Когда вмешалась жизнь

Глава 1

Самая маленькая комната в доме принадлежала самой большой неудачнице на свете. Ничто не вызывает такой жалости, как синее постельное белье в белый горошек на раскладной кровати, окруженной четырьмя стенами, увешанными плакатами рок-групп и знаменитых волейболистов.

— Паркер, забери кровать. Поставишь ее в одной из свободных комнат.

— Мне не нужна эта кровать, мам.

— Почему? Ты спала в ней с четырех лет.

Паркер выключила свет и спустилась по лестнице с остатками своих вещей.

— Ты же понимаешь, что только что ответила на свой вопрос?

В свои двадцать шесть Паркер не испытывала ни капли гордости за эту детскую кровать, так же как и за череду временных работ и бесполезное высшее образование. Паркер Круз не планировала носить на себе ярлык бумеранга, как и не планировала, что ее школьный возлюбленный изменит ей с Пайпер — ее сестрой-близняшкой.

— Однажды коварная шлюха — навсегда коварная шлюха. — Паркер с дьявольской ухмылкой рассматривала фотографию счастливой парочки.

В тот день, когда изменщики обменялись клятвами, Паркер покончила с планированием. А также перестала разговаривать с сестрой. Пайпер сама сделала такой выбор. Сильное слабительное, которое Паркер подмешала в кофе невесты утром перед свадьбой, непоправимо разрушило их отношения.

— Твоя сестра не шлюха и не коварная. Со свадьбы прошло два года. На мой взгляд, пора бы тебе позвонить ей.

Игнорируя усилия матери по примирению и предвзятое отношение к своей близняшке, Паркер в последний раз взглянула на свадебную фотографию размером восемь на десять дюймов в серебряной рамке, стоявшую на каминной полке. Она провела пальцем по деревянной поверхности.

— Когда ты в последний раз вытирала пыль?

— Паркер.

— Мам, — усмехнулась Паркер, сдувая пыль с пальца.

— Я серьезно. Пайпер твоя сестра. Мне невыносимо видеть, как вы обе не можете оставить прошлое позади и начать все заново.

Фотографию тоже покрывал слой месячной пыли.

— Я тоже серьезно. Раньше ты ругала нас за то, что мы не помогаем по дому, но теперь, когда я готова помочь, считаешь, что я «осуждаю» каждый раз, когда беру тряпку или пылесос.

— Хватит менять тему.

Паркер снова провела пальцем по каминной полке, выводя на поверхности:

П о з о р

— Паркер! — Джейни Круз шлепнула дочь по попе и стерла надпись. — Теперь мне придется снять все с полки и вытереть пыль. Ты хуже тех идиотов, кто пишет «помой меня» на задних стеклах грязных машин.

Хуже? Не совсем так. Она и была одной из тех идиоток, кто пишет «помой меня» на задних стеклах грязных машин.

Паркер взяла с полки свадебную фотографию и посмотрела на светло-каштановые волосы сестры, доставшиеся им от мамы, спускающиеся по спине длинными волнами. В порыве презрения и злопамятности Паркер отрезала свои волосы до плеч, выпрямила и покрасила их на три тона темнее, потому что перестала быть однояйцевым близнецом.

— Фотограф великолепно отфотошопил шлейф ее платья. — Паркер покачала головой и тихо присвистнула. — Мы, наверное, больше часа пытались отчистить с атласа и кружева все это дерьмо.

— Паркер, это не смешно.

— Нет. — Она повернулась к матери с преувеличенно широкой ухмылкой. — Совсем не смешно.

— Ты испортила ей свадьбу.

Пожав плечами, Паркер вывела пальцем на пыльном стекле фотографии:

И з м е н щ и ц а

— Ну, никто же не умер.

— Паркер.

— Ма-а-ам, — протяжно произнесла она, мешая попытке Джейни завязать серьезный разговор.

С подъездной дорожки послышались три коротких гудка. Джейни хмуро смотрела, как Паркер возвращает фотографию на место. Взяв серую плетеную корзину с бельем, она направилась к задней двери по узорчатому линолеуму, потертому и поцарапанному за годы интенсивных передвижений.

