Руины

ГЛАВА 28

Ренвик

В утреннем свете, который струился по стенам замка, стояла тишина. Оралия изучала затейливые узоры, созданные из костей, украшающих боковую часть замка. На её губах застыл отблеск презрения, а в воздухе висели невысказанные вопросы.

— Они отдали их добровольно, — проговорил я, нарушая тишину.

Она вздрогнула и посмотрела то на замок, то на меня.

— Этот замок был построен в первые годы после сотворения времени, — продолжил я. — Когда земли населяли гиганты, когда не было ни Эферы, ни Инферниса. Люди встречались редко, приходя сюда случайно или по неосторожности.

Её брови поднялись, а затем сдвинулись вместе, образуя едва заметную морщинку.

— Тогда чьи это кости? — спросила она.

Я вздохнул, бросив последний взгляд на возвышающуюся стену, прежде чем мы подошли к её тёмной тени.

— Это кости первых богов. Тех, кто не выдержал создания времени, кто не смог смириться с миром, где умирают. Они попросили моего отца пожертвовать ими, чтобы противостоять тому, чего боялись больше всего. Из их костей был возведён этот замок, чтобы здесь правил король смерти.

— Это ужасно, — прошептала она.

Я остановился, мягко коснувшись её локтя. Щёки Оралии тут же окрасились румянцем, но она быстро отвела руку. За время, что мы провели вместе, я понял: хотя такие прикосновения были для неё непривычны, она не ненавидела их так, как я.

— Разве? В этом акте они преодолели свой самый большой страх. Их магия помогла создать эти земли, чтобы направлять души, которые здесь обитают.

Она задумалась, её взгляд устремился за мою спину — наверняка снова на кости, замурованные в стены. Я старался не замечать, как она кусает нижнюю губу, как мягко проводит по ней зубами, задумавшись.

Мне надо было сказать что-то еще, прежде чем я скажу лишнее.

— Это не ужас. Это смелость.

Она кивнула. Её губы перестали подрагивать, и уголки поднялись в слабой улыбке.

— Возможно, ты прав.

На мгновение в груди отозвалась странная пустота от её улыбки. Мои губы дрогнули, едва заметно, но я подавил это движение. Протянув руку, я добавил:

— Мы отправимся к подножию гор Тилиф. Пешком это займёт около трёх четвертей часа, или всего несколько секунд, если я проведу тебя через тени.

Она смотрела на мою руку с явным сомнением, поэтому я слегка пошевелил пальцами. Странно было дразнить её таким образом, словно я находил в себе что-то давно потерянное. Оралия сделала выбор, и, хотя я предполагал, что она согласится, её рука в моей всё равно застала меня врасплох. Едва заметный жар прокатился от её ладони вверх по моей руке, когда наши пальцы переплелись.

Мы замерли, моя голова наполнилась противоречивыми звуками — оглушительным шумом и звенящей тишиной одновременно. Её рука, прижатая к моей, казалась источником какой-то необъяснимой силы. Магия, живущая в её душе, звала меня. Нет, я хотел не просто слушать её зов, я хотел утонуть в ней, раствориться без остатка.

— Рен? — тихо позвала она.

В глубине души зазвучало едва сдерживаемое желание, когда мое имя сорвалось с ее губ. Это чувство было пьянящим, спустя столько лет. Звезды, моё имя, сорвавшееся с её губ, заставило лёд внутри моей души трескаться и ломаться.

Она прочистила горло, подняв брови.

Точно.

Я моргнул, протягивая тени и фокусируясь на ветвях тиса у подножия гор. Сделав шаг вперёд, я увлёк её за собой.

Как только тени отступили, я отпустил ее руку, разжимая пальцы от обжигающего жара ее кожи, и вышел из-под широких ветвей. Земля здесь была ровной, выложенной темными обсидиановыми камнями, гудевшими от той же силы, что и в наших венах. Это место идеально подходило для того, чтобы она столкнулась с тем, чего боялась, рядом с горами, где бесчисленные души делали то же самое и побеждали.

Я обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Туман, более густой здесь, чем во дворце, обволакивал ее шею и запястья, словно лаская. Она настороженно смотрела на меня, время от времени переводя взгляд на гигантские пики рядом с нами.

Горы были вытесаны из тех же камней под нашими ногами, с неровными краями и крутыми обрывами, широкие устья пещер усеивали горный склон на сотни футов выше. Несколько небольших отверстий появлялись у подножия, когда душа продвигалась вперед к своему восхождению. Гораций сообщил мне, что сегодня нет ни одной души, которой суждено это сделать, и нам не будут мешать.

