Любовь на проводе (ЛП)

Глава 16

Люси

Я поправляю салфетку, раскладываю приборы. Отпиваю глоток воды из причудливого, но неудобного бокала и возвращаю его на место. В углу официант что-то шепчет хостесс, а я упрямо смотрю на безупречно белую скатерть.

Сегодня в семь вечера я должна встретиться с Уильямом — так значилось в приглашении, которое прислала Мэгги.

Грейсон выбрал кандидата, Мэгги занималась организацией, а я сижу здесь уже сорок пять минут — и никто не пришёл.

Достаю из клатча служебный телефон станции — тот самый, что для «Струн сердца», — и провожу пальцем по экрану.

«Утка, утка, гусь»⁴¹, — гласит запись в календаре, 19:00.

Я бросаю взгляд на время: 19:48 мигает на экране.

Ещё одна корзинка с хлебом появляется на краю стола, на этот раз с брусочком дорогого масла и небольшой пиалой орешков.

Отлично. Похоже, я вызвала чью-то жалостливую щедрость.

— Принести вам что-нибудь из кухни? — спрашивает официант, в лице которого смешались неловкость и сочувствие.

В зале всего шесть столиков, и мне кажется, что на меня направлен прожектор.

— Наш французский луковый суп — просто объедение.

Уверена, что так и есть. Но где-то на двадцатой минуте я решила: сидеть за пустым столом и ждать парня, который, скорее всего, не появится, всё же менее жалко, чем есть суп в этот самый момент.

— Давайте подождём ещё пять минут. Может, он застрял в пробке.

Мы оба заглядываем в окно на булыжную улицу. Пусто.

— Ладно, — кивает официант.

За его спиной женщина медленно ест суп и неотрывно смотрит на меня; от её внимания мне становится неловко. На ней футболка с котиками, волосы туго стянуты в пучок.

Я опускаю взгляд в телефон.

Могу написать Грейсону, но не стоит давать ему повод устраивать ещё один «одиночный штурм» радиостанции. Он сегодня был так доволен собой, уверен, что сделал мне одолжение. Не хочу лопать его мыльный пузырь — и уж точно не хочу объяснять, что меня попросту «кинули».

Листаю список контактов — у меня там промаркированы лишь немногие имена.

Сейчас в эфире тишина, я ему не помешаю. Можно быстро написать — просто уточнить, что я в нужном месте.

Люси: «Привет. Надеюсь, что не отвлекаю».

Ответ прилетает моментально.

Эйден: «Нужна помощь? Чтобы я позвонил и сообщил про какую-нибудь ложную аварию?»

Я фыркаю. Женщина с супом чавкает громче.

Люси: «Пока не надо. Можешь подтвердить, что я там, где должна быть?»

Возможно, я перепутала ресторан.

Три точки появляются на экране, затем исчезают. Я откусываю маленький кусочек хлеба.

Эйден: «“Утка, утка, гусь”, верно? Французское местечко в Феллс-Пойнт. У них отличный суп».

Эйден: «Где ты?»

Люси: «В этом ресторане».

Вымученно вздыхаю.

Эйден: «Одна?»

Люси: «Не считая зала, полного людей, которые скорбно на меня пялятся».

Точки больше не появляются. Я так долго смотрю на экран, что он несколько раз гаснет, и каждый раз снова включаю его, но ответа всё нет. Почему это расстраивает сильнее, чем пустой стул напротив, — я не понимаю.

Допиваю вино, доедаю все кешью и решаю сворачиваться. Майя сегодня у Грейсона — так у нас по графику, но мне всё равно хочется лечь рядом, прижаться к её худому тельцу и послушать дыхание. Пусть моё сердце успокоится в её ритме.

«У тебя есть вся любовь, которая тебе нужна», — тихо шепчу себе, аккуратно складывая салфетку. — «Ты в порядке».

Официант появляется у края стола.

— Не переживайте насчёт счёта, — говорит он.

— Нет-нет, — я копаюсь в сумочке. — Я только вино и… орешки.

Он качает головой. Рыжие волосы, веснушки на щеках.

— Нет, правда. Я… знаю, кто вы. Позвольте мне оплатить.

— Так всё плохо? — морщу нос.

— Не то чтобы… ну, да. Жалко, что вас подвели. Но я не хочу платить из жалости. Дело не в этом… Я обычно так не делаю, — он выдыхает и нервно трогает фартук. — Я был в плохих отношениях, — добавляет он тише и, заметив выражение моего лица, наклоняется ближе. — Нет-нет, всё нормально. Я в порядке. Разбираюсь. Но… хотел вам сказать: я раньше не понимал, что это были плохие отношения, пока не услышал в эфире ваш монолог о том, чего вы хотите. И не осознавал, чего мне не хватало. Это… — он качает головой, сжимает губы. — Спасибо. Правда. Спасибо.

Слёзы предательски подступают к глазам, в груди стягивает тяжесть. Я и не думала, что, решившись на откровенность, смогу вдохновить на смелость кого-то ещё.

— Пожалуйста, — выдыхаю я тонким голосом. — Вы заслуживаете только хорошего.

— Да. Я уже на пути исцеления, — кивает он. — Ладно. Вы в порядке. И к чёрту этого парня.

