Предназначенная невеста

ГЛАВА 14

Зара

Мне приходится собрать всю свою силу, чтобы устоять на ногах. Внутри меня все дрожит, пока Валентина сверлит Шона своим огненным взглядом.

Он берет меня за руку, поднимает подбородок и уверенно объявляет:

— Я выбираю Зару.

Облегчение и страх обрушиваются на меня одновременно. Я не хочу выходить замуж за незнакомца, который стоит рядом со мной, даже если он и напоминал мне Шона на фотографиях.

Он ничуть не похож на Шона.

Я сжимаю руку Шона, когда гнев отражается на лице Валентины.

Напряжение растет, и вся арена сидит как на иголках, ожидая ее реакции.

Она подходит ближе и шепчет ему на ухо:

— Я разберусь с тобой позже. — Разворачивается и грациозно направляется к лысому мужчине.

Я бросаю взгляд на Шона, и он притягивает меня ближе.

Валентина встает рядом с рыжеволосой. Она спрашивает лысого мужчину:

— Почему ты выбрал ее? Разве тебе не было сказано выбрать Зару?

Он выглядит нервным. Мне кажется, что обычно он человек, который без колебаний заходит в темный переулок и выходит оттуда живым. Однако сейчас он выглядит напуганным до смерти.

— За нее уже боролись двое, — отвечает он.

Валентина выгибает бровь.

— И что? Ты трус?

Он сглатывает и молчит. Она делает шаг вперед, поднимает руку и мягко подталкивает его подбородок вверх кончиком пальца, чтобы он смотрел в небо.

— Видишь луну? — мурлычет она.

— Да, — отвечает он.

— Хорошо. — Она отпускает его, и он снова смотрит на нее. Затем она заявляет: — Это последний раз, когда ты ее видишь.

Замешательство застывает на его лице. Он выпаливает:

— Что ты имеешь в виду?

Она указывает на мужчину сбоку от сцены. Как и все остальные мужчины в толпе, он в смокинге и носит ту же маску в виде черепа. Он выходит на сцену, подходит к Валентине и достает из кармана пистолет.

Толпа снова начинает топать ногами, скандируя:

— Убей его! Убей его! Убей его!

Лысый мужчина качает головой. Он протягивает руки вперед в мольбе:

— Валентина, пожалуйста.

— Тебе дали прямой приказ. Ты должен был выбрать Зару, а не женщину, обещанную другому мужчине. Вместо этого ты ослушался и попытался разрушить клятвы, данные нашими семьями. А теперь посмотри, какой беспорядок ты устроил, — резко говорит она, указывая на рыжеволосую, а затем на меня.

Мои внутренности сжимаются еще сильнее.

Шон отпускает мою руку и обнимает меня. Он шепчет:

— Все будет хорошо.

Я встречаюсь с ним взглядом.

Он сжимает меня крепче и снова фокусируется на Валентине.

Лысый мужчина заявляет:

— За нее уже боролись двое.

Валентина парирует:

— Как я уже сказала, это делает тебя трусом.

Она протягивает руку, и мужчина в смокинге отдает ей пистолет.

— Прошу, Валентина. Не надо, — продолжает умолять он.

Ее губы искривляются в усмешке. Она пристально изучает его несколько секунд, а затем объявляет:

— Не волнуйся, я тебя не убью.

Он с облегчением выдыхает.

— Спасибо.

Валентина протягивает пистолет перед рыжеволосой и заявляет:

— Ты разрушил ее обещанное будущее. Так что именно она тебя и убьет.

У меня переворачивается желудок.

Лысый мужчина умоляет:

— Нет, пожалуйста.

Глаза рыжей расширяются. Она качает головой.

— Нет. Я... я не могу.

Шон сильнее сжимает меня за талию, а другой мужчина, который хотел, чтобы я выбрала его, отходит от нас на несколько шагов.

Валентина продолжает держать оружие, спрашивая рыжеволосую:

— Ты тоже не можешь выполнять приказы?

