Любовь на проводе (ЛП) (Б. К. Борисон) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 23

Эйден

Поцелуй с Люси оказался ошибкой.

Не потому, что я о нём жалею, — а потому, что с этой минуты не могу думать ни о чём другом.

Вхожу в студию, и взгляд тут же цепляется за моё кресло — то самое, где она, смеясь, прижималась ко мне бёдрами. Наливаю кофе — и на языке снова проступает вкус её губ. Надеваю наушники — и улавливаю в воздухе тонкий, едва различимый аромат: ромашка, вперемешку с лёгким металлическим оттенком и свежестью холодного ветра.

Люси будто витает здесь призраком. И если я надеялся, что поцелуй приглушит моё влечение, то ошибся: он только плеснул в него бензина. Теперь внутри — пожар.

Я с силой провожу ладонью по щетине, и в этот момент в дверь просовывает голову Мэгги.

— Всё в порядке? — спрашивает она. — Готов к эфиру?

Я киваю, упрямо глядя на экран, стараясь не вспоминать, как её губы касались моей шеи.

— Нормально, — бурчу в ответ.

Мэгги заходит, прикрывая за собой дверь.

— Точно?

— Угу.

Она тяжело вздыхает.

— Ладно, забудь, что спросила, бука, — говорит она и, откинув прядь за ухо, складывает руки на груди, облокачивается на косяк. — Хотела обсудить план ухода Люси, пока её нет.

Я замираю с рукой над клавиатурой.

— План ухода?

— Ага. Она же сказала, что закончила этот эксперимент со свиданиями. Так что рано или поздно захочет вернуться к своей жизни.

— Понятно… — протягиваю я.

И, может, это глупо, но я ни разу не задумывался о её последнем дне здесь. Мэгги щёлкает пальцами перед моим лицом.

— Что? — вздрагиваю.

— Соберись.

— Я собран.

— Я вижу. Почему ты сейчас такой… странный? Хочешь, чтобы она ушла пораньше?

Я едва не смеюсь. Всё наоборот. Я хочу, чтобы Люси осталась. Хочу слышать её смех, видеть её косые взгляды. Не хочу возвращаться к прошлому: я, один в этой кабине, без веры хоть во что-то.

— Рейтинги растут, — продолжает Мэгги, не замечая, что у меня внутри всё рушится. — Подкаст в топе. Я бы хотела, чтобы Люси задержалась подольше. Но главное — люди снова влюбляются в тебя. В этом и была цель.

— Что? — моргаю.

— Словно она нажала кнопку «перезапуск» у тебя в голове. Я это поняла ещё после вашей первой беседы.

— Чувствую, что ты мной немного манипулируешь, Мэгс.

— Ради блага шоу, дружище, — она обводит рукой студию. — И посмотри на себя: тебе снова нравится работать. Я вернула прежнего Эйдена. Ты уже месяц не ворчишь, как старый пенсионер.

— Могла бы сказать сразу, что это план.

— Если бы сказала, ты бы тянул время и наверняка был груб с Люси. А так вышло два в одном: Люси получила своё, а ты меньше ворчишь. Все в выигрыше.

Я провожу ладонью по лицу.

— И всё же хочешь составить для неё план ухода? Даже если всё идёт отлично?

— Любой план имеет конец. И ты прав: по радио она не встретит того, кого ищет. Мы дали ей все инструменты, теперь пора этой пташке вылететь из гнезда.

Она смягчает тон:

— Не хочу отнимать у неё больше времени. Она занятая женщина, Эйден.

— Понял.

— К тому же, тот придурок из «Ориона» наконец-то отстал. — В её глазах вспыхивает холодная сталь. Я бы не хотел оказаться у неё на пути. — Я отправила Купера Уэста обратно в ту дыру, откуда он выполз.

— Кто это?

— Испорченный корнеплод, обретший человеческий облик. Самый высокомерный и самовлюблённый тип, которого я встречала.

— Ладно?..

— Зато теперь он меня боится.

— И правильно. Большинство разумных людей тебя боятся.

Мэгги закатывает глаза, достаёт телефон и начинает листать ленту. Разговор закончен.

— Поговоришь с ней? Узнаешь, как она хочет всё это завершить?

