(Не)Мой (Не)Моя (СИ)

Глава 27

Яна

— Ты так и не сказал, куда мы едем?

Суббота, ночь, пустая дорога за город. Артем никогда не пил алкоголь, по крайней мере при мне, и всегда был за рулем лично. Я ведь тоже потихоньку пыталась распознать его: Каминский доверял только себе. Это тоже маркер, но чего? Мысли были, но слишком мало деталей у этого пазла, сложно собрать точный рисунок.

— Варианты есть? — спросил, не отрывая взгляда от дороги. Хорошо, потеплело, но за городом дождь накрапывал, и дорога капризничала.

— Хм… — задумалась. Артем мне снова прислал платье. Черное, гладкое, шелковое. Длина в пол, рукава широкие, декольте глубоким клином, но не пошлое. Очень изящное, королевское даже, только разрез на ноге намекал на игривость. У меня был роскошный гардероб, положение обязывало, но Артем почему-то сам выбирал наряды для некоторых выходов, но не для всех. Например, в оперу образ мой, а сейчас Каминский даже волосы попросил собрать.

— Я так понимаю, в этом заведении дресс-код?

Артем кивнул. Я чуть улыбнулась. Не хотелось бы, чтобы мужчина навязывал мне свои вкусы, тем более, не мой мужчина. Мы вступили в интимные отношения, но близостью их не назвать. Она нам не нужна. Мы так решили. Он решил. Я приняла правила игры. Но Артем мне нравился. Даже сейчас моя ладонь дрожала от желания накрыть его и ехать, держась за руки. Мне хотелось тактильности, кошечкой на его руках лежать. Да, вот так. Это мне совсем не свойственно, но я вся вибрировала рядом с ним. Это влюбленность? Страсть? Что? Сложно ответить, и сложно будет это прекратить. Я уже это предчувствовала, но… Подумаю об этом «завтра», даже если будет очень больно.

— Судя по моему наряду, это что-то лакшери. Вечеринка для королей жизни?

— Достаточно близко. Мы, кстати, тоже, — я только заметила, что подъезжаем к таинственно освещенному особняку.

Артем остановился, но не близко. Ко мне повернулся и проинструктировал:

— Это «весенний сбор урожая», — голос ровный. — Ты здесь просто наблюдатель. Ты в этом участвовать не будешь.

— А ты?

Я не знала, что там за урожай, но звучало очень двусмысленно. И пугающе. Надеюсь, они тут не девственниц в жертву приносили…

— Я тоже. Я слишком здоровый или, наоборот, слишком больной. Как посмотреть.

Артем протянул мне коробку: я медленно открыла и увидела на дне черную шелковую с кристаллами по периметру маску. Очень красивая.

— Что там будет? — эта вечеринка не казалась игрой или забавой, как прежние задания. Мне было не по себе. — Зачем нам туда?

— Не поверишь, но я пишу диссертацию, и мне не хватает статистических данных в динамике. А ты… Я просто хочу, чтобы ты посмотрела на нас, мужчин, без иллюзий, — и тише добавил: — Иногда мы больше животные, нежели люди.

— Мне не понравится, что я увижу?

— Я в этом уверен. Ты желанна и прекрасна, но в тебе нет порочности. Я говорил, что работаю только с определенной категорией женщин в этой специальности. Я не исправляю кривое, я помогаю ровному получить недостающий объем, — и посмотрел на мою коробку. — Надень маску, — и достал для себя, только строгую, черную, без страз и прочих украшений.

Мы подъехали ближе и припарковались за старинным особняком: машин было немного, видимо, за руль никто садиться не планировал. На веранде с витиеватым обрамлением встречала охрана: Каминский протянул телефон и показал QR-код на экране.

Секьюрити достал какой-то предмет и поставил на руку крохотную печать. Мне тоже. Нам пришлось сдать телефоны, только потом пройти внутрь.

Свет был приглушен, музыка мягкая и тягучая, атмосфера… Словно жгли ладан и черный перец: дышалось тяжело, но это как будто завораживало и гипнотизировало.

Обстановка вокруг — помесь дворца и замка Дракулы: от первого — роскошь и кричащий шик с изогнутыми спинками диванов и итальянским шелком на изящных креслах расцветки короля Солнца; от второго — громоздкие золотые подсвечники, вязкий воск и опасность.

— В масках гости, — шепнул Каминский. — Они платят за банкет и танцуют музыку…

Да, мужчины были в масках, женщины тоже, но мало, а вот молодые девушки в узких корсетах, поясах и чулках ходили с открытыми лицами. Очень молодые и очень красивые. Мне странно было видеть их здесь. Ведь мужчины… За редким исключением были возрастными. Никакая маска не скроет седину, натруженный излишествами живот, морщинистые кисти и дряблый подбородок.

— Пойдем, осмотримся, — Артем взял бокал с шампанским и передал мне.

— Пойдем, — медленно проговорила. В воздухе фонило развратом, дышать сложно, но пока никаких непристойностей не происходило: люди пили, курили, общались. Девочки были просто частью обстановки, фон, их даже по заднице ни разу не хлопнули. Но мысли не скрыть. Это просто было.

