Руины

ГЛАВА 49

Ренвик

Звезды, если бы я не держал себя в руках, одно только её «ещё» могло бы довести меня до предела.

Её огромные, сверкающие глаза в тот момент, когда она работала своими пухлыми губами, почти разрушили мою выдержку. Особенно сейчас, когда она смотрела на меня из-под ресниц, её грудь то поднималась, то опадала в неровном ритме, а это слово витало между нами в воздухе.

Ещё.

Не тратя время на лишние слова, я рывком поднял её на ноги и прижал к себе, впиваясь губами в её рот, пока мы, спотыкаясь, пробирались в мою комнату.

Я пнул дверь в спальню и осторожно провёл её внутрь, укладывая на кровать. Её волосы разметались по темно-синим простыням, бледная кожа сияла от крошечных капелек пота. Я жадно смотрел на неё. Её округлая грудь, маленькие, розовые соски, напрягшиеся под моим взглядом. Я провёл языком по губам, задерживая взгляд на изгибе её талии, мягких линиях ягодиц, легком пушке между её бёдер, на том, как двигались ее длинные, стройные ноги, когда она села.

— Ты смотришь на меня так, будто я — самая яркая звезда на небе, — прошептала она, лёгкий румянец окрасил её щеки.

Я коснулся её лица, большим пальцем провёл по нижней губе.

— Ты не просто звезда, eshara… Ты — вся чертова вселенная.

Едва заметная улыбка тронула её губы. Медленно я расстегнул застёжку плаща, позволив ему упасть на пол. Её улыбка поблекла, уступив место неуверенности, когда я вытащил рубашку из брюк и снял её через голову, отбросив в сторону. Она прикусила губу зубами, и я потянулся рукой вперед, чтобы ее освободить.

— Ты бы предпочла, чтобы мы не продолжали? — спросил я, склонившись так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

На её лице мелькнула тень сомнения, и она поджала колени к груди. Я не стал её останавливать. Вместо этого я опустился на колени, положив руку на её лодыжку.

— Я хочу, — прошептала она. — Хочу тебя.

Мой палец медленно скользнул по её голени.

— Но ты боишься?

Она громко выдохнула, её взгляд метался от меня к тёмно-синим портьерам на кровати, к чёрному деревянному каркасу и обратно.

— Да… но не этого.

Мои брови сошлись в замешательстве.

— Расскажи мне.

Позволь мне развеять твои страхи. Дай мне позаботиться о тебе. Вот, что я хотел сказать.

Оралия взглянула на свои предплечья, на шрамы, изуродовавшие её кожу. Она покачала головой, её волосы, цвета закатного солнца, скрыли лицо, как завеса. Но я не позволил ей спрятаться от меня, мягко откинув прядь за плечо. На её щеке блестела слеза.

То, что она могла так чувствовать… Пройти через такое и при этом позволить себе ощущать? Это было невероятно.

— Оралия, расскажи мне, — умолял я.

Она простонала, уткнувшись лбом в руки, снова скрываясь от меня. Я сжал её лодыжку чуть крепче, думая о той истории, которую она мне рассказывала ранее, о её страшном прошлом.

— Я боюсь чувствовать так сильно, — выдохнула она и нервно сглотнула. Её белоснежные костяшки сжались, пальцы впились в локти. — Боюсь, что это может унести меня, как стремительный прилив, как та сила, с которой я только учусь обращаться. Я боюсь, что от меня ничего не останется, и…

Тишина повисла между нами, её взгляд словно проникал в меня, изучая каждое движение, каждую тень на моём лице. Она провела языком по зубам, напряжение отразилось в уголках глаз, а её грудь поднялась и опустилась в глубоком вдохе.

— И? — мягко подтолкнул я, проводя пальцем по её лодыжке.

— И мне всё равно.

Груз опустился на мою грудь, настолько тяжёлый, что я не мог вдохнуть. Её зелёные глаза вспыхнули. Румянец разлился по щекам, горячий под моими пальцами, которые, казалось, жили своей жизнью, желая ощутить её тепло.

