Руины

ГЛАВА 38

Ренвик

Я долго не мог отвести от неё взгляд.

Но затем сделал медленный, глубокий вдох, позволяя её запаху окутать меня. Неужели прошло меньше часа с того момента, как я чувствовал её губы на своих, как мои руки касались её лица, ощущая лишь отголосок её скрытого желания? Казалось, словно целая человеческая жизнь пронеслась с того момента.

Сапфировая юбка разлилась вокруг неё тёмным сияющим озером. Грудь мерно вздымалась, но в её взгляде больше не было тревоги и сомнений, которые я видел сегодня утром. Ни следа страха, что заставил её бежать от меня неделю назад.

Я осторожно прикоснулся к её нижней губе, кончиками пальцев скользя по щеке. Её веки затрепетали и сомкнулись, она прильнула к моей руке, приоткрыв губы, подарив невесомый поцелуй.

— Почему ты убежала? — тихо спросил я, запуская руку в её волосы и большим пальцем поглаживая скулу. — В ту ночь, в библиотеке.

Оралия глубоко вдохнула, и на миг мне стало страшно, что она снова замкнется в себе. Но её глаза открылись, и она облизала пересохшие губы.

— Я… я никогда не говорила об этом вслух, с того самого дня, — прошептала она, погружаясь мысленно в далекие воспоминания.

Я кивнул, смягчая своё прикосновение, и бережно убрал прядь волос за её ухо, готовый ждать столько, сколько ей потребуется.

— Когда меня укусили, Тифон привёл лекарей со всех уголков королевства и даже из более далёких земель. Из северных равнин, где снег настолько глубок, что в нём можно утонуть. Но… ничего не помогло, и попытки изгнать проклятие из моих вен оставили на мне шрамы, — она прикоснулась двумя пальцами к своей груди.

— Почти столетие я никого не касалась. Я была осторожна, а указы Тифона сделали все остальное. Но со временем страх ослаб, воспоминания детства стали размытыми, а моя сила росла, пока я не приблизилась к прайму.

Я кивнул снова, понимая, хотя сам, как бессмертный бог, не мог в полной мере ощутить, что значит достигнуть прайма — момента, когда магия проявляется в полной мере, а тело обретает свою окончательную форму. Я видел такое множество раз за века, зная, что этот период был часто опасным для молодых богов, когда их безрассудство перевешивало логику, подталкивая их к испытаниям пределов своей силы.

— Я встретила человека, который работал на территории дворца, ухаживал за растениями и посевами, которые я вырастила, — её медно-рыжие брови нахмурились, а губы дрогнули. — Со временем нам стало комфортно вместе, наши короткие приветствия превратились в разговоры, которые стали совместными прогулками по садам. И моя одинокая жизнь вдруг… стала намного терпимее.

Я тихо хмыкнул, давая понять, что понимаю её. Для кого-то, обречённого на изоляцию, такое общение должно было стать настоящим даром. Я нежно погладил её лоб, пытаясь разгладить морщинки между её бровей. Когда она сглотнула, но не продолжила, я мягко коснулся её виска губами.

— Тебе не нужно продолжать, если ты не хочешь, — шепнул я.

— Я была безрассудной, — продолжила она. — Я не видела, чтобы моя сила в полной мере проявлялась в течение многих лет, за исключением тех редких мгновений, когда тени вырывались наружу, и Тифон использовал свой свет, чтобы сдерживать их. Со временем мои чувства к новому спутнику росли, как и его чувства ко мне. Хотя, я понимала умом, что мы никогда не сможем быть по-настоящему… — Она покачала головой, её плечи дрогнули в крошечном жесте смирения. — Не знаю, заботился ли он обо мне по-настоящему или же просто видел во мне богиню, которой он поклонялся с тем странным благоговением, что бывает у людей. Но однажды днём, когда мы сидели под одним из яблоневых деревьев, он наклонился, чтобы коснуться моих губ своими.

Я услышал, как она сглотнула.

«Ты не знаешь, что я сделала» — сказала она тогда.

Я положил ладонь ей на сердце, и её мягкая рука накрыла тыльную сторону моей, едва заметные шрамы на её коже поблескивали в голубом свете огня.

— Его грудь лишь слегка коснулась кончика моего пальца, но этого оказалось достаточно. Думаю, именно этот короткий контакт и стал его концом. Его глаза расширились, он издал стон боли, и через мгновение обратился в пепел у меня на руках. После этого мне дали перчатки, которые я больше никогда не снимала, — её глаза, до этого устремлённые куда-то в область моего горла, вернулись к моему лицу. — Вот почему я убежала. Я не могла вынести мысли, что ты пострадаешь так же…

— Я понимаю, — ответил я, когда её голос затих. Я чуть присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и обеими руками нежно обхватил её лицо. — И я не виню тебя.

И это была правда. Я действительно понимал. В своей бесконечной жизни я видел достаточно ужасов, чтобы понять, как один такой момент мог изменить её, заставить верить, что она — чудовище. Великие Матери, как же я её понимал.

Облегчение вспыхнуло на её лице, и мягкий вздох вырвался из её груди, когда она подалась к моим ладоням. Повернув голову, она коснулась губами моей руки.

