(Не)Мой (Не)Моя (СИ)

Глава 15

Мирослав

Какой позор! Я вышел из кабинета директора: делопроизводитель отводила глаза, учителя в коридоре шушукались, в холле дети громко обсуждали скандал. Скандал, спровоцированный моей дочерью, представительницей самой известной фамилии Петербурга, которая своими манерами, воспитанием и эрудированностью должна подавать пример, а она парящую соску в рот засунула и тупые ролики снимает. И врет! Это даже не ложь, это вранье, безобразное и постыдное, направленное на женщину, которая для нее лично сделала больше, чем я как отец и ее родная мать!

Как теперь купировать этот скандал? Родители, попечители, управление образованием — это все мелочи, решаемо парой звонков. Но этот возбужденный галдеж еще долго будет шуметь по коридорам. Я слишком хорошо знал Яну, чтобы не понимать, как она себя будет чувствовать. Она человек с обостренным чувством справедливости, толерантная к детям, любит профессию и оказалась в жуткой ситуации, которая не могла на нее повлиять прямо (санкции, увольнение, преследование — это невозможные сценарии, я не допущу. Не будет Яны — и школы не будет!), но морально подкосит. Она слишком оберегала свою репутацию и моральный капитал, может, даже чересчур, но профессия такая, и эти слухи… Ну что мне сделать: к стенке в актовом зале этих двух лгуний поставить и прилюдно расстрелять? Я только вздохнул. Для Николь у меня только один вариант, который максимально поможет избежать повторения подобной ситуации.

Я вышел из здания и увидел у машины этих двух. Лика тоже выдала. Показала себя визгливой хабалкой с гипертрофированным чувством собственной исключительности. Только оно у нее ложное — Лика обычная, таких вокруг нас с братом всегда было таскай не хочу! Просто он умный, а я запал на яркий фантик. Ладно по молодости, а сейчас? Довел все до абсурда: самому тошно, но эту кобылу не так легко столкнуть с воза. Или как там поговорка?

Мне стыдно. Стыдно за них обеих: дочь и бывшую жену. Мне стыдно перед Яной. Она ведь не училась в зарубежных университетах, гувернантка за ней не бегала с молодых ногтей, и золотая ложка во рту не лежала, но мне никогда не было за нее стыдно. Умная, утонченная, элегантная женщина. Мать когда-то заявила, что я женился на девушке не из нашего круга, а я точно знал, что Яна не просто впишется, она станет образцовой женой и светской львицей.

Да, что было хорошо в двадцать с копейками, очень паршиво выглядело, когда тебе под сорокет. Сегодня я смотрел на обеих своих бывших жен и не мог понять, как оказался в этой точке невозврата? Почему мы, люди, такие тупые? Почему нам не живется счастливыми? Почему мы думаем, что может быть лучше где-то там? А я вообще дурак: вернулся туда, где хорошо очень быстро заканчивалось, а одним сексом сыт не будешь. Как вышло, что нам с Ликой и поговорить не о чем? Не потому, что она совсем уж глупая, просто интересы у нас разные: я не хотел знать, что там у нее, а ей неинтересно, что у меня. Думал, Николь нас объединит, но и этого не случилось! Думал, что делаем ей лучше, живя вместе, но разве это лучше?! Вот такое поведение — норма?! Мучаясь выбором между женщинами, я совершенно упустил дочь. Спускал хамство, списывая на трудный возраст и переезд Николь к матери. Ревность к сыну сглаживал, которая появилась аккурат, когда дочь с матерью пожила достаточно… Роме повезло с мамой, и я очень надеялся, что тоже не самый плохой отец для него. А Николь… Я не знаю. Я так устал грести один по всем фронтам, тащить на горбу всех, сейчас и Святослав планировал Сибирь под Нагорных забрать, работы выше крыши. У меня заканчивался моральный ресурс, и даже обычные бытовые заботы мне просто не с кем разделить. Мне голову на колени некому положить и спокойно закрыть глаза, наслаждаясь женскими пальцами в волосах. Такая простая ласка, а для меня больше недоступная.