— Но не ты будешь той, кого унесет волна, — хрипло сказал я, поднимая её подбородок. — Потому что я — тот, кого унесло уже давно.

Мои губы накрыли её, поглотив тихий звук удивления, прежде чем он смог сорваться с её уст. Она была такой мягкой под моими ладонями, податливой в моих объятиях, когда отчаянное желание вспыхнуло внутри неё, и тёмные струи теней развернулись вокруг её плеч, скользя к моим. Наша магия танцевала между нами, притягивая нас всё ближе. Её руки разжались, освобождая колени, и скользнули вверх по моей груди, очерчивая линию ключиц, пока я запоминал каждое движение её волос под своими пальцами.

— Я твой, — прошептал я, обвивая её талию руками.

— И я твоя, — ответила она, её слова растворились на моих губах.

Её пальцы медленно скользнули в мои волосы, опустились к шее, изучая линии моих плеч. Они задержались на парных отметинах по обе стороны от позвоночника. Шрамы были глубокими, изуродованными — там, где Тифон вырвал мои крылья, оставив вечное напоминание о моём поражении. Крылья так и не выросли заново, и не вырастут, хотя я надеялся, что, если бы я когда-нибудь смог их вернуть, у них бы получилось срастись снова с моим телом. И даже если бы для этого пришлось открыть старые раны, я бы пошел на этот шаг не задумываясь.

— Мне жаль, — прошептала она, прикасаясь губами к моей щеке.

— Не надо, — ответил я, проводя рукой по её волосам.

Я вновь накрыл её губы своими, наслаждаясь теплом её ладоней, скользящих по моей груди и ниже, по животу. Она была нужна мне больше, чем моя сила. Но я не собирался торопить события, не собирался торопить её.

Руки Оралии опустились к поясу моих брюк, ловко расстёгивая пуговицы и отодвигая ткань. Слегка дрожащими пальцами она обхватила мой член, проведя рукой вдоль него.

— Звёзды, — простонал я, сжимая её запястье.

Я нехотя отстранился, чтобы снять брюки и ботинки, после чего обхватил ее талию, подтягивая выше на кровать. Щеки Оралии пылали, сладкий аромат ее возбуждения витал в воздухе, заставляя мой член болезненно пульсировать. Медленно я надавил одним коленом на кровать, затем другим.

— Я стою на коленях перед тобой, готовый к поклонению. — Мои слова хрипло вырывались из моего горла, а взгляд метнулся от ее сомкнутых ног к ее лицу и обратно.

Ее бедра раздвинулись, чтобы я мог проскользнуть между ними. Тихие, задыхающиеся всхлипы сорвались с ее губ, когда я скользнул руками вверх, прежде чем вставить два пальца внутрь нее.

— Ты мне нужен, — простонала она, ее руки скользнули по моей груди.

— И ты мне нужна, но сначала я должен тебя подготовить, — пробормотал я, прижимая ее бедро другой рукой. — Нужно убедиться, что ты сможешь принять меня всего.

Оралия кивнула, волосы развевались вокруг ее лица от быстрого движения, прежде чем она снова застонала, царапая ногтями мою грудь. Она непроизвольно сжала мои пальцы внутри себя, когда ее удовольствие возросло. Влажный хлюпающий звук, свидетельствующий о силе ее желания, наполнил комнату.

Медленно я растягивал ее пальцами, погружая их глубже. Бедра Оралии приподнялись, когда она подалась вперед. Ее пальцы запутались в моих волосах, чтобы либо притянуть меня ближе, либо оттолкнуть.

Я замедлил свой ритм, и она заскулила от разочарования. Но затем я осторожно ввел еще один палец. Ее глаза расширились, и она глубоко вздохнула от растяжения, но не отстранилась и не закричала от боли. Я застонал, когда мой член снова запульсировал, при виде румянца, который пополз по ее груди, когда ее соски стали твердыми. Наклонившись, я провел языком по одному из них, прежде чем втянуть его в рот и сильно пососать.

Она кончила с криком, ее освобождение покрыло мою ладонь. Я вытащил пальцы, скользя ее влагой по моему члену, прежде чем отпустить ее сосок из своих зубов.

