Путь отмщения

Глава тринадцатая

Джесси задает направление, промчавшись по кровле пристройки и перепрыгнув на крышу соседнего дома. Не позволяя себе ни на секунду задуматься, я бегу за ним след в след, повторяя каждое его движение, и оказывается, что мне неплохо удается держать равновесие. Впрочем, и здания стоят совсем рядом, что тоже помогает.

Когда мы перелетаем через щель между крышами, нас догоняют выстрелы: бандиты засекли добычу и стреляют снизу, с улицы. Могу поклясться, следующий залп будет выпущен нам в спину, как только остальные головорезы Роуза выскочат на крышу.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Билл с Эвелин уже спустились на землю. Слышится резкий окрик Билла, который приказывает Дворняге: «Прыгай!» — а потом я поднимаю глаза и вижу в раме окна темный силуэт бандита, который целится в нас.

Я бросаюсь вслед за Джесси.

— Впереди переулок! — кричит он, не останавливаясь. Перемахнув через пустое пространство, Джесси оказывается на покатой крыше с противоположной стороны улочки и съезжает на несколько футов, прежде чем ему удается восстановить равновесие.

Я прыгаю за ним, но приземляюсь неудачно. Лодыжка подворачивается, и боль простреливает ногу от ступни до бедра. Я падаю на пятую точку и начинаю скользить вниз, но Джесси успевает схватить меня за руку. Он рывком поднимает меня на ноги, а в то место на крыше, где я была секунду назад, ударяет пуля.

Я не глядя палю в ту сторону, откуда раздался выстрел. В темноте кто-то костерит меня последними словами.

Тем не менее в нас продолжают стрелять.

— Быстрее! — подгоняет меня Джесси, но я не могу быстрее. Вывихнутая и вдобавок обожженная на пожаре лодыжка пронзает тело болью при каждом шаге; раненое плечо ноет, поскольку я постоянно оборачиваюсь, проверяя, не догоняют ли нас, а голова трещит так, будто я только что снова приложилась о камень. Хуже всего, что я почти не вижу, куда бегу. Ночь облачная, и даже луна не освещает нам путь.

Мы на бегу перемахиваем еще через два узких прохода между домами и спрыгиваем на крышу одноэтажного здания. Высота небольшая, но приземление отдается хрустом в коленях. Мы подползаем к краю крыши и повисаем на нем, после чего отпускаем руки и одновременно соскакиваем в переулок за домами.

Внезапно слышится резкий свист рассекаемого воздуха, и Джесси впечатывается головой в стену, а потом сползает вниз и застывает без движения. Я резко разворачиваюсь с револьвером в руке и оказываюсь нос к носу с одним из «Всадников розы».

Глаза у него сверкают бешеным блеском, в руках он сжимает лопату. Понятия не имею, почему он без оружия и почему оглушил Джесси, вместо того чтобы пристрелить на месте.

Я наставляю на него кольт.

— Не суетись, — говорит он, улыбаясь. — Просто отдай дневник.

Палец на спусковом крючке трясется от нервного напряжения. Я пытаюсь разглядеть в темноте, есть ли у противника револьвер на поясе. Наверняка он стреляет быстрее меня. Уверена, любой из парней Роуза стреляет молниеносно. Если, конечно, мерзавец не потерял оружие, пока гнался за нами, или у него не кончились патроны.

— Отдай мне дневник, — снова говорит он.

Я подавляю страх, загнав его глубоко внутрь, откуда он не сможет мной управлять. Потом немного опускаю дуло револьвера, даже не успев задуматься: просто позволяю телу выполнить действие, которые уже мысленно представила, в точности как учил меня Джесси. Прицеливаюсь и стреляю. Головорез шлепается на задницу в уличную пыль, вереща и хватаясь за простреленное колено.

В следующий раз я целюсь ему в грудь, но, когда нажимаю на спусковой крючок, он только щелкает вхолостую. У меня кончились патроны.

Бандит тянется рукой к поясу.

Я не собираюсь дожидаться, пока он достанет револьвер, и даже не пытаюсь перезарядить свой кольт. Просто наклоняюсь, подбираю лопату и, хорошенько размахнувшись, со всей силы бью противника по уху. Он падает на землю и замирает.

— Джесси! — Я бросаюсь к своему спутнику и трясу его за плечо. — Джесси, ты жив? — Господи, надеюсь, он не умер.

Он что-то бормочет.

— Слава богу. Поднимайся. Живо.

Я закидываю его руку себе на шею и тяну вверх. Джесси встает, но с трудом держится на ногах и повисает на мне мертвым грузом — с таким же успехом можно тащить быка. Моя растянутая лодыжка протестует против такого обращения.

