Руины

ГЛАВА 5

Оралия

Мягкие кончики пальцев скользили по моей щеке, вискам, губам. Это прикосновение казалось чужим, неправильным. Опасным.

Женский голос, который я могла бы принять за голос своей матери, окликал меня издалека, сквозь время и пространство. В нём звучала паника, даже страх. Мои глаза резко открылись, я заморгала, стараясь понять, где нахожусь, и встретила закат, охвативший небо огненным светом. Я дёрнулась, отстраняясь от мягкой магии, что касалась моего подбородка, и моя голова ударилась об окно библиотеки. Неподалёку раздался насмешливый щелчок языка.

— Дёргайся, дёргайся.

Мои мышцы напряглись, и я застыла.

— Элестор…

Драйстен стоял в нескольких шагах позади, его глаза ярко горели от гнева. Вихрь ветра, похожий на циклон, удерживал его на месте. Я подняла взгляд на бога передо мной. Его белоснежная кожа слегка порозовела, а в одной руке лениво болталась винная бутылка.

— Привыкай к ощущению моей магии, — горько рассмеялся он. — Однажды мы всё равно поженимся, знаешь ли.

В его голосе звучало столько же энтузиазма, сколько и во мне при мысли об этой перспективе.

Шёпот о переговорах между королём и Богом Бурь уже давно проникал сквозь стены замка. В королевском дворе было много недовольства из-за того, что я до сих пор не была обручена. Любовные союзы случались редко, а церемонии душевного единения — и того реже. Чаще браки заключались ради рождения могущественных наследников. И, хотя ко мне нельзя было прикоснуться, я знала, что король Тифон ищет способы, чтобы я могла зачать ребёнка, не подвергая опасности Элестора. Говорили о броне, флаконах, оковах. Всё это вызывало у меня тошноту.

Я скорее позволила бы своей силе уничтожить меня, чем выйти за него замуж, но была достаточно умна, чтобы не говорить этого вслух. Он был слишком силён и слишком ценился Тифоном.

Драйстен стиснул зубы, борясь с бурей, которая держала его в плену.

— Элестор… — начала я, прочищая горло и вставая на ноги. — Освободи его.

Он глупо ухмыльнулся, лениво проведя рукой по своим непокорным медным кудрям. Я знала о его завоеваниях при дворе: боги и полубоги одинаково поддавались его чарам за прошедшие тысячелетия. Что они в нем находили, я понять не могла.

Его походка была слегка шаткой, пока он приближался. Серая туника, украшенная золотым бисером, звенела при каждом движении, звук напоминал лёгкий дождь, и можно было легко спутать эти звуки, когда он проходил по коридорам замка.

— Что ты готова отдать за освобождение своего стража? — протянул он, глядя на меня затуманенными глазами.

Тошнота поднялась к горлу. Всплеск адреналина пульсировал в жилах, и я с усилием подавила магию, рвавшуюся наружу.

— Нас ждут к ужину. Король не простит нашего опоздания.

Элестор приподнял медную бровь, склоняясь ближе, так что его затхлое дыхание, пропитанное вином, коснулось моих щёк. Сердце гулко стучало в ушах, и я стиснула зубы, дрожа от жара, что поднимался по шее, словно слишком тесный ошейник.

— Каково это, миледи? — он насмешливо выделил титул. — Знать, что ты — всего лишь напоминание обо всех потерях короля?

Его хищная, угрожающая улыбка прорезала лицо, а слова пронзили сердце, словно кинжал. Лёгким движением он откинул выбившийся локон с моего лица. Я поморщилась, инстинктивно отстранившись, даже когда моя сила зарычала, требуя возмездия.

Но, прежде чем он успел коснуться меня, за его спиной возникла тёмная вспышка, и золотая перчатка обхватила его запястье.

— Её нельзя трогать, лорд Тиелла, — прогремел Драйстен.

Мы с Элестором удивлённо заморгали, поражённые тем, что Драйстен сумел освободиться из оков магии. Хотя, учитывая, насколько пьян Бог Бурь, возможно, это было не таким уж великим подвигом.

— Пойдём, Оралия, — продолжил Драйстен, вставая между нами и предоставляя мне возможность убежать.

* * *

Мы мчались по позолоченным залам дворца, и я сжимала трясущиеся руки, скользя ими по мягкой коже перчаток. Мы не произнесли ни слова — не было нужды. Элестор захочет отомстить, и я знала, что король в итоге встанет на его сторону.

