Предназначенная невеста

БОНУС

Зара

Длинный тритоновый член Шона мечется взад-вперед, дразня мою нижнюю часть тела. Он кружит меня все быстрее и быстрее, пока мы не оказываемся в центре циклона, и во мне бурлит столько эндорфинов, что я вот-вот взорвусь...

Я поднимаю руки в воде, но не могу вытянуть их что-то мешает.

Шон продолжает кружить вокруг, с этой своей самодовольной, откровенно развратной ухмылкой.

Сердце бешено колотится. Я ударяюсь обо что-то, резко сажусь в кровати и распахиваю глаза.

Какого черта?

— Что случилось, душа моя? — бормочет Шон, не до конца проснувшись.

Я бросаю взгляд в сторону окна, даже сквозь плотные шторы понятно, что сейчас глубокая ночь.

— Зара? — зовёт он, повернувшись ко мне, но снова закрывает глаза.

Я глубоко выдыхаю, пытаясь успокоиться, но по венам всё ещё плещется горячий адреналин. Ложусь обратно и признаюсь:

— Мне опять это снилось.

Он открывает один глаз. Его губы дергаются.

— Опять тот грязный сон, где ты русалка, а я трахаю тебя в воде своим хвостом?

Я прикусываю губу, сдерживая смех, и закрываю лицо рукой.

— Мм-хм.

Он нежно гладит мой большой беременный живот и поддевает:

— А я заставил тебя кончить своими супер-секси русалочьими чешуйками?

Я стону от стыда. С третьего триместра я хочу его почти постоянно. Несколько раз в неделю мне снится, что мы морские существа, и я клянусь, что это кажется более реальным, чем любой сон, который я когда-либо видела.

Он смеётся.

— Приму это за «да».

— Это гормоны. Плюс, у меня двойная доза, — предлагаю я.

— Все еще используешь наших близнецов как оправдание? — насмехается он.

Он подвигается ближе, накрывает меня своим телом и сжимает мои волосы в кулак. Наклоняется к уху:

— Не переживай. Сейчас я покажу тебе, насколько настоящий мужчина круче морского.

Я смеюсь.

Его язык скользит по моей мочке, и его эрекция оживает. Он проводит пальцем по моей киске и хрипло выдыхает:

— Блять, мокрая насквозь, моя маленькая вредина. Уже готова и без меня.

Я выпалила:

— Но ты же морской человек!

Он вставляет большой палец в меня, зажимает клитор между указательным и средним пальцем, водя ими туда-сюда. Его губы касаются моих, когда он говорит:

— Моя жадная жена: успевает кончить перед сном, потом во сне и ещё раз, как проснётся.

— Ох, — простанываю я.

Он сильнее надавливает на мой клитор, сжимая его и продолжая двигать по нему пальцами. Его большой палец рисует большой круг у моих стенок.

Медленный прилив экстаза затопляет мои клетки. Мое тело разбивается вдребезги, а мои глаза закатываются. Мои бессвязные звуки эхом разносятся вокруг нас.

— Хочешь ещё? — спрашивает мой муж, не сдаваясь.

Мой кайф продолжается. Я отвечаю дрожащими губами:

— Д-да!

— Вот так, душа моя, — хрипло мурлычет он, продолжая ласкать меня, пока судороги не стихают.

Внезапно он засовывает свои пальцы мне в рот, хватает за бедро и входит в меня.

— Ммм, — вырывается у меня приглушенный стон, когда я слизываю свое возбуждение с его пальцев.

Он слизывает мои соки со своего большого пальца, его зеленые глаза соблазнительно смотрят на меня, и он проникает глубже с каждым толчком.

Я сосу сильнее.

Он одобрительно улыбается, затем вынимает руку и снова хватается за мои волосы, откидывая мою голову назад. Его губы и зубы касаются шеи.

— О Боже! — шепчу я, задыхаясь от переполняющих ощущений.

Он опирается предплечьем на моё бедро, другой рукой ласково гладит живот.

У меня замирает сердце. Шон очень рад стать отцом, и он будет потрясающим папой. Это как подсознательная вещь, которую он начал делать после того, как я забеременела. Он делает это всякий раз, когда мы занимаемся сексом.

Он шепчет мне на ухо:

— Боже, я чертовски люблю тебя, — а затем ускоряет темп.

— Я тоже тебя люблю, — едва выдавливаю я из себя, всхлипывая.

Наши губы сливаются, языки жадно переплетаются, знакомо, страстно, с такой любовью, что сердце разрывается.

Он крепче сжимает волосы и резко толкается.

В моем теле нарастает желание.

— О Боже! — кричу я, ощущая на себе сногсшибательный кайф, которого я никогда раньше не испытывала.

— Моя чертовски сексуальная жена, — рычит он, с силой входит в меня.

На мгновение белый цвет сменяется темнотой, и мое дрожащее тело обмякает.

Шон остаётся внутри до самого конца, пока волны удовольствия не стихнут, и мы, мокрые до нитки, лежим в луже.

Я усиленно моргаю, переводя дыхание.

Шон лежит рядом, его грудь вздымается в унисон с моей. Он сладко целует меня.

Я прижимаюсь к нему, отвечая на его поцелуй.

Когда мы отстраняемся, он переворачивается на бок, прижимает меня к себе и гладит по попе. Я устраиваюсь у него на груди, закрывая глаза.

— Зара, у нас весь матрас промок, — заявляет он.

