Наказание

— Я поговорил с капитаном Ивановых, — говорит Михаил. — У него есть интересные данные, но все зашифровано, и там иностранный язык, который я не знаю.

В груди вспыхивает надежда.

Вот оно. Это то, что я могу сделать. Наконец-то, вместо того чтобы быть чертовой стеной, ожидающей защиты или спасения, я могу действительно помочь.

— Дай мне посмотреть? Я хорошо разбираюсь в этом.

Глаза Михаила расширяются от удивления. Он смотрит на Виктора, который кивает.

— Она права. Дай ей посмотреть.

Вернувшись в кабинет Михаила в штаб-квартире, где присутствуют несколько братьев, они разложили серию карт, фотографий наблюдения и оружия. Михаил открывает самый большой iPad, который я когда-либо видела, и увеличивает яркость.

— Вот. Посмотри.

Я всегда была хороша в расшифровке узоров и сложных головоломок. На этот раз мне потребовалось немного времени, чтобы разобраться в их записях.

— Дмитрий, — говорю я, чувствуя, как сердце бьется быстрее, когда начинаю складывать все воедино. — Это его второе имя. Очень оригинально использовать его как имя пользователя, не так ли? — я качаю головой. — Похоже, они недалеко отсюда, планируют захватить склад на Манхэттене, но неизвестно, когда.

— М-м-м, — кивает Виктор. — Конечно, они не раскрывают время, на случай если их данные перехватят.

— Насколько ты доверяешь капитану Ивановых? — спрашиваю я, хмурясь, когда просматриваю информацию. — Это выглядит как ловушка.

— Черт, — бормочет Лев. — Дай мне посмотреть.

Я передаю ему карту, и, изучив ее, он кивает, хмурясь.

— Она права. Время не сходится. Если бы я устраивал засаду… ну, я бы сделал именно так. Маршруты, которые они выделили, ведут нас в узкое место, идеальное для атаки. Это слишком удобно.

Я качаю головой.

Глаза Виктора сужаются, когда он внимательно изучает детали.

— Ты права. Если мы поверим ему на слово, это может быть ловушка. Мы не можем рисковать.

— Я подозреваю, что либо он с ними заодно, либо они знают, что он доложит вам. В любом случае, это опасно, и я была бы осторожна.

Алекс ругается под нос, проводя рукой по волосам.

— Так мы просто позволим ему делать свое дело? Не будем преследовать?

— Мы абсолютно точно будем преследовать, когда придет время.

— Верно. Согласен. И когда время придет, мы можем создать отвлекающий маневр. Пусть думают, что мы попали в их ловушку.

— У меня есть идея, — говорю я им. — Может, отправить отвлекающую команду по выделенному маршруту, пока резервные силы заходят с тыла. Застать их врасплох.

Виктор одобрительно кивает.

— Мне нравится, как ты мыслишь, куколка.

Я улыбаюсь и кладу в рот трюфель, покрытый какао.

— О Боже, найдите себе комнату, — говорит высокая блондинка, которая, должно быть, сестра Виктора, стоя в дверях. Она подмигивает мне. — Я Полина. Шучу, шучу. Любой друг шоколада — мой друг.

Виктор обнимает меня за талию.

— Когда будем действовать, мы покажем им, с кем они имеют дело, когда мы вместе.

Я улыбаюсь.

— Ага.

— А сейчас мы возвращаемся, — говорит он Полине. — Мы свяжемся с тобой по поводу деталей свадьбы.

— Так скоро? — спрашивает Полина, надувая губы. — Но мне нужно познакомиться с твоей невестой.

— У вас будет время, — говорит он, но явно находится за миллион миль отсюда, полностью поглощенный угрозой, нависшей над нами.

Поездка домой напряженная, наполненная желанием и намеками, пока Виктор массирует мое бедро своей огромной ладонью и рассказывает все грязные вещи, которые планирует со мной сделать.

— Тебя на улице ждет сюрприз, — говорит он, когда мы приезжаем.

Мое сердце бьется немного быстрее, но я стараюсь не подавать вида.

— Чувак, если это снова секс… может, в следующий раз подумаем о кровати?

Он только хмыкает и прищуривается.

Хочу ли я этого? Я не хочу терять контроль перед кем-либо.

Но когда Виктор настаивает… это заставляет мое сердце трепетать в груди.

Я чувствую себя желанной.

— Ладно, ладно…

Иду туда, куда он указывает. Я еще не успела толком изучить территорию вокруг его дома.

— Вот. Сюда.

Заворачиваю за угол и прикрываю рот рукой, когда все вижу.

— Виктор.

Он знает меня. Откуда он так хорошо меня знает?

Уютно расположившись в уединенных, пышных садах, окружающих его дом, находится зона с костром, оазис, который выглядит так, будто был создан специально для кого-то, кто… любит огонь.

