Руины

ГЛАВА 42

Ренвик

В её глазах не было ни капли сожаления.

Грудь Оралии тяжело вздымалась, рука всё ещё оставалась протянутой после того, как она заставила полубога замолчать. Затем медленно опустилась обратно к её боку.

Останки солдата исчезли в вихре белого тумана благодаря силе Горация. Дверь тихо щёлкнула, знаменуя его уход. Мы обязательно обсудим позже, что означает эта новая угроза, но сейчас для этого было не время.

Паника плескалась в моих жилах. Её крики всё ещё эхом звучали в моих ушах, даже сейчас, когда она стояла передо мной — целая и несломленная.

— Я думал, что потерял тебя, — выдохнул я.

— Я думала, он заберёт меня от тебя, — ответила она голосом, пропитанным тем же страхом, который стягивал моё горло. — Я пыталась… — Горький всхлип вырвался из её губ, первый признак шока.

Я шагнул ближе, погрузив пальцы в её волосы, мягко подняв её голову вверх и прижался лбом к её лбу.

— Я пыталась остановить его, — хрипло продолжила она. — Мои… мои тени. Они помогли мне сбежать, но потом… — Воздух со свистом вырывался из её лёгких.

Я провёл большим пальцем по её подбородку, успокаивая её, пока её руки не обвились вокруг моей талии.

— Ты держалась достаточно долго, чтобы помощь успела прийти. Ты не сдалась без боя, Оралия.

Слёзы блеснули в уголках её глаз, а дыхание стало прерывистым. Я коснулся губами её щёк, успевая поймать соленые капли, прежде чем они скатились вниз.

— Этого было недостаточно, — прошептала она.

— Более чем достаточно, — ответил я. — И со временем тебе не понадобится помощь. Ты сама станешь той, кого будут бояться твои враги.

Она приподнялась на цыпочки, её губы настойчиво встретились с моими, а кулаки сжались на моей тунике. На её языке я почувствовал сладость облегчения, пока шок постепенно сходил на нет.

— Я готова, — сказала она, её голос стал увереннее, когда мы разорвали поцелуй.

Я убрал волосы с её лица, приподняв брови.

— Готова?

Она кивнула, и её взгляд затвердел, превращаясь в сверкающие изумруды.

— Я готова стать той, кого боюсь больше всего.

На моих губах заиграла улыбка.

— И какой же ты готова стать, eshara?

— Сильной.

Гордость зашевелилась в моей груди, ускоряя пульс и окрашивая мои щеки румянцем.

— Я готова, Рен. Давай начнём — прямо сейчас.

Я создал вихрь из теней, заставив наши тела двигаться через пространство без единого шага. Оралия ахнула, глядя через моё плечо на высокую обсидиановую гору, что теперь возвышалась над нами, и тисовое дерево, под которым мы стояли.

Держа её за руку, я вывел нас под открытое небо, пригибаясь под одной из тяжёлых ветвей, пока мы не ступили на чёрные камни у подножия гор Тилиф.

Найдя место, которое искал, я развернулся к ней, стараясь игнорировать давление в груди от её беспокойства.

— Я хочу, чтобы ты попробовала призвать тени, — сказал я.

— Они убегали, когда я их звала в своей комнате, — объяснила она, а паника предшествующих событий отразилась в её глазах.

Туман вокруг нас сгустился, мягко окутывая её плечи и шею, словно утешающий любовник. Я сделал шаг ближе, но не коснулся её.

— Закрой глаза.

Её веки сомкнулись в тот же миг, и она глубоко вдохнула. Воздух изменился, наполнившись тяжестью, словно перед дождём.

— Морана учила тебя стремиться к тьме, приветствовать её. Теперь ты научишься её контролировать.

Губы Оралии сжались.

— Кажется, она не хочет подчиняться.

Я поднял бровь.

— Не хочет? Она охотно подчиняется мне. И захочет подчиняться тебе. Она ждёт, когда ты будешь к этому готова, — я сделал шаг ближе, наклоняясь так, чтобы мои губы коснулись её уха. — Чтобы понять, достойна ли ты её.

Она вздрогнула, когда я отступил. Между её бровей снова появилась маленькая морщинка, а пальцы сжались у бедер, будто она пыталась ухватиться за что-то невидимое.

— Она придёт, когда ты позовёшь. Успокоит, когда тебе больно. Будет сражаться, когда ты в опасности. Защитит, когда ты в этом нуждаешься. Но ты должна попросить — должна говорить с ней сердцем.

Тьма заструилась на кончиках её пальцев, извиваясь между ними, словно маленькие змеи в высокой траве. Под ней тёмные обсидиановые камни отозвались рябью. В горах раздался глубокий гул. Даже тисовое дерево, казалось, содрогнулось.

— Да, — ободрил я. — Ты контролируешь её. Не она контролирует тебя.

Её плечи дрожали под тяжестью теней, обвивавших её запястья и руки. Глаза под закрытыми веками метались, её губы скривились, а зубы сжались.

— Она проверяет тебя. Не позволяй ей победить.

Вдруг её спина выгнулась, руки раскинулись в стороны, и густые чернильные тени вырвались не только из её груди, но и из каждой поры, обвивая её словно гигантский кокон. Это было слишком, слишком рано. Она позволила страху взять верх, и сила поглотила её. Я выругался, протягивая руки сквозь ледяные тени, чтобы обхватить её за талию.

— ОРАЛИЯ! — закричал я. — Борись с этим. Борись.

Её крики разорвали воздух, и нас обоих поглотила тьма.