Она переводит взгляд с пистолета на лысого мужчину и, заикаясь, говорит, побледнев:

— Я-я-я...

— Убей его! Убей его! Убей его! — толпа кричит все громче, топая ногами.

— Давай, — подгоняет ее Валентина.

Рыжая медленно берет глок. Ее рука так сильно дрожит, что ствол мечется из стороны в сторону. Она вытягивает его перед собой, но затем зажмуривается, опускает руку и шепчет.

— Я не могу. Мне жаль. Я просто не могу.

Валентина кивает мужчине рядом с ней.

Он берет пистолет, стреляет в грудь рыжеволосой, а затем разворачивается и выпускает еще одну пулю в лысого мужчину.

Раздаются два громких удара, когда их тела падают на землю.

Толпа впадает в безумие, пока кровь растекается по полу, соединяя два трупа, образуя алое кольцо вокруг Валентины. Только крошечный участок вокруг ее туфель остается чистым.

Двое мужчин выходят вперед и протягивают ей руки. Она берет их, и они подхватывают ее подмышки, аккуратно перенося через кровавую лужу.

Как только она оказывается в чистом месте, мужчины бесследно исчезают за сценой, вместе с тем, кто держал пистолет.

Она поднимает руку вверх, чтобы успокоить толпу, а затем пристально смотрит на меня.

Из меня вырывается слабый всхлип. Колени подкашиваются, но Шон крепко держит меня, не позволяя упасть.

Тот самый незнакомец, который хотел, чтобы я выбрала его, снова делает шаг назад.

Валентина уверенно шагает по сцене, останавливается перед нами и сосредотачивается на Шоне.

— Тебе было сказано выбрать рыжую.

Он выпрямляется, мрачно глядя на нее, и отвечает:

— Если тебе говорят, что делать, и ты это выполняешь, это не выбор, правда?

Толпа ахает.

Валентина даже не моргает, сверля Шона ледяным взглядом, пока на ее губах не появляется хитрая усмешка.

— Как всегда, умничаешь, да? — говорит она.

— Я лишь говорю правду, — парирует Шон.

Она переводит взгляд на того другого мужчину и объявляет:

— Похоже, она выбрала не тебя.

— Она еще никого не выбрала, — быстро вставляет он.

Валентина выгибает бровь и подзывает меня пальцем:

— Зара, отойди от него.

Я не двигаюсь.

Шон мягко хлопает меня по попе, подбадривая:

— Давай. Я здесь.

Я смотрю на него.

Он кивает.

Я делаю шаг к ней.

Валентина спрашивает:

— Ты решила подчиняться этому мужчине или выбрала его? — Она указывает на незнакомца, который отодвинулся еще на три фута.

Мое сердце бьется так быстро, что я боюсь, что могу потерять сознание. Я хмурю брови, открываю рот, но не могу вымолвить ни слова.

Валентина делает шаг ко мне.

Дрожь в моем теле усиливается.

Шон притягивает меня обратно к себе и заявляет:

— Она выбрала меня.

Валентина не смотрит на него. Она сосредоточивает внимание на мне, спрашивая:

— Ты выбираешь Шона или Антонио?

Я прикусываю язык, опасаясь, что из-за меня убьют Антонио, Шона... или нас всех.

Хватка Шона усиливается.

— Говори. Я знаю, что ты не немая, — резко бросает Валентина.

— Я... я... — я метаюсь взглядом между двумя мужчинами, затем встречаюсь с глазами Валентины и признаюсь: — Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умер.

Валентина поджимает губы и смотрит на толпу.

— Убить! Убить! Убить! — снова начинают скандировать они.

Шон резко встает передо мной и рычит:

— Не трогайте ее.

Валентина поднимает руку, и толпа мгновенно затихает. Она сквозь зубы предупреждает:

— Отойди от нее и больше не пытайся закрывать ее собой.

Шон не двигается.

— Ты смеешь ослушаться меня прямо сейчас? — рявкает Валентина.