Нет. Обожает огонь.

Это место выглядит одновременно готическим и зачаровывающим, будто его вырвали из сказки. Сам костер — это большая, замысловатая конструкция из черного железа, стоящая на основании, напоминающем корни дерева. Железо украшено узорами из пламени и рун, придающими ему мистический, вневременной вид.

У костра есть встроенные отсеки для растопки и дров, а также специальная решетка для контроля интенсивности пламени. Сбоку висят кованые кочерга и щипцы, готовые к использованию.

Вокруг костра стоят массивные, темные деревянные скамьи, обитые глубоким, винно-красным бархатом. Готические фонари висят на кованых столбах, отбрасывая теплый, мерцающий свет. Гирлянды из лампочек вплетены в окружающие деревья, их мягкое мерцание создает волшебную атмосферу.

— Виктор… это для…?

— Тебя? Да. Конечно.

Сглатываю, чувствуя смесь почтения и страха внутри.

— Я… я не знаю, что чувствовать.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

— Это нормально.

— Как ты узнал? — я смотрю ему в глаза. — Скажи правду.

С небрежным пожиманием плеч, которое делает его почти мальчишеским, Виктор отводит взгляд.

— Я следил за тобой долгое время. Знаю, что тебя отправили в школу-интернат, когда твой отец не мог тебя контролировать, и тебя обвиняли в поджоге. Знаю, что даже твоя мать пыталась остановить тебя, но ее методы заключались в том, чтобы выдать тебя замуж за мужчину, который поможет тебе, — он качает головой. — К сожалению, мало кто понимает твою потребность.

Сглатываю.

— Мою потребность?

Виктор зажигает спичку.

— Твою потребность поджигать, детка.

Он делает шаг ко мне.

— Опусти свою стену. Перестань бороться, Лидия. Ты в безопасности здесь. — Виктор жестом указывает вокруг. — Смотри. Огонь не выйдет за пределы этих кирпичных стен.

Оглядываюсь по сторонам и впервые замечаю пространство, заполненное свечами и спичками, стопкой дров и огнеметом.

Чувствую, как учащается пульс, когда зажигаю спичку. Как дыхание выравнивается при первом запахе дыма. Полный контроль, когда наблюдаю, как пламя сеет хаос, разрушение прямо у меня под рукой.

Отворачиваюсь и ничего не отвечаю.

— В чем дело? Почему медлишь?

Почему я чувствую себя с ним увереннее, чем когда-либо раньше? Как будто он знает меня, действительно, по-настоящему знает.

Я задаюсь вопросом, может ли быть так, что наша близость — то, как он разрушает мои стены и раскрывает меня, заставляя чувствовать себя уязвимой и обнаженной, — это причина, по которой я чувствую, что наконец-то, впервые в жизни, могу быть собой.

— Лидия. Что случилось?

— Мне всегда говорили, что со мной что-то не так. Что я сломана. И мне следует избегать всего, что связано с огнем…

Я отворачиваюсь от Виктора, его взгляд слишком тяжел для меня.

— Меня беспокоит, что ты так много обо мне знаешь.

— Прими это. Я искал тебя очень, очень долго. Всегда был одержим тобой, Лидия. Это может пугать тебя, но не хочу, чтобы ты боялась, потому что я буду защищать тебя, — он гладит мои волосы по всей длине. Делаю шаг ближе к нему. — Ты будешь моей женой.

Что-то вспыхивает во мне, странная смесь страха и возбуждения. Виктор понимает меня. Кажется, он действительно понимает меня.

Часть меня пугается, но другая часть чувствует… облегчение.

— Так что ты знаешь обо мне? Что ты знаешь о моем прошлом?

— Я знаю, что тебя отправили в школу подальше от дома, потому что тебя осудили за поджог, — говорит Виктор, глядя на меня без страха и колебаний. — Знаю, что тебя назвали пироманкой, и люди боялись тебя. Но я знаю, что тебя не стоит бояться. Подозреваю, что ты стала жертвой ярлыков и непонимания.

Мое дыхание прерывается. Меня пугает, что он знает меня так хорошо.

— Слушай. Я заметил твою увлеченность огнем, Лидия. Построил это для тебя — место, где ты можешь безопасно предаваться своим страстям. Огонь может быть красивым и контролируемым. Ему не обязательно быть разрушительным, — он протягивает руку, касаясь моей щеки ладонью. — Мне нравится думать, что мы в этом похожи.

— Как? — сглатываю, стараясь сохранить голос ровным.

— Нас обоих притягивает огонь, малышка.

Виктор наклоняется и целует меня. Пальцы ног сводит от тепла его губ, потребность пульсирует в теле. Я чувствую себя живой, наполненной энергией. Я словно вынырнула из своих мыслей и полностью погрузилась в тело, в каждую вибрирующую, живую клеточку своего существа.

