Когда вмешалась жизнь

Глава 31

Ничто не вечно.

Паркер почистила зубы, откинула волосы назад и умылась. Кто был тот парень в комнате? И где он пропадал всю ее жизнь? Предыдущие мужчины в ее жизни слишком сильно морочили ей голову. Она не могла думать о Гасе без напоминания, что ничто не вечно. Что привязываться нельзя. Когда она думала о недавних откровениях Калеба, то чувствовала себя навязчивой, нуждающейся, глупой, слепой женщиной, которая слишком сильно любила, планировала слишком далеко наперед и вообще душила всех вокруг.

Возможно, доктор Блэр был настолько хорош, насколько это возможно. Для секса. Никакой привязанности. Никаких ожиданий. Никакого будущего. Тогда как ей создать семью? Подставив полотенце под холодную воду, Паркер прижала его к слезящимся глазам. Меньше всего ей хотелось спугнуть Леви. Кажется, она ему нравилась. Искренне нравилась — это было нечто большее, чем секс, который у них был или не был.

Парень попросил ее «быть человеком в его жизни». Самая странная просьба. Самая лестная просьба. Она ему нравилась. Паркер это знала, и он тоже ей нравился. Сильно. И это ее беспокоило… сильно.

— Не облажайся, Паркер, — прошептала она себе, прежде чем открыть дверь ванной. — Она вся твоя…

Паркер сглотнула, увидев сидящего на краю кровати Леви: без обуви, без носков, без рубашки, с расстегнутыми джинсами и свисавшими между ног руками.

— Здорово. — Он встал.

Проведя несколько секунд, пялясь на его расстегнутые джинсы, Паркер устремила глаза к нему.

Попалась.

Он провел костяшками пальцев по ее щеке.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Ты немного горячая.

Она сглотнула.

— Эм…

— Ты проверила свою вульву? Может, у тебя течка.

Паркер прыснула от смеха. Леви переплел их мизинцы. Ее смех затих от пленившего ее прикосновения. Она посмотрела на их руки.

— Прости, — прошептал он, — я просто… не могу перестать прикасаться к тебе. Ты чертовски красивая.

Ее взгляд пробежался по его телу, снова остановившись на выглядывающем черном поясе трусов, а затем скользнул по каждой идеальной мышце пресса. Внешняя красота Леви Пейджа была близка к его внутренней красоте, с которой она частично уже познакомилась.

— Леви… — Их глаза встретились, и в одно мгновение по ее щекам полились крупные слезы, но в глубине души она знала, что это кровоточит ее сердце. — Где ты был?

Она закусила дрожащую нижнюю губу, ища слова, которых не существовало. Паркер не верила в судьбу. Она уже почти не верила в любовь. Но потом… появился Леви.

Он делал все ее мысли незначительными. Гас ошибался. Между мужчиной и женщиной существовало нечто более глубокое, чем желание, длившееся дольше верности и не нуждавшееся в поощрении, как любовь. Это «нечто» просто существовало. Леви был тишиной среди оглушительного шума жизни. Она не могла этого объяснить. Но чувствовала это. И это было единственное, что она знала в своей непредсказуемой жизни.

Он переплел остальные их пальцы, пока она обнажала свои эмоции перед ним по одной слезинке за раз.

— Искал тебя, — прошептал он, притянув ее к себе свободной рукой и прижав ее щекой к своему сердцу. Это не было сексуально. Это было просто красиво.

У двери заскулил Рэгс. Леви сжал ее руку и поцеловал в макушку.

— Мне нужно…

Паркер отпустила его руку и отступила назад, вытирая лицо.

— Иди. Только возвращайся. Воспользуйся лифтом, а не лестницей, и держись подальше от переулка, если он есть.

Леви ухмыльнулся, застегнул джинсы и натянул футболку.

— Никакой лестницы. Никакого переулка. Понял. Много ли людей уходили от тебя и не возвращались? — усмехнулся он, завязывая шнурки.

