Наказание

Я не могу пролезть через этот чертов забор. Пытаюсь сломать его кулаками, но это займет слишком много времени. Мне нужно попасть туда и найти ее.

Жаль, что у меня нет с собой телефона. Я бегу обратно к дому максимально быстро, ноги гулко стучат по асфальту.

— Никко! — кричу я. — Никко!

Вера выскакивает на крыльцо, ее глаза широко раскрыты.

— Они в кемпинге. Они схватили ее. Мне нужно попасть туда. Скажи Никко, что он мне нужен. Сейчас! Как туда попасть? Где вход?

Черт. Я не могу взять Никко с собой. Что, если у него здесь кто-то есть, кто ждет, чтобы напасть на Веру и ее мать?

Никко стоит в дверях.

— Что случилось?

— Мы поссорились, как и планировали. Она ушла в кемпинг. Это ее старое укрытие. Клянусь Богом, я слышал, что там кто-то есть. Они схватили ее.

Никко кивает.

— Мы пойдем с тобой.

— Черт, — я качаю головой. — Мне нужно идти одному. Останься здесь с Софьей и Верой, ты обязан. Брось мне мой телефон!

Он оглядывается на Софью, слишком слабую, чтобы бежать с нами. Он не может взять Веру с собой и подвергнуть ее опасности. С рычанием он заходит внутрь, чтобы взять мой телефон.

Мне придется идти одному. Только я и Лидия против наших врагов. Может, это всегда было только я и Лидия против всего мира.

— Я вызываю подкрепление, — резко говорит Никко, бросая мне телефон.

София стоит в дверях.

— Идите, идите! Оставьте меня. Я старуха. Оставьте меня и идите за ней.

— Вы будете в безопасности здесь.

— Мы все пойдем, — говорит Вера. — Никко, мы должны.

Челюсть Никко сжимается, и во мне вспыхивает надежда. Мы найдем ее гораздо быстрее, если пойдем не в одиночку.

— София, залезь мне на спину. Я понесу тебя.

— Дай мне оружие, Никко, — глаза Веры расширяются, а София качает головой.

— Ты думаешь, я провела большую часть жизни в этом мире и не умею обращаться с оружием?

Никко передает Софии пистолет, а я поворачиваюсь и наклоняюсь, чтобы она могла запрыгнуть мне на спину.

— Сюда, — говорит Вера. — За мной!

Мы идем до конца подъездной дорожки и сворачиваем направо. Примерно через милю я наконец вижу вход.

— Слушайте, — говорит Вера. — Они будут ждать вас у главного входа и у ворот. Но был еще один вход для доставок, о котором знали мы с Лидией. Сюда.

Она ведет нас в сторону от основной тропы и показывает дыру в заборе, прикрытую старым деревянным знаком.

В связи с засушливыми условиями разведение костров строго запрещено. Помогите нам защитить наши леса и обеспечить безопасность для всех!

Вера толкает знак. Он шатается.

— Поднимите его, и я смогу пролезть и открыть ворота для вас.

Я срываю его, и он разлетается на куски в моих руках. За знаком оказывается небольшое пространство, достаточно большое, чтобы она могла пролезть.

— Ну, это тоже сработает, — бормочет она себе под нос.

— Осторожно, — рычит Никко. Он дотягивается до Софии и осторожно снимает ее с моей спины и ставит на землю. — Как только Вера откроет ворота, вы заходите, — мягко говорит он. София подавляет кашель и кивает. Ее рука, держащая пистолет, слегка дрожит.

Ворота скрипят, открываясь, и мы входим. Достаю телефон и напоминаю себе, что говорил Лидии.

Сохранять спокойствие — самое важное, это дает тебе преимущество.

Трекер, который находится в Лидии, — это высокотехнологичная штука, которую помог достать Александр. Он отслеживает ее с точностью до сантиметра. Открываю приложение. Сразу же появляется карта кемпинга. Маленькая красная точка находится за несколькими хижинами дальше по дороге.

— Он держит ее в одной из хижин.

Мы идем по почти пустому кемпингу. Я направляю пистолет на звук треснувшей ветки, но вижу только оленя, смотрящего на нас грустными глазами.