Я молча подошел к машине и открыл дверь. Николь шмыгнула носом и залезла на заднее сиденье. Лика высокомерно ждала, пока распахну перед дивой пассажирскую. Я не открыл. Они обе настолько достали меня, что хотелось вообще уехать одному!

— Я не понимаю, — начала надменно, — твоей толерантности к обидчице нашей дочери. Ты должен был наказать ее. Этой Яне нельзя работать с детьми! — закончила, поджав губы.

— Рот закрой, — бросил коротко и нашел в зеркало заднего вида лицо дочери. Смотрел пристально, пусть поймет и подумает, а дома мы поговорим.

— Что?! — возмущенно выдохнула Лика.

— Замолчи, заткнись, захлопнись! — повторил грубо. — Что непонятного?

Николь вся сжалась сзади, а ее мать демонстративно отвернулась. Да я тоже видеть никого не хотел, слышать и говорить. Завтра мой день: забронирую номер в Охта-парке, сына с утра заберу: будем кататься на ватрушках и играть в снегу, купаться в бассейне и в баню пойдем! Изначально планировал Николь взять, побаловать детей перед крупной командировкой, но не теперь. Хватит, за свои поступки нужно отвечать.

— Марш в свою комнату, — велел дочери. Николь не смела спорить и дерзить.

— Мирик, давай поговорим… — начала Лика ласково, пытаясь ластиться. Я вскинул руку и отправился наверх, с дочерью разбираться.

Николь сидела на кровати, обнимая колени. Она привыкла быть папиной принцессой, получать все по первому требованию, капризничать, если ей отказывали, и дуть обиженно губы. Больше этого не будет. Я пропустил, когда она начала манипулировать взрослыми и копировать высокомерие матери. К сожалению, Лика никогда не была образчиком правильного поведения. Но что понятно со взрослой женщиной со сложившимся характером, совершенно неприемлемо для девочки-подростка…

— Рассказывай, — взял стул и поставил напротив дочери. — И не смей врать.

— Ты все знаешь, — отвела взгляд и уставилась в стену. — Яна ведь рассказала…

— Я хочу от тебя услышать.

— Я прогуляла урок… — сглотнула громко.

— Дальше.

— Баловалась с вейпом… — тут я протянул руку, и Николь, поднявшись, достала из потайного кармана в рюкзаке свою «соску».

— Дальше.

— Я испугалась и придумала про Яну.

— Что ты придумала?

Николь начала хныкать. Я мог бы облегчить ей признание, но мне нужно, чтобы она сама себя услышала.

— Что она меня ударила, — дочь на меня не смотрела.

— Дальше.

— Что еще? — думала, что рассказала все. Нет!

— Илона, — напомнил.

— Я велела Илоне поддержать, иначе… — и посмотрела на меня полными слез глазами.

— Ты велела?! — ошарашенно воскликнул. — Ты?! Молоко на губах не обсохло велеть кому-то! — вспылил. — Николь, что с тобой происходит? — у меня руки тряслись от непонимания. — Ты когда стала такой?

— Я не знаю…

— Ты оболгала Яну.

— Да, но это случайно, потом я просто боялась признаться! Папочка, прости, — пыталась привычно обнять меня, но я взглядом приказал сидеть. — Я пойду к ней. Хочешь, сейчас позвоню и попрошу прощения. Только не бросай меня…

— Ты понимаешь, что натворила? Ты опозорила и унизила не просто невиновного, ты плюнула в человека, который подтирал тебе жопу, кормил с ложечки, помогал с учебой. А Илона? Они же сестры, а ты… — мне было горько и гадко.

— Пап, я не подумала… — Николь рыдала.

— Мне стыдно за тебя, — я поднялся.

Николь тоже вскочила: нашла телефон, айпад, наушники, и все это богатство протянула мне.

— Возьми, пусть я буду наказана, только не расстраивайся. Не уходи от нас. Пожалуйста! — моя дочь умоляла, а я был так опустошен, что хотел убежать. Просто все бросить и тоже уйти в закат. Это мой окончательный провал, как отца, или еще есть шанс?

— Ты сама себя наказала, — не стал брать гаджеты. — Ты лишила себя человека, который любил тебя. К которому ты могла обратиться по любому вопросу, который принял бы тебя, пожалел, по голове погладил. Ты лишила себя этого. Сама лишила.

