Лучшее лекарство от любви

Глава 15

Никогда не покупать домой продуктов — ужасная привычка, но я вспоминаю об этом, только когда голодна, а тогда уже слишком поздно идти в магазин. Поэтому я пришла в восторг, когда в воскресенье вечером открыла холодильник и обнаружила там контейнер из ресторана Джаспера. Мое ризотто! Аллилуйя! Я совершенно о нем забыла.

Я взяла контейнер с полки и сняла крышку. На внутренней стороне крышки была записка. Смешная и игривая записочка от Тайлера. Мои нервы встрепенулись от радости.

«Не забудьте подумать об этом». И ниже он нацарапал свой номер телефона.

О, я думала об этом.

Много.

Всю долгую дорогу из Белл-Харбора в Энн-Арбор я только об этом и думала. А когда ехала обратно из Энн-Арбора в Белл-Харбор, обдумала все еще раз. Сидя с матерью, глядя, как вся она светится любовью, я думала о нем, о том, что рядом с ним я чувствую себя юной, восторженной, полной девчачьих надежд. И если моя мать испытывает те же чувства, тогда, наверное, я понимаю, почему она хочет дать моему идиоту-отцу еще один шанс.

Но потом я вспомнила, что сказали Габи и Хилари.

Он — плохая новость, Иви. Вся его семья — одно сплошное несчастье.

Он пригласил мою подругу на выпускной, а потом разбил ей сердце.

Ладно, историю с выпускным я могу проигнорировать. Парни-старшеклассники не отличаются чувствительностью. Впрочем, большинство взрослых мужчин тоже. Умом я понимала, что заводить с ним отношения, краткие или долгие, бесполезно. Он увлекся мной, потому что увидел в этом вызов. Если бы я сразу дала ему то, что он хочет, он бы взял это, а потом все равно ушел.

Но даже если это пресловутое «последнее ура», кому оно повредит? Немного foda pena для Иви. Наверняка я могла бы связаться с кем-то хуже Тайлера.

Я взяла мобильник и набрала его номер.

— Алло?

— Тайлер?

— Да.

— Кто-то оставил свой номер в моем ризотто.

Пауза, затем смешок.

— Иви? Вот незадача. А я-то собирался дать свой номер вашему парню.

Меня так и подмывало рассмеяться.

— Ой, правда? Простите. Вы дали его мне. Но я ему обязательно передам, что вы им интересуетесь. Он, кстати, любит порнофильмы.

— Отлично, — Тайлер говорил тихо, как будто старался не шуметь. — Где вы сейчас?

— Дома. Я только что вернулась из Энн-Арбора. А вы?

— В комнате отдыха в «МедПро». У меня смена до шести утра. Но утром я иду выгуливать собак. Пойдемте со мной, — он перешел на сексуальный шепот. — Вы ведь хотите этого?

Черт. Он прав. Я хотела.

Хилари может сколько угодно считать Тайлера Конелли неподходящей компанией, но приглашение погулять в парке на рассвете будто позаимствовано из первой главы руководства «Как стать хорошим парнем». Возможно, у него дисфункциональная семья, но Тайлер упорно старается быть выше подобных обстоятельств. И это заслуживает уважения.

Несмотря на все причины, по которым мне стоило ответить «нет», я очень хотела ответить «да».

И так я и сделала.

— Да, я с удовольствием присоединюсь к вашей утренней прогулке с собаками.

— Правда? — в его голосе послышалась радость, а затем он откашлялся и продолжил нейтральным тоном: — Хорошо. Значит, увидимся утром.

Да, увидимся.

Я вышла из-за угла и еще не успела подойти к воротам парка, как заметила на скамейке Тайлера. Он сидел, откинувшись назад и вытянув руку вдоль спинки, а другой рукой гладил сегодняшнюю собаку. Вместо своры меховых шариков на поводке сидел один здоровый, долговязый пес черной с бежевым масти, с длинной волнистой шерстью. Помесь немецкой овчарки, колли и Чубакки. Голову он положил Тайлеру на колени и смотрел на него с обожанием.