— Чего ты боишься больше всего в своей магии? — спросил я, повысив голос, чтобы перекрыть ветер, свистящий между гор.

Её глаза расширились, а губа снова оказалась прикушена. Как я раньше не замечал этого?

— Потерять себя, — произнесла она осторожно. — Быть поглощённой ею.

Я кивнул, сцепив руки за спиной.

— Не стану лгать: это возможно. Чем больше бог сопротивляется своей силе, тем она становится опаснее.

Её лицо исказилось паникой. Я поспешил продолжить:

— Но, если мы будем осторожны, этого не произойдёт. Вторая твоя магия ведёт себя так же, хотя она приходит к тебе намного естественнее.

Её губы сжались.

— Не думаю.

— Не думаешь? Я почувствовал это в тот день, когда ты вырастила оливковое дерево, это искушение позволить магии увести тебя за собой. Стать ничем иным, кроме света, земли и жизни. Вот почему в такие моменты к тебе взывает твоя темная сила, почему твои ладони чешутся разрушить, то, что ты создаешь. Темная магия, которой ты боишься, пытается защитить тебя, как это было всегда.

Её рот приоткрылся от удивления, но вскоре сменился нахмуренным выражением.

— Нет, ты не прав.

Я шагнул ближе.

— Твой румянец говорит об обратном. Добра не существует, Оралия. Как и зла. Это просто магия.

ГЛАВА 29

Оралия

Я не хотела верить ему.

Горящие солнца, я не хотела верить, даже когда правда скользнула по коже и закрутилась вокруг сердца. Потому что, глубоко внутри, я знала: так и есть. Особенно по его глазам, ясным и полным сострадания, смотрящим на меня.

— Нет… — повторила я, желая бороться с этим, бороться с ним. — Эта сила внутри меня… она неправильная. Она не пытается меня защитить, она пытается уничтожить меня. И уничтожить всё вокруг.

— Твоя сила пытается уничтожить лишь то, что может навредить тебе, — Рен покачал головой и шагнул ближе, пока между нами не остались лишь тонкие нити тумана. — Закрой глаза.

Я уставилась на него, а он поднял чёрную бровь. Локоны его волос, выбившиеся из завязки на затылке, кружились в воздухе, временами цепляясь за длинные ресницы. Когда я не последовала его указанию, он поднял руку, и его пальцы мягко скользнули по моему лбу, заставляя веки сомкнуться. Желудок сжался от его прикосновения, и я подавила желание ухватиться за него. Его пальцы замерли, касаясь моих бровей, большой и безымянный пальцы лёгли на скулы. Мне показалось, или в этом жесте было что-то, похожее на ласку? Его голос зазвучал низко и тихо, словно шёпот у моего уха:

— Потянись к ней, — прошептал он. Мои плечи напряглись. — Я здесь, обещаю. Потянись к этой части себя, которая так долго была твоим врагом.

Я хотела доверять ему, хотела протянуть руку, но раздирающий страх сжимал горло. Я не могла позвать эту силу. Не могла приветствовать её внутри себя. Не тогда, когда она была источником стольких страданий. И всё же, несмотря на моё отрицание, магия услышала его слова, оживая в моих жилах, пробуждаясь в глубинах души.

Я стиснула веки, защищаясь от тьмы. Это была не просто смерть. Это было нечто большее — бездна забвения. Сила, которая управляла вселенной, создавала цикл жизни и разрушения, смену времён года, мир, каким мы его знали.

Тело дрожало, руки сжимались в кулаки, будто я могла сопротивляться этой силе, даже когда она гудела у меня в груди.

— Это страх, который ты чувствуешь. Он усиливается, разрастается, и ты подчинена именно ему, — прошептал Рен.

В ответ сила ослабла, отступила в тёмный уголок моего сознания, будто говоря своим тихим голосом: «На сегодня хватит».

Плечи обмякли, и я протяжно выдохнула сквозь зубы. Одна рука Рена лежала на моей шее, другая — на плече. Когда я открыла глаза, он был рядом, его тёмные глаза отражали желание, которое я, возможно, ощущала в себе.

Его дыхание коснулось моих щёк.

— Это уже начало.

Его большой палец мягко скользнул по моему горлу, и в глубине живота расцвело жгучее желание. Теперь я знала, что хочу этого бога, возможно, хочу уже давно. И хотя эта мысль пугала меня, я не отвела взгляда.

— Это пустяк, — выдавила я, закусив внутреннюю сторону щеки.