Бог был бесценен для королевства. Он мог не только вызывать бури, но и рассеивать их. Сильные штормы случались редко, но, когда они происходили, Элестор всегда успевал остановить их прежде, чем разрушения становились катастрофическими.

— Вдохни, — тихо сказал Драйстен, его голос был таким низким, что только я могла его услышать несмотря на то, что рядом проходила горничная, одарившая меня осторожной улыбкой.

Я попыталась улыбнуться ей в ответ прежде, чем сделать то, что просил Драйстен.

— Ещё, — мягко добавил он.

Я вдохнула ещё раз. И ещё. Пока мои руки не перестали дрожать, а плечи не расслабились. Мы остановились перед массивными двойными дверями семейной столовой. Я провела рукой по лифу своего платья, голубая ткань слегка натянулась, следуя за моим неровным дыханием.

Двери медленно открылись, словно замок давал мне ещё мгновения, чтобы собраться, прежде чем встретиться с теми, кто ждал внутри. Я с облегчением выдохнула, увидев первым не Тифона, а Кастона.

Я вскрикнула его имя от радости. Инстинкт броситься ему в объятия был лишь слабым шёпотом в моём сознании, но желание всё же возникло. Этого было достаточно, чтобы я резко дернулась в его сторону, даже спустя все это время. Он тут же поднялся со своего места за столом, широко улыбаясь, его непокорные золотые волосы спутанно обрамляли лицо. Он раскинул руки, будто мы могли обняться, несмотря на броню и его мускулы — настоящий воин.

— Оралия, — поприветствовал он, ямочка на его левой щеке проступила ярче от его радости.

Король также поднялся со своего места, расправив крылья, а его челюсть напряглась, пока он пристально изучал меня. Когда они стояли рядом, различия между ними были заметнее. Кастон имел более светлый оттенок кожи, больше розовато-золотой, чем желтый, с золотистыми крапинками, рассыпанными по его скулам и предплечьям, словно веснушки.

Если Тифон был ослепительным светом солнца, то Кастон был его теплом — воплощение доброты и нежности.

— Почему ты опоздала? — резко спросил Тифон, его голос прогремел в небольшом пространстве, золотые щеки темнели от гнева.

Он видел сад — это читалось на его лице. Конечно, от него ничего не удастся скрыть.

— Ты в порядке, Лия? — одновременно спросил Кастон, его глаза тревожно изучали мои.

Я глубоко вдохнула, поправила манжет перчатки и изобразила на лице мягкую улыбку, склонив голову в почтительном жесте.

— Прошу прощения за опоздание, мой король. Лорд Тиелла задержал меня, — произнесла я как можно быстрее.

На лице Кастона мелькнуло беспокойство, едва он услышал это имя. В его характере было нечто, чего не хватало его отцу: мягкость, сострадание, заставлявшее его яростно защищать тех, кого он любил. Я ненавидела, как часто его не было рядом. Возможно, если бы он был в замке чаще, мы бы нашли иной способ контролировать мою силу.

— Горящие Солнца, — выругался Кастон, его рот сжался в напряжённую линию. — Что он сделал?

Я не ответила. Вместо этого обошла длинный стол, проходя мимо стража Кастона, Михаилиса, и одного из советников Тифона, Мекруцио. Я держала голову опущенной, пока не достигла короля. Медленно опустившись, я скрыла гримасу, когда мои колени ударились о твёрдый, холодный каменный пол. Сердце стучало в горле, пока я прижимала три пальца к виску, не смея поднять взгляд.

— Мой король, — тихо проговорила я, готовясь к его гневу.

Королю Тифону хватало забот и без того, чтобы заниматься своей непослушной воспитанницей. Тяжесть ответственности за благополучие своего народа была очевидна в его фигуре. А я…

Я угрожала всему этому.

В комнате повисло молчание, пока я стояла на коленях, не осмеливаясь убрать руку или поднять взгляд. Боль в коленях была эхом из детства, знакомым и неутешительным. Но я не пошевелилась.

— Встань, Оралия, — его голос был тихим, усталым.

Мы встали на свои места у стола, как и полагалось, ожидая, пока король первым займёт своё место. Я села слева от него, ближе к верхушке стола, а Кастон занял место справа. Драйстен устроился рядом со мной, его глаза уже были устремлены на террин с тушёной олениной перед ним. Щёки Михаилиса покраснели, когда плечо Кастона случайно коснулось его.

Несколько минут мы сидели молча, сосредоточившись на еде, пока король не посчитал нужным начать разговор.