— Я больше не убегу, — поклялась она. — Если… если это то, чего ты хочешь.

Мои губы едва коснулись её, когда она закрыла глаза, и тихий всхлип почти разрушил моё самообладание.

— Ты завладела мной, Оралия, — прошептал я в ответ, прижимаясь поцелуем к уголку её глаза, скользя губами по тонкой коже века, пока её ресницы не защекотали мои губы. Я нежно коснулся пространства меж её бровей. — Я не могу спать. — Я переместился к другому веку. — Не могу есть. — Скользнул вниз к её скуле. — Ты проникла под мою кожу. — Мои губы задержались у уголка её рта. — Ты пустила корни в самой моей душе.

Мои губы накрыли её, требуя, впустить меня. Она издала хриплый стон, вцепившись руками в мои предплечья, а губы приоткрылись для меня. Я скользнул рукой вверх по её талии, большим пальцем лаская нежную кожу под её грудью. Она вздрогнула и, словно потеряв контроль, прильнула к моему прикосновению с такой отчаянной жаждой, что мой голод лишь разгорелся сильнее. Окрылённый, я провёл ладонью выше, касаясь затвердевшего соска сквозь шёлковую ткань её платья.

— Пожалуйста, — простонала она, её глаза потемнели, а губы припухли.

— Скажи мне, чего ты хочешь и как далеко ты готова зайти, — прошептал я.

Я осыпал поцелуями её челюсть, затем опустился ниже, к месту под ухом, которое раньше заставляло её дрожать. Оралия сжала мою тунику так, что её ногти впились в моё плечо, а грудь высоко вздымалась на вдохе. Она ещё сильнее прижалась ко мне. В этот момент я перестал сдерживаться и впился зубами в нежную кожу её шеи. Её стон оказался громче всех, что я слышал раньше. Мой член болезненно пульсировал в ответ, и моя решимость начала трещать по швам.

Нет, я хотел, чтобы она это сказала. Она сама должна была понять, чего просит. После того, как всю жизнь ее лишали выбора, это решение принадлежало только ей. И после той ночи в библиотеке, когда она отдалилась от меня, мне также нужна была уверенность, что она действительно знает, чего хочет.

— Пожалуйста, Рен, — начала Оралия, тяжело сглотнув, когда я вновь коснулся её груди. — Я хочу, чтобы ты забрал эту боль внутри меня.

Я отстранился, чтобы взглянуть на неё, на щеки, вспыхнувшие в свете костра, на высоко вздымающуюся грудь. Медленно я подтолкнул ее назад, пока она не уперлась в стоящий рядом диван, и мягко направил её на него. Нависая над ней, я стиснул резные деревянные подлокотники, заключая её в клетку из своих рук.

— Как ты хочешь, чтобы я это сделал, eshara? — Древнее ласковое слово, предназначенное для кого-то особенного, которое я никогда не произносил ранее, слетело с моих губ прежде, чем я успел себя остановить.

Моя дорогая. Моя жизненная сила. Мой пульс.

Одна рука соскользнула с подлокотника на её шею, двинулась вниз, проведя по верхней линии её груди, пока не достигла ложбинки.

— Моей рукой? — прошептал я, наклоняясь, чтобы прижать поцелуй к её ключице. — Или моими губами?

Мои блуждающие пальцы ухватились за юбки, медленно поднимая их вверх, обнажая гладкие голени.

— Ч-чего ты хочешь? — прошептала она таким дрожащим голосом, что я почувствовал себя опустошенным.

Я захотел защитить её. Позаботиться о ней.

— Чего я хочу?

Она кивнула, её взгляд метался от моих губ к руке, что всё ещё сминала её юбки. Мой большой палец лёг на внутреннюю сторону её бедра, и я начал выводить небольшие успокаивающие круги.

— Это не желание, Оралия. Это — потребность, — прошептал я, медленно опускаясь на колени, словно был простым человеком перед алтарём. — Я нуждаюсь в тебе больше, чем в воздухе для моих лёгких, больше, чем в магии в моих венах. Нуждаюсь в твоём свете и в твоей тьме. Нуждаюсь в тебе.

Я прижался губами к её колену, но не поднял юбку выше. С каждым вдохом соблазнительная грудь, плотно обтянутая платьем, поднималась всё выше, доводя меня до безумия. Зрачки Оралии были так расширены, что зелень её глаз почти полностью скрылась, оставив лишь тёмное эхо силы, бурлящей под её кожей. Я застонал, когда она закусила свою нижнюю губу, едва заметно потянув её, и мой член откликнулся на этот жест болезненной пульсацией.

Её рот слегка приоткрылся, а в уголках губ проявилось беспокойство.

— Я никогда… я не… — начала она.

Я успокаивающе зашикал, обхватив ладонями её лицо. Боль пронзила мою грудь при виде неуверенности в её глазах, при виде стыда, окрашивающего её черты. То, что ее никогда не баловали вниманием, не обожествляли, и она стыдилась отсутствия такого опыта, заставляло меня подавлять яростный рык. А осознание того, что её, в принципе, редко касались с добротой, и любые нежные жесты были для неё в новинку, только усиливало это жгучее чувство.