Плечом толкаю дверь черного хода чуть дальше вдоль стены дома — к счастью, она не заперта, — и мы вваливаемся в кондитерскую. Помещение лавки крошечное и кажется еще меньше, поскольку полностью заставлено стеклянными банками с конфетами. Тянучки, карамель, леденцы на палочке и прочие сласти поблескивают в темноте, освещенные всполохами пожара, проникающими через витринное стекло.

Я перезаряжаю револьвер и только теперь спохватываюсь, что даже не проверила, мертв ли головорез снаружи, или я его только вырубила. Но там, в переулке за домами, свищут пули, за нами по-прежнему гонятся: бандит был не один. Нужно бежать.

— Сможешь идти сам? — спрашиваю я у Джесси.

Он кивает.

Я смотрю на главную улицу сквозь витрину. В темноте почти ничего не видно, но непрерывные крики и треск горящего дерева позволяют предположить, что всеобщее внимание по-прежнему приковано к «Тигру».

— Отлично, тогда пошевеливайся.

Я распахиваю дверь, и мы выскальзываем наружу. Сердце колотится в горле, на бегу я заглядываю в каждый боковой переулок — нет ли там «Всадников розы»? Джесси не отстает, хотя бежит согнувшись — все еще не может отдышаться после удара лопатой по животу.

Впереди серебристо-сизыми, подсвеченными луной клубами поднимается к небу дым от горящего «Тигра»; перед салуном мечутся горожане, заливая огонь. Дело двигается: в основном пламя погашено, и его распространение удалось сдержать. Но вонь пожарища возвращает ненужные воспоминания. Пусть это салун, а не наш дом, однако запах тот же: горелых досок, паленого тряпья и густого удушливого дыма. Перед глазами всплывает образ па. Скрипит ветка дерева, па раскачивается в петле. Глаза его огромны и пусты. Я вспоминаю сожженный дилижанс, обугленные трупы. Розу, вырезанную ножом на лбу. У меня подкашиваются колени, и я падаю. Джесси хватает меня за локоть и рывком поднимает на ноги.

Когда мы добираемся до борделя, Билла нигде не видать, как и наших лошадей.

Сердце у меня проваливается в пятки, но тут раздается свист. Я оглядываюсь и вижу, что Билл ждет нас в переулке через дорогу. Он сидит верхом на Рио и держит в поводу Бунтаря и Сильви, а Дворняга наматывает круги вокруг копыт лошадей.

Мы с Джесси совершаем рывок через улицу, но недостаточно быстро.

— Сюда! Вон они! — выкрикивает кто-то, и Билл стреляет поверх наших голов, а мы бросаемся к лошадям.

Я вставляю ступню в стремя и гоню Сильви вперед, не успев даже перекинуть другую ногу через седло. За спиной я слышу стук копыт и знаю, что Колтоны скачут за мной. Мы вылетаем на главную улицу и проносимся мимо «Тигра». Люди разбегаются перед лошадьми, побросав от неожиданности бочки; вода плещет на улицу. Я не вижу «Всадников розы», но слышу их проклятия и выстрелы, которые летят нам вслед и с улицы, и с крыш домов. Вокруг свищут пули, но мы даже не пытаемся отстреливаться, только сильнее пришпориваем лошадей. Мы щелкаем поводьями, вонзаем пятки в бока своим скакунам и мчимся на восток, в безумной спешке покидая Финикс.

Сразу за городской окраиной наступает полная темнота, хоть глаз выколи. Луна опять скрылась за тучами, и нам не на что ориентироваться. Последние уличные фонари остались позади вместе с Финиксом, да и там уже через квартал не было видно даже пожара в «Тигре», худо-бедно освещавшего дорогу.

Мы поворачиваем к юго-востоку и вроде бы едем через чье-то ранчо. Однако не видно ни построек, ни коров, ни лошадей. Спустя пару миль блужданий вслепую мы выезжаем на берег Солт-Ривер, и это невероятное облегчение. Слабые отблески лунного света мерцают на поверхности воды в тех местах, где река перекатывается через пороги и вьется среди редких пучков травы. По крайней мере, теперь мы видим, куда ехать. Берег здесь бугристый, заросший кустарником; земля под копытами неровная и усеяна камнями. Лошади могут споткнуться в любой момент, и мы повылетаем из седел. Но нельзя ни остановиться, ни даже замедлить шаг: позади по-прежнему раздаются выстрелы. «Всадники розы» у нас на хвосте и скачут изо всех сил. Я оглядываюсь через плечо, но вижу только темное облако пыли, взбитой копытами, примерно в полумиле за нами. Оно похоже на уменьшенную пыльную бурю.

— Что будем делать? — кричит Билл, подстегивая Рио.