— Я вижу, ты добралась до садов, — произнёс он. В этом утверждении звучали и похвала, и предупреждение.

Я промокнула уголки губ салфеткой, понимая, что он ожидает от меня ответа.

— Ни одно дерево не зацвело, Ваше Величество, и я… — горло свело спазмом от сухого сглатывания. — Я буду лучше стараться.

Тифон кивнул, его острый нож аккуратно разрезал кусок мяса на тарелке.

— Как мы обсуждали, у меня есть идеи, как лучше управлять твоей магией.

Я выдохнула, словно груз упал с плеч. Облегчение от того, что он не станет меня наказывать, было настолько ощутимым, что даже огни в комнате показались ярче. Даже угроза его очередной попытки найти способ контроля над моей силой не могла затмить это чувство.

— Я слышала, что вас можно поздравить, — сказала я, улыбнувшись Михаилису и Кастону.

Михаилис моментально покраснел, бросив робкий взгляд на Кастона.

— Спасибо, миледи. Приятно вернуться домой, чтобы отпраздновать. Признаюсь, я мечтал об этом неделями.

Кастон рассмеялся, поднося руку Михаилиса к своим губам.

— Ты мечтал о медовых пирожных нашего повара, Любовь моя.

Михаилис пожал плечами, подмигнув ему. Они долго смотрели друг на друга, и в этом взгляде было столько любви, что у меня сжалось горло.

Советник Тифона, Мекруцио, тихо хмыкнул, проводя рукой по густым каштановым локонам.

— Ваше возвращение прекрасно совпало по времени, Ваше Высочество. Народ обрадуется празднованию душевного единения. Это, я полагаю, поднимет боевой дух на фоне… сложностей, вызванных Подземным Королём.

Кастон откашлялся и повернулся ко мне с искоркой в глазах.

— Сегодня нам тебя не хватало, Лия.

Мои брови удивлённо взметнулись.

— Мои люди провели меня через человеческое поселение, прямо на границе наших земель, у туманов.

Мой желудок сжался, и я отодвинула тарелку жаркого с картофелем.

Искра на лице Кастона угасла, глаза сузились, отразив тяжёлые воспоминания.

— Их урожай погибает из-за проклятья Подземного Короля. Люди голодают.

Я резко повернула голову к королю, который внимательно смотрел на своего сына, как генерал наблюдает за солдатом.

— Но… но… — мои пальцы судорожно сжимались и разжимались, словно я могла удержать решение в своих руках.

Я могла бы легко это исправить. Всего за одно послеполуденное усилие. Но слова застряли где-то между моими мыслями и ртом, под угрозой гнева Тифона, нависающей над столом.

Драйстен бросил на меня предостерегающий взгляд, которому я не хотела следовать.

— Я могу помочь, — выпалила я, цепляясь пальцами за край стола, чтобы удержаться на месте.

— Разве это твои приказы, Кастон? — голос Тифона холодной рекой потёк по моим венам.

Кастон напрягся от этого тона.

— Оралия может помочь, отец. Она и есть решение.

— Ты знаешь, что она не может покидать замок, — мягко вставил Мекруцио, как всегда, пытаясь сгладить любые конфликты во дворце.

— Если я пойду днём… — попыталась я, мой голос дрогнул. Слова, словно яркое пламя, могли cжечь меня дотла.

— Это хорошая идея, отец, — громче согласился Кастон. — Демони боятся солнечного света.

Это всегда было объяснением Тифона, почему я не могла покидать территорию замка — угроза демонических существ, обитающих за пределами замка, которых отгоняет свет его стен. Но я знала правду. Он видел мои срывы, мою потерю контроля слишком много раз, чтобы позволить мне уйти.

— Я держу себя под контролем, — добавила я. Ложь на вкус была как пепел от яблони.

С ослепительной скоростью его золотой кулак ударил по столу, и по позолоченному дереву поползла паутина трещин.

— ДОСТАТОЧНО!

Уши заложило от звона в наступившей тишине. Тифон сделал глубокий вдох, его золотой взгляд скользнул по каждому из нас, пока не остановился на мне.

— Достаточно. Этот вопрос не подлежит обсуждению. Пересечение тобой защитных рубежей — небезопасно, как для тебя, так и для нашего народа.

Несправедливость поднималась к моему горлу, словно когтистое чудовище, готовое вырваться наружу. Я уже не ребёнок. Я взрослая, давно вошедшая в свою силу.

