Лучшее лекарство от любви

Глава 17

Тайлер собирался привести Броню ко мне домой, они должны были явиться с минуты на минуту. Последние полчаса я металась по квартире, пытаясь навести порядок, но, если уж говорить начистоту, беспорядок в моей квартире не шел ни в какое сравнение с тем бардаком, в который я превратила свою жизнь. В обед я сходила в приют и заполнила все необходимые бланки. Теперь оставалось только ждать. Официально пес был моим. Неофициально моим был и Тайлер.

Сегодня утром, стоя под дождем, я была так уверена в своем решении. Забрать собаку казалось правильным поступком. У меня случился приступ альтруизма и желания сделать доброе дело. Я спасала жизнь. Врачи вообще любят этим заниматься.

И в Тайлере я была так же уверена. Противостоять его губам и рукам, столь же реальным, как гроза и ветер, было невозможно. Даже сейчас при одной мысли о нем кровь приливала сразу ко всем эрогенным эонам моего тела.

Но днем я посвятила некоторое время изучению досье на Криса Бомонта, и это был удар под дых. Все, о чем говорила Хилари, оказалось правдой. Причем и своем рассказе она упустила, что он много занимается благотворительностью, имеет ряд наград и публикаций, и его родители оба врачи, так же как у меня. Я хотела с ним встретиться. И имела на это полное право.

У нас с Тайлером нет отношений. У нас по большому счету и романа никакого нет. Может, мне стоит просто забрать собаку и пожелать ему доброй ночи. Может, ради нашего общего блага мне стоит прервать эти отношения в самом начале, пока мы не запутались в своих чувствах, как в простынях, пока не начали бояться, что каждое «до свидания» может оказаться последним.

Я подпрыгнула, как попкорн на сковородке, услышав звонок в дверь. Это они. Я ужасно нервничала, до смешного. Как будто псу может не понравиться моя квартира и он не согласится здесь жить. Или, что еще хуже, ему понравится, и он захочет остаться здесь навсегда. А вместе с ним и Тайлер. Что я творю?

Я вытерла вспотевшие ладони о шорты. Придя с работы, я надела летний сарафан, но потом переоделась в темно-синие шорты. С ремнем. С затейливой пряжкой. С тремя штырьками и двумя рядами отверстий. Если Тайлер планирует добраться до моего тела, я не стану облегчать ему задачу.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь вспомнить, чему меня учил мой инструктор по йоге. И вспомнила, что никогда не занималась йогой. Это неплохо описывало мое текущее состояние. Мысленно я поставила в голове галочку, что хорошо бы и в самом деле заняться йогой — потому что мне пора осваивать техники релаксации. — и открыла дверь.

За дверью стояли они, и оба сияли от счастья. Броня вилял хвостом, будто понимал, что это я спасла его от смерти. Тайлер наклонился и поцеловал меня в щеку, так буднично, будто мы уже десять лет как любовники, а не случайные знакомые, не проговорившие друг с другом и двадцати часов в общей сложности. Хотя почему-то казалось, что больше. Левый желудочек моего сердца сокращался в два раза быстрее правого, и они никак не могли синхронизироваться.

Я распахнула дверь:

— Заходите.

В руках у Тайлера была пара белых пакетов из супермаркета. Они зашуршали, когда он поставил их на стол в кухне.

— Часть вещей осталась в машине. Собачий корм, миски, все такое.

Собачий корм? Миски? Я о них даже не подумала. Представляете? Как я собиралась заботиться о животном? Я оказалась к этому не готова. Совершенно. А вот мой бойскаут — всегда готов. Он еще дважды ходил в машину за разными собачьими штуками, включая новенькую лежанку из шерпы.

— Куда ее поставить? — спросил он.

— В спальню, я думаю.

Его улыбка была и соблазнительной, и мальчишеской одновременно.

— Счастливчик!

Я показала на дверь в спальню и попыталась сохранить невозмутимое выражение лица, но, кажется, не слишком преуспела. Я пошла за ним, по пути залюбовавшись его широкой ровной спиной.

— Поставьте ее в углу, пожалуйста.

