Наказание

Шесть месяцев спустя

Уже поздняя ночь, но мы с Виктором потеряли счет времени. Так бывает, когда мы вместе. Минуты превращаются в часы, и, прежде чем мы успеваем понять, что происходит, солнце встает, и наступает новый день. Впрочем, у нас гибкий график, так что все в порядке. Он выполняет то, что требует Михаил, когда звонит ему, а я недавно вернулась к учебе в онлайн-магистратуре.

Но сегодня вечером мне неспокойно. Воздух наполнен угрозой приближающегося дождя, которую удается ненадолго забыть, только когда я разжигаю огонь.

Мне здесь очень нравится. Возможно, это мое самое любимое место: костер передо мной и мерцающие свечи на разных поверхностях. Особенно мне нравится, когда в воздухе витает прохлада, как сегодня, когда холод сзади, а тепло огня перед нами.

В Бухте ранняя осень, клены вокруг костра окрашены в золотые и рыжие оттенки, все еще смешанные с темно-зеленым. Я стою перед пламенем, согревая руки. После ужина мы жарили зефирки, обожгли концы наших палочек, чтобы они не были липкими, и положили их туда, где обычно храним, за костром. Виктор молча сидит позади меня с задумчивым выражением лица.

— О чем думаешь? — спрашиваю я, беря одну из палочек, чтобы разжечь огонь. Пламя вспыхивает, искры разлетаются, и слышится треск огня. Виктор встает и подходит сзади, его массивная фигура смягчается мерцающим светом.

— О многом, — говорит он, его низкий голос звучит глухо в тишине, освещенной огнем. — Я кое-что тебе принес.

Хотя он по натуре не любитель дарить подарки, часто забывает о днях рождения своих братьев и сестры и нуждается в напоминаниях, что иногда стоит подарить что-то близким, он никогда не забывает что-то подарить мне.

— М-м? — спрашиваю я, мое сердце бьется чуть быстрее. У меня никогда не было никого, кто хотел бы покупать мне что-то, и я тронута этим жестом. — Дай угадаю. Ты купил мне один из тех карибских островов, на которые я засматривалась на днях в интернете.

Виктор фыркает и качает головой.

— Карибы? Точно нет. Хотя Гавайи, возможно, смогли бы меня убедить.

— О? У тебя есть предубеждения, сэр?

— Есть. Я не очень люблю ураганы, — говорит он, запуская пальцы в мои кудри. — Если только они не в форме женщины, которая, конечно же, носит мое кольцо и мою фамилию.

Я сдерживаю смешок.

— Конечно.

— На Гавайи проще добраться. Связь лучше. Мы можем использовать ту же валюту.

— Справедливо, справедливо. Ты хочешь сказать, что хочешь поехать на Гавайи?

— Когда-нибудь, да. А ты?

Я киваю.

— Безусловно. Ты видел тот торт с макадамией, который стал вирусным?

Виктор улыбается.

— Нет, но я верю тебе на слово. Мне нравится, как ты расставляешь приоритеты в путешествиях на основе вариантов тортов.

Я решительно киваю.

— У меня есть свои приоритеты.

Он протягивает мне коробку.

— Здесь нет билетов на Гавайи и, к сожалению, нет торта, но, возможно, тебе это понравится.

Открываю коробку и нахожу набор декоративных спичек и маленький флакон духов, которые я использовала в молодости.

— Ты помнишь, — шепчу, мой голос дрожит. Я сглатываю.

Виктор смахивает прядь волос с моей щеки.

— Я помню о тебе все.

Я смеюсь.

— Иногда я хочу, чтобы ты забыл темные части.

Наклоняясь ко мне, он целует меня в макушку, волосы вьются от жара огня.

— Никогда. Это мои любимые части.

Кладу маленькие подарки рядом с нашими креслами. Мы стоим вместе, наблюдая за огнем, когда Никита́ начинает яростно лаять. Виктор и я обмениваемся взглядами. Она так лает только тогда, когда к нам приходят гости, и ни одна из наших обычных систем безопасности не сработала.

Он инстинктивно толкает меня за свою спину, ближе к огню, и хмурится, вглядываясь в темноту. Сначала мы ничего не видим.

— Покажись, — рычит Виктор. — Немедленно, или я дам команду собаке атаковать.

Он щелкает пальцами, и Никит́а садится, все еще рыча.

Это не пустая угроза. Я выглядываю из-за его огромного бицепса и резко вдыхаю, когда из тени появляется женщина, ее маленькие руки подняты в жесте капитуляции. Когда она приближается, мерцающий огонь освещает ее черты. Яркие зеленые глаза излучают решимость и интеллект, и что-то еще, что я не могу точно определить, но от чего по спине пробегает дрожь. В ней чувствуется бесстрашие, граничащее с безумием — это просто пугает.

Длинные каштановые волосы собраны в толстый хвост, и ее миниатюрное, но спортивное телосложение излучает силу и ловкость. У меня странное чувство, что она могла бы перепрыгнуть через костер невредимой и исчезнуть в ночи, как леопард. Одетая в облегающую черную одежду, она выглядит так, будто готова ограбить банк или свергнуть тиранический режим, в зависимости от того, что ей больше по душе.

Ее здесь быть не должно, и все же я каким-то образом полностью очарована и хочу, чтобы она осталась. Я безумно люблю своего мужа, но за те несколько секунд, что я наблюдаю за этой женщиной, думаю, что уже успела влюбиться в нее.

Тем не менее, я не доверяю ей. Она попала сюда с помощью какого-то колдовства. Никто не войдет в наш дом незамеченным. Лай Никиты́ — это последнее предупреждение, а не первое.