Джесси ничего не отвечает, но мы с ним оба понимаем, что нельзя скакать до бесконечности. Ни одна лошадь не выдержит долгой бешеной гонки. Ручаюсь, и Билл это осознает, а болтает просто от тревоги. Как я заметила, за ним такое водится.

Сильви в прыжке перемахивает через куст, и на секунду передо мной открывается вид, от которого становится легче на сердце: на другом берегу Солт-Ривер стоит на пригорке полуразрушенный дом с провалившейся крышей. Наверняка нежилой. Если мы доберемся до него первыми и забаррикадируемся внутри, у нас появится шанс. Шесть бандитов против нашей троицы. Ладно, пусть даже семь, если тот парень, которого я приложила лопатой, очухался и сумел с простреленным коленом забраться в седло. Расклад не самый лучший, но у нас будет укрытие и преимущество в местоположении: мы окажемся выше налетчиков. Внизу, на равнине, они как на ладони. Фигуры всадников станут для меня просто очередными бутылками на заборе.

— Заброшенный дом! — кричу я ребятам, махнув в ту сторону.

Джесси кивает и направляет Бунтаря в воду.

Русло тут широкое, и для реки посреди пустыни даже на вид довольно глубоко. Остается только надеяться, что лошади сумеют переправиться вброд. Вряд ли я смогу одновременно держать над головой винчестер и кольт, править Сильви и при этом не вывалиться из седла, если ей придется плыть.

Я ударяю лошадь в бока, и она заходит в воду следом за остальными. Все ступают осторожно, только Дворняга бесстрашно бросается вперед. Мы не добрались еще и до середины реки, а я уже чувствую, как течение подсекает Сильви ноги. Вода доходит ей до колен. Когда вода набирается мне в ботинки, я вытаскиваю ружье из сумки и кладу его поперек седла.

Пожалуйста, пусть глубже уже не будет. Пожалуйста. Сильви продолжает идти вперед. Вода полностью накрыла стремена и подбирается к ребрам лошади, лижет ей бока. И когда я почти уверена, что сейчас припасы и патроны промокнут, вода начинает отступать. Худшее теперь позади.

— Молодец, Сильв, хорошая девочка, — подбадриваю я лошадь. Как только она взбирается на берег, я снова пришпориваю ее и пускаю галопом вдогонку за Дворнягой и Колтонами.

Мы не знаем, сколько продлится наше противостояние с бандитами, и не можем рисковать лошадьми: мы бы отпустили их попастись, но если они испугаются, то убегут в прерии. Поэтому мы отводим их за дом и привязываем к изгороди, за которой когда-то, видимо, был загон для кур.

Пригибаясь и стараясь не шуметь, мы берем ружья и заходим в дом, прихватив Дворнягу. Похоже, тут давно не живут. У стены притулился колченогий стол, по полу разбросаны стулья, но из-за темноты обстановку толком не рассмотреть. Впрочем, она не имеет значения. Меня волнуют только окна, и я приободряюсь, когда вижу на них прочные деревянные ставни. На окнах по обеим сторонам от двери в ставнях сделаны крестообразные вырезы. Как и на центральном окне каждой стены.

— Тут что, жили религиозные фанатики? — спрашивает Билл.

— Бог тут ни при чем, — поясняю я и, вставив дуло ружья в прорезь, вожу им в разные стороны: вверх, вниз, вправо, влево. — У нас дома такие же из-за индейцев и прочих дурных людей.

— Умно придумано, — соглашается Джесси. — Но надеюсь, что и Бог сегодня на нашей стороне. — Он становится с ружьем к другому окну, выходящему на реку, а Билл с револьвером отходит к западной стене.

Я укладываю патроны в патронташ на ремне, а те, что не поместились, оставляю под рукой. Заряжаю винчестер, дважды проверяю кольт. Потом прислоняюсь к пахнущей плесенью деревянной стене и наблюдаю за берегами Солт-Ривер.

Крестовина прорези резко ограничивает обзор, но уж проклятое облако пыли я сумею разглядеть и через нее.

— А вот и они, — говорит Джесси.

Я еще раз оглядываю местность и теперь тоже замечаю преследователей. Нет никакого облака пыли, потому что они едут не по земле. Они переправляются через реку. Издалека «Всадники розы» выглядят караваном уток, плывущих друг за другом. Всемером. Значит, тот бандит, которого я оглушила, все-таки сумел вернуться в строй. Нужно было добить его.

Я взвожу затвор винчестера и выбираю цель. И на этот раз не собираюсь повторять свою ошибку.

— Не стреляй пока, — шепчет Джесси. — Может, они не видели, куда мы скрылись.

Но я почти уверена, что всё они видели. Впрочем, вряд ли сейчас мне удастся сделать хороший выстрел.