Уголок его губ едва заметно дёрнулся вверх, почти в улыбке. Я старалась не смотреть на нее, не проводить языком по своей нижней губе. Но взгляд Рена задержался на этом движении.

— Ты достигла большего контроля, чем когда-либо прежде, Оралия. Это уже начало.

Его внимание вновь переключилось на мои губы, а рука, лежащая на моем плече, медленно… очень медленно… опустилась вниз, чтобы обхватить мой локоть. Влечение усилилось, прокатившись по груди и опустившись между бедер. Стук сердца был барабаном для жажды, танцующей в моей сердцевине. То, что прикосновение может вызывать такие ощущения, такую реакцию… Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

— Ты сильнее, чем думаешь, — прошептал он, его голова чуть наклонилась набок.

Рык прорвал воздух, разорвав пространство между нами. Рен дёрнулся, его глаза широко распахнулись, прежде чем он резко оттолкнул меня за себя.

Что-то ползло, низко склонившись к земле, прячась в сгущающемся тумане. Едва видимые массивные лапы двигались осторожно, но размер головы был слишком большим, чтобы его не заметить. Слышался громкий принюхивающийся звук, как у зверя, выслеживающего добычу. Страх сковал мой живот, стирая тепло, которое было там лишь мгновение назад.

Это был демони. Я была в этом уверена, и моя сила зашипела в ответ.

Рен дважды клацнул языком, щёлкнул пальцами и низко свистнул. Существо замерло, но затем издало громкий, эхом разнесшийся лай и кинулось вперёд. Я закричала, когда три собачьи головы вырвались из тумана, их широкие пасти пенились, направляясь прямо к Рену.

Я знала этого демони. Видела его тысячи раз в своих кошмарах. Никогда не забуду серебряные узоры на его лбах, сверкающие на чёрной шерсти, и, конечно, ощущение его зубов, впивающихся в мою плоть, жгучую, как кислота, боль его яда.

Ужас разорвал меня изнутри. Демони приближался, но ужас сменился шоком, когда он остановился у ног Рена и перевернулся на спину. Три головы смотрели на него снизу вверх, их языки высовывались из пастей, а взгляды были исполнены преданности.

Плечи Рена напряглись. Я не знала, что было написано на моём лице, но это заставило его закрыться, в его взгляд снова вернулся холод.

— Он принадлежит тебе… — выдавила я, и мой голос затих на последнем слове.

Рен глубоко вдохнул, подняв руки в оборонительном жесте.

— Выслушай меня, Оралия, пожалуйста.

Я покачала головой, острый укол боли пронзил моё сердце.

— Ты причина, по которой я обладаю этой силой, — голос срывался, становился всё громче. — Причина, по которой я провела столько лет в одиночестве, как изгой в своём собственном доме, среди своего народа. Причина, по которой я лишила жизни так много людей. — Темнота завихрилась вокруг нас, тяжёлыми тенями. — И ты знал? Всё это время?

Его лицо омрачилось.

— Да, я знал… и наблюдал за Эферой всё это время.

Воспоминания всплыли в памяти, полные боли, страха и одиночества.

— Ворон… Ты — тот ворон.

Казалось, я могла заглянуть прямо в его израненную душу, когда он медленно кивнул.

— Да, это был я.

Горячие слёзы защипали глаза, и я подумала, не станут ли они чёрными от силы, вырывающейся из меня наружу. Ворон, который появился после… магическое существо, которое я так долго считала даром Великих Матерей, посланным, чтобы оберегать меня.

— Ты говоришь, что нет добра и зла, а сам… — Я махнула рукой, словно пытаясь охватить этим жестом всё его существо.

Он не ответил, и его безучастное, пустое лицо причиняло боль сильнее всего. Даже сильнее, чем осознание того, что именно он был причиной моего падения. Мне казалось, что я хотела этого бога…

— Почему? — выдохнула я, моля о хоть каком-то ответе.

Но он так и не заговорил, даже когда слёзы потекли по моим щекам. Лёд в выражении его лица ломал меня на части. А хуже всего было то, что я не удивилась, что он промолчал.

Одна из его больших рук обхватила мое запястье, и в одно мгновение нас поглотили тени. Его магия была так похожа на мою, что я невольно вздрогнула. Энергия обволокла моё лицо и руки, и тут в поле моего зрения выросла высокая стена из костей.

Рен резко отдёрнул руку, как будто моя кожа обожгла его. Последнее, что я услышала перед тем, как он снова исчез в тенях, оставив меня одну, были его тихие, холодные слова:

— Возможно, я действительно тот монстр, которым ты меня считаешь.