— Это к удаче, — тихо говорит София. — Индейцы верили, что увидеть оленя в дикой природе — это знак удачи или благополучия, — она вздыхает. — Давайте найдем ее.

Мы сможем это сделать.

Я даже не сказал Лидии перед тем, пока она не взбесилась, что у всех в семье есть такие трекеры, включая Веру. У меня, всех братьев, матери и сестры. Они отслеживают не только наше местоположение, но и биометрические данные.

Смотрю на ее показатели. Ее пульс повышен, но сердце все еще бьется. Она жива, но напугана.

Тучи сгущаются и поднимается резкий ветер. Вдалеке гремит гром, и вскоре начинают падать крупные капли дождя.

— Ты ее нашел? — спрашивает Никко, стоя позади меня, а София и Вера между нами.

Я киваю.

— Да. Она примерно в полумиле от нас.

— Это одна из хижин, — говорит Вера, сглатывая. — Отделена от остальных на маленьком острове… туда невозможно попасть, чтобы они нас не увидели. Это ловушка, ребята.

— Меня это не ебет, — я качаю головой. — Если бы у меня было время, то вызвал бы вертолет и саперов, но я им не доверяю.

— Ты пойдешь за ней, — говорит Никко. — Я останусь на берегу и пристрелю любого, кто шевельнется.

Я киваю. Хорошо, когда на твоей стороне обученный убийца.

— Оставь кого-нибудь и для меня, — мягко говорит София, ее глаза блестят. Никко смотрит на нее с удивлением. Она прищуривается. — Это моя дочь, Никко. Ты знаешь, как я отношусь к своим дочерям.

— Знаю, — говорит он. — И я дам тебе того, кого ты застрелишь первой. Договорились?

Небеса разверзаются, и дождь льет как из ведра. Я рад, что Вера со мной, потому что она знает кемпинг лучше всех.

— Сюда, — говорит София, повышая голос над шумом дождя. Грязь разбрызгивается, ноги скользят. Она поскальзывается, но Никко хватает ее за руку и придерживает. Мы движемся вперед как одно целое.

Бьет молния, и кемпинг на мгновение освещается ярким белым светом, прежде чем мы снова погружаемся в беспросветную тьму. Я смотрю на монитор и вижу, что пульс Лидии немного замедлился. Она вспоминает, что нужно оставаться спокойной.

Хорошая девочка.

— Вот, Виктор. — Вера останавливается. — Видишь за этим огромным деревом? Там вода…

Я уже миновал поляну с деревьями, пытаясь разглядеть маленькую хижину посреди воды.

Внезапно раздается выстрел. Два. Три. София кричит, и я слышу тяжелый звук, слишком знакомый — тело падает на землю. Молния снова ударяет, освещая лицо Никко.

— Снайпер, — говорит он, кивая в сторону лежащего на земле человека, из головы которого струится кровь.

— Хороший выстрел, дорогой, — говорит Вера, ее голос дрожит.

Никко кивает.

— Но мы только что позвонили в дверь, — произносит он, когда дверь хижины распахивается. — Они знают, что мы здесь.

Его пистолет наготове рядом с пистолетом Софии.

— Виктор! — кричит она. — Сзади!

Она нажимает на курок, как только холодное лезвие ножа касается моей шеи. Поворачиваюсь по инерции и хватаю ублюдка за горло, который попытался ударить меня, в то время как София промахивается.

Я сильно сжимаю, чувствуя, как хрящи хрустят под моими пальцами. Он хрипит, царапая мою руку, но не отпускаю. Время замедляется. Женщина, которую люблю, в опасности, и я убью любого, кто встанет у меня на пути. Я не отпускаю, пока не чувствую, как он обмякает. Его тело падает на землю. Никко не колеблется и одним точным выстрелом заканчивает то, что я начал.

— Черт, — говорит София, качая головой. — Обещаю, я не промахнусь во второй раз. Вон там! — она кричит и снова нажимает на курок. Тело падает на землю, и Никко разворачивается, чтобы достать еще одного и еще одного.

— Это засада, — кричит он мне. — Беги! Мы прикроем тебя. Мы используем их как отвлечение, а я прикрою тебя, когда ты появишься.