Он поставил лежанку и похлопал по ней. Броня подбежал, обнюхал ее, крутанулся на месте три раза и улегся, тявкнув и удовлетворенно, на свой собачий лад, вздохнув.

Тайлер оглянулся на меня, довольный и счастливый. Он потер ладони и встал с корточек.

— Ну все, вот он и заселился.

— Думаю, да.

В этом месте мне нужно было бы сказать ему: «Большое спасибо, до свидания». Он сегодня уже сделал одно доброе дело, да и я тоже. А теперь мне следовало прищипнуть завязавшийся бутон нашего романа… пока он не распустился.

— Выпьете вина? — спросила я вместо этого.

Браво, Ивлин! Алкоголь, конечно же, поспособствует укреплению обороны.

Тайлер шагнул чуть ближе. Он перевел взгляд на мои губы и смотрел так долго, что взгляд начал ощущаться почти как поцелуй. Интересно, подумала я, от его взглядов никто, случайно, не воспламенялся? Что-то в нем, не поддающееся определению, вызывало у меня реакции, которых я до сих пор не испытывала ни разу в жизни. Я неплохо разбираюсь в биологии, но вряд ли это мне сейчас поможет. Почему-то вспомнилось, как в детстве я училась кататься на коньках и совершенно не могла управлять собственными ногами. Я не контролировала ни свое тело, ни направление скольжения, а поскольку не представляла, в какую сторону меня в итоге занесет, это ощущалось как непрерывное падение. Бесконечное.

Он сделал еще один шаг, положил руки мне на бедра и медленно притянул меня к себе. Как магнитом. А я и не сопротивлялась.

— Вина — с удовольствием, — голос у него внезапно сел на пару тонов, таким голосом сообщают: «Я собираюсь вас поцеловать прямо сейчас».

Беги, Иви, пора спасаться бегством!

Головой я это понимала, но дальше сигналы от мозга не проходили. Мои ладони скользнули вверх по его рукам, естественным жестом обхватили за плечи, и притянули ближе, хотя мне следовало поступить с точностью до наоборот. Куда бы мы ни направлялись, в конце нас ждал тупик. Нам двоим не светило никакого будущего. Но Тайлер Конелли и сам по себе был желанным пунктом назначения. Как курорт с пакетом «Все включено». А я уже тысячу лет не была в отпуске.

Я приподнялась на носочки, потянулась вверх и потерлась о Тайлера грудью, с удовольствием отметив, что у него перехватило дыхание. У меня тоже есть свои уловки.

— Мы собирались выпить вина, — прошептала я ему в губы, почти ощущая их вкус.

Он кивнул:

— Позже.

Неуловимым движением он крепко сжал меня в объятиях и вовлек в глубокий поцелуй.

Вся уверенность, которую я чувствовала сегодня утром, захлестнула меня вновь, сметая все на своем пути приливной волной желания, в котором я почти тонула. Я хотела его. Целиком и полностью. Прошло два года — два года с тех пор, как меня целовали, и целая вечность с тех пор, как целовали классно.

Ночь обещала быть очень, очень доброй.

Лучи заходящего солнца пронизывали комнату и падали на кровать, к которой я тянула Тайлера.

Да, конечно, по правилам сначала нам следовало выпить вина.

Протокол мне знаком. Немного выпить. Немного поговорить. Немного помяться, не решаясь перейти к делу. Но в каком-то смысле мы уже все это проделали, и, кажется, моего партнера не смущала такая поспешность.

Как только я коснулась матраса обратной стороной колен, мы упали. Я не уверена, он ли меня толкнул, я ли опрокинула его на себя, но какая разница? Мы целовали все, что попадалось под губы. Он скользил раскрытым ртом по моей шее, слегка прикусывая ее. Я охотно выгнулась, чтобы ему проще было дотянуться. Кровать скрипела под нами, словно даже моя мебель подутратила навыки, но Тайлер гладил теплыми ладонями мое тело, и позабытые было умения возвращались все одновременно. Это как езда на велосипеде. Только намного лучше. Я потянула его за футболку и стащила ее через голову, пульс зачастил так, что я испугалась за свое сердце.

Тайлер в футболке был прекрасным видением.

Тайлер без футболки был произведением искусства.

