Ненужная мама. Сердце на двоих

Эпилог

Виктория

Нежный аромат срезанных роз витает по гостиной. Кончиками пальцев невесомо провожу по лепесткам, делаю вдох, с наслаждением прикрыв глаза. Однажды Гордей решил, что недостаточно часто дарит мне цветы – и разбил в саду розарий. Теперь у меня в вазе каждый день свежие букеты, а сладкий запах символизирует наши трепетные, воздушные отношения.

Касаюсь стеблей, чтобы поправить композицию, но случайно цепляюсь за шип, который проглядели и забыли убрать. Ойкнув, облизываю царапину и взмахиваю рукой, которая тут же оказывается в бережной, горячей хватке.

- Что, Викуль? – ласковый шепот шелестит над ухом, а жаркая ладонь опускается на талию.

- Укололась, - разворачиваюсь лицом к Гордею.

Усмехнувшись, он целует место, где я поранилась, и сплетает наши пальцы. Фокусирует взгляд на обручальном кольце на безымянном, мягко улыбается, будто получает удовольствие просто от осознания того, что я его жена.

Виктория Одинцова. Теперь официально. Как и наши двойняшки. Лучший подарок на их с Алиской общий День рождения

- Моя Спящая Красавица, ты же не собираешься сейчас отключиться и бросить меня на растерзание гостей? – иронично выгибает бровь мой… муж.

Теперь он принадлежит мне, а я – ему. И, конечно же, нашим детям, которые галдят и смеются в комнате наверху. Все, о чем я мечтала, сбылось. Так непривычно, будто я во сне. Боюсь проснуться и потерять это счастье.

- Не переживай, сегодня соберутся только самые близкие люди, - нашептываю, обнимая Гордея за шею. Касаюсь его губ своими и мигом попадаю в плен страстного поцелуя. Наши чувства не гаснут, а с каждым днем разгораются с новой силой. Надеюсь, мы сумеем сохранить их навсегда.

Мелодичная трель дверного звонка заставляет нас нехотя отстраниться друг от друга. Муж как истинный хозяин дома идет встречать гостей, а я поднимаюсь к нашим разбаловавшимся котятам, чтобы успокоить их и собрать к празднику.

Подумать только – тройной День рождения! Нарочно не придумаешь, зато никому не обидно. Сегодня все получат подарки и внимание.

Немного омрачает праздник мысль о том, что сегодня – годовщина смерти жены Гордея. Мы не разговариваем с ним на эту тему. Я уверена, он помнит… А еще знаю, что любит меня. Спустя время я иначе отношусь к усопшей. Вместо ревности и пагубной злости чувствую светлую грусть и… благодарность, ведь она оставила нам Алиску.

- Де-да, - радостно визжат дети, увидев моего отца, и едва не скатываются кубарем с лестницы. Успеваю придержать их на последних ступеньках.

Рассмеявшись, сдаюсь – и все-таки отпускаю трех огненных ураганчиков к дедушке.

Легким кивком приветствую брата, который помогает жене разувать детей, а те так и рвутся в бой. Маленький Назарка и Ангелина – самые желанные гости. Они обожают двойняшек и даже успели привязаться к Алиске. С удовольствием играют вместе – и даже если поссорятся, то очень быстро мирятся. Правда, когда они собираются вместе – крыша дома поднимается от шума и смеха. Наверное, так звучит счастье.

У нас с братом очень дружные дети – и хочется верить, что во взрослой жизни они будут поддерживать друг друга так же, как мы с Назаром.

- Ба-ба, - вскрикивают хором.

К сожалению, их обращение адресовано не родным бабушкам, а Евгении Климовне, которая помогает Назару и Наде с детьми и стала членом их семьи, а заодно, кажется, и нашей.

- Проходите, Женечка, присаживайтесь, - ласково обращается к ней отец, провожая к дивану. – В ногах правды нет. Успеете за малышней набегаться. Здесь вон сколько нянек сегодня, - подмигивает мне.

- Спасибо, Егор, но мне это в радость, - улыбается Евгения Климовна, усаживая Ангелину на колени, и подзывает к себе именинников. – Они моя жизнь. Больше у меня никого не осталось.

На секунду становится грустно, ведь я наслышана о ее судьбе. Женщина потеряла и дочь, и внучку, а теперь всю свою нерастраченную любовь посвящает чужим детям. Впрочем, они стали ей родными. В то время как настоящие бабушки не спешат уделять внимание внукам.

Моя мать приезжает к нам редко. Признаться, двойняшки ее толком не помнят. После развода она получила нервный срыв – и с тех пор занимается исключительно своим здоровьем. Отец оплачивает ей путевки в санатории, отсылает деньги на жизнь. На этом их отношения заканчиваются. Он так и не смог простить ей предательство.

Родители Гордея после нашего последнего разговора не появлялись. Видимо, семейный совет затянулся. Или там было вынесено решение не в мою пользу. Я понятия не имею, приедут ли свекры на День рождения… Одинцов приглашать их не стал, но они же сами помнят дату.

