрасно понимаю, почему Джони спрашивает. На том снимке я смотрю прямо на Одри. И выражение у меня на лице совсем не лёгкое и беззаботное — скорее уж «я бы тебя съел на завтрак».

— Посмотри на своё лицо, — говорит Джони, тыкая пальцем в экран, потом выпрямляется и ставит руки в боки. — Если она увидит эту фотку, она сразу поймёт, что ты не притворяешься.

— А может, подумает, что я просто хороший актёр.

— Милый мой, — говорит она, переходя на материнский тон. Джони не настолько старше меня, чтобы быть моей мамой. Скорее уж — навязчивая старшая сестра. Но это не мешает ей включать режим «мамочка» при каждом удобном случае. — Тебе правда стоит быть с ней честным. Скажи ей, что она тебе нравится.

— Не могу. Сам факт, что она согласилась на это притворство, уже вне её зоны комфорта. А если узнает, что я не играю, сразу всё свернёт, чтобы не обидеть меня.

— То есть ты собираешься просто молча страдать? — спрашивает Джони. — Влюбляться всё больше, а потом смотреть, как она уходит, когда всё закончится?

— Драматизируешь, не находишь? — поднимаю брови. — Я не собираюсь в неё влюбляться. Повеселимся, переживём премьеру, потом останемся друзьями. Ничего страшного.

Джони фыркает.

— Скажи это тому мужчине, что на фото.

— Мужчина на фото говорит тебе, что всё в порядке, — вру я. — А теперь можешь, пожалуйста, прислать мне номер Одри, чтобы я скинул ей фото на одобрение?

Брови Джони взлетают вверх.

— У тебя он уже есть. Ты прислал его мне в сообщении.

А, точно. Я прокручиваю переписку с Джони.

— Господи, мы столько пишем друг другу.

— У тебя жизнь требует много управления, — усмехается она. — Ты понимаешь, что если ты напишешь ей, у неё будет твой номер?

— Я ей доверяю. Всё нормально. Я пообещал, что сначала скину фото ей, прежде чем выкладывать.

Я не виню Джони за осторожность. Это её работа — оберегать мою личную жизнь и быть настороже с каждым, кто ко мне приближается. Но Одри я не боюсь.

— Ладно, не листай. Я сама пришлю. — Джони достаёт телефон. Через секунду мой смартфон вибрирует — пришёл контакт Одри. — Всё. — Она берёт сумку со стула у стойки. — Скажи, если Саймону что-то понадобится, когда фотографии появятся в сети.

Она направляется к выходу, и я иду за ней.

— Ты уже говорил с семьёй насчёт этого?

Ох. Семья. Я знал, что что-то забыл. Морщусь.

— Пока нет. Но скажу.

— До того как выложишь фото, Флинт. Ты же знаешь, твоя мама следит за твоим Instagram. Увидит эти фотографии — с ума сойдёт, если ты ей ничего не объяснишь. К концу недели начнёт вязать пелёнки.

— Я понял. Позвоню ей.

Джони открывает дверь, и я выглядываю на улицу, где уже начинает смеркаться.

— А где Нейт? Он что, правда заставил тебя идти домой пешком?

Она закатывает глаза.

— Ещё даже не темно. Что со мной может случиться? Белка-альбинос нападёт?

— Или медведь?

Она вытаскивает из сумочки баллончик с медвежьим спреем.

— За кого ты меня принимаешь? До моего дома меньше ста метров, Флинт. Всё будет нормально.

Она сходит с крыльца и начинает спускаться по дорожке.

— Позвони маме! — кричит она через плечо. — Я серьёзно, Флинт!

Я машу ей напоследок и возвращаюсь в пустой дом. Хотя и в Малибу он был не менее пуст. Там я тоже жил один. Но в Южной Калифорнии сложно чувствовать себя по-настоящему одиноким. Сто шагов в любую сторону — и обязательно кто-то да найдётся.

А вот здесь одиночество ощущается совсем иначе.

Я включаю музыку через телефон и заваливаюсь на диван в гостиной. Сначала звоню маме — объясняю ситуацию с Одри, рассказываю, почему решил на это пойти и зачем вся эта комедия вообще нужна.

Мама, как я и ожидал, относится к идее притворства с осторожностью, но разговор заканчивается вполне мирно.

— Я тебе доверяю, Флинт, — говорит она. — Если тебе действительно нужно это сделать — делай. Только, пожалуйста, будь осторожен. Не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. Хотя… не стану врать — я бы совсем не расстроилась, если бы ты и вправду влюбился.

— Спасибо, мам. Я буду держать тебя в курсе.

Пишу Оливии с кратким апдейтом, потом открываю контакт Одри и создаю новое сообщение. В животе — лёгкое напряжение, пока я листаю фотографии, выбирая лучшие. На самом деле, лучшие — те, где видно лицо Одри. Но их выкладывать нельзя, так что они остаются только для меня.

В итоге я выбираю три: одну, где она смотрит на горы, и две с нами вдвоём, включая ту самую, которую Джони сочла слишком откровенной. Но если я хочу, чтобы всё выглядело правдоподобно — этот кадр лучший вариант.

Отправляю. После того как все три фотографии загружаются, добавляю сообщение.

Флинт: Что думаешь? Можно выкладывать?

Потом ещё одно.

Флинт: Надеюсь, не против, что пишу сам, а не Джони.

Флинт: Подумал, так будет проще, раз уж нам предстоит проводить много времени вместе.

Я сижу и уставился в телефон. Проходит не больше пары минут, но ощущение — будто вечность. А ответа всё нет.

