Когда вмешалась жизнь

Глава 21

Паркер снова разбудил стук в дверь. Всю оставшуюся жизнь стук в дверь с утра будет вызывать у нее приступ паники по поводу того, что кто-то умер. Она села на кровати, удивленная мгновенным жжением в глазах, учащенным пульсом и холодным потом, выступившим на коже.

Волны горя накатывали непредсказуемо. Покинув поминки, она пережила остаток вечера, не проронив ни слезинки. Даже вид чемодана на полу не вызвал реакции. Возможно, она приняла близко к сердцу сравнение ее любви и потери Гаса с потерей матери Стефани своей тридцативосьмилетней дочери.

Рэгс лаял на дверь, когда Паркер спускалась по лестнице.

— Рэгс, тсс! — Паркер открыла дверь. — О, привет.

Пришел не вестник плохих новостей. Пришли сами плохие новости.

— Доброе утро.

Длинные ресницы Пайпер трепетали, ладонь прикрывала живот, розовый сарафан развевался на утреннем ветерке, длинные темные волосы были заплетены в косу и перекинуты через плечо. Идеальная жена.

Паркер отступила назад, пропуская ее внутрь.

— Ты рано встала и выглядишь ужасно веселой.

Пайпер рассмеялась, сняла сандалии и направилась на кухню.

— Уже почти девять. В какое время ты обычно встаешь?

Паркер принялась заваривать кофе.

— Зависит от дня. Поначалу я обычно вялая, но к полудню становлюсь бодрячком.

После скандала с изменой и саботажа свадьбы все свелось к светской беседе. Никаких извинений. Никаких «эй, нам стоит обсудить то, что произошло». За два года фраза «Ты испортила день моей свадьбы, я больше никогда с тобой не заговорю» превратилась в «Как дела, я беременна, кто спит после девяти?».

Беременная принцесса села за стол и погладила алчущего внимания пса, севшего рядом с ней.

— Мы отложили переезд, чтобы дать тебе возможность прийти в себя после похорон и всего прочего, но хотели бы, чтобы нашу кровать, кое-что из мебели и несколько коробок с одеждой доставили сегодня. Ты не против?

— Хорошо…

В дверь снова постучали, и Рэгс, заливисто лая, побежал к ней.

— Сегодня суббота. Неужели никто не спит? — ворчала Паркер, направляясь к двери.

— Черт возьми! Ну, ты и слоняра! — Голова Леви дернулась назад, когда Рэгс выбежал на крыльцо, сделал несколько кругов и тщательно обнюхал промежность Леви, прежде чем вбежать обратно в дом.

Паркер нахмурилась.

— По утрам я всегда немного опухаю. Какой-то парень вчера скормил мне тонну сладостей, что тоже не пошло впрок.

Леви ухмыльнулся.

— Виновен по всем статьям. И доброе утро.

— Привет. Заходи. И, пожалуйста, не спрашивай меня, почему я все еще в халате. — Паркер поплелась на кухню. — Кофе?

— Теперь ты говоришь на моем языке.

— Сливки? Сахар?

— Черный. И я оставлю за собой право судить о твоем наряде.

— Леви, познакомься с моей сестрой Пайпер. Пайпер, это Леви. Он пришел за Рэгсом, так что не привязывайся к нему слишком сильно.

— Паркер! — Глаза Пайпер сузились.

Паркер, посмеиваясь про себя, наполнила две синие кружки кофе.

— Расслабься. Я говорила о собаке. Не привязывайся слишком сильно к собаке.

Близнецы несколько секунд обменивались колкими взглядами.

— Приятно познакомиться, Пайпер. — Леви слегка прищурился, переводя взгляд с одной женщины на другую.

— Мне тоже приятно познакомиться. — Пайпер подмигнула. — И да, мы однояйцевые близнецы.

Леви кивнул.

— Круто.

— Очень круто, — пробубнила Паркер.

— Вы член семьи? — спросила Пайпер.

