Мой темный Ромео

ГЛАВА 11

Даллас

Карма, должно быть, на обеденном перерыве, потому что прошло целых двадцать пять минут с тех пор, как я пожелала, чтобы мой жених упал замертво, а он остался жив.

Так же, как и мой гнев, когда я сама тащила свой багаж к порогу, ждала, пока Ромео закончит внезапный деловой разговор, и размышляла, не выбить ли ему дверь лопатой, которую я заметила упирающейся в оранжерею.

В конце концов, я подслушала человека, с которым вскоре должна была жить в одном доме.

Я сидела на верхней ступеньке и наблюдала за Ромео, положив локоть на колено, уперев подбородок в ладонь. Солнце пробилось сквозь зефирно-белое облако, проливая первые лучи солнечного света, когда рассвет полз по небу.

Свет окружил моего жениха.

На мгновение он показался ангельским.

Затем он открыл рот.

— Груз требует дополнительной охраны. Мне не нужно говорить тебе, что в последние месяцы активность вооруженных повстанцев возросла.

Пауза.

— Или нет?

Оружие.

Они говорили об оружии.

Импортные закуски, которые я ела в самолете, забурлили у меня в животе.

— Испорти это, и я уверяю тебя, твоя следующая работа потребует фартука и обширных знаний по эксплуатации промышленной фритюрницы.

Ромео прервал вызов и повернулся ко мне, снова потрясенный и раздраженный моим существованием.

— Хетти на кухне, если тебе понадобится еда. Если что-то нужно починить, с Верноном можно связаться по интеркому. Я понимаю, что тебе будет трудно, но воздержись от разрушения моей собственности. Вернее, в городе.

— Да, потому что я разрушитель между нами, — я встала, отряхивая свой халат. — Братан, ты продаешь смерть за жизнь. Кого ты пытаешься обмануть?

— В следующий раз, когда ты меня «Братанешь», я конфискую твой телефон, телевизор и закуски. Ты будешь вести себя в соответствии со своей родословной.

— Я человек, а не золотистый ретривер, — затем, прежде чем я забыла, добавила, — Братан.

Мускул на его челюсти грозил выскочить из-под кожи.

— Вы закончили, мисс Таунсенд?

— Я еще не начала, — я схватилась за ручку чемодана. — Ты продаешь оружие тому, кто больше заплатит…

— Это фактически неверно. Это не всегда самая высокая цена, — этот разговор уже казался ему скучным. — К сожалению. Патриотизм является корнем большинства геополитических споров и слишком раздвоен для всесторонних людей.

Это было даже не по-английски, поэтому я отказалась говорить по его поводу.

— Ты обеспечиваешь армии средствами для убийства людей, — объяснила я, как будто он был малышом. — И ты делаешь это ради денег.

— Это не ради денег.

— Если не деньги, то что?

Он не ответил, подойдя к входной двери и введя код. «4-8-1-0-4-3-2-4-1-5.

— Код меняется раз в неделю.

— Ты думаешь, я это запомню?

В этот момент мне нужно было построить ковчег, чтобы не утонуть в его дерьме.

— В сарае есть раскладушка, если ты забудешь.

Я не пошевелилась, отказываясь шагнуть в дверь, не восстановив хоть немного своего достоинства.

— Давайте заключим сделку.

— Сделка требует от каждой стороны наличия рычагов влияния. Я знаю, что у меня есть. Я также знаю, чего нет у тебя. Что ты можешь обменять?

Его совершенно неподвижный взгляд пронзил мое тело, от головы до босых ног.

Я подавила желание прикрыться и захлопнула дверь, чтобы занять руки.

— Не это. Мое тело – это храм.

— И ты засоряешь этот храм тремя тоннами нездоровой пищи с сахаром и искусственным вкусом каждый третий час.

Судя по его восторженному отзыву обо мне, я подозревала, что он хочет, чтобы я была более утонченной.