— Ты, — голос Виктора полон обвинения, но женщина только улыбается, словно польщенная тем, что он узнал ее.

Она кланяется, улыбаясь ему, сверкая идеально ровными белыми зубами и полными губами с блеском бледно-розового цвета.

— Изабелла Моралес, к вашим услугам. Правда, Виктор, тебе нужно наблюдение получше.

Он прищуривается.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Она выглядывает из-за его руки, но не подходит ближе.

— Я хотела бы официально представиться твоей жене, конечно.

Виктор рычит, но я дергаю его за край футболки.

— Я не знаю ее, Виктор, так что, может, ты сможешь ее ублажить. — Я хочу знать, кто она.

— Лидия, это Изабелла Моралес, сестра Хавьера Моралеса из картеля Los Sangre Dorada.

О Боже. Я смотрю открыв рот. Los Sangre Dorada — или LSD, для краткости — это самый жестокий картель к югу от границы. Ария много раз рассказывала мне, что они сделали и почему их стоит бояться.

— Изабелла, это моя жена, Лидия, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Я знаю, — отвечает Изабелла с медленной, угрожающей улыбкой. Я невольно делаю шаг ближе к Виктору. — Ты выглядела потрясающе в том свадебном платье, Лидия. Было бы так жаль, если бы что-то случилось с такой красавицей. Рада видеть, что кто-то смог зацепить этого парня. Я думала, он навсегда останется холостяком, — она подмигивает. — Наслаждайся супружеским блаженством, пока можешь.

Виктор делает шаг ближе к ней. Свет огня отражается на ноже в ее руке, которого, клянусь, секунду назад там не было.

— Ну-ну, — мягко говорит она, с ноткой льда в голосе. — Я пришла сюда не для того, чтобы драться, Романов. Я пришла предупредить тебя.

— Правда? — произносит он тоном, от которого мой пульс учащается. Я сглатываю.

— Твои враги ближе, чем ты думаешь, Виктор.

Когда он делает еще один шаг к ней, она поднимает руки в примирительном жесте.

— Я не драться пришла, честно, — она безрадостно смеется, прикусывая нижнюю губу, и выглядит так, будто хочет сожрать моего мужа. — Если бы я пришла сюда, чтобы причинить вред кому-то из вас, то не тратила бы время на светские разговоры. Я хотела, чтобы ты знал: Хавьер планирует атаку на Бухту. Твой тихий младший брат создал слишком много проблем.

Олли? Его брат Олли отвечает за международные отношения, но я не могу представить, что он натворил. Или Лев? Оба — его младшие братья.

— Мой брат хочет использовать тебя, чтобы добраться до Льва, — рассказывает она.

Что?

— И почему я должен тебе доверять, «сумашедшая принесса»?

Глаза Изабеллы сужаются, и ее голос становится ледяным.

— Потому что я хочу его смерти так же сильно, как и ты. Он дурак, который слишком много раз предавал мою семью и наши интересы.

Виктор изучает ее.

— Когда?

Она качает головой.

— Ну-ну, где же будет веселье, если я расскажу тебе все детали? Я не хочу, чтобы ты уничтожил его сразу. Это должен быть настоящий бой, понимаешь?

Изабелла сумасшедшая. Эта женщина безумна. И все же… она пришла сюда, чтобы предупредить нас, не так ли?

— Могу сказать одно. Когда он нападет, это будет быстро и жестоко. Тебе понадобятся все твои братья и союзники рядом. Я бы не позволила им разъезжать по миру, как ты это делал. Никаких поездок в Москву или Барселону.

Она следила за нами.

Что еще она знает?

— Иди. Предупреди своих братьев, но почему бы тебе не сохранить мой визит в секрете? — говорит Изабелла подмигивая. Она разворачивается и исчезает в ночи.

— Стой! — кричит Виктор, бросаясь за ней, но уже слишком поздно.

Она исчезла так же внезапно, как и появилась.

Я чувствую странную пустоту.

— Боже мой, — шепчу я, хватаясь за его руку, когда он возвращается ко мне. — Она была пугающей, и все же… я не уверена, видела ли когда-либо кого-то более прекрасного.

Виктор только качает головой и достает телефон.

— Нам нужно предупредить остальных. Мы не можем шутить, когда дело касается Хавьера Моралеса. Она пришла сюда с целью, и я не знаю, можем ли мы ей доверять, но нет никакого шанса, что мы проигнорируем ее предупреждение.

Я киваю.

— Абсолютно.

Виктор наклоняется и целует меня в щеку.

— Мы справимся. Что бы это ни было, мы пройдем через это, как и через все остальные испытания, с которыми сталкивались.

С сердцем, все еще колотящимся, поворачиваю голову, чтобы наши губы встретились. Мир растворяется, когда я вздыхаю в поцелуе, а его теплая, большая рука лежит у меня на пояснице. Когда мы отрываемся, наступает рассвет, окутывая нас золотистым сиянием.

Мы стоим рядом, наши пальцы переплетены. Мы пережили куда большее. Мы переживем все, что уготовила нам судьба, потому что вместе… мы непобедимы.

Notes

[

←1

]

«Бич» в этом контексте — это метафорическое название катастрофы, наказания или великого бедствия, которое предсказано пророчеством. Буквально: — Кара, бедствие (как бич Божий — божественное наказание).— Разрушительная сила (война, эпидемия, проклятие рода).

Символически: — Испытание, которое «выметает» старый порядок (от слова «бить», «выбивать»). — Намёк на бич как оружие (например, бич Судьбы).