Когда вмешалась жизнь

Глава 12

— Нам нужно поговорить.

Сабрина подпрыгнула, прижав руку к груди.

— Черт возьми, Август! Ты меня напугал. — Она включила свет в спальне и сняла шпильки. — Почему ты сидишь в темноте?

Он наклонился вперед в белом кресле с откидной спинкой, стоявшем у окна в их спальне, и положил руки на колени. От резкого света Гас прищурился, так как просидел в темноте два часа в ожидании возвращения жены.

— Думал, если ты увидишь свет, то не придешь.

По пути в гардеробную она расстегнула молнию черного платья.

— Не смеши меня. Говоришь так, будто я тебя избегаю.

Гас потер глаза от долгого дня и двух мучительных недель.

— А разве нет?

Она вышла из гардеробной в черной ночной рубашке, закатила на него глаза и завернула за угол в ванную.

— А я-то думала, это я сегодня много выпила. Ты параноик, Август.

Он встал, склонив затекшую шею в одну, затем в другую сторону. Дизайнерское кресло Сабрины не было создано для комфорта.

— Ты отсутствовала пять дней, а когда вернулась домой, первое, что сделала, это развернулась и снова ушла, чтобы встретиться с друзьями. — Гас прислонился к дверному косяку ванной, скрестив руки на обнаженной груди, его шорты низко сидели на бедрах.

— И что ты хочешь этим сказать? — Она потянула за резинку, и длинные светлые волны рассыпались по ее плечам и спине.

Эйб был прав: большинство мужчин готовы были убить, лишь бы иметь такую же жену, как у Гаса.

— Помню времена, когда, проведя в разлуке всего восемь часов, мы срывали друг с друга одежду и трахались, как кролики, на лестнице или на кухонной стойке, потому что даже не могли дойти до спальни.

— Секс. Все постоянно сводится к сексу, — пробормотала Сабрина с зубной щеткой во рту, полным пены.

Он двинулся за ней. Когда она наклонилась, чтобы сплюнуть, он скользнул руками по ее бокам, прижимаясь эрекцией к ее заднице.

— Гас… — она называла его так только во время секса, и это звучало, как стон.

— Я скучаю по своей жене, — прошептал он ей на ухо, когда она отложила зубную щетку и оперлась руками о гранитную столешницу.

— Уже… поздно… — ее голос охрип, когда Гас накрыл ладонями ее груди.

— Скажи, что ты этого не хочешь. — Он посасывал и кусал мочку ее уха, толкаясь в нее бедрами.

— Гас… — Ее глаза закрылись.

Он провел правой рукой по ее шелковой ночнушке вниз, к кружевным трусикам.

— Если ты не мокрая, я остановлюсь.

— Я не… бл*ть… Гас… — Сабрина опустила голову и снова застонала, когда два его пальца скользнули по ее клитору.

— Кажется, я не остановлюсь. — Он зарылся носом в ее волосы, затем укусил за шею и в то же время вонзил в нее пальцы.

— Я… — От его ласк ее дыхание участилось. — Я устала.

Гас усмехнулся ей в шею. Она не слишком устала, чтобы двигать бедрами в такт его пальцам. Он чувствовал, что его член вот-вот взорвется: убийственная комбинация потребности кончить и мыслей о Паркер и ее вкусе.

— Пожалуйста…

Когда он вынул пальцы и развернул жену к себе, он не мог понять, просила ли она продолжить или остановиться. Ее напряженное лицо и затуманенные глаза выражали одновременно боль и желание. Доказательство ее возбуждения на его пальцах не позволило ему остановиться и задать вопросы.

Он скинул шорты и трусы и отбросил их в сторону, зацепил пальцами ее трусики и спустил их по ногам. На короткое мгновение, когда он поднял ее на туалетный столик, их глаза встретились. Прежде чем он успел проанализировать отчужденность в ее взгляде, он обвил ее ноги вокруг своей талии и вошел в нее.

Их губы сомкнулись в отчаянной ярости. На вкус она напоминала карамель и дуб ее любимого шардоне, а на ее коже оставался легкий аромат духов. Он подвел их к кровати и подмял Сабрину под себя. Тело Гаса занималось любовью с женой, в то время как его разум трахал соседку.