Она проглотила застрявший в горле валун и отчаянно боролась за улыбку, скрывающую боль.

— Жизнь вмешивается.

Он открыл дверь, крепче сжимая поводок, пока Рэгс рвался бежать по коридору.

— Жизнь?

Паркер кивнула.

— Да, жизнь. Фраза у тебя на спине. Жизнь постоянно вмешивается.

Для одиннадцати часов вечера Рэгс фонтанировал энергией, поэтому Леви несколько раз пробежался с ним вокруг квартала. Когда они вернулись в номер, Паркер уже спала. Он принял душ и почистил зубы. Сидя на краю кровати, он смотрел на нее, как жуткий извращенец. Мысль об однопроцентном шансе на то, что с ней все получится, засела в его сознании, как и секс. Но это была Паркер. И он не собирался ничего рушить.

Они займутся сексом трезвыми, и это будет потрясающе. Это будет самой легкой частью. Как бы он и любой другой парень в мире ни хотели, чтобы секса было достаточно, — предпочтительно побольше, — такой реальности не существовало. Женщины были непостоянными созданиями с тонкими потребностями, невидимыми границами и зачастую нереалистичными ожиданиями. Возможно, Паркер была исключением, но у него не имелось возможности проверить это, не рискуя потерять ее.

Он не мог ее потерять.

Леви выключил свет и натянул одеяло до пояса, зная, что даже темнота не скроет его мысли. Час спустя Паркер на цыпочках прошла в ванную. Леви прикрыл глаза, когда она вернулась, не желая, чтобы она подумала, будто разбудила его. Она уже начала возвращаться в постель, но остановилась, встав лицом к его кровати и просто глядя на него. Знала ли она, что он не спит?

Примерно через минуту она села на край своей кровати и принялась барабанить пальцами по коленям. Затем снова встала, шагнула к его кровати, несколько раз потрясла кулаками, потом встряхнула руками.

Он открыл глаза, не зная, достаточно ли полоски света от чуть приоткрытых штор, чтобы она его увидела. Но затем их взгляды встретились. Теперь она знала, что он проснулся, но все же ничего не говорила.

Его сердце билось все сильнее и сильнее, эхом отдаваясь в ушах. Решив рискнуть и молясь, чтобы не нарушить какую-нибудь невидимую границу, он приподнял одеяло и немного отодвинулся. Паркер не шелохнулась. Казалось, прошли мучительные минуты, хотя на самом деле всего несколько секунд, прежде чем она скользнула в его кровать. Он с облегчением сглотнул.

— Я не прошу тебя о сексе, — прошептала Паркер.

Он подавил ухмылку, когда она уткнулась носом ему в грудь. Человек, который исчерпал свой список желаний до того, как ему исполнилось тридцать, нашел новые впечатления, превзошедшие все остальные. Леви прижал девушку к себе, прильнув щекой к ее голове и вдыхая ее аромат.

— Я и не предлагаю, — прошептал он на медленном выдохе.

Она закинула ногу ему на бедро, коснувшись его эрекции.

— Эм… ты уверен?

Леви не шевельнулся, не пытался отстраниться и скрыть свое влечение к ней.

— Уверен на девяносто процентов.

Ему не требовалось видеть ее, чтобы точно знать, как выглядит улыбка, которая, как он знал, появилась на ее лице.

— Почему это кажется более интимным, чем секс? — пробормотала Паркер в обнаженную грудь Леви, испытывая удовольствие, находясь в кольце его рук.

— Доброе утро. — Он поцеловал ее в макушку. — Потому что мы еще не… — он прочистил горло, чтобы скрыть ложь, — …занимались сексом, так что тебе не с чем сравнивать.

Конечно, она засмеялась, потому что… это был Леви.

— Мне кажется, все потому, что в сексе ты доверяешь кому-то, чтобы чувствовать себя хорошо, но объятия говорят о том, что ты доверяешь кому-то, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— В безопасности от чего?