— Я знаю, что для тебя это впервые, — мягко заверил я её. — Если тебе не понравится, мы остановимся.

Часть её тревоги растворилась, когда я прижался к верхней части её бедра долгим поцелуем. Огонь в моей груди сменился тёплым, удивительным ощущением, когда её рука нерешительно скользнула в мои волосы.

— Позволь мне поклоняться тебе.

Еще один хриплый стон сорвался с ее губ, когда она настойчивее потянула за мои пряди, заставив меня дрожать.

— Да.

Услышав не то разрешение, не то мольбу, я с облегчением взял ее за бедра и нежно потянул к самому краю дивана. Убедившись, что ей удобно, я начал поднимать ее юбки выше и выше, пока не достиг нижнего белья. Поддев пальцами соблазнительное кружево, я потянул его вниз, снял и спрятал в карман своих брюк. Мои ладони скользнули по ее коленям, которые были крепко сжаты вместе.

— Откройся для меня.

Всего секунду она колебалась, прежде чем расслабиться, позволив мне широко развести ее колени. Я еле сдержал стон. Ее манящие розовые складочки мерцали от влаги в свете огня, свидетельствуя о ее желании. Взглянув на ее покрасневшие щеки, я облизнул пересохшие от напряжения губы.

— Ты идеальна.

Достаточно медленно, чтобы не напугать ее, я наклонился вперед, прижимаясь поцелуем к внутренней стороне ее бедра. Ранее я лишь мельком смог ощутить ее вкус, когда целовал это самое место в тени замка. Сладкий и землистый, он сводил меня с ума. Я продолжил целовать нежную кожу, двигаясь выше и шире раздвигая ее ноги, чтобы занять удобную позицию. Я был настолько твердым, что не смог удержаться и погладил пульсирующий член через брюки, чтобы хоть немного облегчить боль.

Ее дрожащие руки настолько крепко сжимали юбки, что даже костяшки побелели. Прижав одну ладонь к ее сердцу, я медленно лизнул один раз вверх по ее центру.

Оралия в наслаждении выгнула спину, медленно сдвигаясь с края дивана, и мне пришлось удерживать ее на месте, держа одну руку на бедре. Я снова прильнул к ней, застонав от божественного вкуса на моем языке. Это было солнце, осень и космос, все слилось воедино. Это было начало и конец времен, величие звезд, создавших ночное небо. Стоны Оралии становились громче, когда ее пальцы впивались в ткань, а бедра выгибались, чтобы встретить каждое движение моего языка.

— Лежи спокойно, eshara. Мне нужно, чтобы ты не двигалась еще пару мгновений ради меня. — Затем я захватил ртом ее клитор, сильно посасывая. Она вскрикнула, ее руки взлетели к моим волосам, ногти впились в кожу моей головы. Ее тело задрожало, спина выгнулась, но бедра остались неподвижными, как я и просил. Рукой я медленно скользнул от бедра, по животу, до самой груди, одновременно кружа языком на ее клиторе.

— Рен, — простонала она, ее голос был таким тихим, что я едва узнал его.

Медленно я втиснул палец второй руки внутрь. Звезды, она была такой тугой. Моя рука стала влажной от ее желания, пока она сжимала мой палец внутри себя.

— Вот так, — выдохнул я, прижавшись к ее складочкам. — Кончи для меня. — Я согнул палец внутри нее, с силой ртом втянув клитор. Оргазм разрушительной силы настиг ее в этот момент. Мне казалось, что она взорвалась в наслаждении, тьма и солнечный свет танцевали в пространстве вокруг нас, когда она кончила. Ее тени переплелись с моими, и это чувство было более интимным, чем любой физический акт. Закатный свет разливался по комнате, ее голова была откинута назад, глаза зажмурены, прекрасные, опухшие от поцелуев, губы снова и снова произносили мое имя.

Рен. Рен. Рен.

Это было самое восхитительное, что я когда-либо видел.

Я еще раз нежно поцеловал ее клитор, мягко кружа пальцами по бедрам, пока ее тело не успокоилось. Медленно я убрал руку и облизал свои пальцы. Тихий стон наслаждения сорвался с моих губ от изысканного вкуса ее оргазма на моей коже.

Опустившись на колени, я наклонился вперед, прижавшись своим ртом к ее губам. Наши языки сплелись, и я проглотил ее стон, давая ей попробовать ее собственное удовольствие. Она снова требовательно скользнула пальцами мне в волосы, покусывая мою нижнюю губу. Я не мог устоять и втиснулся между ее бедер, вжимаясь своим ноющим, все еще покрытым тканью членом в ее влажный центр.

Наконец мы оторвались друг от друга. Я мягко обхватил ее подбородок и провел большим пальцем по нижней губе.

— Все в порядке? — спросил я, ища на ее лице хоть малейший признак сожаления.

Она кивнула, и улыбка расплылась по ее лицу, как рассвет по небу. Ее щеки вспыхнули, когда она подвинулась, прижимаясь ко мне.

— Еще, — потребовала Оралия.