— Доброе утро. — Гас поцеловал жену в лоб и поставил возле кровати поднос с завтраком.

Предыдущей ночью дело было не в сексе. Секс был единственным известным ему способом отвлечь ее от навязчивых мыслей на время, достаточное для того, чтобы она его выслушала.

Сабрина прищурилась и открыла глаза.

— Который сейчас час?

— Половина шестого.

— Я опаздываю. — Она села, убирая волосы с лица.

— У тебя еще пятнадцать минут до звонка будильника. Я претендую на эти пятнадцать минут с тобой.

Она вздохнула, глядя на него сонными глазами, и грустно улыбнулась.

— Август, что происходит?

Он протянул ей чашку кофе.

— Мне кажется, я соревнуюсь с твоей карьерой и терплю поражение.

— Август…

— Нет. Позволь мне закончить.

Она кивнула, показывая мимолетную уязвимость, и поднесла клубящуюся паром чашку к губам.

— Я не буду просить тебя взять отпуск, пока ты не будешь готова. Я не буду просить тебя приходить домой к ужину каждый вечер. Но мне нужно от тебя что-то, даже если это всего лишь пятнадцать минут на рассвете. И мне нужны эти пятнадцать минут, чтобы почувствовать их пятнадцатью днями — неторопливыми и непрерывными. Я хочу чувствовать себя твоим мужем, а не твоей работой.

Он ненавидел сомнение в ее глазах.

— Думаю, ночью я уделила тебе гораздо больше пятнадцати минут. — Она игриво приподняла бровь, но Гас понял, что это было скорее отвлечением от его слов, чем настоящим комплиментом тому, что они разделили прошлой ночью.

Забрав у нее чашку, он сделал глоток и поставил ее обратно на поднос.

— Секс был хорош. — Его ладонь скользнула вверх по ее бедру, но остановилась, не дойдя до цели.

Она напряглась под его прикосновением и накрыла рукой его руку, словно проверяя, не пойдет ли он дальше.

— Секс был хорош.

Гас кивнул.

— Но секс всегда хорош. — Он не был идиотом. Гас знал, как доставить удовольствие жене, и знал, когда ее оргазм приближается, а когда заканчивается. Он также знал, что прошлой ночью она молча боролась с ним. Она была возбуждена, и это ее злило. Почему? Он не понимал.

— Август, этим утром ты нуждаешься в том, чтобы твое эго приласкали?

Он ответил полуулыбкой, отчаявшись установить контакт с игривой женщиной, на которой женился пятью годами ранее.

— От твоей ласки я никогда не откажусь.

На ее телефоне зазвенел будильник.

— Твои пятнадцать минут истекли. — Сабрина сбросила одеяло и встала.

Когда она начала уходить, он схватил ее за запястье. Она в замешательстве повернулась.

— Ты счастлива?

Она усмехнулась.

— Ты умираешь, Август? К чему такая внезапная сентиментальность? Твои непрестанные «я люблю тебя». Они так тебе нужны?

— Непрестанные «я люблю тебя»? Прости, постараюсь говорить их реже. — Он отпустил ее запястье, схватил поднос с нетронутым завтраком и понес его обратно на кухню.

Полчаса спустя по плитке раздался цокот каблуков, и на кухню вошла Сабрина.

— Если увидишь Паркер, передай ей, что Брок пришлет ей список покупок до полудня. А пока попроси ее постирать наши простыни.

— Она стирала их вчера утром по твоей просьбе. — Гас сосредоточился на экране телефона, потому что к этому моменту даже не хотел смотреть на жену.

Сабрина перекинула через плечо коричневую сумочку Gucci.

— Да, но теперь они грязные от… пота и всякой всячины с прошлой ночи.

— Вау… когда это мы начали менять простыни после каждого занятия сексом и всякой всячины?

— Перестань спорить. Просто передай ей мои слова. И не жди меня сегодня, вечером я ужинаю с клиентом. Пока, малыш. — Выходя за дверь, она послала Рэгсу воздушный поцелуй.