— Пап…

— Ты меня разочаровала. Очень разочаровала, Николь, — вышел из комнаты и отправился к себе.

Лика ждала меня в спальне: увидела и театрально заломила пальцы. Теперь понимал, почему она спешно завершила карьеру и никогда не играла в театре. Сейчас даже в российских комедиях нужна хотя бы минимальная достоверность, а театр — это атмосфера, энергетика, диалог с душой зрителя. Я коренной петербуржец, у меня это в крови. А Лика не наша, она из Москвы: познакомились мы в Петербурге, а карьера у нее под спонсорством отца в столице развивалась. Лика год назад сюда перебралась насовсем. Да и в принципе сейчас у нас кино снимали не меньше, чем в Москве.

— Мирик…

Я не среагировал: в гардеробной достал спортивную сумку и кинул туда трусы, носки, вещей по мелочи, зубную щетку. Сегодня переночую в отеле, завтра с Ромкой, потом в командировку. Святослав просил в Новосибирск смотаться, почву прощупать, с людьми поговорить.

— Ты куда?! — Лика изумленно хлопала ресницами, с неверием уставившись на мою сумку.

— Командировка. Через пару недель вернусь. Ты остаешься здесь и следишь за ребенком, это понятно?

— Но как?.. Ты мне нужен. Мы собирались на творческий вечер… — искренне расстроена, что никуда не пойдет. Да, именно так.

— Ты никуда не идешь, — остановился рядом. — Лика, если узнаю, а я узнаю, что ты ушла и оставила Нику одну, пеняй на себя, — прошел мимо и схватился за ручку.

— Тогда почему уходишь ты? — бросила мне в спину. Я не стал отвечать. Устал я от них. Если останусь, сорвусь. Задолбали, все задолбали. Наверное, впервые в жизни меня накрыло так, что хотелось малодушно сбежать, пусть сами живут, как хотят.

Первым делом заехал в бутик живых цветов и выбрал букет удивительных белоснежных орхидей с нежно-лиловой сердцевиной. Мне сказали, они прямиком из Камбоджи, поэтому аромат яркий и стойкий.

— Отправьте с курьером по этому адресу, — сам думал над карточкой. Столько всего хотелось сказать, но нужно ли это Яне? У нее своя жизнь, но я не знал точно, есть ли в ней мужчина. А если нет, может, быть это, что-то значит?

Мудрёна, прости дурака

Прости за этот цирк

Мне очень стыдно

Я все исправлю

Только не уходи…

Твой бывший муж и дурак

Хаотично нацарапал и отдал девушке, тут же прикрепившей карточку к красивой обертке. Затем решено было ехать на работу: наедине со своими мыслями просто сойду с ума.

— Здорово, Мир, — на подземной парковке встретил Эрика Давлатова. Он был моим замом, а сейчас полностью возглавлял юридическую службу в корпорации Нагорных. — Ты куда собрался? Все уже разъехались.

— Думал, нажраться или поработать. Выбрал второе.

— А я решал, в бар или в качалку, — рассмеялся Эрик. — Совместим?

— По пятьдесят, — сразу предупредил. — У меня с утра планы.

— По сто пятьдесят, — Эрик мастер компромиссов в свою сторону. — Меня тоже невеста ждет, и желательно в кондиции.

Мы не стали уезжать куда-то, а облюбовали бар с видом на город с высоты практически птичьего полета. Взяли для начала двадцатипятилетнего виски на два пальца. Терли за жизнь без купюр.

— Так, Нагорный, я сейчас жениться перестану после твоих откровений.

Эрик готовился расстаться с холостой жизнью, а мужики готовили ему веселый мальчишник.

— Хочешь совет? — я разоткровенничался. Эрик кивнул. — Никогда не думай хуем. Хуй — плохой советчик.

— Согласен, только иногда так сложно удержаться, — и проводил взглядом прошедшую мимо юную нимфу. Я вообще не среагировал — перерос подобный контингент. — Кстати, недавно случайно столкнулся с твоей бывшей.

— Ликой? — предположил я. Именно бывшая. Я только сейчас понял, что все это время воспринимал ее исключительно как бывшую. Вроде бы она стала моим настоящим, а на подсознании всего лишь бывшая.