— Да, — улыбаюсь сквозь чих от смеха и всхлипа. — К чёрту этого парня.

Это каблуки, решаю я, осторожно ступая по неровному тротуару. Каблуки — плохая примета. Надевала их дважды — и оба раза всё шло наперекосяк. В следующий раз — балетки.

Откидываю чёлку с лба. Хочу ли я снова идти на свидание? Не уверена. Зарывшийся глубоко романтик кричит: «Да!», а прагматичная часть шепчет: «Может, стоит передохнуть».

Одно знаю точно: Грейсон больше не будет выбирать мне пару.

— Люси! — кто-то окликает меня с улицы, и я чуть не врезаюсь в мусорный бак.

Мысленно перебираю варианты: дама с супом? метрдотель из ресторана, решивший, что я не расплатилась? опоздавший кавалер с букетом ромашек, спасавший утят или занимавшийся закваской?

Но нет. Это не одно из этих объяснений.

Это Эйден. Он бежит по тротуару и попадает в круг света фонаря. Тёмные джинсы. Потёртые ботинки. Пальто из тёплой шерсти с поднятым воротником. Белая футболка, обтягивающая грудь.

Он останавливается в полушаге от меня, тяжело дыша.

— Привет, — выдыхает. — Надеялся, что застану тебя. Его взгляд скользит по моему платью и возвращается к лицу. Голос у него дрожит. — Ты прекрасно выглядишь.

Я опускаю взгляд на оголённые ноги и нелепые каблуки, потом снова на него.

Эйден… здесь. И, похоже, бежал. Волосы мокрые?

— У тебя волосы мокрые, — произношу я, чувствуя себя глупо.

Он тянется рукой к виску.

— О, — кивает. — Да. Принял душ. Был небольшой инцидент с пенне и тёплым пивом и… Знаешь что? Неважно.

На его шее блестит единственная капля воды, и я ловлю себя на том, что задерживаю взгляд на ней чуть дольше, чем нужно.

— Ты здесь.

Он кивает, слегка нахмурив лоб:

— Ага.

— Ты пришёл в ресторан?

— Пришёл.

— Зачем?

В его глазах появляется насмешливый блеск:

— Там очень вкусный суп.

— Понятно… — я хмурюсь и бросаю взгляд на ресторан за спиной. — Хочешь вернуться? Поесть?

Он мотает головой:

— Нет, Люси. Я пришёл не ради супа.

Он сокращает расстояние между нами наполовину, и у меня в животе предательски сжимается что-то — наверняка, это всё вино. За весь вечер я съела только изысканный хлеб с таким же изысканным маслом, немного кешью… и вот он — Эйден. Совершенно непонятно, почему.

— Я подумал, что свожу тебя выпить ипва. Похоже, оно тебе не помешает.

— Хочешь сказать, я выгляжу измученной, Эйден? — прищуриваюсь я.

Он мигает, но не отвечает.

— Что именно в моём виде кричит: «Ей срочно нужно пиво»?

Эйден закатывает глаза к небу и устало выдыхает. А я смотрю на линию его горла, на ямку между ключицами и на золотую цепочку, обвивающую шею.

— Ты же специально заставляешь меня выкладываться, да? — бормочет он.

— Ты любишь, когда я заставляю тебя выкладываться, — отвечаю я в тон, чувствуя, как в животе разливается горячая дрожь. — Сегодня у меня, честно говоря, маловато развлечений.

Он опускает голову и, сделав шаг ближе, произносит:

— Твоё жалкое личико прямо просит пива. Довольна?

— У меня нет жалкого личика, — возражаю я.

— Тогда почему ты хмуришься?

— Я не хмурюсь, — сообщаю я, продолжая хмуриться.

— Тогда это твоя походка грустной девочки, — заключает он, разворачивает меня и мягко подталкивает ладонью в поясницу. — Когда я шёл навстречу, ты выглядела так, будто идёшь на казнь.

— И как ты понял, что это я? — спрашиваю я, позволяя ему вести меня к бару на углу — тому самому, с корзинами цветов на окнах и фонарями, мерцающими у входа.

— В Балтиморе полно грустных девочек.

— Ах, Люси, — он улыбается, ладони ложатся мне на спину, — Я узнаю тебя в любой толпе.

«Праймтаймовые Пушистики»

Селия Блайт: «Добро пожаловать обратно в „Праймтаймовых Пушистиков“ — единственное в Балтиморе шоу, целиком посвящённое кошкам. Перед перерывом мы с Женевьевой обсуждали ещё одну городскую радиопрограмму. Вы уже слушаете „Струны сердца“?»

Женевьева Пауэрс: «Мы без ума от неё».

Селия Блайт: «Совершенно без ума».

Женевьева Пауэрс: «И, по-моему, между Эйденом и Люси что-то есть».

Селия Блайт: «Ты правда так думаешь?»

Женевьева Пауэрс: «Да».

Селия Блайт: «Может, спросим у Арахиса? Арахис, как думаешь, между Эйденом и Люси что-то происходит?»

Арахис: [тихое мяуканье].

Женевьева Пауэрс: «Я же говорила».

Селия Блайт: «Говорила».

Женевьева Пауэрс: «Арахис никогда не ошибается».

Селия Блайт: «Никогда».