Его кулак сжимается, затем он медленно делает шаг влево, но все равно удерживает меня рядом.

Она спрашивает:

— Тебе ведь было велено выбрать рыжую? Или мне нужно пойти и найти Бёрна и заставить его заплатить за то, что он не передал тебе послание?

— Нет, он мне сказал, — подтверждает Шон.

Валентина наклоняет голову набок, изучая его, затем продолжает:

— Значит, ты знаешь, что твой отец заключил договор, и ты должен был выбрать рыжую? И все же ты не сделал этого?

Он крепче обхватывает мою талию и заявляет:

— Договор моего отца не был заключен на крови.

Она поднимает брови.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

Шон гладит меня большим пальцем по талии и заявляет:

— Он не был. Я знаю это.

Валентина сохраняет пугающее спокойствие, спрашивая:

— Значит, ты считаешь, что это дает тебе право не выбирать рыжую?

— Мне говорили, что клятвы основаны на крови. Разве это не так? — отвечает Шон.

— Да. Конечно, так, — подтверждает она.

— Значит, кровь сильнее слов? — уточняет Шон.

Она переводит взгляд с нас на меня.

— Разумеется, но к чему этот вопрос?

Шон самодовольно ухмыляется. Он наклоняется, берет меня за подбородок и целомудренно целует меня в губы.

Я резко вдыхаю.

Он отрывает от меня взгляд, выпрямляется и встречается взглядом с Валентиной. Затем заявляет:

— Зара и я уже дали друг другу кровную клятву.

Толпа ахает.

Голова Валентины дергается назад на долю секунды. Она быстро берет себя в руки и с яростью бросает:

— Ты осмеливаешься стоять на этой сцене и лгать!

— Это не ложь, — спокойно отвечает он.

— Конечно, это ложь!

— Нет, — выпаливаю я.

Она резко поворачивает голову ко мне.

— Ты тоже лжешь? Прямо мне в лицо?!

Шон вмешивается:

— У нас есть контракт. Мы подписали его кровью.

Она презрительно фыркает и указывает на нас пальцем.

— Вы двое... Вы просто пытаетесь прикрыть друг друга. Может, вам действительно стоит пожениться.

— Мы не лжем, — говорю я, наконец, набираясь смелости.

— Мне следует убить тебя прямо сейчас, — шипит она.

Шон снова встает передо мной и предупреждает:

— Ты больше никогда не будешь угрожать Заре. Она станет моей женой, и ты будешь уважать ее всегда. — Он обходит Валентину взглядом и громко заявляет: — Во имя моего отца, Шона О'Мэлли, вы все будете подчиняться моим правилам в отношении моей невесты, моей жены! Это понятно?

На арене царит молчаливое напряжение.

Валентина подходит так близко, что я чувствую ее аромат. Она яростно шепчет:

— Если ты мне лжешь, наказание — смерть. Ложь всегда карается смертью. Не только сегодня. И мне неважно, кто твой отец или жена.

— Мы не лжем! Ты хочешь, чтобы я выбрала кого-то, ну так я уже выбрала его! И он тоже выбрал меня. Это случилось в мой двадцать первый день рождения! — выпаливаю я.

— Я бы знала об этом, — утверждает она.

— Видимо, твои шпионы не так хороши, как ты думаешь. Тебе стоит проверить это, — насмешливо бросает Шон.

Злоба вспыхивает в ее глазах.

— Вы лжете. Вы оба.

— Нет! Я могу это доказать, — настаиваю я.

Она указывает на небо и приказывает:

— Посмотри вверх.

Я, повинуясь, поднимаю голову.

— Может быть, это будет твое последнее полнолуние, — угрожает она.

— Я больше не буду тебя предупреждать об угрозах Заре, — рычит Шон.

Двое мужчин мчатся по сцене и подходят к Валентине. Один из них злобно бросает:

— Ты осмеливаешься угрожать нашей Верховной Императрице?