— Вот что она мне сказала. — Оставив корзину у двери, чтобы отец отнес ее в грузовик, она снова посмотрела на маму. — Когда я вошла и увидела их в своей постели, голыми…

— Паркер, мне не обязательно знать…

Короткий смешок превратился в бурлящее болезненное веселье. Посудомоечная машина лязгала и булькала, действуя Паркер на нервы так же сильно, как и попытки матери примирить сестер.

Даже сейчас, годы спустя, это все еще причиняло боль.

— Что? Подробности? Тебе не обязательно знать, что милая, невинная Пайпер брала в рот у моего парня…

— Паркер! — Джейни прижала руку к груди, словно тянулась к невидимому жемчужному ожерелью.

Паркер с полной уверенностью могла сказать, что за свою семейную жизнь ее родители один раз точно занимались сексом. Сколько она себя помнила, они спали в разных спальнях. Джейни никогда не понимала, что такого «значительного» в сексе. В тех редких случаях, когда вообще произносила это слово, ее лицо искажалось от отвращения.

— Это брать?

— Ага, — ответила Паркер отцу, не отворачиваясь от кислой мины матери.

Он забрал корзину. Через несколько секунд порыв ветра захлопнул сетчатую дверь.

— Прекрасно. Никаких подробностей, кроме одной. Когда я сказала Пайпер, что она разрушила мою жизнь, что я отказалась от двух волейбольных стипендий, чтобы учиться в том же университете, что и Калеб… она ответила: «Мне жаль, Паркер, правда, но никто же не умер».

— Милая… — сказала тихим голосом Джейни, склонив голову набок, — …это не было веской причиной так поступать с ней в день ее свадьбы.

Лава гнева разлилась по коже Паркер, окрасив ее щеки румянцем.

— Я поступила так из-за ее глупого тоста на репетиции ужина!

— Тост был милым.

— Гребаный ад, мама!

— Паркер. — Она поцокала языком, неодобрительно покачав головой. — Ты слишком воспитанная для таких выражений.

Годы сдерживаемого гнева вырвались наружу. Паркер провела рукой по волосам и заправила их за уши, проворчав:

— Позволь, освежить тебе память. Звучало это примерно так: «Я хотела бы поблагодарить Паркер за то, что она не обращала внимания на любовь, расцветающую между мной и Калебом, а затем великодушно отошла в сторону, чтобы мы могли быть вместе». Это не милый тост, а словесная пощечина, вызвавшая ужасную неловкость и унижение.

Джейни подошла к Паркер и коснулась ладонью ее щеки.

— Пайпер звонила мне вчера. В следующем месяце они с Калебом возвращаются домой. — Ее губы растянулись в сочувственной улыбке. — Твоя сестра беременна.

Пусть дадут имя своему ребенку «Галлибл» (прим.: Gullible в пер. с англ. — наивная, легковерная) или «Обливиес» (прим.: Oblivious в пер. с англ. — рассеянная, не обращающая внимание) и скажут, что назвали его в честь Паркер.

— Хорошо, что я переезжаю, чтобы они могли навещать вас с папой, не пересекаясь со мной.

Оставаться решительно уверенной после такого заявления заслуживало награды, учитывая, что она переезжала через дорогу, в старый фермерский дом ее бабушки и дедушки. Впечатляющая демонстрация независимости для человека за двадцать с высшим образованием. Если бы Пайпер и Калеб назвали своего ребенка в ее честь, то однозначно именем «Жалкая Неудачница».

— Поедешь со мной или дойдешь пешком? — спросил ее отец. — Я заранее отвез Old Blue в гараж. Скоро тебе понадобится устройство для открывания гаражных ворот. К зиме уж точно.

Паркер повернулась и сквозь хмурое упрямство на лице выдавила полуулыбку.

— Поеду с тобой. Так мы придадим этому событию более официальный вид. Что касается устройства открывания гаражных ворот, то оно не в приоритете. Я прекрасно могу открывать и закрывать ворота вручную.

— Я буду скучать по тебе, милая.

Барт Круз закатил глаза на слова жены.

— Боже, женщина! Она будет жить через дорогу. В ста ярдах.

Еще одно подтверждение статуса неудачницы.

— Открой окна. Дом покрашен недавно, и хотя основа не содержала ЛОС, в колерах они были. И не забудь проверить батарейки в дымовой сигнализации (прим.: Летучие органические соединения (ЛОС) — это химические соединения на основе углерода, присутствующие в большинстве красок).