Еще двое выходят из леса, едва заметные сквозь ливень. Гром гремит над головой, когда я снимаю обувь и рубашку и бросаю телефон рядом с ними. Я подхожу к грубо сколоченному пирсу и ныряю в воду.

Ледяной холод тянет меня вниз. Задерживаю дыхание и плыву как можно дальше, пока мои ладони не ударяются о мягкий ил. Я быстро плыву под водой к хижине, как можно ближе к поверхности, чтобы меня никто не увидел. Приглушенные звуки выстрелов раздаются над головой. Кто-то знает, что я иду, и пытается подстрелить меня, но я движущаяся мишень, слишком далеко и непредсказуем.

По моим расчетам, я уже почти на месте. Впереди вода начинает мелеть, когда приближаюсь к хижине на острове. Сквозь мутную пелену воды вижу толстые цепи, которыми Юдин привязал лодку.

Хватаюсь за цепь, чтобы удержаться на месте, и медленно поднимаюсь к поверхности. Еще один выстрел раздается, затем еще и еще. Я должен надеяться, что мой брат попал в цель. Никто не стреляет лучше Никко. И никто не сражается лучше меня.

Мне нужно дышать. Мое зрение начинает плыть.

Я могу продолжать.

Я буду душить Юдина и наблюдать, как жизнь уходит из него, пока не почувствую, что его пульс замирает под моими пальцами, и не узнаю, что моя женщина в безопасности.

Давление охватывает меня, заглушая все звуки, кроме бешеного биения сердца. Грудь сжимается, легкие кричат, моля о кислороде, каждая секунда растягивается в вечность. Зрение начинает мутнеть, и меня охватывает чувство срочности — нужно дышать, мое тело умоляет о кислороде. Потребность в воздухе становится неумолимой силой, первобытные инстинкты требуют удовлетворения. Мышцы напрягаются, когда я устремляюсь к поверхности, рука скользит по тяжелой цепи, пока я толкаюсь вверх. Я почти у цели.

Выныриваю на поверхность, жадно хватая воздух. Раздаются выстрелы, забрызгивая воду рядом со мной. Делаю еще один вдох и снова погружаюсь под воду, мой мутный взгляд прикован к лодке. Упираюсь ногами в каменистое основание хижины и толкаю весельную лодку, чтобы она поднялась над поверхностью воды.

Вокруг меня раздаются выстрелы. Я чувствую, как они впиваются в дерево лодки, которую я использую как щит. Вижу перед собой дверь хижины.

— Вперед, Виктор! — кричит Никко с берега. — Я прикрою тебя. Вперед!

Бросаю лодку в воду, разворачиваюсь и прыгаю на остров, цепляясь босыми ногами за каменистую поверхность. Дверь заперта, но сейчас, с яростью и адреналином, бушующими в венах, я мог бы снести Empire State Building¹⁰. Я отступаю назад и наваливаюсь на дверь всем весом своего тела. Она трещит и скрипит. Я делаю это снова, когда кто-то появляется из-за угла. С берега раздается выстрел. Человек спотыкается, падает и плюхается в воду. Никко прикрывает меня.

Я снова бросаюсь на дверь, и она разлетается на куски, падая на пол.

Лидия посреди комнаты, связанная и привязанная к стулу, голая. На мгновение я вижу красное и делаю глубокий вдох, чтобы прояснить зрение. Молния бьет над головой. Она трясет головой, словно предупреждая меня, ее глаза полны ужаса. Чувствую кого-то за спиной и мгновенно реагирую, как учил меня Коля.

Я резко разворачиваюсь, слепо хватаю руку, тянущуюся ко мне, скручиваю ее и заставляю нападавшего опуститься на колени с болезненным стоном. Молния бьет снова, освещая лицо, которое я ожидал увидеть — Тимур Юдин, его лицо искажено шоком и болью. Смотрю в лицо своего врага всего секунду, прежде чем ударить его коленом в грудную клетку, лишая дыхания. Он падает на пол.

— Лежи, — рычу я, мой голос низкий и угрожающий, пока прижимаю его к полу. — Лежать.