— Привет, демонический пес!

Гас усмехнулся, услышав приветствие Паркер для Рэгса. Судя по всему, она не простила ему вчерашнюю выходку.

— Ох… — Она остановилась в дверном проеме. — Думала, тебя уже нет.

Гас взял яблоко из проволочной корзины на столешнице и бросил его в пакет для завтрака, стоявший рядом с бейсболкой «Кабс».

— Что ты имеешь в виду: ушел ли я на работу или меня выгнали из дома?

Паркер нахмурилась.

— На работу. Как тебя могли выгнать из дома, если я ничего не сказала?

— Разумно. Нет, я еще не ушел на работу. В девять у меня встреча со строителем.

— Ясно. — Она взглянула на часы на микроволновке. — У тебя есть еще полтора часа. Хочешь, приготовлю тебе завтрак?

— Я уже поел… до шести утра.

— Жаворонок. — Паркер зачерпнула для Рэгса целую чашку корма и наполнила миску пресной водой. — Я всегда завидовала жаворонкам. Я, конечно, встаю рано, но всегда с трудом.

Она открыла холодильник и налила себе стакан апельсинового сока, что казалось справедливым, поскольку накануне сама выжала его для Сабрины, но Сабрина не выпила ни капли.

— На самом деле я не совсем жаворонок, но кто-то мне сказал «бороться за жену», поэтому сегодня утром я принес ей завтрак в постель.

— Как мило. — Паркер отпила глоток сока.

Гас ответил ей натянутой улыбкой.

— Да, очень мило. Ночью я также долго и жестко трахал жену, и она попросила тебя снова сменить грязные простыни с пятнами пота.

Бабах!

Стакан разбился о плитку, расплескав повсюду апельсиновый сок. Паркер несколько секунд стояла неподвижно, будто не осознавая, что это она уронила стакан.

— Рэгс, назад. — Гас вывел его в прихожую и запер дверь, блокируя ему доступ на кухню.

— Дерьмо! — Паркер пришла в движение, словно ее мозг, наконец, осознал, что она сделала. — Мне очень жаль. Я все уберу. Ты иди на работу.

— Все в порядке. — Он схватил рулон бумажных полотенец, метлу и совок для мусора.

Паркер вытирала полотенцами сок, пока он сгребал осколки в кучу.

— Что случилось? — спросил Гас.

— А на что это похоже? Я уронила стакан с соком. — На Гаса она не смотрела.

— Да, ну, Шерлок? Я имею в виду, почему ты побелела, как эти бумажные полотенца, за две секунды до того, как стакан выскользнул из твоих рук?

— Ух, ты! Серьезно? — Все еще отказываясь взглянуть на него даже краем глаза, она выбросила мокрые полотенца и взяла из прихожей швабру, пока он заканчивал подметать осколки.

— Ты расстроилась? — Гас выбросил стекло в мусорное ведро и достал из него пакет, завязав его узлом.

— Нет. Да… не знаю. — Брови Паркер сошлись у переносицы, когда она сосредоточенно отмывала липкий пол шваброй.

— Ты ревнуешь. — Он старался не ухмыляться, будто ему это нравилось, но ничего не вышло.

— Иди нахрен, — прошептала она.

— Это ты посоветовала мне «показать» жене, как сильно я все еще ее люблю. Так что, я…

— Да-да, я поняла! Господи, мне не нужны подробности. Я даже не собираюсь у вас оставаться. Как только Сабрина уделит мне больше двух секунд своего времени, я уволюсь.

— Ты переезжаешь?

— Что? Нет. С чего ты взял?

— Ради чего еще увольняться с хорошо оплачиваемой работы? Чтобы держаться от меня подальше? И все же твоя входная дверь все равно останется в ста ярдах от моей. Пес моей жены все равно найдет способ привлечь твое внимание, и мне все равно придется прийти и спасти его… или тебя… в зависимости от того, как на это посмотреть.

Паркер, наконец, бросила быстрый хмурый взгляд на Гаса. Затем прополоскала швабру в раковине прихожей.