— Да, мам. — Она показала ей большой палец вверх и последовала за отцом к двери.

— И в детекторе угарного газа тоже! Боюсь, ты забудешь об этом, когда зимой включишь печь!

Смешок Барта потонул в хрусте гравия подъездной дорожки под его ботинками.

— Видишь, с чем я имел дело последние тридцать пять лет?

Паркер прищурилась от облака пыли, поднявшегося в воздух от внезапного порыва ветра, когда она залезала в грузовик.

— Просто большую часть своей любви она выражает в форме беспокойства. Это все равно любовь. — Она захлопнула дверцу.

Отец что-то пробурчал, что не носило оттенка нежности.

Пусть новообретенная независимость Паркер и происходила в сотне ярдов от дома ее родителей, разделенного противоположно расположенными гравийными дорожками и двухполосной проселочной дорогой, все же это квалифицировалось как свобода.

Другой дом.

Другая судьба.

Новое начало.

Большую часть весны Паркер с отцом приводили внутренности старого двухэтажного фермерского дома в порядок. Отремонтировали полы из темного дерева, покрасили шкафы в белый цвет и заменили ламинированные столешницы на кухне и в двух ванных комнатах на гранитные. Почти каждую стену Паркер покрыла синим оттенком, чтобы передать им свою индивидуальность. Возможно, в воздухе еще витало немного летучих органических соединений, но Паркер предпочитала запах новой краски прежней затхлости, пропитавшей каждую поверхность.

Паркер потратила на ремонт последние десять центов, которые накопила со времен учебы в университете. Коммунальные услуги станут проблемой, пока она не найдет работу. Термостат стоял на восьмидесяти двух, а зимой она будет уменьшать его до шестидесяти пяти. Но она не была бездомной и не жила с родителями; и это все, что имело значение.

Пока Паркер готовила первый официальный ужин в своем доме, во входную дверь постучали. Со стопроцентной уверенностью она знала, что у порога стоит Джейни Круз, женщина-беспокойство.

Дорогой мамочке не удалось держаться в стороне более трех часов. Никаких вечеринок или оргий в ближайшем будущем Паркер не светило, но она хотела, чтобы ее варианты оставались открытыми, а родители не приходили к ней по своему желанию.

Она выключила газовую горелку и сняла со сковороды сэндвич с жареным сыром.

— Горячо! Ай!

Сэндвич приземлился на тарелку, что было полнейшей удачей. Посасывая обожженные пальцы, Паркер медленно приблизилась к двери, едва сдерживая смех.

— Да. Да! ДА! О, дай его мне! Сильнее! Быстрее! О… боже… поработай языком! — Паркер стонала и кричала, а затем прикрыла рот, чтобы заглушить смех. Сатана знал ее по имени, в этом она была уверена.

Нужно установить камеру над входной дверью, чтобы видеть лицо мамы. Этот пункт стоял перед устройством открывания гаражных ворот в списке вещей, которые требуется успеть сделать. За несколько секунд она скинула шорты и майку, оставшись только в нижнем белье. Дрянной поступок, но Паркер любила хорошие шутки. Она открыла дверь, избавляя Джейни от надвигающегося сердечного приступа или инсульта.

— Извини, ты застала меня посреди… вот, дерьмо! — Паркер прыгнула за дверь, когда старые деревянные ступеньки заскрипели под спускающимся по ним мужчиной, и он оглянулся на нее.

— Вы не моя мама. — Она поежилась от вырвавшихся слов, выглядывая из-за двери.

Он сжал губы и согласно промычал.

— Полагаю, вы должны испытывать облегчение, что я не ваша мама.

Она поморщилась от выступившей на коже испарины смущения.

— К сожалению, нет.

— Мой… гм… — он поправил красную кепку «Кабс», на краткий миг показывая спутанную темную шевелюру, а затем опустил козырек ниже на глаза. У него было красивое лицо и высокое, стройное тело, которое идеально облегали темные джинсы и серая футболка.

— Мой пес убежал со двора. Думаю, он за вашим сараем. Я просто не хотел бродить вокруг вашего дома, не сообщив о своих намерениях. Знаете… люди охраняют свою собственность с оружием. Но я, э-э… сомневаюсь, что у вас в данный момент есть ружье.