— У меня есть доказательства, нашей правды! — повторяю я.

Валентина облизывает губы и спрашивает:

— Какое?

— Контракт. Мы подписали контракт.

Она смеется.

— Контракт? Я бы знала о контракте.

— Он есть у меня. В моей шкатулке для украшений, под крышкой, в секретном отсеке. Я могу принести его и показать.

По толпе прокатывается новая волна вздохов.

— Как я могла не знать об этом? — спрашивает Валентина.

Я продолжаю:

— Не знаю. Но мне было двадцать один. Мы возвращались из клуба. Фиона вырубилась в машине, а Шон помог мне подняться наверх. Мне стало плохо. Я только что рассталась с парнем и напилась. Я плакала и сказала Шону, что, наверное, никогда не выйду замуж. Он ответил, что тоже не собирается. Тогда мы поклялись, что, когда станем старше, поженимся.

Лицо Валентины бледнеет. Весь зал погружается в тишину.

— Я написал контракт. Зара сказала, что нам нужно подписать его кровью, чтобы он стал действующим. Поэтому я уколол ее палец своим перочинным ножом, а затем и свой собственный, — вмешивается Шон.

— Хватит врать! Я бы об этом знала! — шипит Валентина.

У меня перехватывает дыхание. Я кричу:

— Он в моей квартире! В шкатулке для драгоценностей! Его подпись кровью поверх моей! Я клянусь!

Мертвая тишина.

Луна светит ярче, а мое сердце колотится все сильнее.

Я тянусь к руке Шона и сжимаю ее так крепко, как только могу. Он обнимает меня другой рукой, а я кладу руку ему на бедро, чтобы удержать равновесие.

Валентина резко поворачивается и щелкает пальцами.

На сцену выходит еще один мужчина. Он протягивает ей телефон.

Она нажимает несколько кнопок и подносит телефон к уху.

Спустя несколько секунд она приказывает:

— Иди в квартиру Зары. Там должна быть шкатулка для украшений. Мне сказали, что там контракт. Перезвони мне. — Она сбрасывает звонок и снова обращает взгляд на нас. — Если этот контракт настоящий, мы должны были о нем знать.

— То, что у тебя проблемы с разведкой, не наша вина, верно? — усмехается Шон.

Ее глаза превращаются в щелочки.

— Сейчас не время строить из себя умника, мистер О'Мэлли.

Он выпрямился.

— Ну, мне кажется, у вас есть некоторые проблемы со шпионами, не так ли?

Она открывает рот чтобы что-то ответить, но телефон начинает звонит в ее руке. Она прикладывает телефон к уху, глядя на Шона так, словно хочет его убить, и страх пронизывает меня.

— Ты нашел? Это правда? — спрашивает она.

Время, кажется, остановилось, когда кровь отхлынула от ее лица.

— Пришли мне фото.

Она отводит телефон от уха и вглядывается в экран. Несколько минут проходит, пока последние проблески цвета не исчезают с ее лица.

Она резко отвечает:

— Я разберусь с тобой позже. — Она возвращает телефон мужчине, который ей его дал.

Он поспешно уходит со сцены.

Она смотрит на толпу.

— Похоже, у нас есть контракт, о котором мы не знали.

Толпа снова замирает в изумлении, раздаются новые вздохи.

Она кивает в сторону сцены, и к ней подходит еще один мужчина.

Он протягивает ей нож.

Она подходит ко мне и протягивает его.

— Бери.

Моя рука дрожит, но я, повинуясь, беру нож.

Валентина указывает на другого мужчину, того самого, который выглядит, как Шон. Того, на которого я смотрела бесконечные часы, изучая его черты.

— Перережь ему горло, — приказывает она.

Мои колени почти подкашиваются, но Шон крепко держит меня.

— Дай мне нож, я сделаю это, — говорит он.

— Нет. Не тебе платить за ее грехи. Ты не заплатишь за долг, который она нам должна, — огрызается Валентина.

