Руины

ГЛАВА 27

Оралия

— Когда именно начнётся твой выговор? — спросила я, изо всех сил сдерживая гримасу боли, пока Рен осторожно усаживал меня на диван перед огнём.

Он замер, словно решая, куда сесть, или, возможно, размышляя, что я имела в виду. В конце концов он потянулся к накрытой миске на столе и передал её мне.

— За то, что бросилась на клинок Элестора, — уточнила я, принимая миску, — за то, что всё усложнила.

Его глаза потемнели, а рот сжался в напряжённую линию.

— Зачем ты это сделала? — В его голосе было что-то, что звучало как лёгкий отголосок боли.

Я взвесила миску в руках, вдыхая насыщенный аромат бульона. Закусив губу, я вздохнула и посмотрела на него. Его глаза были широко раскрыты, губы чуть приоткрыты, и он всё ещё не сдвинулся с места, когда я заговорила.

Горящие солнца, это тот самый бог, который волок меня сквозь туман?

— Почему, Оралия? — повторил он.

Мое имя на его губах звучало так необычно, что я задрожала, не в силах остановить слова, которые сами сорвались с губ. Я смотрела на миску, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Ты сказал, что Тифон нуждается в моей силе, что я — оружие, которое он может использовать. Если бы я вернулась, он бы использовал меня, чтобы захватить Инфернис… Я… я не могла этого допустить.

Он медленно опустился рядом со мной на диван, сжав руки в кулаки. Его тепло словно змейкой скользнуло по моей коже, и я изо всех сил старалась не поддаться искушению приблизиться.

— Если бы ты вернулась к нему, и он нашёл способ уничтожить меня, ты могла бы стать правительницей этого королевства, — пробормотал Рен. — Только твоя магия смогла бы поддерживать эти земли.

— Я стала бы марионеткой на смертельных нитях, — возразила я. — Я лучше умру, чем позволю этому случиться.

Мы долго смотрели друг на друга. Я видела в его глазах понимание причин моего поступка. Возможно, в глубине его тёмных глаз скрывалось даже уважение. Но молчание затянулось, и его взгляд стал таким глубоким, что мои щеки начали пылать, а в животе закрутились странные ощущения. Его взгляд скользил по моим скулам, вдоль линии челюсти, пока не остановился на губах.

Его рука едва заметно дёрнулась.

— Завтра, — сказал он вдруг.

Я моргнула, смутившись.

— Что?

Он откашлялся, отводя взгляд.

— Выговор будет завтра. А пока ешь, тебе нужно восстановить силы.

Я не сопротивлялась, когда он поднёс миску к моим губам. Аромат был слишком соблазнителен. Я сделала глоток густого горячего бульона и почувствовала, как лёгкая дрожь пробежала по телу. Рен вздохнул и встал, отходя от дивана. Я подумала, что наш разговор окончен, но вдруг почувствовала тяжёлую ткань на своих плечах и его руку, забирающую миску.

— Не торопись, — мягко пожурил он.

Я позволила ему забрать миску, пока просовывала руки в рукава халата. В груди кольнуло от этого жеста, и в глазах защипало, но я проглотила эмоции.

— Ты научишь меня? — спросила я, моргая, чтобы отогнать эти ощущения. Мне показалось, или он специально сел рядом, а не в кресло напротив?

Он задумался, передавая мне миску обратно. Наши пальцы соприкоснулись, и тепло тут же разлилось по моей руке, достигая лица. Каждое прикосновение было похоже на откровение, как цветок, раскрывающийся под полуденным солнцем — значимым и меняющим душу.

— Если ты этого хочешь, — ответил он с лёгким наклоном головы. — Возможно, утром. К тому времени ты будешь почти в порядке.

— Думаешь, так быстро? — недоверчиво спросила я.

Он кивнул, убирая прядь волос с лица, а затем оперся рукой о край дивана, кончики его пальцев были всего в дюйме от моего плеча.

— Да. Теперь, когда смола покинула твой организм и ты ешь, твоё тело начнёт восстанавливаться.

Его рука на диване невольно дёргалась в такт словам. Время от времени кончики его пальцев касались моих волос. Каждое прикосновение посылало еще один всплеск тепла по позвоночнику, а в животе зарождалось волнение.

— Сколько времени потребовалось тебе, когда ты лишился своих крыльев? — неожиданно вырвалось у меня.

Рен замер, его пальцы дрогнули. Секунды тянулись, прежде чем он вздохнул, осторожно сжав кулак вокруг пряди моих волос.

— Некоторое время, — прошептал он так тихо, что я едва расслышала.

Я вспомнила его крылья, украшавшие каминную полку в библиотеке. Как они блестели в свете огня, как они каждый раз привлекали мой взгляд.

— Они прекрасны, твои крылья, — мягко произнесла я.

Тени огня играли на его лице, углубляя впадины скул. Его глаза скользнули к полу.

— Прошло так много времени… Я почти забыл, как они выглядят.

В его глазах плескалось отчаяние. Я поставила миску обратно на стол. Я зашипела сквозь зубы от боли. Он вздрогнул, рука метнулась, чтобы поддержать миску, пока она преодолевала последние несколько дюймов до подноса. В его глазах читалось что-то вроде упрека за мое поспешное движение, но я накрыла его руку своей, когда он попытался положить ее обратно на бедро.

— Они прекрасны, Рен, — повторила я, чувствуя, как сердце трепещет от произнесённого имени. — Чёрные, как ночь, дикие, устрашающие и внушающие трепет — такие же как ты.