Комната наполнена тенями и вспышками света от бури снаружи. Возвращаю свое внимание к ней, привязанной к стулу, уязвимой и напуганной.

— Ты в порядке?

Лидия кивает и моргает, крупные слезы катятся по щекам.

— Он причинил тебе боль? — Я едва дышу, ожидая ее ответа.

Сглотнув, она кивает. Я поворачиваюсь к нему, поднимаю его за затылок и бью со всей силы о деревянный пол. Он лежит подо мной без сил. Я смотрю на нее, и она качает головой, ее глаза расширяются, когда Юдин оживает подо мной и наносит удар ножом. Лезвие вонзается в мою обнаженную грудь, и меня пронзает боль. Я бью его снова и снова, но он отчаянно сопротивляется.

С ревом хватаю его и бью головой о пол. Сила удара выбивает нож из его руки. Я поднимаю его и швыряю о стену. Он сильно ударяется о нее. Лампа падает на пол, гром гремит над головой, молния становится ближе. Я обрушиваю на него град ударов, каждый из которых пропитан годами накопленной ярости и желанием наказать его за то, что он причинил боль моей Лидии. Кровь брызжет с каждым ударом, его лицо превращается в кровавое месиво.

Он падает на пол, и я пинаю его ногой. Юдин не двигается.

Я поднимаю его одной рукой и тащу за собой, держа левой рукой, пока правой беру нож, который он использовал против меня. Разрезаю веревку, которой связана Лидия. Я не могу разорвать ее в клочья, как хотелось бы.

Мне нужна эта веревка.

Лидия бросается ко мне, ее глаза полны смеси страха и облегчения. Прижимаю ее к себе, крепко держа в объятиях.

Швыряю Юдина на тот же стул, на котором он держал ее. Он падает вперед, один глаз опух, а другой с ненавистью смотрит на меня.

— Я бы перерезал тебе глотку, — рычу я, качая головой. — Но я не отниму это у нее. Ты не заслуживаешь видеть ее голой, ты, чертов ублюдок, — поднимаю нож. — Отвернись, Лидия.

Она упирается головой мне в плечо, пока я подхожу к нему. Он кричит от ужаса, когда режу его лицо и лишаю зрения. Кровь струится по его лицу. Я бросаю нож на пол.

— Хочу, чтобы ты знал, что потерял. Тебе нужны были ее деньги. Ты хотел власти. Ты причинил боль ее матери и пытался причинить боль женщине, которую я люблю. Ты, ничтожный кусок дерьма.

Я поворачиваюсь к ней, мои руки в крови. Палец скользит по ее щеке, когда поднимаю ее лицо, чтобы посмотреть в глаза.

— Все кончено, — шепчу я ей. — Он никогда больше не причинит тебе вреда.

Лидия слегка отстраняется, смотря на меня со слезами на глазах.

— Спасибо, — шепчет она, ее голос дрожит. — О Боже, я была так напугана. Я все еще боюсь.

— Мы покончим с этим сейчас. Ты в безопасности, малышка, — я беру ее лицо в свои руки, стираю пальцем слезу. Полоса крови остается на щеке, и я целую ее висок. — Я всегда буду защищать тебя, Лидия. Никто никогда не причинит тебе вреда, пока я дышу. Я люблю тебя, — говорю ей, пока звук дождя над головой начинает стихать. — Он никогда, никогда больше не причинит тебе боли, — повторяю я. Я хочу, чтобы она знала это наверняка.

Она кивает, смахивая слезы.

— И я люблю тебя, Виктор. Давай покончим с этим. Раз и навсегда.

Я осматриваю хижину и нахожу камин с дровами и жидкостью для розжига.

Идеально.

Беру одеяло с кровати и накрываю ее.

Подаю ей спички.

Беру жидкость для розжига и обливаю хижину. Жидкость разливается по полу. Я убеждаюсь, что Юдин тоже весь в ней.

— Это место вспыхнет, Лидия. Но я с тобой. Ты доверяешь мне?

Она облизывает губы и кивает.

— Я доверяю тебе свою жизнь.

— Вот, малышка. Подожги здесь все.