— Да. Сабрина была моей сестрой. — Он потер лоб. — Или… остается моей сестрой? Боже, это ужасно. Когда кого-то теряешь, перестает ли он быть тем, кем был для тебя раньше?

Паркер протянула Леви кружку кофе, обдумывая эту мысль.

Гас был моим любовником. Гас мой любовник.

— Полагаю, была. Когда мы умрем, нас больше не будет, верно?

Леви сделал глоток кофе, сосредоточенно нахмурив брови.

— Что же, я очень сочувствую тому, что случилось в вашей семье.

— Спасибо. — Уголок его губ дернулся, словно в неудачной попытке улыбнуться.

Когда Леви отвел взгляд от Пайпер, она посмотрела на Паркер широко раскрытыми глазами, говоря: «СМОТРИ», и мотнула головой на Леви.

Паркер проигнорировала ее. Если они не собирались обсуждать измены и провальные свадьбы, то не будут обсуждать и мужчину на кухне, которого Пайпер нашла привлекательным в духе «не для меня, а для тебя».

Пайпер закатила глаза, увидев отсутствие ответа Паркер.

— Не буду вам мешать. Я просто хотела предупредить Паркер, что сегодня позже приедет грузовик.

Она фальшиво улыбнулась Пайпер.

— О… — Пайпер остановилась, подойдя к входной двери и надевая сандалии. — Тебе понадобится помощь, чтобы вынести вещи из главной спальни? Мама сказала, что у тебя новая кровать королевских размеров, и всего один комод. Для нас с Калебом было бы безумием пытаться втиснуть нашу огромную кровать, две тумбочки и огромный шкаф в одну из меньших спален.

Эти слова объявляли войну. Одно дело въехать в дом, другое дело — выжить Паркер из ее спальни.

— Вы переезжаете сюда? — спросил Леви, глядя на Пайпер.

— Да. Пока наш дом не будет достроен.

— Должно быть весело. Перед уходом я помогу Паркер переместить ее кровать и комод. Это меньшее, чем я могу отплатить за ее чудесное отношение к моей семье.

Паркер уже поднесла кружку с кофе к губам, но внезапно застыла в недоумении. Пайпер проникла в дом и сумела выгнать Паркер из спальни, и все потому, что Леви появился не вовремя.

— Идеально! Спасибо, Леви. Пока, песик. — Она послала Рэгсу воздушный поцелуй. — До скорого, сестренка.

— Сестренка — моя задница, — проворчала Паркер себе под нос.

Когда дверь закрылась, Леви повернулся к Паркер.

— Близняшки. Мне нравится. Я знаю не так уж много близнецов. Как здорово, что вы так близки.

— Ммм, очень здорово. — Она сделала еще один глоток кофе, прежде чем из ее рта вылетело что-нибудь ядовитое и язвительное. — Как твоя мама?

Он вздохнул.

— Ужасно, но лучше. Имеет ли это смысл?

— Несомненно.

Паркер поставила кружку на стойку.

— Дай мне пять минут, чтобы одеться… — опустив взгляд на свой халат и толстые носки, она нахмурилась, — …почистить зубы, а потом мы сможем заняться делом.

Он почесал затылок, еще больше взъерошив взлохмаченные волосы, и зевнул.

— Не торопись. Я допью эту чашку и стяну еще одну, если ты не против. Сегодня утром мое тело отказывается подчиняться кофеину.

— Угощайся, — крикнула она, поднимаясь по лестнице.

— Ладно, Паркер, когда ты потеряла свое достоинство? — Она посмотрела на себя в зеркало в ванной, ее лицо было покрыто пятнами, как будто она спала не на подушке, отчего на правой щеке остались вмятины. Ужасное крысиное гнездо прилипло к затылку, а на зубах чувствовался налет.

Придерживаясь своего пятиминутного обещания, она расчесала волосы, стянула их назад в хвост, нанесла дезодорант, почистила зубы и остановилась на шортах цвета хаки и простой белой футболке.

— Кофеин уже проник в твои вены? — крикнула она Леви. — Если да, то иди сюда и покажи мне свои мускулы.