Не потому, что меня все еще трясет от напряжения и я боюсь промазать, — просто расстояние пока слишком велико.

Лошади выкарабкиваются из реки на берег. Один из всадников вскидывает руку, и все останавливаются там, где нашим выстрелам их по-прежнему не достать.

— Томпкинс! — орет в ночи Уэйлан Роуз.

Я слышу свою настоящую фамилию, фамилию па, которую произносит голос врага, и у меня подгибаются колени. Это удушливее горящей серы, страшнее ада. Дворняга рычит у меня возле ног.

— Томпкинс, выезжай ко мне немедленно или этот человек умрет!

Тут я вижу, что Роуз держит в кулаке поводья чужой лошади, а другой рукой приставляет револьвер к виску сидящего на ней мужчины.

— Хочешь, чтобы еще один невинный погиб из-за твоего семейного наследства? Из-за какого-то несчастного дневника? Принеси его мне, и этот человек вернется в город к своим жене и сыну целым и невредимым. Иначе его смерть будет на твоей совести.

У меня скручивает кишки. Похоже, бандит, с которым я схлестнулась в городе, там и остался. В седле седьмой лошади сидит ни в чем не повинный горожанин.

— Мне надо что-то сделать, — тихо говорю я.

— Это ловушка, — предостерегает Джесси. — Думаешь, Уэйлан тебя отпустит, если ты к нему подъедешь? Думаешь, просто заберет дневник и скажет спасибо?

— Считаю до десяти! — выкрикивает Роуз. Заложник видится всего лишь темным силуэтом верхом на лошади, но даже отсюда заметно, что он трясется всем телом. Уэйлан Роуз начинает считать.

— Не могу же я допустить, чтобы он застрелил невинного, — говорю я. — Я выеду к Роузу навстречу, и когда он окажется на расстоянии выстрела…

— Спятила? — рявкает Джесси. — Даже не вздумай.

— Без тебя решу, как мне поступить, Джесси!

Уэйлан продолжает обратный отсчет. Пять. Четыре.

Я бегу к двери.

Три…

Нащупываю засов.

Два…

И в этот момент Джесси прыгает на меня, как рысь на добычу. Мы оба врезаемся в стену, он хватает меня за руки, прижимая их к доскам над головой, и я ничего не могу сделать.

Одинокий выстрел прокатывается над равниной. Не выпуская моих рук из захвата, Джесси подтаскивает меня к окну и смотрит сквозь крестообразную прорезь ставней. Я вырываюсь и выкручиваю шею, тоже пытаясь увидеть, что там произошло. На лошади рядом с Роузом больше нет всадника.

— Черт бы тебя подрал, Джесси! Уэйлан убил его! Убил, и это целиком и полностью наша вина. Мы могли что-нибудь сделать. Мы могли…

Он зажимает мне рот ладонью, обрывая поток слов.

— Тс-с! — шепчет он мне на ухо, и в голосе его слышится страх. Джесси начинает бить дрожь.

Я снова смотрю в прорезь и вижу, что «Всадники розы» бесшумно тронулись с места и медленно продвигаются в нашу сторону. Еще несколько шагов, и они наконец окажутся на расстоянии ружейного выстрела. Уэйлан Роуз вскидывает револьвер. Остальные щелкают курками вслед за ним.

Джесси осознает их намерение в ту же секунду, что и я, выкрикивает: «Билл, ложись!» — и опрокидывает нас обоих на пол, заслоняя меня своим телом, как щитом. Рой пуль влетает в дом, прошивая дверь и гнилую деревянную стену насквозь, словно бумажные. Пули свистят у нас над головами и вылетают сквозь противоположную стену, пробивая и ее тоже. Лошади ржут и бьются за домом. Огонь не прекращается, пока всадники полностью не разряжают револьверы.

Когда наступает тишина, Джесси осторожно приподнимает голову, и я отталкиваю его и скидываю с себя. Схватив ружье, я встаю к окну и просовываю дуло в крестовину. Выбираю первую попавшуюся темную тень и нажимаю на курок. Всадник на лошади вздрагивает, но не падает. Колтоны тоже становятся каждый у своего окна, и вдруг отряд преследователей срывается прочь. Но их спугнули не наши выстрелы. На противоположном берегу, там, откуда мы приехали, поднимается облако пыли и стремительно приближается к нам. Наверное, обозленные горожане наконец-то собрались с духом и пустились в погоню за бандитами.

Я передергиваю затвор и снова стреляю по удирающим темным теням, но им удается улизнуть невредимыми. Они скачут на восток вдоль берега Солт-Ривер, которая продолжает катить черные волны, маслянисто блестящие в тусклом свете луны.