Он держал взгляд опущенным, как настоящий джентльмен.

— Я… — он мотнул головой в сторону, — …ваш сосед с южной стороны, Гас Уэстман.

— Конечно. Да. Позвольте мне… э-э… одеться, и я помогу вам в поисках.

Гас покачал головой.

— Незачем. Возвращайтесь к своим делам.

Паркер оставила дверь приоткрытой на дюйм и подняла одежду с пола.

— Это не то, как звучало. Я просто симулировала оргазм, — прокричала Паркер из-за двери. Натянув шорты, она закатила глаза. — Я не то хотела сказать, — прошептала она про себя, натягивая майку.

— Не мое дело. Я… пойду искать Рэгса.

— Я сейчас выйду!

Сунув ноги в выцветшие темно-синие конверсы Chuck Taylor, она захватила с кухни сэндвич и выбежала через парадную дверь.

— Рэгс? Его так зовут?

— Ага. — Гас оглянулся через плечо, пока она бегом догоняла его, по нервной улыбке и проблемой с поддержанием зрительного контакта было видно, что он смущен.

— Пастушья собака?

Гас кивнул. Когда они пробирались к сараю, спутанные сорняки и трава шуршали и потрескивали, испуская теплый землистый аромат.

— Так я и думала. Я видела его в вашем дворе. Кстати, я Паркер.

Еще один быстрый взгляд в сторону.

— Рад знакомству. Я встречал вашего отца. Он сказал, что вы собираетесь переехать в фермерский дом.

— Папа не упоминал о вашей встрече. Прошлым летом мы с восхищением наблюдали за строительством вашего дома. Я видела ваш фургон «Уэстман Электрик», но не знала, что вы его владелец. Сэндвич?

Разорвав липкий сэндвич, она предложила ему половину.

— Нет. Я в порядке.

— Он с хаварти и Пеппер Джеком.

Несомненно, величайшее сочетание сортов сыра когда-либо расплавленных между двумя кусочками хлеба могло стереть любые воспоминания о полуобнаженной девушке, открывшей дверь.

— Правда, я в порядке, но спасибо.

Пожав плечами, она откусила кусочек.

— Вон он! — Она указала на угол сарая.

— Рэгс! — крикнул Гас. — Ко мне. Сейчас же!

Бело-серый пес, понурив голову, медленно двинулся к ним.

— Твою ж мать, — проворчал Гас.

— О, боже. Мне очень жаль. — На случай, если появление в дверном проеме в нижнем белье не доказало отсутствие у нее манер, бормотание с набитым ртом сделало свое дело. — Мне нужно выкопать этот дурнишник.

В густой шерсти пса запуталось, должно быть, более сотни шипов.

— Она убьет нас обоих, приятель. — Гас чуть дернул козырек вниз, будто это могло защитить его от неприятностей.

Рэгс сел перед ним, высунув язык, почти улыбаясь.

— Ваша жена?

Гас кивнул.

— Вам придется постричь его, как настоящую овцу.

— Да уж. — Он глубоко вздохнул и потер виски.

— Бабушка с дедушкой держали двух золотистых ретриверов. Если те забирались в дурнишник, единственным выходом оставались ножницы. Думаю, они все еще в сарае.

— Серьезно?

Впервые карие глаза Гаса с золотыми крапинками встретились с глазами Паркер и не отрывались от них более нескольких секунд. Он ухмыльнулся. Не жуткой мужской ухмылкой, а скорее мальчишеской. Ухмылкой «ты-только-что-спасла-меня-от-неприятностей».

Паркер ощутила эффект этой ухмылки в местах, где неуместно чувствовать ухмылку женатого мужчины.

— Не хочу отрывать вас от вашей компании. — Он кивнул в сторону ее дома.

Она засмеялась.

— Нет никакой компании. Я на самом деле думала, что вы моя мама. Это была шутка. Она не верит в секс.

Он прищурил один глаз.

— Абсолютная правда. По-другому и не скажешь.

Скептицизм исчез с его лица, и он откашлялся.

— Давай сделаем это, Рэгс. Иначе оба будем спать в собачьей будке.