Она услышала его тихий смешок, а когда он направился из кухни к лестнице, увидела его ухмылку. Поднимаясь по ступеням, он напряг бицепс. Неудивительно, что он оказался огромным, как и все его телосложение. Увидев Леви в шортах и футболке с короткими рукавами, она подтвердила свою предыдущую оценку: у него тело профессионального спортсмена.

— Ну, если они у тебя есть, выставляй их напоказ. — Она усмехнулась, пытаясь игнорировать тот факт, что их у Леви было больше, чем у любого мужчины, которого она встречала в своей жизни. Генетика очень щедро отнеслась к семье Пейдж. Она поняла это в тот день, когда увидела в ванной обнаженную Сабрину.

Леви опустил руку.

— Ты сама просила. Я бы и не мечтал выставлять их напоказ.

Она жестом пригласила его следовать за ней по коридору.

— Что ты делаешь, чтобы вот так легко поднимать автомобили?

Его освежающий смешок вызвал на ее лице улыбку.

— Я подтолкнул твой грузовик, а не поднимал его.

— Уверен? — Она оглянулась через плечо, одарив его улыбкой, медленно растягивающей ее губы. — Потому что я могла бы поклясться, что на какое-то мгновение увидела, как задние колеса оторвались от земли.

Его лицо приобрело розовый оттенок. Она и представить себе не могла, чтобы он покраснел, но когда он отвернулся, она поняла, что так и есть.

— Я — архитектор.

Паркер вытащила ящики из комода, чтобы его было легче передвигать.

— Это объясняет наличие мышц.

Он засмеялся.

— Мне нравится тренироваться… много.

— Да? Мне тоже.

— Бег?

— Нет, конечно. — Она отключила телевизор и лампу. — Волейбольная травма: порвала подколенное сухожилие. Я больше люблю интервальные тренировки и покувыркаться.

— П-покувыркаться? — Он прочистил горло.

Обмотав шнур вокруг лампы, она с усмешкой покосилась на него.

— Прыжки. На мини-батуте. Но «покувыркаться» вызывает у людей лучшую реакцию.

— А, ясно.

Она стянула с матраса постельное белье.

— Какая твоя любимая тренировка?

— В тренажерном зале?

— Вообще. Как ты любишь попотеть?

Вот, что ей нужно, — обычный разговор… не про измену и не про чью-то смерть.

Леви снял с кровати матрас.

— Ну, эм…

Когда они встретились взглядами, он подавил ухмылку и посмотрел в другую сторону.

— Что? — спросила она.

— Ничего. В какую комнату нести?

— В ту, что слева. — Она последовала за ним с охапкой постельного белья. — Что ты собирался сказать?

Он прислонил матрас к стене.

— О чем? — Все в комнате требовало его внимания больше, чем она.

Она попыталась встретиться с ним взглядом.

— Ты танцуешь, да? Балет? — Коснувшись пальцем губ, она задумчиво прищурилась. — Нет, по тебе не скажешь, что ты занимаешься балетом. Чечетка? Бальные танцы?

Леви покачал головой и прошел в комнату.

— Джаз? Лирический танец?

Продолжая мотать головой, он опрокинул ее кровать-платформу на бок.

— Ну, давай же. — Она последовала за ним в свою новую комнату. — Какая у тебя зависимость? Что заставляет тебя потеть?

Она помогла ему поставить кровать на место.

Он взглянул вверх.

— Смени тему.

— Ни за что! Теперь ты пробудил во мне слишком сильное любопытство.

Леви выпрямился, упер руки в бедра, склонил голову к груди и глубоко вздохнул.

— Секс. Теперь мы можем закончить перестановку?

Пока Паркер стояла, застыв на месте, с широко распахнутыми глазами, Леви широкими шагами пошел обратно по коридору. Кажется, он сказал «секс», но это не имело никакого смысла. Его любимой тренировкой был секс?

— Нужны двое, чтобы передвинуть этот комод и не поцарапать деревянные полы, — крикнул он из другой комнаты.