— Здесь, — мы поднялись на один пролет вверх и попали в мини-амфитеатр, — спектакль. Смотреть можно бесплатно, — и действительно началось представление. Артем помог мне присесть. Явно эпоха восемнадцатого века, Петербург, царская Россия. Екатерина и граф Орлов. Наверное. Актеры как-то не представились. — Присоединиться тоже можно.

— В смысле?

Не поняла?!

— Это чья-то фантазия эротического характера. Можно выйти на сцену и позволить управлять собой.

— А кто платит?

— Дирижер. Он приказывает, и отказать нельзя.

— Ты имеешь в виду… — я снова посмотрела на сцену и услышала:

— Екатерина груба с вами, граф, — дирижера я не видела, только слышала, — возьмите плетку. Пусть ей будет больно. Очень больно, граф.

— Давай уйдем, — вцепилась в руку Каминского. Он подчинился просьбе без вопросов. Сегодня мы оба просто наблюдатели: никто никого не триггерил.

Мы вышли из амфитеатра. Что дальше? Это самое шокирующее, или будет что похлеще?

— Думаю, в подвал спускаться не будем?

— А там что? Логово инкуба?

— Да нет. Это наверху. В приватных комнатах. Внизу, хм, ты как к маркизу Де Саду?

— Только в качестве общего образования.

— «Сто двадцать дней содома?»

— Мерзость.

— Вот это происходит в подвале.

— И копрофилия? — меня замутило, когда он кивнул. Кажется, с меня хватит. — Ответь, пожалуйста, — мы вышли в большой зал с подиумом, и я резко обернулась, — ты ведь не видел здесь моего бывшего мужа?

— Это информация конфиденциальна, — Артем никак не среагировал, не подал ни единого невербального знака. — Но я скажу, просто потому что промолчать будет нечестно.

— Я не понимаю: что это значит?

— Мирослава Нагорного лично я здесь никогда не видел.

Я догадалась. Промолчать — это заронить сомнение и принизить в моих глазах бывшего мужа. Каминский к этому не стремился.

— Прошу прощения, — неожиданно налетела на мужчину. Я по привычке извинилась.

— Вы простите, королева, — и склонил передо мной голову.

— Это что такое? — поинтересовалась у своего спутника, крепко державшего меня за талию.

— В масках все короли и королевы. Хозяева жизни.

— Ясно, — снова осмотрелась: — А что здесь будет? Эротический показ мод?

— Аукцион.

— Они будут покупать девушек?! — шепотом воскликнула. — По-настоящему?

— Нет, это не рабство, если ты об этом. Они платят деньги за право первой ночи.

— Девственницы?! — ахнула я. — Так, — сжала губы, — это вообще законно? — может, полицию вызвать нужно? Я попыталась возмущенно подняться. Артем жестко пресек попытку, надавливая мне на плечи.

— Яна, не надо никого вызывать. Многие из представителей власти уже здесь.

Я поперхнулась шампанским.

— Просто прими, что пресечь это некому. Все, кто мог бы со стороны закона, в деле.

Я продолжала кашлять.

— Воды?

— Да, спасибо, — пыталась унять спазм и не привлечь лишнее внимание.

— Яна, меня не будет минуту. К тебе никто не посмеет подойти, но если появится желающий, подними руку и щелкни пальцами: стафф решит проблему. С королевами нельзя так.

Я осталась одна и принялась исподтишка рассматривать «королей». Лиц не видно, но подтянутые мужчины тоже были. Хорошие костюмы, дорогие часы, ботинки по миллиону за пару — их всех объединяли деньги, пресыщенность и порочность.

Я услышала кудахтающий смех и повернулась на звук знакомых интонаций. Немногие в моей жизни похрюкивали, смеясь. Грузный мужчина с проседью, раскрасневшаяся шея от возлияний, пошлые заигрывания с одной из «официанток». Это что, Каминский-старший?! Наш губернатор?! Он же год как женился на молоденькой красотке, едва разведясь с предыдущей. И этот престарелый сатир себе девственницу собирался покупать?! Какая мерзость…

— Вода, — Артем вернулся неожиданно быстро.

— Тём, — впервые назвала его уменьшительным, — пойдем отсюда, — мне не хотелось, чтобы он увидел папочку. — Я устала.

Каминский тут же взглянул в нужную сторону. Он увидел. Он понял.

— Я попал сюда в первый раз на четвертом курсе университета, — заговорил необычно спокойно. — Отца спалил сразу. Только тогда, — повернулся ко мне, сверкая глазами в прорезях маски, — он еще жил с моей матерью. Он уже тогда покупал девушек, девственниц, очень молодых, возраст согласия, но…

Это девочки, всего шестнадцать лет… Какой кошмар. Я никогда не обольщалась относительно сильных мира сего и их гибкой морали: чиновники, депутаты, прокуроры, олигархи — в основном мужчины, за очень редким исключением. Влиятельные и почти всемогущие. Да, на их счет обольщаться не стоит…

— Давай уйдем, — я настаивала. Артем согласился: он сегодня вообще необычайно покладист.