— Да. Конечно.

В дверях появляется Джексон Кларк с мрачным видом и чем-то коричневым и липким, стекающим по его рубашке. Мэгги с испугом отскакивает к шкафу, роняя телефон.

— Что с тобой? И что это?

— Делайла Стюарт, — сквозь зубы отвечает он.

Руки перепачканы, он держит их в стороны, как пугало.

— Она угроза обществу. Эйден, у тебя есть запасная одежда?

— Пара футболок найдётся, — отвечаю я.

Его глаз нервно дёргается. Достаю из-под стола потёртую футболку с надписью «ЖРИ МИДИИ БЕРТЫ», купленную на уличном празднике. Осторожно накидываю ему на шею, стараясь не задеть липкое месиво.

— Она на тебя напала?

— Её злополучное блюдо напало, — бурчит Джексон. — Мэгги, поможешь с дверями? Кажется, я оставляю за собой след из шоколадного пудинга.

— Надеюсь, нет, — ворчит она, обходя его стороной и придерживая дверь.

— Тут уж ничего не поделаешь.

Они уходят по коридору, а Мэгги всё больше беспокоит состояние ковров. И тут у моего плеча появляется Люси — на пятнадцать минут раньше обычного. Кажется, я уже сверяю часы по её приходу.

Она окидывает взглядом стены с тёмными потёками и приподнимает бровь:

— Я хочу знать подробности?

— Даже не уверен, что смогу это объяснить, — отвечаю, отходя к чистому участку стены.

Щёки Люси розовеют от холода, волосы распущены, на голове тёплая шапка. Я смотрю на неё — и сердце подступает к горлу. Её улыбка становится шире, чем дольше я на неё гляжу.

— Что? — спрашивает она. — Почему ты так смотришь?

— Потому что люблю смотреть на тебя, — тихо говорю я.

Она прячет лицо, но я всё равно вижу улыбку.

— Сегодня ты пришла раньше, — замечаю я, стараясь держаться в рамках.

У меня ведь был план. Не лучший, но всё же: поцеловать, успокоиться, забыть. Но сейчас она стоит передо мной, и всё, чего я хочу, — переплести пальцы с её, уткнуться подбородком в макушку и крепко прижать к себе.

Желание никуда не делось.

План провалился.

— Раньше, — кивает она, прикусывая губу.

Я снова ловлю себя на том, что не могу оторвать взгляд от её рта.

— Хочешь, я сделаю нам кофе? Или… взять бумажные полотенца? — она снова косится на стены.

— Нет. Не уходи никуда.

Мне нужно спросить о её уходе из шоу, но я не могу. Не хочу. Мне нравится, что она здесь.

Ещё несколько секунд просто смотрю на неё.

— Ты в порядке? — прищуривается Люси.

Нет, не в порядке. Я совершенно точно не в порядке. В моих мыслях полный бардак и делаю всё не так, как собирался.

Сжимаю её ладонь и увожу прочь — в сторону, противоположную коридору, куда ушли Мэгги с Джексоном. Веду в крошечную кладовку у входа, которую Хьюи называет «медитационным залом». Люси идёт за мной, легко подстраиваясь под мой шаг.

— Эйден, что… — она спотыкается, и я замедляю шаг.

Она налетает на меня, обхватывает одной рукой за талию — выходит что-то вроде объятия сзади.

— Что ты делаешь? — смеётся она мне прямо в затылок, горячее дыхание щекочет кожу.

— Мне нужно с тобой поговорить, — отвечаю я, протискиваясь в дверь кладовки и утягивая её за собой.

Она тихо взвизгивает и снова смеётся, пока дверь захлопывается, погружая нас в темноту. Я почти ничего не вижу, но отчётливо ощущаю мягкие очертания её тела под ладонями, улавливаю каждый выдох.

— В кладовке? — в её голосе слышна улыбка. — Ты решил поговорить со мной именно в кладовке?

Я до сих пор не понимаю, как мог подумать, что одного поцелуя мне хватит. После разговора с Мэгги в груди зудит нетерпение. Время, что Люси проведёт здесь, утекает слишком быстро, и я не уверен, что увижу её снова, когда она выйдет за эти двери. Я прижимаюсь плотнее, её спина упирается в металлический стеллаж, заваленный пачками бумаги, картриджами и корзинкой с благовониями для… ну, чем бы там ни занимался Хьюи.

