Руины

ГЛАВА 47

Оралия

Сланцевые стены Ратиры возвышались вокруг нас, пока мы шли вглубь города. Души появлялись из дверных проёмов, откидывая серые капюшоны с лиц, их глаза сверкали яркими огоньками. Странно, как город, населённый столь живыми душами, казался блеклым, словно лишённым всех цветов.

В груди что-то тянуло, разрастаясь отчаянной потребностью позволить моей песне просочиться в каждый уголок этого места, заполнить его светом и красками. Здесь нужно было сделать так много. Здесь я могла быть больше, чем пленницей, довольствующейся выращиванием цветов и укреплением урожая. Я могла бы принести пользу душам, ожидающим своего восхождения, возможно, даже дать им каплю надежды.

С каждым шагом напряжение поднималось по моим ногам, змеей сворачивалось в животе и карабкалось к плечам. А вдруг я ошибалась? Что, если я не смогу дать Жозетте никакого утешения? Возможно, моё прикосновение действует только на тех, кто не пил из Аталь. А Элестор…

— Дыши, eshara, — мягко пробормотал Рен, вибрация пробежала от его руки к моей, остановив мой неистовый внутренний монолог. Лучи рассвета скользнули по его груди, шнурки его туники были развязаны, обнажая полоску бледной кожи. В приглушённом свете тумана он выглядел, будто был выточен из камня. Но его глаза, тёплые, когда он смотрел на меня, зажгли огонь в моей крови.

Любые слова, которые я могла произнести в ответ, застряли у меня в горле, когда мы повернули за угол и зашли в крошечный дворик, размером почти вдвое меньше того, где я впервые встретила Лану. Медные кудри Элестора вились беспорядочно вокруг его лица, пока он стоял на коленях перед маленькой душой, сжав кулаки так, что его костяшки побелели. Через мгновение он уже стоял, заслоняя Жозетту своей фигурой, его рука опустилась на пустые ножны меча.

— Ты обещал, — выплюнул Элестор, его серые глаза пронзили Рена.

Рука Рена сжалась в моей, пока он шагал вперёд, незаметно заслоняя меня, его голос был гладок, как сталь.

— Я ничего не обещал. Это не моя тайна. Жозетта под моей защитой.

Ноздри Элестора раздулись, глаза сузились, но тишину прорезал мягкий голос, словно лепесток, скользнувший по реке.

— Myhn ardren, — поприветствовала Жозетта, выходя из тени Бога Бурь и прикладывая изящную руку к груди. Светло-золотистые волосы обрамляли её лицо, пока она склоняла голову. — Eht natum myselna.

Губы Рена смягчились при её словах, старый язык наполнил дворик, словно осязаемое существо.

— Это ты оказываешь нам честь, Жозетта. Надеюсь, ты простишь наше вторжение.

Над головой сверкнула молния, и я, как и душа, вздрогнула от звука. Но Рен не дрогнул, даже когда вслед за молнией прогремел гром.

— Уходите, — прорычал Элестор, страх плескался в его глазах. Он боялся того, что Рен попытается разлучить его с Жозеттой.

— Ты изгоняешь меня из моего же королевства? — спросил Рен, приподнимая бровь. — Или ты забыл, на чьей земле стоишь?

Тени скользнули по его плечам, обвиваясь вокруг наших переплетённых пальцев. Холодок пробежал по моему позвоночнику. Тьма в моих венах пульсировала, как второе сердце. Я начала понимать панику, читавшуюся в глазах Элестора при виде этих теней и угрозы, которую они несли. Перед нами стоял отчаявшийся бог, цепляющийся за единственную ветку над стремительным потоком горя.

— Я могу помочь ей. Моя сила…

— Заставляет траву расти и яблоки блестеть, — выплюнул Элестор. Его лицо покраснело, глаза затуманились, прежде чем он их крепко зажмурил. Его ладони широко раскрылись, а затем снова сжались в кулаки.

Жозетта нахмурилась, её дрожащая рука потянулась к нему, но замерла, прежде чем он заметил это движение, сосредоточившись на нас. Я протянула ей руку, ладонью вверх в знак предложения. Чёрные шрамы на моих запястьях слабо мерцали в свете молнии, прорезавшей дождливое небо.