Я открываю глаза, похлопываю по кровати.

— Что... — Я понимаю, что он прав. Меня охватывает сильная судорога, и я скулю. — Ай!

Он садится в постели и включает свет.

— У тебя отошли воды?

Мне нужно мгновение, чтобы сфокусироваться, а затем я смотрю на огромное пятно воды. Меня охватывает паника.

— О, Боже!

Взгляд Шона скользит от кровати ко мне, к кровати, потом снова ко мне. Он наклоняется, кладет руки мне на щеки и целомудренно целует меня. Затем он вскакивает и восклицает:

— Дети на подходе!

Накатывает новая волна беспокойства. Я смотрю на него с открытым ртом.

Он тянется ко мне.

— Вставай, душа моя. Нам нужно в больницу.

— Уже? — растерянно спрашиваю я.

Он усмехается.

— Да, уже.

— Но я думаю, что со мной все в порядке. Я просто... сквиртанула, — отрицаю я.

Он качает головой.

— Нет. У тебя воды отошли. Ты в...

— Ау! — снова вскрикиваю, держась за живот.

Шон протягивает руку, на лице у него обеспокоенное выражение.

— Пошли. Быстро ополоснёмся и едем.

— Мне страшно, — признаюсь я.

Он настаивает:

— Все в порядке. Все хорошо, Зара. Но надо ехать, — он не отпускает мою руку.

Я хватаюсь за неё, медленно встаю, и он ведёт меня в ванную.

Он включает воду, находит резинку для волос и делает мне небрежный пучок. Исчезает в гардеробной и возвращается с одеждой.

Когда вода согревается, мы вместе ополаскиваемся.

Шон вытирает меня, хватает сарафан и надевает мне его через голову.

— А как же мой бюстгальтер и нижнеё белье? — спрашиваю я.

— Кому какое дело? Мы едем в больницу, — говорит он.

— Ах, да.

Он надевает спортивные шорты и футболку и указывает на мои сандалии.

— Надевай. — Он надевает свои.

Я подчиняюсь.

Он хватает мою сумку с вещами и ведет меня через здание к внедорожнику. Как только машина отъезжает от обочины, он проводит пальцем по экрану своего телефона. Он быстро печатает.

— Ты сообщаешь родителям и Фионе? — спрашиваю я.

— Да. — отвечает он и обнимает меня, целуя. Глаза сияют: — У нас будут близнецы!

Я смеюсь.

— Я в курсе.

— Уже совсем скоро!

Я снова смеюсь, но схватка обрывает смех. Я морщусь, держась за живот.

Шон опускает раздельное стекло.

— Гони, Конан!

— Мы почти на месте, — отвечает он.

Меня накрывает жар, пот стекает по коже. Начинается двойная схватка, и я не могу дышать.

— Быстрее! — кричит Шон.

— Аварийный вход в десяти футах отсюда, — сообщает Конан, затем замедляет ход и останавливается.

Шон толкает дверь, выпрыгивает и идет на другую сторону. Мне стало сложнее в последний месяц вставать с сиденья. Он тянется ко мне и помогает мне выбраться.

— Удачи, миссис Марино, — предлагает Конан.

— Спасибо... О Боже! — выпалила я, чувствуя еще большую боль.

Шон бережно ведёт меня внутрь, и следующие несколько минут хаотичны. Я едва понимаю, что говорят вокруг, схватки сливаются в одно бесконечное сжатие.

Нас проводят по коридорам и заводят в палату.

Врач и две медсестры входят следом. Доктор достаёт стремена, я закидываю ноги, и она осматривает меня. Она объявляет:

— Один ребёнок идёт ножками вперёд. Развернуть не успеем, схватки слишком частые. Нужно срочно делать кесарево сечение.

— Что? — паника накатывает новой волной.

Шон гладит мои волосы, целует меня в лоб и уверяет:

— Все будет хорошо, моя душа, — но на его лице отражается беспокойство.

Через несколько минут они готовятся к кесареву сечению, вводят мне еще больше лекарств, а Шон надевает больничную одежду. Доктор что-то говорит, но я ничего не понимаю, из того что она говорит. Шон остается рядом со мной, держа меня за руку и наклоняясь близко к моему лицу.

Простыня натянута так, что я не могу видеть ничего дальше своего живота. Это пугает меня еще больше, поэтому я спрашиваю:

— Что происходит?

— Это не займет много времени, — заявляет Шон, и тут в воздухе раздается крик.

Я смотрю на Шона с открытым ртом.

— Это...

И тут раздаётся второй крик.

— Поздравляю! У вас мальчик и девочка, — объявляет врач.

Мы уже знали пол детей, но когда услышали, как она это сказала, и услышали, как они плачут, это стало реальностью.

Лицо Шона светится от счастья. Он целует меня:

— Ты молодец, душа моя.

— Можно посмотреть на них? — спрашиваю я.

Медсестры приносят свёртки: один в голубом, второй в розовом. Кладут их мне на руки. Глаза заполняются слезами.

Я шепчу:

— Шон, посмотри на наших малышей...

Его глаза блестят, и он целует их в головки.

— Они прекрасны.

— Да, — соглашаюсь я, и у меня текут слезы.

— Похожи на их маму, — добавляет он.

— Похожи на их папу, — настаиваю я.

Он смеётся, снова целует меня и малышей. И ничего в жизни не было слаще этого момента.

КОНЕЦ