— По-твоему, единственный способ держаться от тебя подальше — это переезд?

Гас выглянул из-за угла и посмотрел на нее.

— Да.

— Вот сам и переезжай. Почему переезжать должна я? Мой дом стоит здесь дольше твоего.

Ему нравились ее дерзкие доводы и то, с какой уверенностью она держала спину прямо, даже если это выглядело не совсем правдоподобно.

— Ты прожила там пару недель, — усмехнулся он.

Она повернулась к нему, но ее нахмуренные брови не смогли скрыть блеска в глазах. Как бы ей ни хотелось злиться на него, ее тело сопротивлялось этому.

— Этот дом принадлежал моей семье на протяжении нескольких поколений. Там жили мои бабушка и дедушка, и их родители тоже.

— Только за свою землю я заплатил более трехсот тысяч.

Паркер в удивлении отшатнулась.

— Ты спятил?

— Я сделал это ради любви. Чтобы «показать» жене, как сильно я ее люблю.

Паркер отпихнула его в сторону, — не вскользь, а настоящим толчком — хотя он и не стоял на ее пути.

— Мне жаль беднягу, у которого нет трехсот тысяч долларов, чтобы выразить свою любовь женщине, — рассмеялась она. — Или, может, мне жаль женщину, чей мужчина считает, что за триста тысяч можно купить ее любовь. Не уверена. Я подумаю об этом позже.

— Подумаешь? Было бы замечательно.

Сарказм, кажется, стал темой сегодняшнего утра.

— А пока ты думаешь, не могла бы поведать мне, почему так злишься?

— Я не злюсь. — Прислонившись к стойке, Паркер возилась с телефоном.

— Ты злишься, что я занимался сексом со своей женой.

Она хмыкнула.

— Да, конечно, причина в этом. Я злюсь из-за того, что парень, которого я знаю две недели, занимался сексом со своей женой. Абсолютно разумно. Как ты догадался?

— Потому что я тоже из-за этого злюсь.

Мышцы ее челюсти сжались, и она с трудом сглотнула.

— Я говорила с сарказмом, — прошептала она, не поднимая глаз.

— А я нет.

— Мне плевать.

Гас шагнул ближе.

— Спроси меня, почему.

— Мне плевать.

Еще один шаг.

— Ночью я занимался любовью со своей женой, думая о своей соседке.

— Господи, Гас… — прошептала Паркер, медленно поднимая глаза и качая головой.

— За день до нашей встречи я бы сказал, что я ни хрена не такой парень. Изменщик? Ни. Хрена. Потом мы встретились, и в одно мгновение я стал лицемером и изменщиком.

Паркер ответила умоляющим взглядом, глядя на него так, будто весь ее мир вот-вот рухнет.

— Моя сестра.

Он прищурился, на секунду засомневавшись, правильно ли ее расслышал.

Ее затуманенный взгляд оторвался от его глаз, сосредоточившись на его плече или, может быть, на чем-то за ним.

— Мой парень изменил мне с моей сестрой.

Такого поворота он точно не ожидал.

— Я возненавидела ее сильнее, чем его. Мы — семья. Она — моя родная кровь, но мы не разговаривали уже два года, и, думаю, я была готова никогда больше с ней не заговорить. Пока… — она посмотрела ему в глаза, — …ты не произнес мое имя.

Она рассмеялась, и это прозвучало как самый болезненный смех, который он когда-либо слышал.

— Мое. Имя. Насколько это глупо? Честно говоря, мне оно никогда особо не нравилось. Но когда его произносишь ты… я чувствую это в тех местах, где, черт возьми, не должна ничего чувствовать от женатого мужчины. Я не хочу чувствовать тебя. Не хочу, чтобы ты был в моей голове. Не хочу утром сто раз смотреться в зеркало перед тем, как приду сюда. Не хочу ревновать к твоей жене. И не хочу знать, что ты трахал ее прошлой ночью, думая обо мне.

— Паркер…

Она отступила на шаг, когда он двинулся к ней.