— Мама хотела бы, чтобы я помогла.

Тифон сделал глубокий вдох, его взгляд опустился на стол, и усталость проступила на его лице.

— Учитывая, что ты убила свою мать, Лия, полагаю, мы никогда этого не узнаем.

Его слова пронзили меня, словно острый клинок. Боль причиняло даже не само послание, а уста, с которых оно сорвалось. Передо мной сидел незнакомец — такой чужой, но всё тот же король, которого я знала с детства.

И хотя его лицо дрогнуло, глаза расширились от осознания того, что он сказал, мое сердце обливалось кровью прямо за этим столом.

Между нами что-то неотвратимо сломалось. Один камень выпал из стены, которую я выстроила между своей любовью к нему и его врождённой жестокостью.

Щёки запылали. Его лицо передо мной расплылось в мутное, искажённое пятно. Горе и страх подпитывали смоляную тьму внутри меня, пока я почти не видела, как она обвивает мои запястья.

Учитывая, что ты убила свою мать.

Боль удвоилась, а затем утроилась.

С одним резким вдохом тени вырвались из моей груди. Чёрная мгла затмила мой взгляд, когда необъятная тьма распространилась наружу. Такого никогда не случалось раньше. Я никогда не видела таких теней — они устремлялись вперёд, как стрелы из ночи. Мой крик паники переплёлся с криками остальных в комнате, пока лучи золотого света не пронзили тьму.

Страх сменился агонией, когда золотой свет обвил мои запястья и руки, обжигая кожу.

Свет Тифона уничтожил тени в одно мгновение. Часто моргая от ослепительной яркости, я содрогнулась, когда рыдания вырвались из моего горла. Передо мной лежало безжизненное тело Михаилиса, его лицо упало прямо в тарелку, а из ушей тонкой струйкой текла кровь. Позади него, на полу, лицом вниз, неподвижно лежала служанка, кровь капала из её носа.

Тяжёлые вздохи прорывались через лёгкие, пока я искала взгляд Кастона. Его заслонили собой Мекруцио и Драйстен, оберегая от меня. Глаза моего стража расширились от страха, и в них я увидела то, чего всегда боялась.

Теперь они знали.

Я — монстр.

Глаза короля Тифона остановились на мёртвых, его гнев рос и становился почти осязаемым в воздухе.

«Беги», — прошептала моя тёмная сила, поднимая меня на ноги, окутывая тенью.

Я рванулась к двери, чувствуя, как меня выворачивает изнутри. Но ещё до того, как я успела скрыться, воздух разорвал первый крик Кастона. Тифон утешал его, гладя по голове, в его движениях было больше нежности, чем я когда-либо знала. Комфорт, который мне никогда не будет доступен.

Запутавшись в подоле платья, я упала, ударившись о дверь в дальнем конце комнаты. Лестница подо мной то резко проявлялась в сознании, то снова исчезала, а образы мёртвых тел вновь всплывали перед глазами.

Ночной воздух хлестал по щекам, когда я выбежала через боковую дверь у основания лестницы. Замок светился за спиной. Эхо криков доносилось сверху. Тяжёлые шаги гремели по ступеням. Я судорожно хватала воздух, дрожа, скребя ногтями по лифу платья в отчаянной попытке вдохнуть хоть немного жизни. Чёрные пятна заполняли углы моего зрения, а тёмная магия под кожей продолжала пульсировать, голодная до разрушения. Она звала меня, мурлыкала, толкала вперёд — ближе к границе.

Рыдания застряли в горле. Но я бежала дальше. Инстинкт, как можно сильнее отдалиться от тел в той комнате, пересилил моё желание просто упасть и развалиться на части. Ночные крики продолжали звучать вдалеке, сопровождаемые звоном вынимаемых из ножен мечей. И, над всем этим, голос Тифона, властный, громогласный, приказывающий своим солдатам найти меня.

Когда я достигла границ земель замка, охранные чары, которые Тифон наложил, чтобы удерживать меня внутри, вспыхнули в сознании, отбрасывая меня назад. Жгучие угольки солнечного света обожгли мою кожу, и в ответ взметнулись те же смертельные тени. Страх сковал мой желудок, тошнота поднялась к горлу при виде этой борьбы.

Я бросилась вперёд, закричав, пытаясь прорваться через чары. Тени рвались, скреблись по границе, но безрезультатно. И хотя я старалась сосредоточиться на этой задаче, разум не давал забыть:

Я убила их.

Я убила их.

Я убила их.