— Ты готова? — спросил я, опускаясь на локоть возле ее головы, и нежно проводя кончиками пальцев по ее волосам.

Она кивнула, тяжело дыша, её губы почти касались моих.

— Да, да, да.

Я разместил головку члена у её входа, но прежде, чем продолжить, поднял взгляд на неё. Мой большой палец мягко провёл по её скуле.

— Будет больно, но это продлится недолго.

— Я доверяю тебе, — ответила она сразу, с такой искренностью, что у меня словно выбило почву из-под ног.

Я поцеловал её нежно, осторожно, прежде чем отстраниться, чтобы видеть её лицо и убедиться, что не причиняю ей лишних страданий.

— Я позабочусь о тебе. Обещаю.

И затем, мучительно медленно, я вошёл в неё. Образы вспыхнули за моими закрытыми веками: раскидистое тисовое дерево, тьма, струящаяся по небу, покой и умиротворение охватили мою грудь.

В этот момент мое сердце распахнулось, и её сила затопила мои чувства.

ГЛАВА 50

Ренвик

Вот оказывается, где они были. Спрятаны так глубоко внутри.

Разбитые осколки моей души, которые я считал потерянными навсегда. Там же была и горечь боли, уравновешенная сладостью радости. Груз утраты, поддерживаемый лёгкостью надежды. Холод отчаяния, согретый ярким пламенем любви.

Покой.

Я наконец почувствовал покой, здесь, в её объятиях.

Оралия ахнула, её ногти скребли по моим плечам, глаза расширились, и с её губ сорвался тихий стон.

— Тсс, — мягко сказал я, осыпая её щеки поцелуями, стараясь утихомирить ревущее пламя в своей груди. — Дыши для меня.

Звёзды, именно она смогла все… изменить.

Она снова тихо застонала, её тело сжалось вокруг меня, когда я проник чуть глубже. Её очередной резкий вдох заставил меня замереть, давая ей время привыкнуть. Моя рука скользнула к её бедру, мягко приподнимая его, чтобы ей было легче раскрыться для меня. Я сделал несколько неглубоких движений, стиснув зубы от восхитительного ощущения, а затем замер.

— Ты сможешь выдержать ещё немного? — хрипло спросил я.

Она моргнула, обдумывая, а затем слегка кивнула.

— Ты прекрасно справляешься, — сказал я с улыбкой. Несмотря на боль, её возбуждение усилилось, она стала еще более мокрой, и это облегчило скольжение моего члена внутри нее.

Я знал, что эта улыбка была не похожа ни на одну из тех, что она видела прежде. Мои щёки болели от неё, а в уголках глаз ощущался жар. Радость. Это была радость, заполняющая меня до краёв, и я едва сдерживался, чтобы не закричать от облегчения.

Подушечками своих пальцев она с благоговением коснулась моей щеки.

— Почти, eshara, — прошептал я, продвигаясь чуть глубже.

Я следил за её лицом, стараясь прочесть каждую эмоцию, пока медленно двигался. Её глаза сияли, слёзы цеплялись за ресницы, дыхание было тяжелым, а губы касались моих. Я почти полностью вошел в нее, оставалась всего пара сантиметров, и с каждым вдохом её грудь слегка касалась моей.

— Что это значит? — с трудом выдохнула она.

Я снова улыбнулся, тепло разлилось по моей груди и поднялось к горлу, когда она ответила мне той же улыбкой, и в ее глазах мелькнула заинтересованность. Когда я вошел в нее на всю длину, мой взгляд устремился на её грудь, наблюдая, как она быстро поднималась и опускалась.

— Моё сокровище, — прошептал я, целуя её лоб. — Мой пульс. — Поцеловал её щёку. — Моя жизненная сила. — Накрыл её рот своим, мягко покусывая нижнюю губу, наслаждаясь искрами удовольствия, бегущими по моей коже.

Она застонала, и я не был уверен то ли от моих слов, то ли от моих движений.

— Я начну двигаться, — предупредил я.

