Когда вмешалась жизнь

Глава 11

Дышать становилось все труднее с каждым шагом в сторону дома Уэстманов, когда Паркер возвращалась после долгой прогулки с Рэгсом, — ее последней обязанности в качестве второсортной помощницы Сабрины. Конечно, Сабрина ее уволит, но будет ли она ее ненавидеть?

— Итак, начнем, — прошептала Паркер Рэгсу, сворачивая за угол к подъездной дорожке.

Они вошли через заднюю дверь. Когда Паркер потянулась к поводку Рэгса, чтобы его отстегнуть, наверху раздались голоса. Она понимала, что это не ее дело, но любопытство взяло верх, поэтому она дала Рэгсу несколько вкусняшек и заперла его в прихожей, чтобы он пока не побежал наверх и не объявил о своем — и Паркер — присутствии.

Подкравшись на цыпочках к лестнице, она остановилась внизу и прислушалась.

— Ты знал, что моя работа предполагает поездки, — заявила Сабрина.

— Я не жалуюсь на твою работу или поездки. Я просто говорю, что нам нужно уехать, если так мы сможем что-то наладить.

Она издевательски рассмеялась.

— Наладить? Что это значит, Август? Ты ставишь мне ультиматум? Я возглавила компанию менее девяти месяцев назад. По-прежнему завоевываю всеобщее уважение. Если уеду отдыхать с мужем, буду выглядеть слабой и не сосредоточенной. С твоей стороны несправедливо просить меня сейчас об этом.

— И что теперь? Наш брак поставлен на паузу до тех пор, пока ты не завоюешь уважение на работе, которого, по твоему мнению, заслуживаешь?

— Господи, Август! Перестань говорить так, будто мой успех вредит нашему браку. Ты ненавидел, когда я пилила тебя, что ты каждые выходные встречаешься с парнями. Когда я в последний раз тебе это выговаривала? У тебя свободы в изобилии. Я наняла горничную, чтобы она за тобой убирала, помощницу, которая привозит продукты и заботится обо всем остальном. Все, что тебе нужно сделать, это проснуться и пойти на работу. И только! Я лишь не наняла кого-нибудь, чтобы тебе отсасывали, обо всем остальном я позаботилась.

— Прекрасно, Сабрина. Ты делаешь из меня капризного ребенка. Ты относишься к нашему браку как к деловому соглашению. Ты относишься к нашей сексуальной жизни как к рутине…

— Неправда.

— Правда!

Паркер подпрыгнула от голоса Гаса, прогремевшего по дому.

— В последний раз, когда мы занимались сексом, ты сказала мне забыть про тебя из-за нежелания испытывать оргазм, потому что тебе нужно было сосредоточиться на своей завтрашней презентации. Ты сказала… цитирую: «Но ты делай свое дело, Август, обо мне не волнуйся». Что это за е*анутый брак?

— Ты прав, Август! Я ужасно удовлетворяю потребности мужа. Ты такой чертов эгоист. Ты хоть представляешь, сколько женщин на моем месте просто сказали бы тебе, что у них нет времени на секс, и отправили бы тебя теребить свой член? А ты даже не можешь выразить мне немного благодарности за то, что я хотя бы встретила тебя на полпути?

— Я больше так не могу, — голос Гаса сорвался от поражения.

— Еще один год, Август. Дай мне еще год, и я обещаю, что мы отправимся в отпуск, займемся сексом на пляже и сделаем все то, чего, по твоему мнению, нам сейчас не хватает. Это моя жизнь, и я слишком много работала, чтобы ее добиться, а потом просто отказаться от всего, потому что мой муж чувствует себя одиноким.

— Я не одинок.

— Ну, ты явно ведешь себя как обделенный.

— Иди нах*й.

Прежде чем Паркер смогла улизнуть, Гас сбежал по лестнице. Она попыталась спрятаться за угол, но не успела туда добраться, взгляд Гаса остановился на ней.

Она закусила губу и поморщилась.

— Прости… я не…

Он прервал ее, решительно покачав головой, сжав челюсти, и в его глазах появилось убийственное выражение или что-то еще более мощное. Паркер отступила к двери прихожей, когда Гас стал наступать на нее длинными шагами.

— Я подготовил ее к твоему признанию, Паркер, — сквозь его слова сочился гнев.

Она попыталась протолкнуть огромный ком в горле, когда он промчался мимо нее в гараж, оставив дверь прихожей открытой. Прежде чем она смогла остановить Рэгса, он бросился к лестнице.