— Я не ищу твоего разрешения.

— Здесь у тебя нет власти, — хрипло ответил Элестор.

Когда-то эти слова были бы, словно пощёчины, оставлявшие след на душе. Но теперь я лишь грустно улыбнулась этому богу.

— Мы могли бы быть друзьями, знаешь ли, — начала я, делая шаг ближе. — Два бога, брошенные в безысходные обстоятельства, связанные помолвкой, которой никто из нас не желал. И всё же, на каждом шагу ты выбираешь вывернуть свою боль наружу, словно желаешь увидеть отражение своей агонии на моём лице.

Я подошла достаточно близко, чтобы пересчитать тёмные веснушки, разбросанные по его покрасневшим от ярости щекам. Его дыхание, тяжёлое, как штормовой ветер, обжигало моё лицо.

— Теперь я понимаю, почему ты раз за разом пытался уничтожить меня разными способами. Но повторю ещё раз: мне не нужно твоё разрешение.

Его рука в перчатке взметнулась, но остановилась на полпути к моему горлу, удерживаемая тенью, туго сжавшей его запястье. Его глаза расширились, мечущиеся между мной и кем-то за моей спиной. Я глубоко вдохнула, концентрируясь на этой новой, неукротимой силе. Магия казалась мне скользкой, словно вода, которую пытались удержать в ладонях.

— Что… что ты такое? — прохрипел Элестор, его рука дёрнулась, проверяя пределы моей силы.

— Я умею немного больше, чем просто заставлять траву расти, — холодно ответила я, подражая тону Рена, прежде чем повернуться к душе, стоящей рядом с ним. — Привет, Жозетта.

Её губы дрогнули в мягкой улыбке, и она слегка склонила голову, как делала это с Реном.

— Myhn lathira, — произнесла она.

Я сжала губы при этом титуле, но скрыла это, ответив ей улыбкой и указав на скамью за её спиной.

— Можем мы присесть?

Скамья была округлой, с неровными краями от осыпавшихся камней. Мы сели лицом друг к другу. Теперь, на таком близком расстоянии, было легче читать в её глазах ту стеклянную, затуманенную отрешённость, с которой она смотрела на этот мир. Но в них же была и боль — в напряжении, стянувшем её взгляд, и в дрожащей нижней губе.

— Простите, — прошептала Жозетта, её голос был хриплым от долгого молчания. — Простите моего… друга.

Элестор покачнулся, его колени подкосились от звука её голоса. Он попытался опереться на стену, и Жозетта бросила на него мимолётный взгляд, словно он был лишь частью далёкой вселенной.

— Что ты помнишь о своей жизни? — спросила я, пытаясь подавить нарастающее беспокойство.

Она моргнула один раз, и часть отрешённости исчезла. Она слегка встряхнула головой.

— Только боль, какую-то… Каждое утро я просыпаюсь с криком. Я боюсь заглянуть под кровать, словно там могут появиться монстры. Я смотрю на солнце с ужасом.

Мы долго смотрели друг на друга, молчание между нами было тяжёлым, как густой туман.

— Неизвестность, — продолжила она прерывистым шёпотом, — вот что мучает меня.

Я глубоко вдохнула, обернувшись через плечо к Рену. Он прислонился к стене двора, его большой палец цеплялся за ремень перевязи. Тёмные пряди его волос обрамляли лицо, закручиваясь от ветра, что не утихал, даже если дождь и гром уже прекратились. Возможно, я искала в выражении его лица хоть тень сомнения, что позволило бы мне отказаться от своей задачи.

Но Рен лишь слегка кивнул, его голос был мягким, как воздух, касавшийся моего лица.

— Продолжай.

Я снова повернулась к Жозетте, протянув ей руки ладонями вверх.

— Я предлагаю тебе свою силу в надежде, что она поможет вернуть твои воспоминания… если ты этого хочешь.

Горло Жозетты с трудом сглотнуло.

— Я думаю, вспоминать будет больно.

Мои пальцы слегка подались вперёд.