Оралия кивнула, её руки скользнули мне на спину, пальцы замерли на шрамах от крыльев.

Осторожно я наполовину вышел из нее, затем снова вошёл. Её глаза распахнулись, на лице промелькнула тень дискомфорта. Но она кивнула, подбадривая меня, и я повторил движение. Её тело было влажным, горячим и податливым, поэтому я продолжил двигаться неглубокими толчками, пока моя рука не нашла её клитор.

Её глаза, закрывшиеся в начале, дрогнули и распахнулись, когда я стал водить пальцами, надавливая на комок нервов. Она закусила губу, её бёдра неуверенно поднялись, чтобы встретиться с моими. С каждым моим движением по ее выражению лица было видно, что ей становится все комфортнее.

— Ещё? — спросил я.

Её лицо пылало, дыхание сбивалось.

— Это так приятно, Рен. Ещё.

Подняв её ногу выше, я двигался так, чтобы коснуться той точки внутри, которая приведёт её к краю, одновременно возвращая пальцы к её клитору. Наши стоны сплелись воедино, словно наша магия.

— Ты похожа на сон, которого я не заслуживаю, — выдохнул я, ощущая незнакомый до этого покой внутри. — Словно тьма сама выковала тебя только для меня.

Ещё один стон сорвался с ее губ, когда я снова вошел в нее до упора, стиснув зубы, чтобы продержаться еще немного и не кончить. Её грудь и лоб покрылись тонким слоем пота, и я наклонился, чтобы коснуться языком её соска, покусывая и посасывая нежный розовый бугорок.

— О, Звёзды, Рен, — выдохнула она.

Волна гордости, смешанная с собственничеством, прошла через меня, и я уделил внимание её второй груди. Пальцы Оралии крепче сжали мои волосы, удерживая меня рядом. Я обводил языком кожу вокруг соска, создавая узоры, совпадающие с движениями моих пальцев между её ног.

Я был близок, так близок, но я хотел… нет, мне было нужно, чтобы она кончила снова.

— Кончи для меня, eshara, — приказал я.

Надавив на клитор пальцами, я вошел в нее до упора. Её тело задрожало, мышцы сжались вокруг меня, а моё имя сорвалось с её губ, словно капли дождя. Тени, солнечный свет и сияние звёзд вспыхнули вокруг нас. Её стенки плотно сжались вокруг моего члена, пульсируя в оргазме, что увлекло меня за собой.

Я кончил с рыком, погружаясь до конца, извергаясь в нее до последней капли. Неглубокими движениями я продолжал двигаться в ней, пока её тело не задрожало вновь, даря ей ещё один, меньший оргазм. Я поцеловал её раз, два, три раза, поглаживая её щёку большим пальцем. Она улыбалась, её руки ласково касались моей щетины, перебирали мои волосы, заправляя их за ухо, скользили вниз по моему плечу.

Осторожно выйдя из неё, я прижался губами к морщинке между её бровями, а затем отклонился, наблюдая, как моё семя медленно вытекает из неё на простыни.

Моя.

Я осторожно притянул её в свои объятия, пока она не прижалась головой к моей груди, тихо вздохнув, как я надеялся, с удовлетворением. Мы лежали так долго. Мои пальцы скользили вверх и вниз по её спине, пока она рисовала узоры на моей коже. Разбитые части моей души продолжали кружиться внутри, находя новые места, где им теперь было место. Время от времени я целовал её волосы, вдыхая её запах.

— Это всегда так? — спросила Оралия, её голос был тихим, как наступающая ночь вокруг нас.

Я понял, о чём она. О том, как мы сошлись, словно катаклизм, как наша магия переплеталась. Я вспомнил своих прежних любовниц и то, как они относились ко мне с осторожностью, будто я хищник, который может ударить в любой момент.

Не могло быть никаких сравнений. Не с той лёгкостью, что установилась между нами, с тем искрящимся теплом, что согревало мою душу и говорило мне, что все правильно.

— Нет, не всегда, — ответил я, приподнимаясь и глядя на неё сверху вниз. — Я твой, если ты примешь меня, на столько, на сколько ты захочешь.