Я разделяла чувства этого пса.

Однако заметила:

— Плохая из вас собачья няня, если, вместо того чтобы гулять с ним, вы сидите на одном месте.

Тайлер обернулся и сдвинул на лоб солнечные очки. Лучше бы он этого не делал. Я не могла сосредоточиться, когда он ослеплял меня своим взглядом и улыбкой.

Пес встал и завилял хвостом с такой бешеной скоростью, что я почувствовала ветер, находясь в трех футах.

— Вот и вы наконец. Мы уже заждались. — Он похлопал по скамье рядом с собой: — Садитесь.

Мы оба послушно сели — я и собака. Но пес тут же подошел поближе, чтобы сунуть морду между мной и Тайлером. Я почесала ему голову. Он принялся мести землю хвостом.

— Что за парень? — спросила я.

— Броня.

— Как у танка, что ли?

— Да, только ударение на другой слог. Да, мальчик? — Тайлер почесал его под подбородком, и пес придвинулся ближе. — Жаль, что сегодня его последний день.

Облако набежало на солнце, затеняя и без того пасмурное небо.

— Последний день? Почему?

— Если до завтра его никто не заберет, его усыпят. Он живет в приюте, но никто не хочет его брать, потому что он слишком старый. Он жил у одной леди с тех пор, как та взяла его щенком, но она переехала в дом престарелых и не могла взять его с собой. Она думает, что Броню забрал ее сын, но он просто сдал его в приют.

Это так грустно.

Бедный пес. И бедная старушка.

— Да уж. Хотел бы я его забрать, — мы помолчали, каждый играл одним из ушей Брони, а тот вздыхал от невыразимого собачьего блаженства, не ведая о приближении неминуемой смерти.

Тайлер вдруг повернулся ко мне, и глаза его вспыхнули:

— Эй, а вам не нужна собака?

— Мне? Что? Нет. О нет! Я не могу взять собаку. У меня квартира размером со спичечный коробок.

— Да, но вы ведь скоро переезжаете? — в голосе прозвучала надежда, а я почувствовала себя троллем под мостом[10]. Потому что ни при каких условиях я не возьму собаку, какой бы печальной ни была история ее жизни и как бы умоляюще на меня ни смотрели Броня и Тайлер.

— Нет. Меня никогда нет дома. Это несправедливо по отношению к псу. Он все время будет один.

Плечи Тайлера поникли.

— Ладно. Тогда все плохо. Пойдемте гулять.

Он встал и вошел в ворота парка, и пес потрусил рядом с ним.

Я тоже поднялась, но вина давила на меня всем весом.

— Мне жаль, что я не могу помочь.

Я не уверена, сказала ли я это псу, который наполовину был уже на том свете, или вполне живому мужчине.

— Ничего. Просто подумал, дай спрошу. Идемте.

Он ушел вперед по дорожке, и я пустилась его догонять, а в голове у меня крутилась тысяча причин, почему я не могу завести собаку.

Для начала, у меня никогда не было собаки. Я даже не знаю, как о них заботиться. Даже если он окажется суперсобакой, которая приносит почту и тапочки и согревает хозяину ноги, в моей жизни все равно нет места домашнему питомцу.

Мы шли по дорожке, хрустя гравием.

— Я никак не могу взять собаку, — сказала я решительно.

Тайлер усмехнулся:

— Я понимаю. Не переживайте из-за этого.

— Но вы молчите.

Он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз:

— Простите. Я устал. Смена выдалась тяжелая.

— Вы уверены? Вы точно не расстроены из-за собаки?

Он остановился. Броня сел, вывалив набок длинный розовый язык.

— Конечно, нет. У меня и в мыслях не было поставить вас в тупик. Это вышло спонтанно.

Я нахмурилась:

— Понятно. Но теперь у меня испортилось настроение. Как будто я обязана ему помочь.

— Иви, его жизненная ситуация за эти пять минут никак не ухудшилась. Вы не должны чувствовать себя виноватой.

— Но чувствую.