Паркер провела пальцем по шраму под его татуировкой.

— От чего угодно: боли, смущения, гнева, страха… жизни. Секс говорит: «Я хочу тебя». Объятия говорят: «Я рядом».

Леви не ответил.

— Ты не согласен? — Она откинула голову назад, посмотрев на него.

Он задумчиво скривил губы в сторону.

— А объятия должны быть взаимными?

— Что ты имеешь в виду?

— Ребенок обнимает любимую подушку, одеяло или мягкую игрушку. Но они не отвечают взаимностью, и все же позволяют ему чувствовать себя в безопасности.

— Ты смеешься надо мной.

Поджав губы, он покачал головой, но его глаза светились весельем.

Она откатилась и села.

— Я собираюсь принять душ, возможно, включу музыку на телефоне… возможно, даже балладу об эпическом романе.

Он схватил ее за руку, прежде чем она успела уйти.

— Балладу?

Паркер сузила глаза.

— Да. Балладу, которая заставляет чувствовать тебя единственной причиной существования другого человека.

С задумчивым взглядом он кивнул и отпустил ее.

Она предположила, что Леви не любит баллады и объятия. Это не станет препятствием их сделки.

Паркер исполняла свои любимые баллады, напевая каждую строчку так, чтобы было слышно в номере. Высушив волосы и нанеся легкий макияж, она распахнула дверь ванной.

— Дерьмо! — Она подпрыгнула.

Леви ухмылялся с полным ртом пены и глядел на свою зубную щетку, стоя прямо за дверью. Он протиснулся мимо нее, чтобы сплюнуть.

— Как долго ты ждал, чтобы сплюнуть?

Он выключил воду и вытер рот.

— Три песни. Кажется, с Сии.

— Я люблю петь. — Она вздернула подбородок.

— Правда? Никогда бы не подумал. — Он снова проскользнул мимо нее и прицепил поводок к ошейнику Рэгса. — Я выведу его, чтобы он занялся своими делами. Как только соберешься, сможем отправиться в путь.

Паркер не понимала его настроение. Казалось бы, все в порядке, но после ее слов об интимности объятий и караоке-шоу в душе ей было любопытно, не сомневается ли он в том, что она — человек в его жизни, особенно после того, как она исключила секс из уравнения.

— Скоро вернусь.

— Леви?

— Да?

Она поморщилась.

— Раскаяние покупателя — вполне обыденная вещь. Мне действительно следует предложить тебе возможность возврата в течение тридцати дней. У тебя не было шанса узнать о моей любви к пению или моей любви к объятиям. Не волнуйся. Я не прилипчивая, что явно противоречит моей любви к объятиям, и мы можем просто пожать друг другу руки и назвать это безумным приключением.

На его лице отразилось смятение.

— Кто это сделал с тобой?

— Что?

— Кто заставил тебя чувствовать, что тебе следует предоставить кому-то возможность возврата в течение тридцати дней?

Она сложила грязную одежду и убрала ее в чемодан.

— Недавно я узнала, что причина, по которой мой парень изменил мне с моей сестрой много лет назад, заключалась в том, что меня было больше, чем он ожидал.

Паркер подняла глаза, надеясь прочитать что-нибудь по выражению его лица. Неа. Сплошной покерфейс.

Леви поманил ее пальцем. Она потащилась к нему, как заблудший ребенок.

— Его потеря. Моя выгода.

Криво ухмыльнувшись, она подняла взгляд на него.

— И к твоему сведению… — Он наклонился к ее уху. — Сегодня мой любимый день.

Когда он выпрямился, на его улыбающихся губах плясала гордость.

— Вроде бы, твой любимый день был вчера?

— Это было вчера. — Леви поддался псу, дернувшему его к лифтам. Через две секунды дверь захлопнулась.

Паркер закончила собирать вещи и позвонила маме.

— Я уже начала задаваться вопросом: не мертва ли ты, — сказала Джейни вместо приветствия.