Когда он отстраняется, на его губах появляется легкая улыбка.

— Давай, Лидия. Сделай это.

Взяв меня за руку, подводит к костру. Зажигает спичку и подносит ко мне свечу, аромат ванильной ириски наполняет воздух вокруг нас. Его голос становится тверже, слова звучат как приказ: — Сделай это.

Мои руки дрожат, когда зажигаю спичку, но возбуждение охватывает при первом касании пламени. Запах горящей спички наполняет мои чувства. Зажигаю свечу и наблюдаю, как пламя танцует между нами.

Мне хочется большего. Я облизываю губы и сглатываю.

— Дай мне еще одну.

— Скажи «пожалуйста», — дразнит он.

— Пожалуйста, Виктор, — выдыхаю я, протягивая руку.

— Помни, — говорит Виктор, поднимая еще одну свечу из большого набора перед нами, на этот раз матово-розовую, с легким ароматом клубники, — есть разница между увлечением и навязчивой идеей, Лидия. Пиромания — это неконтролируемое желание устраивать разрушительные пожары. Но здесь ты можешь исследовать это увлечение без вреда. Ключ — это контроль.

Зажигаю еще одну спичку и качаю головой, адреналин наполняет меня, когда вижу, как красиво свет мерцает в темноте.

— Контроль? Я никогда не чувствовала, что у меня есть контроль над этим. Это просто… захватывало меня.

— Правда? Когда ты в последний раз устраивала пожар? Настоящий пожар, не свечу или что-то маленькое.

— Это было давно, — тихо говорю я, чувствуя стыд. — Я научилась подавлять свои первобытные порывы. Потребность сжигать все, когда я в стрессе или тревожусь. Сейчас я лучше себя контролирую.

— Может, тебе и не нужно становиться лучше. Если бы ты была настоящей пироманкой, то не смогла бы этого сделать, — он поднимает красивую коробку с длинными, толстыми спичками. — Зажги их. Брось в костер.

Я сажусь рядом с креслом перед костром, достаю одну из длинных спичек и зажигаю ее. Наблюдаю, как пламя лижет тонкое дерево, почти достигая пальцев, прежде чем бросаю ее в костер. Я повторяю это снова и снова, наблюдая за пламенем с восторгом и легким намеком на страх.

Я как алкоголик, который только что сделал глоток? Или все это время я неправильно себя оценивала?

Когда ряд зажженных свечей заполняет пространство теплым светом, я прохожу между ними. Мои ноги такие легкие, что почти чувствую, будто танцую, свободная в гипнотическом, интимном свете, который они создают.

Виктор встает, его огромные руки скрещены на груди, он одобрительно кивает.

— Ты контролируешь ситуацию, Лидия. Почувствуй силу без страха. Это не про разрушение. Это про понимание и принятие того, что ты любишь. Ты в безопасности.

Сглатываю комок в горле, когда он говорит это.

Я в безопасности.

Под защитой.

Там, где не достанет боль.

Всю свою жизнь я не чувствовала себя в безопасности, и знала, что когда устраивала эти пожары в детстве, а потом в подростковом возрасте — все то время, что провела в исправительном учреждении, я пыталась обрести хоть какой-то контроль. Моя мать мало общалась со мной, когда я была маленькой, из-за влияния отца. А отец не любил меня; он только пытался сделать из меня того, кем хотел видеть. Своего наследника, сына, которого у него никогда не было.

Когда свет костра отбрасывает тени на наши лица, подчеркивая интенсивность моих эмоций, я чувствую освобождение. Страх тает, когда Виктор подходит ближе, его рука ласкает мою щеку, прикосновение нежное и властное. Мое дыхание учащается, глаза перебегают от пламени к пламени, наслаждаясь отражением мерцающего огня в его глазах.

— Я никогда раньше не чувствовала себя так.

Виктор целует меня в щеку.

— Ты в безопасности со мной, Лидия. Всегда. Позволь огню быть частью тебя, а не тем, чего нужно бояться.

Его губы касаются моих, вечер согрет светом костра. Связь между нами интенсивна, подпитывается моментом уязвимости и понимания… возможно, даже любви. Безопасность — это красивое, мощное взаимное притяжение.

Он наклоняет меня, чтобы поцеловать мою шею. И я позволяю себе раствориться в тепле, которое поглощает меня, окруженная пламенем, когда он поднимает меня на руки, а мои ноги обвивают его мощный торс. Я никогда даже в мечтах не представляла, что буду с мужчиной, который сможет так легко нести на руках женщину с моими формами. Но Виктор — не обычный смертный.