— Её долг? Она вам ничего не должна, — утверждает Шон.

Моя рука продолжает дрожать.

— Это долг. Вы оба заключили контракт, который не имели права заключать, — заявляет она.

Шон усмехается.

— Откуда мы вообще могли об этом знать?

— Ты должен был жениться на рыжей, — кипит она.

Он притягивает меня ближе.

— Нет. Я должен жениться на Заре, — твердо заявляет он, а потом поворачивается ко мне. — Дай мне нож.

— Если ты убьешь этого человека, Шон, Зара будет следующей, — предупреждает Валентина. Она медленно встречается со мной взглядом. — Решай. Выбирай своего мужчину. Если хочешь, чтобы контракт крови был расторгнут, тогда перережь горло Шону. У тебя только два выбора.

Внутри меня все сжимается в комок. Ледяной холод пробегает по венам. Мои ноги словно приросли к полу.

— Позволь мне сделать это, — умоляет Шон, его голос звучит уверенно.

Но Валентина не собирается уступать. Она не отводит от меня взгляда.

— Я больше не буду повторять. Ты должна сделать выбор. Кто это будет?

Я медленно отталкиваюсь от Шона.

— Зара, — шепчет он.

Я не смотрю на него. Я иду прямо к мужчине, чью фотографию я изучала и к которому испытывала столько чувств, потому что он напоминал мне Шона. Слеза скатывается по моей щеке.

— Мне жаль, — шепчу я.

Он смотрит на меня в ужасе и умоляет:

— Выбери меня вместо него. Я подарю тебе лучшую жизнь.

Но я не могу.

Не знаю, откуда во мне это берется, но в один быстрый, точный рывок я полосую ножом его горло.

Глаза его расширяются от удивления. Он хватается за шею, а кровь мгновенно окрашивает его руки.

— А теперь вонзи нож в его сердце, — приказывает Валентина.

Я отключаю свой разум. Я вонзаю лезвие ему в грудь и отпускаю, не имея больше сил ни на что.

Я отшатываюсь, слезы потоком льются по моему лицу. Я смотрю, как он падает на колени.

Шон подходит ко мне сзади, обнимает меня за талию и притягивает к себе. Он разворачивается так, что мы оказываемся лицом к Валентине.

— Ты получила то, что хотела. Долг уплачен.

Она выгибает бровь.

— Ты думаешь, что проблема, которую ты создал, нарушив обещание своего отца, так просто исчезнет?

Воздух застывает.

Она указывает на Шона.

— Ты даже не представляешь, что натворил.

Его челюсть напрягается.

Она впивается в меня ледяным взглядом и словно проклиная говорит:

— Ошибка вашей кровной клятвы будет преследовать вас и ваших детей.

Я вздрагиваю, не понимая до конца, что она имеет в виду.

Мой взгляд падает на лужу крови, растекающуюся по сцене. Кровь, пролитая моими руками. Еще больше слез стекает по моему лицу.

Шон сильнее прижимает меня к себе и прижимает мою голову к своей груди.

Я плачу, не понимая, как я могла убить человека, и осознание того, что я сделала, постепенно накрывает меня.

— Остальные церемонии отменяются! Сегодня вечером у нас будут произнесены только клятвы. И это будет сделано при полном обнажении! — кричит Валентина.

Толпа взрывается ликующими криками, от которых дрожит все мое тело, наполняя меня еще большим страхом.

Валентина заставляет толпу замолчать. Она злобно кричит:

— Невесты не плачут! Те, кто плачут, выбирают смерть!

По арене прокатывается громкий, хаотичный гул.

Шон наклоняется к моему уху и кричит, чтобы я услышала его сквозь шум толпы:

— Тебе нужно перестать плакать. Мы поговорим об этом позже.

Я поднимаю на него взгляд.

Он стирает мои слезы и целует меня в губы. Держа мое лицо в ладонях, он приказывает:

— Больше никаких слез, Зара. Прямо сейчас ты должна стать моей женой.