На самом деле я чувствовала себя как в тумане. Что, черт возьми, со мной творится, почему я впадаю в сентиментальность из-за пса, которого знаю несколько минут?

Тайлер погладил меня по руке и переплел наши пальцы.

— Не стоит себя винить. Пойдемте гулять. Мне еще нужно добраться до дому и поспать.

Мы пошли вперед, а я попыталась припомнить, когда в последний раз держалась с кем-то за руки. Это было мило, и даже молчание между нами вместо напряженного стало скорее дружеским. И все же судьба Брони следовала за нами по пятам, как дементор[11].

— Сколько ему лет? — спросила я через некоторое время.

Я взглянула на Броню, и будь я проклята, если он не состроил мне глазки.

Тайлер устало рассмеялся. Сегодня он был в голубой футболке. Интересно, он нарочно носит голубое, чтобы подчеркнуть цвет своих глаз? Это запрещенный прием, так нечестно.

— Даже не собираюсь отвечать на ваш вопрос, Иви. Этот пес — не ваша забота. Идемте. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— Сколько ему? — повторила я. — Я хотя бы поспрашиваю сегодня на работе, может, кто-то захочет его взять.

Он на минуту задумался.

— Ну что ж, вдруг это поможет. Ему пятнадцать. Для такой крупной собаки это много. Ему в любом случае осталось жить год или два.

— Хорошо. Если кто-то захочет взять старую собаку, я вам позвоню. У меня случайно есть ваш номер, — я добавила игривости в голос, и Тайлер усмехнулся — наверное, у меня получилось.

Мы дошли до развилки. Одна дорожка вела к пляжу, другая — дальше в парк. Мы двинулись по второй. Броня задавал темп, обнюхивая каждое дерево и размахивая хвостом, как флагом. Ветер с озера усилился, зашелестел листьями на деревьях, и я пожалела, что не надела куртку. На западе заклубились темные тучи, мрачные, как будущее Брони.

— Как часто нужно гулять с такой собакой? — спросила я, пока Броня тыкался мокрым носом в мою ладонь.

Тайлер посмотрел на меня сонными глазами.

— Я не разрешаю вам взять эту собаку, — сказал он тоном, не оставляющим возможности возразить. Но я все равно возразила:

— Просто ответьте на вопрос. Сколько внимания требуется собаке такого размера и возраста?

Я пыталась собрать как можно более подробную информацию, чтобы передать ее коллегам. Кто-нибудь из них, конечно же, захочет его взять. Хилари, например. Одной собакой больше? Да она и не заметит.

— Больше времени и сил, чем имеется в вашем распоряжении, если хотите знать, — сказал Тайлер. — Доверьтесь мне, я что-нибудь придумаю.

Конечно, придумает. Это же его хобби — всех спасать и обо всех заботиться.

— Вы ведь постоянно этим занимаетесь? — спросила я.

— Чем?

— Придумываете, как найти выход из безвыходной ситуации. Спасаете всех. Брата, например. Или меня.

Он пожал плечами:

— Наверное.

— А кто заботится о вас?

Это был наводящий вопрос, и, похоже, он застал I его врасплох.

— Я, — ответил он, помолчав. — Я сам о себе забочусь.

Знакомо.

Со мной та же история.

Мы прошли еще немного в глубь парка, но небо темнело прямо на глазах, а со стороны озера ползли тяжелые багрово-фиолетовые, как свежий синяк, тучи. Едва мы добрались до места, где тропинка сворачивала обратно к выходу, на голову мне упали первые тяжелые капли, а спустя секунду хлынул ливень.

Мы рванули как сумасшедшие к ближайшей беседке, хлипкому круглому сооружению высотой в шесть футов, с крышей, но без стен. Выглядела она так, будто вот-вот развалится. Но если мы встанем в середине, нас по крайней мере не промочит до костей. Гром грянул над головой в тот миг, когда моя нога коснулась первой ступеньки, и я перепрыгнула остальные, как газель. Неуклюжая газель, над которой смеются все остальные газели. Я чуть не поскользнулась, но Тайлер поймал меня за талию и удержал на ногах.