Мы получили назад телефоны и вышли в ночь. Скоро май, а в воздухе еще дрожал холод. Я закуталась в длинное пальто и прильнула к своему доктору. Подняла губы и встретила его горячий поцелуй: он был как извинение за этот экскурс в мир мужской порочности.

— Извини, — с придыханием, с невозможностью оторваться. Телефон. Кто мог звонить так поздно? Рома с отцом. Мама спит давно. Папа вот приболел, но с ним семья.

— Николь?! — изумленно проговорила и ответила на звонок. — Николь? Что случилось?

Она отрывисто и суетливо просила приехать. С Ромой что-то. — Успокойся и расскажи… — удалось понять только про кровь из носа. — Еду!

Как так вышло?! Я набрала Мирослава. Он, как назло, не отвечал! Да блин!

— Мне нужно в город. Отвезешь? — повернулась к Артему. — К сыну.

— Конечно, что за вопросы.

Мы добрались максимально быстро. Я попросила Каминского подождать у ворот. Дети его не знали, а я не разобралась, что там точно произошло и как все это решать.

— Николь? — позвала ее, влетев в дом. — Что случилось? — в гостиной я увидела сына.

— Мы играли с конфетами M&M'S…

— Рома! — бросилась к нему. Он сидел на диване, приложив к лицу полотенце.

— Баловались, — я едва ее слушала.

— Мама, у меня носик болит уже… — плакал сын. Мой хороший, да как же так!

— Он засунул их в нос, мы начали доставать, и пошла кровь! — испуганно тараторила Николь. — Она не останавливается! Это уже второе полотенце!

— Давай посмотрим, — убрала от лица и наклонила его голову вперед. Мои руки дрожали, но я старалась не напугать сына. Он и так смотрел расширенными испуганными глазами. Кровь продолжала течь, сильно. — Сынок, зажми нос вот здесь, — показала место. — Где твой отец? — повернулась к Ники, спросила резко и порывисто.

— Он нас уложил и уехал. Ему нужно было. Я звонила, но папа не ответил.

— Взрослых что, вообще дома нет?! — я озверела. А где ее мать, если отец отсутствовал? Или они вместе уехали, оставив детей?!

— Нет, — тихо призналась.

— Надевай куртку и брату принеси, — велела я.

— Мам… — пискнул Рома, и его начало рвать кровью. Наглотался. Я гладила его голову, пока спазмы не прошли, затем взяла на руки и понесла в ванную умывать. Думала, прохладная вода и с носом поможет. Нет, алые капли активно разбивались о белую раковину.

— Зажми носик, сейчас к доктору поедем. Николь, помоги ему обуться, — мне миндальничать с ней некогда.

Сама нашла в кухонной подсобке рулон мягких полотенец и пакет, если рвота повторится.

— Поехали, — бросила отрывисто и подхватила сына на руки. — Нужно в больницу, — произнесла, когда мы втроем устроились на заднем сиденье. — Клиника «Возрождение», на Большой Конюшенной.

Артем молча кивнул и выехал на дорогу. Я помогала сыну, утешала и целовала. Он устал, ему больно и очень хотелось спать, и я никак не могла помочь ему облегчить состояние. Еще я злилась на бывшего, к Николь тоже были вопросы, куда и что они запихивали. После ее вранья относительно меня… Да, я ей не доверяла больше. Доверие — слишком хрупкая штука, мое эта девочка утратила.

— Пойдешь с нами? — неожиданно предложила Артему.

— Я здесь подожду, — отказался, но выйти из машины помог: с ребенком почти пяти лет это непросто. Каминский не обязан проявлять симпатию, знакомиться с ним или заботиться, но… Это еще одно напоминание, что у нас нет отношений, я не могла на него положиться в критических вопросах. Для меня таковых, а ему они — дела посторонние. Имеет право, но…

Нас встретили в дежурном приемном покое. Сумбурные объяснения, что-то там с документами, оплатами. Паспорт, полис, свидетельство о рождении. Голова вообще не варила, и я сделала то, что обязана была сказать для придачи ускорения сонным врачам.

— Я Яна Нагорная, жена Мирослава Нагорного, знаете такого?

Это больница находилась в семье. Это детище Святослава. Думаю, имя его брата им знакомо!

— А это его сын, — кивнула на Рому. — Помогите ему. Не стойте! Живо!

В смотровой суета, рассказ Николь, обильная запекшаяся кровь и снова рвота, потому что щипцы давили на корень языка, а сгустки запеклись в носоглотке.

— Я на минуту, — мне звонил Нагорный, — папа ваш.

— Что случилось?

— То, что ты безответственная сволочь!

Обозвала, но сказала, что мы в лор-отделении. Через минуту Мирослав появился передо мной. Он отследил геолокацию дочери.

— Можно по делу и без твоих оценочных суждений? — смотрел устало и холодно. — Что с детьми?