— Да, в кладовке. Здесь хотя бы есть шанс на уединение.

— И зачем тебе это уединение? — шепчет она.

Я обхватываю её шею ладонью, чуть сжимая. Она выдыхает прерывисто.

— Чтобы поговорить.

— Это совсем не похоже на разговор.

— Разговариваем же, — бормочу я, снова сжимая пальцы. — Слова присутствуют.

— Но их немного.

В голове тикают часы. План отступления зудит, как заевший проигрыватель. Я не хочу, чтобы Люси ускользнула. Пусть она никогда и не была моей — желать её я не перестану.

В мыслях я веду себя разумно: спокойно признаюсь в чувствах, всё объясняю, устанавливаю границы. Но в реальности снимаю с неё пушистую шапочку и бросаю на полку за спиной. Прижимаю лоб к её лбу и шепчу:

— Если не хочешь, чтобы я тебя поцеловал, скажи сейчас.

— Кажется, мы договаривались этого больше не делать, — шепчет она.

— Я идиот, — признаюсь.

Она смеётся, и в темноте наши носы сталкиваются.

— Думал, одного раза хватит.

— Не хватило?

Я качаю головой. Одной секунды в коридоре хватило, чтобы понять, насколько это было глупо.

Люси кладёт ладони мне на бока, плотно прижимаясь.

— Мне тоже, — тихо произносит она и двигается, позволяя мне обнять её так, как я хотел, проводя рукой по её спине. — Нам, наверное, стоит поцеловаться ещё раз. Вдруг двух хватит.

— Не хватит, — шепчу я.

— Точно, — улыбается она, её губы почти касаются моих. — Тогда давай сделаем три.

— Люси.

— Эйден, — вздыхает она, и от этого звука по моей спине пробегает ток. — Всё нормально. Ты же не обманываешь меня и ничего не обещаешь. Всю жизнь я жила для других. А теперь хочу что-то для себя. Ты ясно сказал, где стоишь, и я устала разжёвывать каждую мысль и чувство. Я знаю, что это такое.

— Что именно? — Потому что у меня ответа нет.

Её руки опускаются на мою талию.

— Помнишь, в баре я сказала, что никогда не развлекаюсь?

Я киваю. Её мизинец заскальзывает под мой свитер, он ледяной, и я вздрагиваю.

— Может, в этом и суть. Двое людей, которые просто получают удовольствие.

— Удовольствие, — повторяю я.

Она кивает, её нос скользит по моему.

— Да. Именно этого я хочу.

Мы прижимаемся друг к другу сильнее, грудь к груди, дыхание сливается в один ритм. Время растягивается. В голове два пути: один сложный, другой — с Люси. Выбор очевиден.

Люси хочет удовольствия.

А я хочу дать ей всё, чего она пожелает. Сказку подарить не смогу, но это — смогу.

— Хорошо, — говорю я.

— Отлично.

— Да.

— Угу, — шепчет она, дёргая за край моей рубашки. — Отлично.

Я улыбаюсь и нахожу её губы в темноте. Целую мягко, медленно, нежно — так, как прошлой ночью не смог. Не помню, чтобы когда-то так много думал о поцелуе. Сжимаю её затылок, запрокидываю голову Люси и спускаюсь губами к её шее.

— Хотела спросить, — выдыхает она, сбивчиво дыша, когда я нахожу место у пульса, которое ей явно нравится.

Я слегка прикусываю кожу, и её ногти вонзаются в мою грудь сквозь ткань.

— Что? — бормочу я, не желая отходить от этого места.

— В тот вечер… — продолжает она, но сбивается, когда я снова прикусываю. Она вздрагивает. — Когда я написала тебе…

Я киваю.

— Я должна была спросить, в чём ты спишь. Думала об этом и… — она теряется, когда я стягиваю свитер с её плеча, касаюсь носом бретельки бюстгальтера и целую её кожу. Люси запрокидывает голову, открывая мне больше. — Нечестно, что ты не поделился.

— Нечестно, что я до сих пор не могу выбросить из головы маленькие шорты с дыркой на бедре.