— Но, Паркер?

Когда она повернулась на зов Гаса, он схватил ее за руку, затащил в гараж и прижал к стене.

— Если собираешься рассказать Сабрине о нашем поцелуе, то это точно не будет тот отстойный поцелуй по-пьяни в баре.

— Что…

Он заставил ее замолчать, врезавшись в ее губы поцелуем, который стер из головы все мысли. Когда его язык проник в ее рот и скользнул по ее языку, она попыталась его оттолкнуть. Гас обхватил ее лицо ладонями, еще больше углубляя поцелуй, и застонал, тогда она сделала немыслимое, непростительное: запустила пальцы в его волосы и ответила на поцелуй.

Серый. Ужасный цвет. Мутная вода, в которой процветали грешники. Паркер Круз была лицемеркой. Обманщицей. И ей требовалось в очередной раз сменить нижнее белье.

Так же быстро и яростно, как он втянул ее в поцелуй, Гас оттолкнул ее. Оставив со спутанными волосами. Опухшими губами. И бездыханную.

— Теперь тебе есть, что ей сказать.

Паркер провела подушечками пальцев по губам, ее ноги тряслись, сердце было готово взорваться, а Гас запрыгнул в свой фургон и с визгом вылетел с подъездной дорожки.

— Не суди.

Целых пятнадцать минут Паркер пряталась в гараже, потирая губы, наслаждаясь вкусом Гаса, поправляя волосы и ожидая, пока сердцебиение не придет в норму. Как ей объяснить этот поцелуй?

— Август? — позвала Сабрина.

Паркер замерла.

— Ты сможешь, — прошептала она себе, кинув последний взгляд на свои волосы в боковое зеркало «БМВ» Сабрины.

— Привет? — отозвалась Паркер с такой уверенностью, которой не чувствовала, учитывая обстоятельства супружеской неверности.

— Паркер? Я наверху. Поднимись сюда, пожалуйста.

Глубоко вздохнув, она потопала на зов.

Сабрина вышла из ванной в белом халате и с полотенцем на голове.

— О, я так рада, что ты все еще здесь.

— Рады?

Из ванной повеяло цветочным благоуханием розы и лаванды.

Сабрина вошла в гардеробную и сбросила халат. Гас женился на красивой женщине. Тело у нее было не лучше, чем у Паркер, просто другим. Ноги Паркер были длиннее, с более выраженными мышцами и шрамами от многолетних занятий спортом. Миниатюрную фигуру Сабрины, напротив, покрывала безупречная молочно-белая кожа. Она выглядела как кукла в натуральную величину: изящные, но идеальные изгибы, идеальный нос, идеальные губы, идеальные брови.

— Не знаю, куда делся Август, он может быть таким ребенком, но я встречаюсь с друзьями за выпивкой, и мне нужна помощь в наведении порядка, а то рано утром мне надо на работу. — Надев короткое, облегающее черное платье и туфли на шпильке, она одарила Паркер улыбкой, граничащей с гримасой. — Покой нам только снится.

— Полагаю, что так.

Паркер растеряла все слова, которые готовила. Ей нужно во всем признаться Сабрине, но мысли о ссоре Уэстманов, поцелуе и том, как спешно Сабрина собиралась пойти выпить с друзьями, когда ей следовало решать проблемы своего неудачного брака, немного ошеломили Паркер.

Сабрине потребовалось меньше пяти минут, чтобы высушить волосы настолько, чтобы собрать их в тугой пучок и нанести легкий макияж. Паркер завидовала тому, как Сабрина, не прилагая особых усилий, выглядела потрясающе.

— Ты, вероятно, уже закончила на сегодня, но могу ли я попросить тебя распаковать мой чемодан и разобрать одежду? Большая часть отправится в химчистку, но нижнее белье требует ручной стирки.

— Мне нужно кое о чем с вами поговорить.

— Это вопрос жизни и смерти? — Сабрина переложила содержимое одной сумочки в другую. У нее было много сумочек. У нее было много всего.

— Я бы не сказала, что жизни и смерти, но…

— Тогда это подождет. Я уже уделила Августу больше времени, чем следовало. — Сабрина взмахнула сумочкой и поспешила к лестнице. — Спасибо, Паркер. Ты — лучшая.

— Я поцеловала вашего мужа, — прошептала Паркер, зная, что Сабрина ни за что ее не услышит.

Задняя дверь захлопнулась, оставив Паркер и Рэгса наедине с миллионом невысказанных слов.