Её губы мягко приоткрылись, а тёмно-зелёные глаза забегали между моими.

— А если я буду хотеть тебя до скончания веков?

— Тогда этого все равно будет недостаточно.

Оралия приподнялась на локтях, чтобы коснуться моих губ своими, утягивая меня за собой, и мы снова слились в страстном поцелуе. Один вдох переходил в другой, пока её тело не обмякло в моих объятиях, а голова уютно устроилась под моим подбородком. Спустя некоторое время я потянул один из пледов у подножья кровати и аккуратно укрыл нас. Я почувствовал её улыбку на своей коже, и сердце снова сжалось от этой сладкой боли. Я подумал, что, возможно, мог бы остаться в таком состоянии навсегда — держа ее защищенную и счастливую в моих объятьях.

Но, хоть я и позволил себе помечтать о беззаботном совместном будущем, я прекрасно осознавал: солдаты Эферы прямо сейчас могли прокладывать себе путь сквозь туман. Я вспомнил, как Мекруцио рассказывал, что Тифон оценивает своё окружение, определяя, кто для него наиболее важен. Его золотой меч всё ещё висел над нашими головами. Я лишь надеялся, что, когда он обрушится, я смогу защитить её от удара. Эта мысль жгла горло, а вновь обретенные осколки моей души содрогнулись в предвкушении мести.

Даже сейчас Торн тренировал солдат, охраняющих Инфернис, усиливал нашу защиту и готовился к неизбежной схватке.

— Можно спросить тебя кое о чём? — прошептала она.

Я кивнул, убирая волосы с её лица, когда она повернулась, чтобы взглянуть на меня.

— Конечно, о чём угодно.

Она улыбнулась, оставляя короткий поцелуй на моей ладони.

— Как умерла твоя мать?

Моя рука замерла в её волосах.

«У тебя глаза матери», — сказала она тогда. Казалось, это было так давно, словно целую человеческую жизнь назад.

— Она не умерла, — ответил я медленно. — По крайней мере… не в том смысле, о котором ты думаешь.

Оралия кивнула, словно этот ответ её не удивил.

— Время создало не только смену сезонов, не только жизнь и смерть. Оно также породило в моём отце монстра… тирана. Его ожесточили войны с гигантами, а затем с людьми, что нашли путь через разлом. — Я вздохнул, приподнялся и провёл рукой по волосам. — С течением времени его страх рос, пока контроль не стал единственным, что было ему известно. Пока не убедил себя, что именно он должен править всеми остальными, словно он один был создателем.

Оралия нахмурилась и приподнялась, чтобы сесть рядом со мной плечом к плечу. Толстое синее одеяло сбилось вокруг наших талий.

— Мой отец был не единственным создателем этого мира, Оралия, — сказал я осторожно. — Его окружали Великие Матери и многие другие, кто создал траву, землю, ветер, небо. — Я сглотнул, чувствуя, как горло сжимает скорбь. — И звёзды.

— Твоя мать, — прошептала она, накрыв мою руку своей.

Этот маленький жест утешения чуть не сломил меня, но я глубоко вдохнул, стараясь справиться с эмоциями, которых не ощущал веками.

— Моя мать подвергала сомнению его действия и его право на власть. Она была не одна. Другие боги, вышедшие из земли, ветра и морей, тоже сомневались. — Я посмотрел на наши руки, перевернул её ладонь вверх и провёл пальцами по её шраму. — Отец видел в ней угрозу своему трону, угрозу миру, который он считал исключительно своим творением — хотя это было далеко от правды. — Я хмыкнул. — Даже время создал не он.

Она кивнула и поцеловала моё плечо.

— Что он с ней сделал?

Я откинул голову на спинку кровати, устремив взгляд в тёмные занавеси, такие же чёрные, как ночь за окном. Я не знал, как рассказать эту историю — как подобрать слова, чтобы описать всю чудовищность произошедшего.

— Утром я покажу тебе, — ответил я, обнимая её за плечи и увлекая нас обратно на матрас. — И тогда ты всё поймёшь.