— Я возжелала мужа своей соседки! Это грех, Гас. Самый… страшный… полагаю. В своей разрушенной жизни я винила измену, но сейчас у меня возникают ужасно неуместные мысли о моем соседе. Избежать их невозможно. Я не знаю, как их остановить. В моем мозгу нет кнопки выключения. Серьезно… я попаду в ад!

— Паркер…

— ПРЕКРАТИ ПРОИЗНОСИТЬ МОЕ ИМЯ!

Замолчав, Гас отступил на несколько шагов, освобождая пространство взбесившейся соседке.

Рука Паркер подлетела ко рту, глаза широко распахнулись. Рэгс бросился к ней, виляя хвостом. Безымянная девушка расхохоталась, начиная впадать в истерику. Плохой знак.

— Я… прости, пожалуйста. — Она боролась за каждый вдох, вытирая слезы. — У меня не было секса… долгое время. Я совсем недавно заменила батарейки в вибраторе, а их уже снова пора менять. Мои друзья советуют мне создать профиль в приложении онлайн-знакомств, но я говорю им, что это только для тех, кому нужна интрижка на одну ночь. Но будем честны: если батарейки моего вибратора хватает всего на две недели, возможно, мне пора согласиться на интрижку, прежде чем мои женские прелести покроются сыпью от силикона.

Под звук учащенного дыхания они смотрели друг на друга. Гасу потребовалось несколько минут, чтобы понять, что она молчит.

— Август Уэстман… вчера ты потряс мой мир, а сегодня утром ткнул меня носом в свои сексуальные завоевания. Я только что наговорила тебе кучу херни, которая закончилась словами «сыпь от силикона» и «женские прелести». Скажи. Что-нибудь.

— Боюсь, моя эрекция может длиться дольше четырех часов. Так что, если у тебя разряжены батарейки, я, вероятно, мог бы…

— Не смешно, Гас. Я серьезно. В день нашей встречи, мы ничего не делали. Как ты мог почувствовать себя изменщиком в тот момент? — Паркер покачала головой.

— Но я кое-что сделал. В тот момент, когда ты выскочила из-за двери и улыбнулась, несмотря на свое смущение, я нарушил свои свадебные клятвы. Помню, когда мне было девять, мама отвела меня к окулисту, и он поднес к моим глазам линзы. До этого я и понятия не имел, чего мне не хватало, но в тот момент испытал полное блаженство. Целый новый мир. Мне не хотелось моргать, потому что я боялся, что четкость исчезнет. Я чувствовал эйфорию от кончика носа до кончиков пальцев ног. Когда ты улыбнулась, мне не хотелось моргать, потому что я знал, что в ту же секунду ты все еще останешься стоять на месте, а я по-прежнему буду в чертовски несчастном браке с другой женщиной. Я злюсь по той же причине, что и ты.

Сдавшись или, возможно, ради удовлетворения собственного любопытства, она подняла взгляд вверх.

— Ну, я только что сказала, что не злюсь, но просветите меня, мистер Уэстман.

— Женщина, которую я должен желать, кажется мне чужой, а женщина, которую я желаю, — чужая. Я хочу поступить правильно, но после прошлой ночи даже не знаю, что происходит. И ты… ты так чертовски напугана, что становишься той, кого, как тебе казалось, ты ненавидишь. Тебя мучают эмоции, которых ты не можешь контролировать. Ты травмирована своим прошлым. И ты так чертовски боишься будущего, потому что счастье ускользнуло от тебя, что теперь даже не уверена в том, что заслуживаешь быть по-настоящему счастливой.

— Я заслуживаю счастья. Я счастлива. — Паркер вздернула подбородок.

Губы Гаса тронула кривая ухмылка.

— Ты такое же олицетворение счастья, как и пакетик с теплым арахисом на бейсбольном стадионе. Я вижу это, что чертовски меня отвлекает, но я не верю, что ты сама это видишь. — Он надел бейсболку «Кабс» и схватил пакет с завтраком. — Позволь мне быть плохим парнем с разваливающимся браком. Я больше не буду втягивать тебя в это, но и не буду просить молчать, если совесть тебя убивает. Хорошего дня, мисс Круз.