— Я попаду в ад, — продолжила Паркер свой монолог. — Не потому, что поцеловала вашего мужа… — Она опустилась на колени возле чемодана Сабрины. — …а потому что мне понравилось.

Неудивительно, что грязное содержимое чемодана Сабрины было упаковано так же аккуратно, как и вещи в день ее отъезда. Вот почему она наняла Паркер. Обе преуспели в организации. Сюрприз ждал Паркер, когда она рассортировывала одежду.

— Ого…

Когда Сабрина сказала, что ее «нижнее белье» требует ручной стирки, Паркер и представить себе не могла непрактичные кружевные комплекты, которые женщины носят только по одной причине.

Мокрый нос пощекотал шею Паркер.

— Привет, приятель.

Рэгс обнюхал пастельно-розовый тедди, который Паркер держала двумя пальцами, будто не осмеливалась прикоснуться к нему по многим причинам. Она бросила его в кучу к остальным вещам для ручной стирки.

— Рэгс, нет!

Пес шлепнулся на пол и стал кататься в куче дорогого шелка и кружев, отчаянно пытаясь либо пометить вещи своим запахом, либо изваляться в аромате Сабрины.

— Рэгс, прекрати!

Паркер попыталась его оттащить, но беспорядочное перекатывание и виляние собачьего тела во всех направлениях лишили ее возможности взять дело под свой контроль. Вместо этого она схватила как можно больше нижнего белья, не вырывая его из-под собаки.

— Брось. Брось! БРОСЬ!

У Рэггса изо рта свисали как минимум один тедди и двое трусиков тонга, с которыми он побежал вниз по лестнице к своей собачьей дверце. Ее одежда была для него наркотиком? Что он с ней делал?

Полоска дневного света, зависшая на горизонте с запада, позволила ей увидеть непослушного пса, бегающего по двору.

— Рэгс, ко мне! Быстро!

Она направилась к нему решительным шагом, а он при ее приближении опустился на передние лапы, задрал задницу вверх и вилял хвостом.

— Пожалуйста, брось… — На последнем шаге она стремительно схватила его за ошейник, но пес увернулся и рванул влево, опрокидывая Паркер лицом в траву. — Проклятье, Рэгс!

Когда она подняла голову, все, что попало в поле ее зрения, это очертания Рэгса, прижимавшего лапой белье к земле и кромсающего его зубами. Признав поражение, Паркер перевернулась и села, замерев в тот момент, когда почувствовала под своей задницей что-то мягкое.

— Пожалуйста, не говорите мне… — Она приподнялась и вытянула шею, чтобы взглянуть на свою задницу. — Дерьмо.

Закрыв глаза, Паркер покачала головой, проклиная тот день, когда этот глупый пес и его хозяева вошли в ее жизнь.

— Собачий ад — реальное место, Рэгс. Я тебя предупредила. — Поднявшись на ноги, перед собой она увидела еще кучи какашек. Одной кучки, приклеившейся к ее заднице, достаточно для одного вечера.

Гас и Сабрина, вероятно, сейчас наслаждались выпивкой. Везет же им. А Паркер еще предстояло разобрать одежду Сабрины — то, что от нее осталось — убрать со двора останки нижнего белья и переодеть штаны.

— Время игр закончилось, демонический пес.

По-видимому, довольный учиненным беспорядком, Рэгс позволил Паркер оттащить его за ошейник в гараж. Она привязала его к ножке верстака Гаса.

— Оставайся на месте, пока я уберу твой беспорядок.

Используя кусок картона из мусорной корзины, она соскребла с задницы как можно больше собачьих фекалий, затем пошла наверх и быстро навела порядок в чемодане, молясь не оставить запаха от своих штанов. После достала из-под раковины пластиковый пакет и отправилась во двор собирать остатки шелка и кружев. И поскольку она была самым неудачливым человеком на свете, во время уборки беспорядка ее ослепил свет фар белого фургона, завернувшего на подъездную дорожку в направлении гаража.

— Я ненавижу свою жизнь. — Она понесла пакет в мусорный бак сбоку от гаража.

— Мне нужно собрать вещи и выметаться? — спросил Гас.

Паркер позволила крышке мусорного бака захлопнуться самой, а затем повернулась к мужчине.

— Без понятия, мистер Уэстман, — ее слова сочились сарказмом.

Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Но произошедшее после затмило всю неловкость, которую она должна была чувствовать в эту минуту.

