Руины

ГЛАВА 35

Ренвик

Неделя.

Неделя, в течение которой я не мог ни спать, ни есть. Неделя, когда я стискивал зубы, вынуждая себя не останавливаться у её двери. Неделя невысказанных слов и воображаемых разговоров. Неделя жажды удовлетворения, когда сжимал член в руке, притворяясь, что вовсе не об Оралии думаю в этот момент. Неделя, как каждое утро я наблюдал за её тренировками с Мораной из своего укрытия в горах.

Я стоял на самых глубоких уровнях туннелей, теперь уже пустых. Души, мучившиеся здесь, были отправлены в своё следующее путешествие. Я решил, что больше ни одна капля крови не будет пролита на моих землях. Оралия заставила меня осознать порочность моего пути, даже в то время, как сама училась принимать свою тьму.

Эта мысль заставила меня остановиться. Представление о том, что она могла управлять тенями, что её глаза могли сиять мрачным светом… Таким контрастом с золотым сиянием, которое она источала, когда даровала жизнь Инфернису. Но дело было не только в этом, верно? Тихий голос в глубине моего сознания шептал, что, возможно, она учится обходиться без меня — что она вообще не хочет меня, а лишь думала, что хотела раньше.

Не раздумывая, я бросился в тени, устремляясь к выходу из туннеля. Моё сердце грохотало в ушах, незнакомо и громко.

И вот они, две девушки, стоят на большом травяном поле, ожившем благодаря Оралии. Густая высокая трава зеленела на большей части земли между лабиринтом, Пиралисом и Истилом, усеяна крошечными звёздными цветами, которые она называла асфоделями. Души, привыкшие наблюдать за нами, даже сейчас собрались у входа в Ратиру, чтобы увидеть ее силу.

Оралия стояла спиной ко мне, но я чувствовал тьму вокруг неё, почти видел, как она воплощается в те же тени, которые никогда меня не покидали. Её сапфирово-синее платье сводило с ума, облегая талию и опускаясь ниже, демонстрируя изящные линии спины. Её руки были широко раскинуты, плечи отведены назад, а голова запрокинута к небу. Тени, вырывающиеся из её груди, были темнее, чем прежде, более дикие, извивающиеся вокруг её тела, как змеи. В них была глубина, которую я не видел раньше, и меня поразило, как её мощь могла так возрасти за столь короткое время.

Морана что-то говорила ей вполголоса, слишком тихо, чтобы я услышал, но её древние глаза встретились с моими, когда я пробирался через траву. Когда я подошёл к ним, мои руки двигались сами собой, охватывая мягкую кожу плеч Оралии. Электричество пронзило мои ладони от этого прикосновения. Я развернул её и несколько секунд не мог отвести взгляд от чернильной тьмы в её глазах.

— Ваше Величество! — воскликнула Морана, с непривычным для нее проявлением эмоций.

— Оставь нас, — приказал я, не удостоив Богиню Ночи даже взглядом, пока она отступала к Истилу.

Чернота медленно втянулась обратно в зрачки Оралии, оставляя после себя глубокий зелёный цвет, который я жаждал увидеть. Однако прекрасные черты ее лица исказила злость, когда она вырвалась из моего захвата.

— Что ты делаешь? — резко спросил я, сжав кулаки.

— А на что это похоже? — огрызнулась она.

Её руки раскинулись, как будто она могла обнять всё поле, на котором мы стояли. Она сделала несколько шагов от меня, пока последние из её теней растворялись в тумане. Но я шагнул ближе, отказываясь дать ей пространство, которого она так явно хотела.

— Это похоже на то, будто ты потеряла контроль, — резко бросил я, хотя истинные слова так и остались невысказанными.

Это похоже на то, что ты — воплощение ночи, все звёзды на небе, сила в моих жилах. Ты всё ещё хочешь меня? Тоскуешь ли ты по мне так же, как я по тебе? Была ли эта неделя для тебя такой же пыткой, как для меня?

Её щёки вспыхнули, и я мог поклясться, что чувствую жар даже с того места, где стоял.

— Я полностью себя контролирую, — ответила она, но в её голосе звучала боль, рана, пульсирующая где-то глубоко в сердце.

Я покачал головой, и низкий, невеселый смех сорвался с моих губ. Каким-то образом я оказался к ней ближе, чем всего секунду назад, и мне нравилось, что она вынуждена была поднять подбородок, чтобы смотреть мне в лицо. Нравился огонь в её глазах, контрастирующий с холодом, обжигающим мои вены. Этот взгляд вселял надежду, что, возможно, не только я умирал всю последнюю неделю.