— Ты же с ней живешь. Какая она бывшая?!

Я махнул рукой: ну как тут объяснить?!

— С Яной. Такая красотка. Уж не знаю, чего твой член загрустил. Красивущая!

— Слюни подбери, — сразу протрезвел. — О моей жене говоришь.

Эрик — любитель пофлиртовать или зажать красивую женщину. Не то чтобы ходок, но падок на роскошных брюнеток. Сам говорил, а Яна, помимо прочего, обладала ореолом недоступности. Такую не завалить на спину стандартным способом: подарки, красивые слова, пустые обещания — все мимо. Поэтому я верил, что она не подпустит к себе мужика, просто чтобы был. Но если появится, значит, это точно будет не просто так.

— Это комплимент тебе и твоему вкусу, — Эрик примирительно соприкоснулся бокалом с моим. — Не забудь, в конце месяца гуляем.

Полночи не спал, надеялся, что Яна выйдет на связь и как-то отреагирует на записку. Но писала мне только дочь: она извинялась и боялась, что я ушел и не вернусь. Я игнорировал. Конечно, это неправда. Просто сейчас мне нужно было время остыть, а Николь должна поразмыслить над своим поведением и сделать выводы. Ее я точно не брошу, как бы ни было тяжело. У Нагорных так не принято.

Утром забрал сына. Увы, Яну снова не видел: няня уже была у нее. Чуйкой понимал, что дома, даже запах сирени нос щекотал, но меня избегала. Я не настаивал, понимал, что в своем праве. Она точно никому ничего не должна, особенно нам с Ники. Мы сами ее отпустили, а потом потеряли окончательно. Но Ромка мой, и меня сын любил. Я постараюсь сделать все, чтобы с возрастом он еще и уважал меня, а пока…

— Ну что, мужичок, — мы с сыном вечером устроили себе баньку, чтобы потом сразу лечь спать, распаренными и отдохнувшими, — веничком пройтись? — слегка пришпорил его по худеньким ножкам.

— Не-ет! — запищал Ромка. Такой забавный: в тонкой простыне на бедрах и в широкой банной шапке, как и я.

Мы здорово провели день: играли, катались, гуляли по лесу до красных носов. Без сложных вопросов и грустных мыслей. Было очень легко. Наверное, теперь только с Ромой мне по-настоящему легко.

— А по мне пройдешься? — предложил сыну отходить меня березовым прутиком. — Ох, бл…

Блядь! Как говорила моя мама: херачит с пролетарской ненавистью! Тяжелая рука у моего сына…

В понедельник из отеля в Новосибирске я созвал онлайн-совещание с попечительским советом и администрацией школы. Эту гадкую ситуацию нужно решить максимально быстро. Директору принести публичные извинения, а Николь забрать из школы. Думаю, это закроет рты злопыхателям всех возрастов. Ну или они тоже перестанут учиться в нашей школе.

Я очень надеялся увидеть Яну, и что узнаю? Она уволилась! Просто взяла и ушла! Я же просил! Я обещал все исправить… Какая же ты гордая, Мудрёна. Она ведь так любила свою работу…

— Виталий Борисович, вы подписали заявление Яны Николаевны? — набрал председателя управления образования Петербурга. Мы слишком хорошо знали друг друга, чтобы я уточнял, кто эта женщина. Какого хрена?! Почему меня не поставили в известность!

— Мирослав Константинович, что я могу? — отнекивался. — Это ее решение. Мы же не можем заставить человека работать?! Заявление мне только сегодня передали.

— Порвите его, — упрямо настаивал. — Я не хочу ничего слышать об этом скандале и о смене директора. На кону финансирование, и ваше в том числе, — намекнул, что пошлю всех этих бюрократов нахер. Лапу сосать будут!

— Я не дам ему ход, Мирослав Константинович, но вашу супругу заставить не в моих силах…

— Это уже не ваша забота.

Я собирался провести в Новосибирске две недели, но мне срочно нужно вернуться в Северную столицу. Яна должна работать, это ее место. Николь она больше не увидит. Ей будет полезно поучиться в обычной государственной школе, чтобы даже мысли не было, что она какая-то блатная!