— У меня не было возможности рассказать миссис Уэстман о ее презренном муже и столь же презренной второсортной помощнице, потому что у нее не нашлось на меня времени. А потом твой дикий пес сбежал с роскошным нижним бельем твоей жены и разорвал его в клочья. Кстати… я знаю, что тебе нравится жить по принципу «незнание — это блаженство», но… — Паркер склонила голову набок и прищурилась, — … тебе не кажется подозрительным, что твоя жена берет сексуальное нижнее белье в деловую поездку, в которую она отправилась без тебя?

Гас пожал плечами и пошел к задней двери.

— У нее нет ничего несексуального. Хлопок она покупать отказывается. Что за… — Он отвязал Рэгса от ножки верстака. — Это ты его привязала?

— Э-э… — Паркер на секунду поморщилась, а затем расправила плечи. — Да. Я. После гонки за ним по всему двору, мне пришлось оградить его от неприятностей, пока я распаковывала чемодан Сабрины.

Гас покачал головой и присвистнул.

— Не говори ей, что ты привязала ее малыша к моему верстаку. — Он вошел в дом, и Паркер последовала за ним.

— Ой, с ума сойти. Я оставила его всего… минут на двадцать, и поводок позволял ему передвигаться минимум на три фута. Это вряд ли можно назвать жестоким обращением с животным. Кроме того, его «мамочка» едва взглянула на своего «малыша», прежде чем выйти за дверь в своем распутном платье и «трахни меня» шпильках.

Стиснув челюсть и пристально глядя на Паркер, Гас открыл пиво.

— Ты говоришь о моей жене.

Она засмеялась.

— Не думаю, что ты можешь засунуть язык мне в глотку и вжаться эрекцией в мой живот, а через час защищать честь своей жены.

Гас подавил странные эмоции и на несколько секунд отвел взгляд в сторону.

— Я люблю ее, — прошептал он.

Калеб тоже когда-то любил Паркер. Даже после того, как она застала его в постели с Пайпер, он клялся, что любит ее больше, чем Пайпер. Если вспомнить, несмотря на весь гнев и предательство, какая-то ее часть искренне верила ему.

— Тогда борись за нее.

Калеб не боролся за Паркер. Вероятно, это не изменило бы исход их жизни, но именно так поступали влюбленные. Они сражались друг за друга.

Гас страдальчески усмехнулся.

— Как бороться за то, что уже принадлежит тебе?

— Люди — не собственность, Гас. Ты не можешь владеть ею. Ты можешь бороться за ее внимание и, возможно, даже за ее сердце, и этого достаточно, чтобы прожить свою жизнь «пока смерть не разлучит вас».

— Я поцеловал тебя.

Прикусив губу, она кивнула.

— Ты — полный придурок, Я могу поделиться с тобой женским советом, но не могу сделать тебя менее презренным.

Он поставил пиво на стойку и подошел к ней ближе.

— Ты ответила на поцелуй.

Она больше не корила себя за то, что его близость вызывала мурашки по спине и жар в других местах, которые, казалось, жаждали его прикосновений.

— Ты сам сказал. Желание — это не любовь. Мы знакомы меньше двух недель. Я молода и невероятно сексуальна. — Паркер ухмыльнулась. — Ты старый, а мои стандарты явно занижены, поэтому нас физически тянет друг к другу. Это всего-навсего биология. Желание плоти. Больше ничего.

— Старый? Ты все еще считаешь меня… — Он шагнул вперед и поморщился, затем несколько раз втянул носом воздух. — Ты наступила в собачье дерьмо?

Ее уверенная улыбка померкла.

— Ох… эм… — Она отступила назад. — Не совсем.

Гас продолжал наступление.

— Спокойной ночи! — Она повернулась, чтобы быстро уйти.

— Паркер? Ты навалила в штаны?

Застонав, она покачала головой и закрыла глаза.

— Нет, я не навалила в штаны. Это Рэгс.

Гас рассмеялся.

— Скажи на милость, как пес мог навалить тебе в штаны?

Обернувшись, она скрестила руки на груди.

— Ха-ха. Он не навалил мне в штаны. Я села в кучу его какашек.

— Как ты не увидела…

— Просто… — Она выставила руку ладонью вперед. — Ш-ш-ш. Спокойной ночи, мистер Уэстман.

— К твоему сведению, Паркер, в данный момент я не считаю тебя такой уж «невероятно сексуальной».

— Иди нахрен, Гас, волосатый сволочной старикашка. — Она перешагнула через Рэгса, развалившегося на полу прихожей, и, не оглядываясь, направилась домой.