Она смеётся:

— Я не говорила, что они маленькие.

— Тс-с, — шепчу я. — Не рушь мою фантазию.

— Тебе нужны фантазии получше.

Я снова целую её, прикусывая нижнюю губу. Мысли о том, что она лежала в постели и думала обо мне, сводят с ума — ведь я делал то же самое всего в трёх кварталах отсюда. Мои ладони скользят по изгибу её бёдер.

— Ты думала обо мне?

Она кивает, дышит прерывисто:

— Да.

Я издаю глухой стон, засовываю колено между её ног, стеллаж за её спиной дрожит.

— И ты был в пижаме с зайцами, — смеётся она.

— Тебе точно нужны фантазии получше.

— Не знаю. Со мной сработало.

Она подставляет шею, когда я нахожу точку за ухом, и дрожит. Пытаюсь переставить нас, чтобы не держать её зажатой у полок, но только прижимаю сильнее. Моё бедро шире разводит её ноги, и она почти полностью опирается на меня, тихо стонет.

В этой тесноте мы разгоняемся с нуля до шести тысяч. Хотел лишь поговорить без посторонних, а теперь целую её, оставляя на коже следы.

— Я думала… — она выдыхает и едва заметно двигает бёдрами, словно не отдавая себе в этом отчёта, а потом замирает, вцепившись в мою рубашку на спине.

— Никто не говорил тебе останавливаться, — я сжимаю её бёдра и задаю ритм — мягкий, но уверенный. Она дрожит. — Говори.

— Думала, как бы ты коснулся меня… если бы был рядом. Наверное, я говорю лишнее.

Я качаю головой и вновь целую её, благодарный за эту честность.

— Не лишнее. Я тоже думал о тебе.

— Да?

Я киваю. После того звонка я лежал в постели, глядя на отблески фонарей на потолке, и представлял её в той чёртовой футболке и шортах. Мозг подкидывал сотню вариантов.

Она снова двигается, её ладони скользят под мою рубашку, проводят по моей разгорячённой коже.

— Что бы ты сделал, — шепчет она, — если бы был в моей постели?

Мысли, копившиеся неделями, вспыхивают калейдоскопом. Если бы я был там, мы, наверное, до сих пор не вставали бы. Я утыкаюсь лицом в её шею и сильнее сжимаю бёдра.

— Ты — проблема, Люси.

— Но очень хорошая, да?

— Что-то вроде того.

— Не думаю, что кто-то когда-либо называл меня проблемой, — мурлычет она, двигаясь в такт моему телу.

— Значит, это звание только для меня.

— И мне это нравится. Нравится, что только для тебя.

Её пальцы крепче сжимаются на моих плечах, движения становятся резче, и из горла вырывается тихий стон. Жаль, что здесь нет света — я отдал бы всё, чтобы увидеть Люси в тот момент, когда она гонится за своим наслаждением. Уверен, это самое эгоистичное, что она когда-либо позволяла себе. Я настолько возбуждён, что в джинсах уже больно и тесно.

— Я… — она смеётся, задыхаясь, сбив дыхание. — Сейчас мне так чертовски хорошо.

Я касаюсь губами кончика её уха.

— Думаешь, я смогу довести тебя до оргазма вот так?

Её бёдра замирают, а затем снова начинают двигаться — ещё быстрее.

— Если честно, кажется, основную работу выполняю я.

Моя ладонь скользит под её свитер, большой палец проводит по тёплой коже живота. Я останавливаюсь чуть ниже груди, едва задевая костяшками пальцев ткань бюстгальтера.

— Как-то невежливо с моей стороны.

Она выдыхает медленно:

— Очень.

Я обвожу пальцем тяжёлую, полную округлость её груди. Кожа горячая.

— Пожалуй, стоит помочь.

— Да, пожалуйста… — она протягивает слова на тихом вздохе.

Я поддеваю чашечку бюстгальтера, сдвигаю её под мягкий край и обхватываю ладонью. Сосок упруго упирается в мою руку, и из её груди вырывается низкий, сдержанный стон. Она божественна на ощупь.