— Думаю, да. Но разве не больно забывать?

Она кивнула, и из груди Элестора вырвался тихий стон, словно он сдерживал крик. Но Жозетта снова кивнула, её взгляд не отрывался от моего.

— Возможно… — я замялась, боясь, что собственное горе пропитает мои слова. — Возможно, в знании мы находим свой путь к исцелению. Но это твой выбор, Жозетта. Я не буду заставлять тебя.

Наступило долгое молчание, пока она раздумывала. Её светло-голубые глаза скользили по мне, Рену, Элестору, ни на ком не задерживаясь. Её губы шевелились в попытке что-то сказать, руки нервно теребили ткань её одеяния. Наконец, она медленно положила их поверх моих.

Тень и мрак заструились из моей груди при её прикосновении, но это было не похоже на мою последнюю ночь в Эфере. Тьма скользила между нами, словно давно забытый друг, обвивая наши ладони. Плечи Жозетты дёрнулись, её голова наклонилась вперёд, пальцы крепко сжались на моих. И там, в этом соединении, я ощутила вкус её ужаса и увидела монстра под её кроватью.

Позолоченный ужас, золотые крики и мягкие перья агонии.

Стыд накрыл нас, словно саван, от головы до ног. Я тоже склонилась под этой тяжестью. Наши слёзы стекали на камень под нами, капая на сухую землю у наших ног. Песня вырвалась из моих губ. Земля под нами потемнела, наполнившись жизнью, пока Жозетта не ахнула и не прижалась лбом к моему. Элестор издал низкий рык.

— Если ты тронешь её — ты умрёшь, — голос Рена прорезал мелодию.

Но мы уже были слишком поглощены магией, плывя по волнам боли, удерживая друг друга над бездной.

— Я с тобой, — прошептала я, сжимая её руки.

Жозетта едва заметно кивнула, её пальцы ответили лёгким пожатием.

— Я знаю.

Возможно, прошло всего несколько минут, когда Жозетта отстранилась. Её щеки порозовели, а глаза блестели от невыплаканных слёз. Она провела языком по губам, искра узнавания вспыхнула в её чертах, когда она впервые по-настоящему посмотрела на меня. Магнолии за её спиной покачивались на ветру.

— Ты так похожа на свою мать. — Её пальцы осторожно коснулись моей щеки. — Но у тебя глаза твоего отца.

Сдавленный всхлип застрял у меня в горле, но я подавила его, когда взгляд девушки переместился на Рена. Её губы приоткрылись, а брови нахмурились.

— Он будет наказан, — сказал Рен, прежде чем она успела задать свой вопрос. — Это я тебе обещаю.

Жестокое удовлетворение закалило мягкие черты её лица, но оно тут же растаяло, когда в поле её зрения появился Элестор. Воздух вырвался из её лёгких, и она схватилась за мою руку, пытаясь встать на ноги.

— Ты…

Глаза Элестора были широко раскрыты. Всё его тело дрожало, пока мягкий дождь окутывал нас тонким туманом. Его лицо побледнело, когда она сделала шаг вперёд, её рука соскользнула с моего плеча.

— Ты был здесь… всё это время. Ты никогда не сдавался.

Её слова были настолько тяжёлыми, что, казалось, придавили плечи Элестора, пока он не опустился на колени перед ней, склонив голову. Её тонкие пальцы скользнули сквозь его кудри. Мягкий гул грома заглушил первый звук его рыданий. А затем он вцепился в её одежды, прижав лицо к её животу, пока она поглаживала его волосы. Её сверкающие слёзы смешались с дождём, что падал на его медные локоны.

Жозетта медленно опустилась на колени. Руки Элестора скользнули вверх, обхватив её лицо. Его взгляд был полон вековой скорби. Я задумалась, правильно ли поступила, или же только принесла еще больше боли.

Но потом он наклонился вперёд, прижимаясь губами к её, его слова звучали между ними хриплым шёпотом.

— Никогда, маленькая пташка. Я от тебя никогда не откажусь.

И в этот миг мне показалось, что, возможно, впервые в жизни я сделала что-то правильное.