Броня лениво поднялся за нами, гроза его, похоже, не волновала. Еще несколько посетителей пробежали к выходу из парка, но вскоре мы остались одни.

— Надо же, как внезапно налетело, — сказал Тайлер, выглядывая наружу, чтобы посмотреть на небо.

Его футболка промокла и до неприличия красиво облепила торс. Дождь и ветер дерзко взлохматили волосы. Я же была убеждена, что меня стихия нисколько не украсила, и провела рукой по мокрому лицу. Резкий порыв ветра пронесся через наше ненадежное убежище. От холода, выброса адреналина и близости Тайлера я начала дрожать. Здесь от него некуда было скрыться.

Мы стояли лицом к лицу в маленькой беседке, слегка отвернув головы, чтобы ветер не бросал дождь в лицо. Я глубоко вдохнула. Запах мокрого хлопка смешивался с запахом его разгоряченного тела. Я придвинулась ближе, и он обхватил меня руками. Так и знала, что он меня обнимет.

Я расслабилась в его объятиях и позволила себе наслаждаться моментом, я сдалась. Полностью отдалась ощущению, что меня обнимают крепкие мужские руки. Никаких мыслей о критериях и перспективах, простая сиюминутная потребность. Я мерзла, он был теплым. И не стоило ничего усложнять.

Только все уже усложнилось. Потому что именно в эту минуту я поняла, как сильно я его хочу. Я допускала, что могу отложить это на день, неделю, даже на месяц, но рано или поздно мне захочется почувствовать вкус его губ, и что будет, если он проведет по моим ногам сильными руками, сейчас надежно обнимающими меня за плечи.

Я повернула голову, прижалась щекой к его груди и обняла его за талию. Он на секунду напрягся, не зная, как интерпретировать мой жест, а потом скользнул руками ниже по спине и обнял меня крепче.

— Оказывается, это не так уж плохо — внезапно попасть под ливень.

Я улыбнулась в его футболку:

— Оказывается, да.

Броня кружил вокруг нас и нюхал воздух, его волнистая шерсть промокла, с нее текла вода. До этого у него был почти благородный вид. Сейчас же он выглядел просто как мокрая собака, и мое сердце еще сильнее сжалось от жалости к нему. Не так он должен провести последний день жизни. Несправедливо, что у тебя отнимают жизнь только потому, что ты уже не слишком молод и никто не хочет с тобой связываться.

Я подняла глаза на Тайлера и сказала:

— Я возьму эту собаку.

Он помотал мокрой головой, на пол беседки полетели брызги.

— Вы не обязаны этого делать.

— Я знаю. Но я хочу. Как-нибудь выкручусь.

— Вы уверены?

— Да.

В награду на щеках у него расцвели ямочки, и у меня ослабели колени.

— Знаете, я вам с ним помогу.

Настал мой черед улыбнуться:

— Знаю. Даже если бы я вас об этом не попросила.

Похоже, мы договорились о большем, чем просто завести собаку. Мы заключили пакт, создали союз, хоть и непрочный, объединили наши жизни, пусть и ненадолго.

Это и стало моей точкой невозврата. Если я все еще хочу это прекратить, другого времени не будет.

Но я не хотела.

И он понимал, что я не хочу.

Тайлер медленно провел руками по моим спине и плечам и, наконец, бережно обхватил ладонями лицо, отчего я почувствовала себя очень хрупкой. Я готова была лопнуть от счастья, но он лишь слегка коснулся мягкими губами моих губ, дразня, а не целуя. Я, как девчонка, не смогла удержаться от разочарованного вздоха. И тогда он меня поцеловал. По-настоящему, напористо, уверенно, так, что я позабыла, как меня зовут.

И я ответила на его поцелуй, не заботясь о том, что мы находимся в общественном месте, где кто угодно может нас увидеть. Или о том, что он для меня слишком молод. Или о том, что он никогда на мне не женится. Сейчас мне хотелось лишь одного — только бы он продолжал меня целовать.

И так он и сделал.