Люси издаёт ещё один сладкий звук и откидывается назад, двигаясь быстрее. Я подстраиваюсь, и мы превращаемся в сбивчивый, жадный ритм — плотно прижатые друг к другу, в углу кладовки, среди рулонов туалетной бумаги.

— Можешь… — она выгибается, и я провожу большим пальцем по соску, словно отвечая на незаконченный вопрос. Её кивок почти отчаянный. — Да… это… так… хорошо…

Я прикусываю кожу возле её губ.

— Хорошо, — выдыхаю. — Но ничего из того, что я хочу сделать с тобой, Люси, нельзя назвать «хорошим».

— Тогда выберем другое слово, — хрипло отвечает она. — Это… — Остаток фразы тонет в низком стоне, когда я зажимаю сосок между пальцами.

— Это… что? — я целую уголок её губ. — Какое слово подойдёт?

В голове мгновенно рождается десяток: невероятно, безумно, слишком много, слишком мало, чертовски, как же сладко.

— Хорошо, — выдыхает она со смешком.

Я слышал от Люси десятки звуков за последние недели — смех, вздохи, лёгкий смешок в горле, когда на линии очередной странный звонящий. Её сиплый голос, когда она устала, и то, как она облизывает губы, произнося моё имя. Я знаю целый альбом звуков Люси, но эти сейчас — мои любимые. Музыка её тела, когда она вжимается в моё бедро, гонясь за своим оргазмом, обеими руками вцепившись в мои волосы, с приоткрытым ртом на моём плече.

— Эйден… — она шепчет, двигаясь всё быстрее, всё менее ровно.

Я поддерживаю её затылок, чтобы она не ударилась о полку, а потом сжимаю волосы просто потому, что могу. Потому что хочу.

Её тело обмякает в моих руках, и мысль о том, что ей нравится, когда я тяну её за волосы, пронзает меня жаром.

— Чёрт… Эйден…

— Вот так, — шепчу. — Хорошо?

Она кивает.

— Мне нужно… — её ладонь ложится на мою, всё ещё прижатую к её груди, и ведёт вниз, к джинсам. Мой палец касается металлической пуговицы, и она выдыхает дрожащим вдохом.

— Нет, — я подталкиваю её бедро вверх, заставляя сильнее прижаться ко мне.

— Но…

— Нет.

— Может, чуть-чуть? — выдыхает она, но я качаю головой.

— Нет, — повторяю. — Ты сейчас влажная, Люси? — вопрос срывается почти обвинением. Я знаю, что не особенно нежен.

Она кивает, и я глухо стону, будто от удара под дых.

— Тогда нет. Я не смогу прикоснуться «чуть-чуть». Потому что, если почувствую, насколько ты мокрая от моих прикосновений, я просто возьму тебя здесь, в этой кладовке.

Её тёплый, тягучий смешок касается моей шеи.

— И в чём же проблема?

— Я не трахну тебя в кладовке, — говорю скорее себе, чем ей.

Но желание вцепиться в дверную ручку, расстегнуть её джинсы и сделать всё, о чём мечтаю, обжигает изнутри. Встать на колени, развернуть её и потянуть бёдра назад…

Я вырываю руку из-под её ладони и снова обвожу пальцем сосок — на этот раз резче, чем хотел. Моё самообладание — карточный домик в ураган.

— Я доведу тебя до конца, а потом мы решим всё остальное. Ладно?

— Да, пожалуйста… это… — она обвивает мою шею руками. — Это то, что мне нужно.

— Я дам тебе это. Дам всё, что захочешь.

Её пробирает дрожь, и я крепче прижимаю её, ведя по своему бедру длинным, медленным движением. Всё это похоже на сон, и я жду, что в любой момент Люси пнёт меня под столом — и я проснусь. Но этого не происходит. Я двигаю её до тех пор, пока её тихие, обрывающиеся звуки не начинают резать мне слух, пока её бедро не задевает мой член при каждом движении. Чёрт, я и сам мог бы кончить так.

— Эйден… — стонет она, уткнувшись носом в мою шею. Её ногти царапают затылок. — Пожалуйста, пожалуйста…

Я ускоряю ритм, задираю вторую чашечку бюстгальтера и прижимаю губы к соску сквозь ткань свитера, царапая его зубами. Мы оба уже на грани — руки дрожат, дыхание рвётся. Мне нужно, чтобы она кончила раньше, чем я сорвусь и стяну с неё джинсы, нагнув к холодной металлической полке.

