Триумф в школе Прескотт

21

Все изменилось после той ночи. Стало лучше. Почти блаженно. Каждый день, когда я просыпалась в окружении Хавок, каждый день, когда я посещала эту чопорную школу и спала в этой модной квартире, был благословением, которого я никогда не ожидала почувствовать.

Что-то изменилось между нами всеми — как вы могли бы подумать, учитывая оргию и пускание крови — но в самом лучшим из возможных смыслов. Мы были связаны, переплетены, неразлучны и извращены вместе. Так легче скоротать время, пока мы ждали окончания школы, года свадьбы, всех тех шагов, которые приблизят нас к наследству Виктора и всей той власти, которую вложат в наши руки деньги.

Пока что, это все, что у нас было. Планы Оскара в отношении Офелии и Максвела тоже не продвинулись далеко. Но время, мы точно могли бы скоротать здесь. Я была в предвкушении от этого. На какое-то время жизнь стала такой легкой, что я начала вспоминать какие-то свои старые хобби. Помимо поэзии я досматривала стоящие сериалы, читала романы в ванной и оттачивала навыки сплетничать и проводить социальную разведку, которыми в совершенстве владели все шлюхи Прескотт.

Подготовительная школа Оак-Вэлли была куда более извращенной, чем я ожидала. В каждом классе играли в игры со змеями, и колкости бросались друг другу с каждой милой улыбкой, выраженной в коридоре. Прямо сейчас, я наблюдала, как дочка нефтяного магната шептала на ухо девочке — наследнице отеля, если быть точнее — которую она лишь вчера саботировала, украв ее физкультурную форму. Девчонка-наследница отеля получила выговор, так как это уже случалось в пятый раз, что от чего она рисковала быть отчисленной.

Девчонка-Нефтяного-Магната была хитрой, но видела, как она взяла форму. Она засунула ее в мусорный бак рядом с общежитием для девочек. Были и другие случаи, похуже. Богатые люди — больные, гнусные ублюдки.

— Я ожидала, что это место будет сухое, как Сахара, — призналась я, сев за столик снаружи, за которым мы ели. Виктор курил, хоть он и получал почти ежедневный выговор за это. У нас были крепки связи в комиссии школы. Думаю, это довольно-таки громкие новости, когда вы можете обвинить кого-то в том, что он — педофил, еще и с неопровержимыми доказательствами. — Но этот влажный, сочный миазм предательства, воровства и траха. Эти ребята из Оак-Вэлли могли дать фору ребятам из Прескотта по части брехни и драмы.

— Нормальные дети ходят в школу Фуллер, — сказал Хаэль, рассеяно жуя свою еду.

Он опустил взгляд на свою тарелку, словно безумно скучал по еде своей мамы. Словно жрачка здесь хороша, но хороша в той степени, которую можно купить за деньги. И я имею ввиду в самой негативном ключе из возможных. В Прескотте деньги ничего не могли купить. Все дело было в навыках и смекалке людей.

Это еда была бездушной, как и модный кофе.

— Говорит тот, кто позволил Бриттани Берр войти в нашу жизнь, — бесстрастно сказал Оскар, и Хаэль вздохнул, опустил вилку на тарелку, а потом подняв свои медово-карие глаза.

— Бриттани — наивная идиотка, и избалованная, требовательная сука. Но она не Тринити Джейд. И она не Кали Роуз-Кеннеди. Вот, о чем я говорил, — Хаэль посмотрел в мою сторону, словно извиняясь за то, что защищал свою бывшую. — В конце концов, она получит по заслугам, не переживай. Как только ребенок появится на свет, она узнает, что он принадлежит Ричу Пратту.

— Это почти достаточное наказание, — пошутила я, пока Хаэль наблюдал за мной, а в итоге мы оба улыбнулись. — Обнаружить, что ты не отец. Лично я была бы опустошена.

— Воу, принцесса, — сказал Вик, несмотря на то что я стиснула зубы и прищурила глаза в его сторону. Он знал, что я — гребанная королева. Мы доказали друг другу это дерьмо тогда, в доме. Конечно, Вик не был бы Виком без всего этого поведения альфы время от времени. — У тебя есть пять возможных папочек, сидящих здесь. Сбавь такие разговоры.

— Ты — гребанныймудак, знаешь же? — спросила я его, пока она смотрел на меня сверху вниз со своего места за столом, его ноги лежали на скамейке рядом со мной.

Чертовски странно видеть всех пятерых парней Хавок, одетых в эту отвратительную униформу подготовительной школы. Вот только…они и близко не выглядели настолько отвратительно, как когда их обычно носили мальчики. Хорошо, признаю: они выглядели чертовски красивыми. На протяжении всего дня я замечал пялящихся девушек. И мальчиков. Мак иногда строил им глазки, когда мы проходили мимо него и Дэвида во дворе. Полагаю, Хавок были настолько чертовски хорошенькими.

— Что означает, что тебе не интересно целовать меня и заставлять Тринити Джейд ревновать? — пошутил Вик, когда Аарон драматично закатил глаза.