Терпеть не было сил, и я уперлась руками ему в плечи, чтобы он перевернулся на спину. Он рассмеялся, но смех тут же перешел в рык удовольствия, когда я проложила дорожку из поцелуев от его пупка к груди. Он запустил пальцы в мои волосы, путал их, тянул, гладил. Я чувствовала себя живой, полностью присутствующей в моменте, и каждое нервное окончание в моем теле молило о прикосновении.

Феромоны не заботятся о завтрашнем дне. Им плевать на образование, профессию и возраст. У них есть четкая должностная инструкция, и наши сейчас трудились сверхурочно.

Тайлер еще минуту позволил мне делать все, что захочется, а потом перевернул меня на спину и взялся за мой хитрый ремень. Наверное, нужно было остаться в сарафане.

— Блин, Иви! Он что, на ключ закрывается?

Мой смех прозвучал как страстное, соблазнительное, сексуальное урчание, я и не думала, что мое горло способно издавать такие звуки.

— Он откроется, если у тебя есть презервативы. Пожалуйста, скажи мне, что ты захватил не только собачьи игрушки, но и презервативы.

— У меня есть презервативы.

— Ну слава богу.

Тайлер расхохотался от моего демонстративного облегчения, и я вместе с ним. Потом я помогла ему избавить меня от ремня и остатков сдержанности.

Смех утих, как только возня с одеждой сменилась волнами удовольствия, а легкие поглаживания — глубоким проникновением. Я была полностью сосредоточена на ощущениях, отдавая и получая. Я была счастлива.

А потом я парила в невесомости.

А потом я испытала блаженство.

А потом я расхохоталась, потому что когда все было сказано и сделано, акт любви завершился, и частота пульса у нас вернулась к нормальным значениям, Тайлер поднял спокойное лицо от моего плеча и спросил:

— Ну теперь-то ты сходишь со мной на свидание?

— Что означает твоя татуировка? — я провела пальцами по дельтовидной мышце Тайлера. Теперь ее трудно было разглядеть, потому что где-то посреди второго раунда солнце скрылось за горизонтом.

Тайлер засунул свободную руку под подушку. Мы лежали на боку, повернувшись друг к другу лицом.

— Просто инициалы моего отца, украшенные завитушками.

Моя эйфория поугасла. Лучше бы я его не спрашивала, но я уже спросила.

— Это так мило. Сколько тебе было, когда он погиб? — я накрыла чернильные узоры ладонью.

— Шестнадцать. Грант и я оба набили ее на следующий день после похорон. Мама была в ярости.

— Из-за того, что это инициалы вашего отца? — мой голос взлетел от удивления.

Он слегка помотал головой — насколько позволяла подушка.

— Нет. Конечно, нет. Когда мы объяснили, что она означает, мама расплакалась. Но она все равно злилась на нас, потому что ненавидит татуировки. К тому же мы взяли с собой Скотти, а ему было всего десять, — последний факт он упомянул, будто что-то несущественное.

— Десять? И в каком это салоне согласились сделать татуировку десятилетнему ребенку?

Тайлер улыбнулся, сонно и лениво:

— Ни в каком, как выяснилось. Они и мне чуть не отказались делать, но владельцем салона был приятель Гранта, и мы его уломали.

Он тоскливо вздохнул, и я узнала эту тоску. Я знала, каково это, — скучать по кому-то недоступному. Ведь мой отец часто бывал недоступен. Как ни странно, это объединяло нас с Тайлером. Хотя, конечно, в моем случае отсутствие отца было результатом его свободного выбора.

Я наклонилась и поцеловала сначала руку Тайлера, а потом — татуировку на ней. Столь сентиментальный жест был совершенно не в моем стиле, но сегодня я сдалась на волю женских инстинктов, и они продиктовали мне этот поступок.

— Есть хочешь? — хрипло и отрывисто спросил он.

Я откинула голову на подушку:

— Вот теперь, когда ты спросил, захотела, но у меня ничего нет.

— У Джаспера есть доставка. Можем заказать оттуда. Или пиццу.

Доставка пиццы. В пятницу вечером. Когда я дома со своим парнем и собакой. Это должно было бы восприниматься как скучнейшая банальность, но мое сердце заискрило от счастья, будто бенгальский огонь. Я не собиралась задаваться вопросом, почему. Я просто наслаждалась. Нет смысла убивать радость, анализируя ее и разбирая по косточкам.