Паркер вырвалась из ступора и поспешила в спальню.

— Приподними с той стороны, чтобы двигаться вперед. Я пойду спиной.

— Хорошо. — Паркер приподняла бок.

Когда они вынесли комод из комнаты в коридор, Леви посмотрел на нее.

— Перестань так смотреть на меня.

— Я никак на тебя не смотрю. — Она зажала губы между зубами.

Комод расположился напротив кровати.

— Что-нибудь еще? — Он бросил на нее молниеносный взгляд, прежде чем снова оглядеть комнату.

— Неа. С остальным я справлюсь сама. Большое спасибо.

Он направился вниз по лестнице.

— Расскажи мне вкратце о Рэгсе.

— Ты действительно считаешь секс тренировкой?

Он застонал, нагнувшись, чтобы погладить пса и почесать ее за ушами.

— Да. Он спит один или с кем-то в постели?

— Вынуждена не согласиться. Не думаю, что секс можно назвать тренировкой.

— Тогда ты занимаешься им неправильно. Сколько раз в день ты его кормишь?

Паркер уселась на вторую ступеньку снизу, облокотившись на колени.

— Как я могу заниматься им не неправильно?

— Откуда мне знать. Как долго с ним можно не гулять?

Прикусив нижнюю губу, Паркер задумчиво прищурилась.

— Полагаю, для этого нужно перепробовать множество поз и обладать очень хорошей выносливостью и контролем, да?

Леви встал, потирая виски.

— Ты спросила о моей любимой тренировке, как я люблю попотеть, и правда — это секс. Правда, которую тебе не нужно было знать. Но моя огромная проблема заключается в том… — он глубоко вздохнул, — …что я плохо умею лгать. Я — худший игрок в покер в мире. Стопроцентный стукач в детстве. Родители быстро это раскусили. Никто из моего окружения не спускал мне этого с рук. Все говорили: «Спросите Леви Правдолюба». Это было хуже, чем прыщи, несвоевременная эрекция или хождение полдня с точащей из ширинки рубашкой.

Паркер моргнула. Это все, что она могла сделать. Кто был этот парень? Секс-спортсмен и честный до отказа?

— Вау… хреново тебе приходится. — Она поморщилась. — Я не утверждаю, что ложь — это хорошо, и не говорю, что я патологическая лгунья, но иногда нужно лгать, чтобы сохранить лицо, отношения и не выглядеть засранцем. Без обид.

— Можешь мне не рассказывать. У меня было много друзей. Осталась только горстка избранных, которые поддерживают меня, несмотря на мою проблему. Это просто неизбежно; в конце концов, я скажу что-нибудь обидное… правду, но обидную.

— Ты аутист? У племянника моего друга синдром Аспергера, и у него напрочь отсутствует фильтр.

— Не думаю. Других признаков аутизма у меня нет, и я думаю, что в его случае он говорит честно, не осознавая, что может кого-то этим обидеть. Поверь мне, я осознаю, что обижаю людей. Вот почему сделаю все, чтобы сменить тему или вообще избежать определенных тем. Но когда люди, вроде тебя… — он пригвоздил ее обвиняющим взглядом, — …просто продолжают требовать от меня ответа, я, в конце концов, ломаюсь и говорю именно то, что думаю, или увиливаю и начинаю потеть, избегая зрительного контакта и заикаясь, как идиот. Но я не говорю все подряд, что приходит мне в голову.

— Ты очень религиозен?

— Нет.

— Хм… — Паркер потерла мочку уха между пальцами. — Безумие какое-то. Мне жаль, что я заставила тебя ответить.

— Тебе, правда, жаль?

Она ухмыльнулась.

— Нет. Я буду думать над твоим ответом до конца дня.

— Думать о сексе?

— Нет, о… — Ее голова склонилась набок. — Ну, да.

— Можешь объединить задачи, чтобы мы, наконец, поговорили о Рэгсе?

— Да. Что ты хочешь узнать?