— Вчера я прислала тебе два сообщения и даже отправила фотографии Нью-Мексико.

— Да, я их видела. Приятно, что ты думаешь обо мне.

— Мам…

— Прости, твой отец расстроил меня. Сегодня рано утром он обрызгал двор какой-то дрянью, утверждая, что она «натуральная», но не закрыл окно внизу. Теперь весь дом провонял до чертиков, и у меня разболелась голова, что заставляет меня задуматься, насколько эта дрянь «натуральная». Я уже позвонила Пайпер и велела ей не приходить сюда, пока запах не выветрится, но наверное, на это может уйти несколько дней. Он никогда не думает, прежде чем сделать глупость. Просто разливает повсюду бензин, а затем уходит, бросив через плечо зажженную спичку.

— Очень плохо. Может, тебе стоит пожить у Пайпер несколько дней. Моя кровать свободна.

— Даже не знаю. Она немного грубовата со мной и всеми. Гормоны беременности.

Паркер поставила готовый чемодан у двери, поставив на него сумку, и села в кресло.

— Теперь я еще больше рада, что пропускаю все веселье.

— Когда ты вернешься домой? Мне не нравится не знать, куда ты едешь и что делаешь.

Это с какой стороны посмотреть. Паркер нравилось быть вне поля зрения мамы. Но она оставила эту мысль при себе.

— Сегодня мы едем в Скоттсдейл. Я собираюсь искать работу.

— Ох, Паркер. Только не в Аризоне. Рынок труда там невелик. В районе Финикса многолюдно. Большую часть года стоит невыносимая жара. И ты там никого не знаешь.

— Спасибо за воодушевляющую речь.

— Я серьезно.

— Что не вызывает оптимизма.

— Я — реалист. Трава всегда выглядит зеленее на другой стороне. Кстати, ее ты тоже не найдешь в Аризоне.

— Тогда мне не понадобится газонокосилка. И я знаю Леви, так что ты не можешь говорить, что я там никого не знаю.

— Парень, о котором ты на самом деле ничего не знаешь.

Парень, о котором она не могла перестать думать. Парень, который заставил ее забыть о потере любви, работы и контроля над жизнью в целом.

— Мне пора. — Она подмигнула Леви, вошедшему в номер с Рэгсом. — Люблю тебя.

Джейни вздохнула.

— Я тоже тебя люблю. Позвони мне, когда доберешься до Скоттсдейла.

— Хорошо. Или пришлю сообщение.

— Позво…

Паркер нажала «отбой».

— Поехали. Только что получила от мамы исчерпывающую информацию обо всех минусах Аризоны. Буду очень счастлива увидеть их своими глазами.

Леви передал ей поводок Рэгса, перекинул через плечо сумку Паркер и взял оба чемодана.

— Твоя мама хоть бывала в Аризоне?

— Неа. — Паркер последовала за ним к двери.

— Там жарко и сухо. Когда идет дождь, улицы быстро затопляются. Движение может быть плохим, но у нас есть специально выделенные полосы для автомобилей с пассажирами. И теперь, когда ты мой человек, я могу брать тебя с собой куда угодно и пользоваться этой полосой.

— Я твой человек? Или лучший вариант для автомобильной полосы, чем надувная кукла?

— И то, и это. — Он направился к двери. — И я говорю это в самом хорошем смысле.

Быть чьим-то человеком — хорошо. Паркер никогда не была человеком Калеба, и доказательство тому — ее пока не родившийся племянник. Ее случайные связи на одну ночь также не принесли ей значка чьего-то человека. И как бы больно это ни было признавать, Паркер также не была человеком Гаса. Даже если он любил ее, — а она искренне в это верила, — он был женат. Этот факт делал ее любовницей, маленьким грязным секретом, а не милым другом, которого можно взять в поездку по специальной полосе для автомобилей.

Загрузив чемоданы и сумку во внедорожник, они направились к конечному пункту назначения.