— Здорово. Давай закажем пиццу.

Мы оба потянулись за одеждой, разбросанной по комнате. Моя блузка лежала на покрывале, и я надела ее через голову, решив обойтись без лифчика, что в данных обстоятельствах было уместно. Шорты валялись на полу. Я подобрала их, пока Тайлер натягивал боксеры, а потом джинсы. Но мое нижнее белье отлучилось в самоволку. Я посмотрела на потолочный вентилятор. Может, трусы зацепились за него, поскольку раздевались мы в спешке? Но нет. Никаких трусов там не было. Я пошарила рукой по простыне.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Я почувствовала, что краснею.

— Не могу найти свои трусы.

Тайлер обошел кровать с другой стороны и фыркнул от смеха:

— Это были они?

Он вытащил у Брони из пасти изгрызенный в клочья кусок розового шелка.

Да. Это были они.

— Броня, фу! Плохая собака!

Стоило мне посмотреть на пса, он немедленно завилял хвостом. Я подумала, что мне долго придется приучать его слушаться. А ему — приучаться.

Тайлер заржал еще сильнее:

— Боюсь, им каюк!

Он поддел обслюнявленные, изжеванные трусы указательным пальцем, отнес их в туалет и выбросил в мусорное ведро, прежде чем закрыть дверь. Я выскользнула из кровати, достала чистые трусы из комода и быстро натянула их вместе с шортами. И попыталась поправить прическу, глядя в зеркало на туалетном столике, но поняла, что это бесполезно.

— Ну что, пицца?.. — сказал Тайлер через минуту, выходя из туалета, и мы перешли в другую комнату.

Броня увязался следом за нами, зевая на ходу, как будто это он вымотался от физических упражнений.

Я бросила ему жевательную косточку из сыромятной кожи, лежавшую на столе. Он поймал ее, уволок в угол и принялся грызть.

— Жаль, я не дала ее ему полчаса назад.

Тайлер улыбнулся и набрал номер на телефоне. Он заказал нам еду, пока я разбирала последний пакет с собачьими вещами.

— В общем, его нужно выгуливать хотя бы раз в день, а лучше два. С этим я могу помочь, — сказал Тайлер, как только повесил трубку.

Не то чтобы меня изумило проявление заботы, но из-за того, что мы согласились на совместную опеку над этой собакой, я почувствовала стеснение в груди. Не от боли, нет, просто ощущение было… незнакомым.

— А мне нужно выгуливать его каждый раз, когда он захочет пописать?

— Просто выводить на улицу, необязательно долго гулять. Но выводить нужно дважды в день. У тебя ведь раньше были собаки?

Я помотала головой:

— Нет.

Он застыл на месте. Я поразила его сильнее, чем если бы продемонстрировала вживленные в тело импланты и призналась, что я — киборг.

— Никогда? Неужели у тебя было настолько несчастливое детство?

Выражение изумленного недоверия на его лице насмешило меня, и напряжение ушло.

— Абсолютно нормальное детство, просто времени не было на собаку — школа, уроки музыки, научные летние лагеря. Ну, знаешь, все как у всех.

Я расчистила место на складном столе, который иногда служил обеденным, а в остальное время был письменным.

— Научные лагеря? Думаю, наши представления об обычных детских занятиях сильно различаются.

Он скинул на пол еще пару собачьих игрушек. Вокруг Брони их уже лежало штук пять на выбор. Видимо, собакам нравится разбрасывать вещи.

— Да? А чем обычно занимался ты?

Тайлер не надел футболку, и я засмотрелась на игру мускулов на его спине, когда он потянулся к кухонному шкафчику, чтобы достать тарелки. Даже сейчас, в блаженном посткоитальном состоянии, мое тело реагировало на него однозначно. Небольшой перерыв на пиццу, а потом я снова отведу мистера Конелли в постель.

— В наших краях обычные занятия — это плавание, катание на водных лыжах, ловля рыбы. У папы была небольшая фирма — он организовывал экскурсионные рыбалки, — так что мы с Грантом каждое лето работали у него на катере.