- Па-а, - по привычке вопят двойняшки, когда на пороге появляется Герман.

Муж ревниво пыхтит, заметно напрягается и негодует, а я беру его под локоть, чмокнув в щеку.

- Перестань, Гор, он же их крестный, - тихо смеюсь, с нежностью наблюдая, как наш папочка не желает ни с кем делить наследников.

Если честно, мне было страшно признаваться Гордею. Он с такой радостью попрощался с Деминым и мысленно выбросил его из нашей жизни, что новость о том, что мы почти родственники, стала для него ударом. Меня он больше к Герману не ревнует, ведь тот глубоко и безнадежно влюблен в свою коллегу – Амину. Как одержимый, помешался на ней. Отбил у мужа - заслуженного врача со связями, заведующего психиатрией и в принципе богатого, влиятельного человека. Было сложно, но любовь победила. Правда, сегодня почему-то Демин пришел без Амины, и это подозрительно.

В другой ситуации я бы пообщалась с ним наедине и все выяснила, ведь мы добрые друзья, но сейчас не хочу раздражать и так недовольного Гордея. Еще сильнее, чем меня, он ревнует к Герману… наших детей.

- Так пусть и называют крестным. Какой он папа, - приглушенно рычит, зверем поглядывая на соперника в окружении малышни.

- Сложно, потом переучатся, - успокаивающе поглаживаю его по плечу.

Демин зовет Алиску, не забывая о третьей имениннице и заодно еще сильнее нервируя нашего дерганого папочку.

- Поздравляю, у меня для вас общий подарок, - невозмутимо продолжает.

Ставит на пол корзину, открывает - и оттуда выпрыгивает рыжий котенок с бантом на спинке. Мяукает, трясет лапками и пытается сбежать под диван. Восторгу малышей нет предела. Как и недовольству Гордея.

- А мне ты запретила им животных дарить, - укоризненно бурчит муж.

- Ну, прости, я была не права, - виновато шепчу и целую его, чтобы задобрить. – Раз все в сборе, давайте ужинать, - произношу громко и бодро.

- Не-не-не, - качают головами двойняшки.

- Пода-ки! – топает ногой Алиска.

Не дождавшись разрешения, маленькие бандиты бегут потрошить коробки. Котенка оставляют на попечение Евгении Климовны и дедушки.

- Викки, я не смогу остаться, - аккуратно берет меня за руку Герман, и Гордей тут же вырастает рядом, как верный телохранитель. – Извини, ехать надо.

- Как жаль, - искренне тяну. – А что случилось? Ты всегда проводил с нами этот день.

- Мне в больницу надо, - с тоской произносит. - Там ребенок… в отделении для недоношенных. Пора проведать, - опускает голову, неистово массируя переносицу пальцами.

- Ты же, вроде, в роддоме работаешь, - вклинивается в разговор Гор. - Или перепрофилировался? – бросает с насмешкой.

- Это не по работе, - делает паузу, чтобы добить нас шокирующей новостью: - Там лежит мой новорожденный сын.

- Неожиданно, - Гордей теряется и хмурится. Я тоже не понимаю, что происходит. - Пропустил момент, когда твоя акушерка рыжая забеременела.

- Амина, - напоминаю ее имя, а Герман вздрагивает, как от пощечины.

- Это не ее ребенок, только мой. От другой женщины, - чеканит строго, но в голосе чувствуется боль. - Амина, узнав об этом, вернулась к мужу. Конец истории.

- Измену сложно простить, - безжалостно бьет его словами Гордей, а Демин лишь молча принимает удары и мрачнеет. - То есть я правильно понимаю, что ты упрекал меня в том, что я бросил своих детей, когда я о них даже не знал, в то время как сам…

- Одинцов, я сейчас в таком состоянии, что могу и в морду дать, - цедит сквозь зубы.

- Так, спокойно! – становлюсь между ними. - Вы вообще можете нормально общаться?

- Главное, руки не ломай. Мне ими людей спасать, - усмехается мой невыносимый муж. Порой мне кажется, что им нравится задевать друг друга. Иначе не умеют.

- Аналогично, - неожиданно сдается Демин и подает ладонь для дружеского рукопожатия. - Ладно, до встречи. Береги семью, Гордей.

- Берегу, - выдыхает ему вслед. Притягивает меня к себе, крепко обнимая, словно боится потерять.

* * *

Не успевают за Деминым закрыться ворота, как на площадке возле кованого забора паркуется такси.

Из машины важно выходят… родители Гордея. Неторопливо идут под руку к нам, в то время как я ломаюсь изнутри и рассыпаюсь на осколки. Врезаюсь пальцами в предплечье мужа, цепляясь за него, как утопающая за спасательный круг. Беззвучно хватаю губами воздух, но легкие парализует, пульс бьется в горле. В груди бушует ураган, потому что я не знаю, чего ожидать от своих свекров, коими они стали против воли.