Я отказалась.

Если вам нужно было изменить себя, чтобы вас приняли, значит, вам изначально не нужен был этот человек в вашей жизни. Потому что они хотели быть не с вами. Это была их версия себя.

Не было бы вселенной, в которой я уступила бы ожиданиям Ромео Косты.

Грустный смех пронзил мою грудь.

— Ты считаешь, что в этих отношениях власть принадлежит тебе, не так ли? Что ж, ты ошибаешься. Мы равны.

Звериная ухмылка расползлась по его лицу.

— Равны? От женщины, у которой нет жизненных целей. Ни о каких мечтах не может быть и речи.

— У меня есть мечты.

Ребенок.

Ну, дети.

Во множественном числе.

Почему-то я знала, что он сочтет это недостойным.

И он был бы неправ.

Каждая мечта достойна. Даже если это крошечное и незначительное для одного человека, это может быть невозможно для другого.

Ромео ждал, пока я уточню.

Я этого не сделала.

Он наполнил тишину, как и ожидалось, еще большей чепухой.

— Неразумно злить человека, в чьих руках ваша судьба, мисс Таунсенд. Считай этот совет моим вторым подарком тебе.

— Вторым?

— Первый был, когда я избавил тебя от насмешек на всю жизнь. «Даллас Лихт» звучит как название клиники ЗППП.

Он думал, что это из-за Мэдисона?

Это не так.

Мне даже Мэдисон не нравился. Не совсем.

Просто я также не хотела Ромео.

— Отлично. Хочешь знать, какое у меня желание? — я двинулась на него, ткнув его грудь прямо в центр. — Чтобы ты бросил работу.

— Назови мне одну вескую причину.

— Потому что то, что ты делаешь, вызывает у меня отвращение.

— То, что я делаю, будет финансировать твое существование. По крайней мере, пока не заработает твой трастовый фонд, — Ромео снова набрал код двери. — И ты можешь продолжать свою жизнь, как всегда. Без обязанностей. Без целей.

Адреналин в моем теле рухнул, сжигая вместе с ним мою энергию.

Я развернулась, понимая, что не выиграю этот спор.

— Зак женат?

— Неважно. Он не тронет тебя, даже если ему в голову будет направлен пистолет.

— Все в порядке. Оружие никогда не было моей изюминкой, — я облизала губы, улыбаясь. — Он горячий.

— Он не способен ни на какие эмоции, кроме скуки.

— По крайней мере, он сердечен по этому поводу. Он все равно будет лучше тебя.

Он проигнорировал мою колкость, толкнув дверь.

— Войди внутрь и найди комнату, в которой можно поселиться. Что угодно, кроме хозяйской. Это моя.

— Оу. Такой территориальный. Почему бы тебе не помочиться на ковер, просто чтобы пометить землю?

— Единственное, что происходит, это то, что ты меня бесишь. Я предлагаю тебе поработать над своими навыками симпатии, пока меня не будет.

— Подожди. Куда ты идешь?

Тяжело было следить за происходящим. Я попыталась собраться с мыслями, словно они были разбросаны по гладкому полу.

— Это называется работа, — он повернулся, спускаясь по ступенькам обратно к машине, которую оставил включенной. — Ты не была бы знакома с этой концепцией.

— Сейчас пять утра.

— Война никогда не прекращается. Она бушует все часы дня.

Мой рот был открыт.

— Ты не можешь быть серьезным.

— Я могу быть только серьезным, Печенька. Забыл сказать – у меня нет чувства юмора.

В тот момент, голодная, замерзшая и сбитая с толку, я искренне хотела умереть.

— Ты просто оставляешь меня здесь? — я не знала, зачем спросила. Я уже знала ответ.

Не оглянувшись, Ромео захлопнул дверцу своего «Майбаха».

Его ответ прозвучал в виде выхлопного дыма и слабого шлейфа мрачного смеха.