Я положила стопку медицинских журналов на пол.

— Экскурсионная рыбалка? Это интересно.

Тайлер поставил тарелки на стол, подошел сзади и обнял меня за талию.

— Ага, — сказал он, целуя меня в шею.

— Перестань… — Я немного наклонила голову и теснее прижалась к нему, чтобы он и не вздумал перестать. Если я считала, что немного секса утолит желания, которые он во мне пробудил, то ошибалась. И очень сильно. Его прикосновения лишь подлили масла в огонь, и сейчас мой костер разбушевался адским пламенем. Я хотела его еще сильнее, чем прежде.

Теплое дыхание ласкало мою кожу.

— Проверим, насколько прочен твой складной стол? — дразнил меня он.

Недостаточно прочен для того, что у меня на уме. Придется отложить. Собрав всю оставшуюся силу воли в кулак, я вывернулась из его объятий.

— Пиццу привезут с минуты на минуту. Веди себя прилично, — я игриво оттолкнула его. — И надень футболку. Вид твоей груди меня отвлекает.

Его смех ласкал так же, как и руки.

— Тогда тебе придется надеть лифчик, потому что, поверь, вид твоей груди отвлекает меня точно так же.

Он попытался меня обнять, но я уклонилась.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты играешь на каких-нибудь музыкальных инструментах?

Тайлер расхохотался:

— Что?!

Его тестостерон пьянил меня настолько, что я не соображала, что говорю. Я понятия не имела, почему у меня вырвался этот нелепый вопрос. Единственное, что я осознавала — мне нужно умерить свой сексуальный аппетит, иначе в момент доставки пиццы мы оба снова будем голыми.

— А что, я имею право спросить. Тебе не кажется, что теперь мы могли бы узнать друг о друге немного больше? В смысле — теперь, когда мы познали друг друга.

Он кивнул:

— Что ж. Справедливо. Я немного играю на гитаре, но плохо. А ты по-прежнему играешь на пианино?

Я нашла штопор и положила его на стол.

— Не играла уже много лет. Мне, в общем-то, никогда и не нравилось, но родители настаивали, потому что игра на пианино развивает ловкость пальцев. Они готовили меня к карьере хирурга с тех лор, как я начала сидеть самостоятельно.

Он взял штопор и поискал взглядом бутылку вина.

— А кем бы ты хотела стать, если не врачом?

Я застыла на месте. Мой мозг впал в ступор. Не уверена, что я вообще когда-нибудь задавала себе такой вопрос.

— Иви?

— Не знаю. Я думаю.

Он удивленно поднял брови:

— То есть ты с самого начала знала, чем будешь заниматься всю жизнь?

— Наверное. Мне сразу задали планку ожиданий, которые я должна была оправдать. Мои родители — хирурги, и, естественно, я выбрала ту же профессию. А что заставило тебя стать санитаром?

— Необходимость.

Необходимость? Что это за ответ? Я хотела переспросить, но тут он открыл холодильник и нахмурился:

— А где еда? Здесь же нет ничего, кроме сливочного масла и банки оливок.

Я встала у него за спиной:

— Еще йогурт. И вино. Видишь?

Он наклонился ниже:

— Вижу и йогурт, и вино, но где все остальное?

Он прищурился, как будто за отсутствием продуктов в холодильнике крылась какая-то подозрительная причина, и достал бутылку охлажденного шардоне.

— Я ненавижу тратить время на покупку еды и готовку. Обычно я питаюсь в больнице.

— Ну ладно, запишу тебе номер доставки Джаспера. В следующий раз, как проголодаешься, звони им, и тебе привезут что-нибудь поесть.

Господи, какой он милый! И заботливый, и щедрый. Так бы и съела его целиком.

Вот в этом и заключалась проблема. И довольно серьезная.

Я даже перед собой не могла притвориться, что удивлена. Тайлер Конелли был adorável с той самой минуты, как я увидела его храпящим на каталке. А уж теперь, когда он побывал в моей постели, мне трудно будет согласиться на кого-то другого. Но я не могу допустить, чтобы мной управляли гормоны, а не разум. Иначе я никогда не найду себе приличного мужа.