Я проверяю номер ещё раз, чтобы убедиться, что сохранил его правильно. Всё сходится.

Глупо. То, что она не ответила сразу, ещё ничего не значит. Может, она не рядом с телефоном. Может, гуляет. Принимает душ. Смотрит фильм с сёстрами. Или не смотрит — это же Одри — но причин, по которым она не отвечает мгновенно, может быть сотня.

И всё-таки… с каких это пор я стал таким неуверенным, когда жду ответа от женщины?

Что вообще со мной?

Ворча себе под нос, я открываю нашу общую переписку с братьями. У нас она существует столько же, сколько у нас есть мобильники. Кто-нибудь точно откликнется, а мне сейчас очень не помешает отвлечься.

Флинт: Привет. Просто предупреждаю. Клэр не перестаёт твердить о том, что мы с ней снова сойдёмся, и это стало главной темой, о которой все говорят — вместо того, чтобы обсуждать сам фильм. Пиарщица предложила создать впечатление, будто я с кем-то встречаюсь.

Броуди: Это как вообще? Как создать такое впечатление, если ты ни с кем не встречаешься?

Перри: Фотошоп?

Флинт: Нет уж, фотошоп — это отчаяние. Я до такого не дошёл.

Я открываю фото с Одри и отправляю его братьям.

Леннокс: Брат. У тебя в объятиях настоящая женщина. Объяснишься?

Флинт: Это Одри. Она в курсе. Сегодня днём приезжала, мы сделали пару снимков.

Броуди: Одри согласилась притворяться твоей девушкой?

Флинт: А что, так трудно поверить? Она ещё и на премьеру со мной пойдёт.

Броуди: Тоже в роли девушки?

Флинт: В роли фальшивой девушки.

К сожалению. Но это я себе в голове проговариваю — братьям я в этом не признаюсь. У них и так у всех счастливые браки. Им не нужно ещё одной причины жалеть меня.

Флинт: Мне просто нужен буфер от Клэр. Если пойду один, она меня прижмёт и не даст вырваться.

Броуди: А потом, О УЖАС, тебе придётся на ней жениться, чтобы спасти её репутацию.

Леннокс: Подожди… Кейт заставляет тебя смотреть Бриджертонов?

Перри: Я с Лайлой смотрел. Второй сезон лучше.

Флинт: Это моя репутация под угрозой. И репутация режиссёра. Она столько вложила в этот фильм, а Клэр всё перетягивает на себя.

Флинт: Мы надеемся, что если будет видно, что я с кем-то, Клэр отстанет. И тогда журналисты наконец поговорят о фильме, а не о моей несуществующей личной жизни.

Броуди: Только вот не начнут ли они обсуждать твою новую таинственную девушку?

Флинт: Спрашивать будут, конечно. Но я не обязан отвечать. Одри — не знаменитость. Им она будет не так интересна, как Клэр.

Леннокс: Странно, что киностудия не заставляет тебя с Клэр притворяться парой. У вас же в фильме любовь. Разве не это любят продюсеры?

Флинт: Если бы всё это происходило на самом деле — может, и подхватили бы. Но принуждать притворяться? Такое только в книжках бывает.

Перри: Говорит человек, который буквально ведёт фальшивую девушку на премьеру.

Флинт: Заткнись.

Леннокс: Удивительно, что Одри согласилась. Сколько ты ей предложил?

Перри: Только скажи, что ты ей платишь...

Флинт: Я ей не плачу. Я разрешаю ей использовать мой участок для исследований.

Броуди: Подожди. Это метафора такая? Или… скажи, что это не метафора.

Флинт: Самая настоящая земля. Раньше принадлежала Carolina Southern. Говорит, что ближе к реке раньше вели какие-то исследования.

Леннокс: То есть ты всё-таки платишь.

Флинт: Скорее… мы обмениваемся услугами. Всё нормально. Её это устраивает. Я просто не хочу, чтобы вы увидели пост и решили, будто мы и правда встречаемся.

Перри: Какая прелесть — он думает, мы читаем жёлтые новости о нём.

Флинт: Я собираюсь выложить фотографии у себя в Instagram.

Леннокс: Какая прелесть — он думает, что мы подписаны на его Instagram.

Флинт: Идиоты. Все до одного.

Броуди: Кейт говорит, что она подписана.

Флинт: Передай Кейт, что она мне нравится больше, чем ты.

Броуди: Она ещё сказала, что Одри ей очень нравится и что вы бы отлично смотрелись как пара.

Да уж. Я тоже так думаю.

Флинт: Это не об этом. Это деловое соглашение. Одри слишком разумная и практичная, чтобы из этого что-то получилось.

Леннокс: Второй раз ты рассказываешь нам, что она думает об этом. А что ты думаешь?

Флинт: Что ты имеешь в виду?

Леннокс: Выражение твоего лица на фото говорит, что ты реально в неё втюрился.

Флинт: Да? Ну, может, мне стоит стать актёром или что-то типа того.

Леннокс: Ладно, понял.

Отрицать, отрицать, отрицать — вот мой план. Мне просто нужно убедить себя, что чувств тут никаких нет.

Я не вовлечён.

Всё под контролем. Мне вполне комфортно с тем, что между мной и Одри ничего настоящего быть не может.

Я отвечаю на ещё пару дурацких сообщений от братьев, полностью уверяя себя: всё это — игра. Только игра.

Но когда появляется новое сообщение, от самой Одри, сердце с грохотом вылетает из груди. И всё моё самоуговаривание летит к чертям.