- Вика, не волнуйся, - нашептывает Гордей, накрывая мою дрожащую ладонь своей. – Ты же помнишь, я выбираю тебя, - чеканит твердо и устремляет холодный взгляд вперед, будто сквозь них.

За спиной раздается звонкий детский смех, придавая мне сил. Невидимая энергия наполняет меня, помогает натянуть на лицо улыбку и мило поприветствовать гостей, которые вряд ли мне рады.

- Ну, здравствуй, сынок, - начинает старший Одинцов. – Прости, не сразу узнал о счастливых изменениях в твоей жизни, - огорченно тянет, покосившись на жену, которая места себе не находит. Потупив взгляд, смиренно молчит. – Прежде всего, хочу извиниться…

- За что? – хрипло уточняет Гор, не скрывая искреннего удивления. Он, как и я, готовился к скандалу, а сейчас расслабляет ладонь, перекладывает ее мне на поясницу – и крепче обнимает меня.

- За то, что, погрузившись в работу, я пустил дела семьи на самотек, - пожимает плечами Виталий Кириллович. - Не заметил, что происходит с собственным сыном. Думал, мать лучше справится, - мрачно косится на Олесю Яковлевну, ни на секунду не отпуская ее, будто держит под контролем.

- Хм, справилась так, что я готов вычеркнуть вас обоих из жизни, - на эмоциях выпаливает Гордей, и я укладываю руку ему на грудь, ощущая, как за ребрами бешено бьется сердце. В унисон с моим.

- Понимаю. И разделяю твои чувства, - сцепив зубы, его отец переводит дыхание. Злится на притихшую жену, которая, кажется, скрывала от него правду, и мучается от вины перед сыном. - Я сам узнал обо всем только вчера, когда собрался ехать на день рождения Алиски, а оказалось, подарки надо выбирать сразу троим внукам.

- Нам ничего не надо, если…

- Прости, Виктория, - перебивает разъяренного сына и обращается ко мне. Его извинение как ушат ледяной воды в жаркую погоду. – Вижу, вы женаты? – мельком замечает обручальные кольца на наших сплетенных руках. – Поздравляю. Жаль, что не пригласили на свадьбу.

- Вика наотрез отказалась от шумного торжества. Счастье любит тишину, - объясняет Гор, повторяя мои слова. – Мы расписались и провели вечер в кругу родных и близких.

- Ясно, - с налетом обиды выдыхает отец. - Олеся раскаивается в том, что сказала. Она поступила так от шока и стресса, но мы все обсудили – и не будем препятствовать вашему союзу.

- Вы бы все равно не повлияли на наше решение.

- Сынок, прости меня, - подает голос Олеся Яковлевна и со слезами на глазах обнимает его. А потом и… меня, более сдержанно. – И ты меня прости, Вика.

Опешив от неожиданности, я могу лишь заторможено кивнуть. Сильнее прижимаюсь к Гордею в поисках защиты. Все равно верю только ему и не знаю, насколько искренна его мать.

- Виктория, приятно познакомиться с женщиной, которая спасла моего сына, - протягивает мне ладонь свекор, и я неловко вкладываю в нее свою. – Спасибо, - крепко сжимает.

- Я… просто… - теряюсь с ответом и не замечаю, как с губ срывается правда: - влюбилась.

Виталий Кириллович расплывается в доброй улыбке, а я вспыхиваю и краснею до корней волос, чувствуя, как в легких сгорает весь кислород. Не могу поверить, что все в порядке, а отец Гордея не станет нападать и оскорблять меня.

- Виктория, я могу?.. - поджимает губы, собираясь с духом, и взволнованно выпаливает: - Я хотел бы увидеть внуков. Познакомишь нас?

- Боже, да, - спохватившись, отступаю от дверного проема, который мы с Гором перекрыли, как два стражника. - Конечно, проходите.

С замиранием сердца наблюдаю, как родители Гордея знакомятся с двойняшками. Неуклюже, трепетно, с опаской. Свекор боится, что дети не примут его, но через несколько минут в гостиной звучит неуверенное: «Де-да?» С бабушкой сложнее – к ней малыши относятся с настороженностью. Они больше доверяют мужчинам, так что ей еще предстоит добиваться их расположения и доказывать, что не предаст.

Виола быстрее привыкает к новым родственникам, а Рус привычно вредничает, проявляя отцовский характер. Зато Алиска счастлива до безумия – все ее близкие люди в сборе.

- Ущипни меня, - шепчу Гордею, не сводя глаз с детей и украдкой смахивая слезы со щек.

- Могу лишь поцеловать, - отзывается с любовью и тут же претворяет свое обещание в реальность, наклонившись к моим губам. На мгновение растворяюсь в нашей любви.

- Мне не верится, что это все настоящее, - рвано выдыхаю, и слова тонут в детских голосах и смехе. - Наше.

- Викуля, ну, конечно, наше, - бархатно смеется муж. - Наше счастье.

Наша жизнь, которую мы подарили друг другу‍

Конец.