Её пальцы снова тянутся в мои волосы, я рычу от удовольствия. Тело напрягается, и она замирает, едва дыша.

— Вот так, — прижимаю лоб к её лбу, следя за её движениями. — Ты уже близко, да?

Она кивает, цепляясь за меня. Я стараюсь помочь ей, засовываю ладонь между её бёдрами, давая ровно то давление, которое ей нужно. Прижимаю сильнее, пока её не пронзает дрожь, пока она не замирает в тугом спазме.

— Эйден… — она захлёбывается, вцепившись зубами в моё плечо.

Её оргазм прокатывается по ней волной, и я жалею, что не вижу этого — румянца, полуприкрытых тёмных глаз.

Я убираю руку. Её сердце бешено колотится, дыхание сбивается.

— Хорошо?

— Да… очень… спасибо, — выдыхает она и смеётся. Это самый лучший звук в мире. Я целую её в лоб.

— Сегодня я этого точно не ожидала, — бормочет она, притягивая мои губы к своим. Я выпрямляю её одежду, насколько могу.

— Я тоже.

— А выглядело так, будто всё заранее спланировано.

— Нет, — качаю головой, отстраняясь. И тут же осознаю, что в штанах у меня ситуация, мягко говоря, критическая. Я настолько твёрд, что отдаёт в спину. — Чёрт… точно не планировал, чтобы мой член встал на работе.

Люси хихикает, нащупывает меня сквозь плотный деним. Я издаю сдавленный звук, перехватываю её запястье.

— Не сейчас. — Господи, в любом другом случае я бы сорвался в ту же секунду.

— Какой же ты скучный.

Я подношу её ладонь к губам, целую в центр.

— Мы и так, скорее всего, уже опаздываем в эфир. Мэгги вот-вот начнёт ломиться в дверь. Хотя, возможно, её отвлёк пудинг Джексона.

— Ты не хочешь?..

— Люси… — я целую её в губы. — Хотеть — не проблема. Я хотел и хочу. Но нам ещё пару часов сидеть в студии, и если мы продолжим, я просто не смогу туда выйти. — Ещё один мягкий поцелуй. — Давай повеселимся потом.

— Правда?

— Правда, — шепчу я, чувствуя себя неловко.

Словно снова мне шестнадцать, и я мну в руках записку с робким предложением встречаться девчонке, в которую влюблён. — Если… если ты хочешь.

«Обведи кружочком „да“, если тоже нравлюсь».

Глаза уже привыкли к темноте, и я замечаю, как она пытается спрятать улыбку.

— Хочу, — тихо говорит она.

— Ну и отлично.

Позволяю себе ещё один поцелуй, но она вдруг прикусывает мою нижнюю губу — и невинный жест превращается в то, что я прижимаю её к полке всем телом. Она смеётся, я стону и шлёпаю её по попке:

— Давай, марш обратно.

Она пытается протиснуться мимо меня, и мы возимся в тесноте кладовки. Мой локоть впечатывается в полку, Люси наступает в ведро и, поскользнувшись, проезжает на нём два шага в сторону. На пол с грохотом падает металлическая миска, а Люси смеётся — звонко, задорно, до одышки.

Я рывком распахиваю дверь, и в комнату врывается свет. Люси — полный разгром: волосы растрёпаны, свитер сполз с одного плеча, щёки пылают.

— Вон, — шепчу я, и она улыбается.

Захлопываю дверь за её спиной и снова оказываюсь в темноте кладовки. Сквозь дверь доносится её смех, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ.

— Беда, — бормочу себе под нос, проводя рукой по лицу.

И сам не знаю, о ком именно — о ней, обо мне или о болезненной эрекции и бешено колотящемся сердце.

Я влип. По уши.

«Струны сердца»

Люси Стоун: «Я снова болтала со ски-бол парнем. Он звонил позавчера».

Эйден Валентайн: «Кхм… правда?»

Люси Стоун: «Правда».

Эйден Валентайн: «Видимо, ему понравилось».

Люси Стоун: «Похоже на то».