Его шаги неторопливы, он целует меня, как будто мы последние люди на земле, единственные, кто остался стоять, пока мир вокруг нас превращается в руины. Мой язык встречается с его, звук глубокого, мужского рычания заставляет мою потребность в нем расти с каждой секундой.

На этот раз я не кусаюсь и не царапаюсь. На этот раз Виктор не шлепает меня и не доминирует. На этот раз он медленный и соблазнительный, и к тому моменту, как он усаживает нас в кресло у костра, я уже настолько мокрая и жаждущая его внутри себя, что не могу думать ни о чем, кроме того, как его член заполняет меня.

Виктор поднимает мою юбку и усаживает меня голой попой на свои колени, целуя шею и слегка покусывая ключицу. Постанываю, когда он сосет и лижет, пламя возбуждения разгорается между нами. Он перемещает меня на свое колено, расстегивая ремень и освобождая свой твердый, напряженный член.

— Мы не говорили о контрацепции, — шепчу я, слегка опасаясь, к чему все это приведет.

Головка его твердого члена касается входа, и я невольно придвигаюсь ближе к нему. Я так сильно хочу, чтобы он был во мне, что едва могу дышать.

Виктор качает головой, его взгляд прикован к моему.

—Между нами ничего не должно быть, Лидия. Ничего, блядь. Ты родишь мне детей, женщина.

Почти ожидаю, что он ударит себя в грудь и схватит меня за волосы, но он лишь продолжает смотреть мне в глаза.

Киваю.

— Да.

Я тоже хочу детей, это произойдет естественным путем. Я не смогла бы избежать этого брака — пыталась, и начинаю понимать… что, возможно, не хочу этого.

С первым толчком запрокидываю голову, цепляясь за его плечи, мои руки обвивают его сильную шею. Со вторым толчком он растягивает меня, и я постанываю от желания и потребности, мое удовольствие нарастает, пока он входит в меня и почти полностью выходит, прежде чем снова погрузиться в теплоту снова и снова. Откидываю голову назад, и он рвет верх моего платья, обнажая грудь.

Его рот на моем соске, зубы слегка касаются нежного бугорка, пока Виктор входит и выходит, толстый член пульсирует внутри меня. Я теряю себя в нем, приближаясь к кульминации, к полной отдаче. Моя потребность растет и охватывает все мое существо. Мои веки дрожат. Пламя вокруг нас мерцает и угасает, когда мой экстаз достигает пика.

Кричу когда кончаю, наслаждение захлестывает меня. Запрокидываю голову, когда его горячая сперма изливается в меня. Его укус становится диким, а хватка почти болезненной.

— Я люблю тебя, Лидия, — рычит Виктор, больше, как огненное заявление, чем цветистая прихоть. — Люблю тебя, знаешь ты это или нет, и я буду повторять это, пока однажды ты не поверишь мне.

Он снова толкается, и мы достигаем кульминации вместе, соединенные в нашем удовольствии.

Его слова и моя способность принять их создают какой-то когнитивный диссонанс.

Как?

Когда мое дыхание начинает выравниваться, Виктор усаживает меня в кресло и берет плед. Он молча целует меня в висок, прежде чем встать. Через несколько мгновений он возвращается с теплой мочалкой и сухим полотенцем. Сначала осматривает меня с хмурым видом, вероятно, проверяя, не повредил ли он кожу или не укусил ли слишком сильно.

— Не в этот раз, тигр, — говорю, подмигивая. — Придется попробовать еще раз. Мне нравится, как ты ухаживаешь за мной после того, как осквернил, — говорю я, лишь наполовину шутя. — Как ты так нежен со мной после того, как жестко трахнул.

— Это меньшее, что я могу сделать. Я теряю голову, когда мы занимаемся любовью. Боюсь, что могу причинить тебе боль, когда выпускаю свои инстинкты.

Прошло всего несколько минут с момента оргазма, и все же, услышав, как он говорит выпускаю, мой пульс снова учащается.

— Эх, — пожимаю я плечами. — Я могу вынести куда больше.

Его взгляд на мне становится интенсивнее.

— Правда?

— М-м-м.

— Учту это.

Я слишком расслаблена, чтобы разжигать огонь, поэтому наблюдаю, как это делает Виктор. Мы сидим в тишине, пока пламя не угаснет до тлеющих углей. Я чувствую глубокое чувство покоя и принятия.

— Даже не подозревала, что мне это нужно, — смотрю на него. — Спасибо, Виктор, за то, что показал мне, что я могу иметь это без страха.

— Ты сильнее, чем думаешь.

Задумываюсь, сидя перед костром, окруженным кирпичом…

Меня нужно контролировать? Что-то, что нужно сдерживать? Или я буду поглощена пламенем?

Что, если я потеряю себя в нем?

Тянусь еще за одной спичкой, вопрос зависает в воздухе между нами, ожидая ответа.