— Морана — не тот учитель, который тебе нужен.

Она резко выдохнула, хлопнув руками по подолу платья.

— Ты сам сказал, что хочешь, чтобы я научилась владеть своей силой.

Во мне вспыхнуло негодование от того, что она так удобно опустила самое главное.

— Я сказал, что сам хочу научить тебя этому.

— Зачем? — парировала она, покачав головой. — Какая разница, кто меня обучает? В итоге, ты всё равно получишь то, что хочешь!

Тихое рычание вырвалось из моей груди, и я прижал ладонь к сердцу, ощущая вибрацию, отдающуюся в пальцах.

— И что же, по-твоему, я хочу?

Она замерла на мгновение, её глаза жадно скользили по моему лицу, губы чуть приоткрылись, когда она хватала воздух. Грудь вздымалась, выбившиеся из ее пучка пряди волос кружились в тумане.

— Я не знаю! — ответила она раздраженно, вскинув руки в воздух. Её нижняя губа задрожала, взгляд метался повсюду, избегая меня. Её голос потерял прежний пыл. — Я не знаю, чего ты хочешь.

Я сделал шаг вперёд, преодолевая расстояние между нами, и обхватил её запястье.

— Я хочу, чтобы ты была сильной.

Удовлетворение заурчало во мне, когда она не отстранилась.

— Тогда какая разница, кто меня учит? Если ты хочешь, чтобы я научилась контролировать свою силу, ты уже получил то, чего хотел.

Звёзды, как же она заблуждалась. Разве она не догадывалась, чего я хочу? С того момента, как я понял, на что она способна, я больше всего хотел, чтобы она раскрыла весь свой потенциал. Да, это защитит её, да, это приведёт к гибели Тифона, но сейчас речь шла о чем-то большем. Гораздо большем.

— Дело не только в тренировках. И не только в твоей силе. Ты больше, чем твоя магия, — произнес я хриплым голосом.

Она уставилась на меня, её глаза были широко раскрыты — то ли от замешательства, то ли от шока.

— Нет, я не…

Я кивнул, делая ещё один шаг ближе.

— Это так, Оралия. Ты больше, чем богиня, способная даровать жизнь, больше, чем тьма, которая может её забрать. Разве ты не понимаешь? Как ты можешь не видеть этого?

Она замотала головой, зажмурившись, будто пыталась отгородиться от моего голоса.

— Я стал причиной твоей гибели, — выдавил я, горечь поднималась из глубины моей груди, сдавливая горло. Большим пальцем я провёл по линии её шрама. — А ты взяла эту гибель и превратила её в жизнь. Но теперь ты убегаешь от неё.

Это была неправда. Она не убегала от своей силы. Скорее, казалось, она стремилась к ней, тянулась обеими руками. Я глубоко вдохнул, стараясь подавить ледяной холод, грозивший снова охватить сердце, сопротивляясь её теплу.

— Ты убегаешь от меня.

Одна слеза скатилась по её щеке. Её вдох был резким, почти болезненным, но, когда она открыла глаза, в них читалась решимость не верить. В её взгляде была боль, которую я не мог понять, скрытая где-то под поверхностью её кожи.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, — снова сказала она, её голос сорвался на последних двух словах.

— Тогда спроси, Оралия, спроси меня, чего я хочу, — прошептал я и боль в сердце стала еще острее, пока я притягивал её ближе.

Меня сводило с ума, что она не видит, насколько она важна. Что она не понимает, как я мучился всю эту неделю, жаждая лишь поклоняться ей, показывая, как сильно я её хочу. Я снова подумал о том, как я жажду стереть Эферу с лица земли, уничтожить всех, кто когда-либо осмелился считать её меньше, чем самой яркой звездой на небосводе.

— Чего ты хочешь, Рен? — произнесла она хриплым голосом, и алый румянец залил ее скулы.

Я обхватил её лицо ладонями, мои пальцы мягко прижались к нежной коже шеи.

— Тебя.

Я отклонил её голову назад и накрыл эти манящие губы своими, поглощая её вздох, пока другая рука скользила к талии, притягивая хрупкое тело к себе. Это чувство… Звёзды, это было нечто большее, чем пробраться под кожу. Больше, чем занять место в моей груди. Она проникла в самую мою душу, заполнив все пространство, где прежде лежали осколки.