Краем глаза я видела наблюдающую за нами Тринити. Она часто так делала, пялилась вот так. Интересно, было ли это потому, что она грезила убить меня или грезила трахнуть Вика.

В любом случае…

Я передвинулась туда, где сидел Виктор, и залезла ему на колени, прямо посреди этого пропитанного весной дворика, со всеми этими высокомерными отпрысками Оак-Вэлли. Видите, с момента, как я поступила сюда, я умирала от желания надрать задницу Тринити, в стиле Прескотта. Только вот мне потребовалось несколько недель, чтобы это осознать: Тринити нужно получить по заднице другим способом (по крайней мере, сейчас). Физическое причинение ей вреда в картинной галерее и на ее вечеринке никак не сказались на ней, но, когда ее поймали с Джеймсом в комнате в домике? Она была подавлена.

Она жаждала одобрения других, имидж был всем.

Итак, раз вся школа теперь верила, что она была замужем за Виктора — мы заставили ее дедушку подыграть нам в нашей шараде под предлогом того, что Тринити пишет дипломную работу о социальном эксперименте — то именно так, я и заставлю ее истекать кровью.

Я терлась об Вика и вздрогнула, когда почувствовала, как его член поднимался и становился толще в его брюках. Целуя и посасывая его шею, я помечала его, обожая то, как остальные ученики резко обходили наш стол, прерывая поток движения, только чтобы не попасть в наше пространство.

Теперь это была наша территория. Наша. Мы пометили ее полностью и всецело. После того языческого магического ритуала, который мы провели в доме бабушки Вика несколько недель назад, я чувствовала себя совершенно неприкосновенной.

Через мгновение Тринити устремилась к нами, разъяренная, как…ну, как заносчивая избалованная школьница. Ее глаза пылали яростью, но вся остальная часть оставалась равнодушной, загнанная в грубый и уродливый мир белой, англо-саксонской протестантки. Из нее не просочилось ни единой эмоции, которая не проходила через этот общественный фильтр, как через сито.

— Ты делаешь из меня дуру, — огрызнулась она, и, Боже, это чертовски правда. Именно это я и делала. — Теперь мы должны быть женаты. Женаты. Ты должен вести себя как мой муж, когда мы на публике.

Я быстренько взглянула на Виктора, а потом разразилась смехом. Я была не единственной. Все мальчики смеялись. Потому что это такая классика и настолько чертовски забавно. Что я вам говорила? Этой сучке даже не нужно было получать по заднице моими кулаками. Так куда веселее.

— Ну, мы с ним на самом деле женаты, а ты лишь та, кто рассказала Офелии, что Виктор мог…как ты там говорила? О, точно: ты можешь тарахать свою маленькую шлюху. Знаешь, что? Эта шлюха — его жена, и мы будем продолжать делать то же самое, что и сейчас. Тусоваться. Целоваться. Улизнуть, чтобы потрахаться, — я отпустила Виктора и встала, повернувшись с язвительной гримасой к Тринити Джейд, надеясь, что на этот раз она действительно поймет, насколько я серьезна. — У тебя какие-то проблемы?

Я не сдвинулась с места, потянувшись назад, когда Виктор закурил и протянул мне сигарету. Просунув ее между губами, я наблюдала, как Тринити Джейд боролась с жизненными устоями и добивалась своего. Она настолько привыкла к этому, что ей сложно вспомнить, что здесь преимущество было не на ее стороне. Сделай это, подумала я про нее, бросая вызов, чтобы она ударила меня, только чтобы я могла надрать ей задницу в ответ. Хотела бы я посмотреть, как ты замахнешься на меня.

Вот только, она не стала. В итоге, она развернулась в своей забавной обуви Mary Jane и ушла прочь по каменистой дорожке к женскому общежитию.

— Чертова женщина, — пробормотала я, в животе защекотало от предвкушения того, что однажды мне удастся ее сломать. От того, что расскажу Самуэлю Джейду, что его жена ему изменяла, а его дочь на самом деле биологически не его дочь. Для любого это будет большим потрясением, но хороший человек просто примет то, что Тринити были его дочерью, несмотря на ДНК, и пойдет дальше. Но только не эти аристократы с голубой кровью. Как сказал Виктор своей матери: «Некоторые из них действительно относятся к своим детям, как к воспитанным золотистым ретриверам».

— Настоящая заноза в заднице, — согласился Вик, когда я развернулась и села за наш стол.

— Я тут думал про Максвелла и Офелию, — начал Оскар, его голос был отдаленным и задумчивым, каким он бывает, когда он на самом деле зарывается в свои мысли. Он даже оставил свой верный iPad открытым на столе, вызывая во мне лишь слабый намек ревности. Гребанныйчертов iPad. Если я когда-нибудь войду и поймаю его на том, что он связывает этот планшет…— Они почти все свое время проводят в доме Максвелла в Спрингфилде. Или же покидают территорию на частном вертолете. Чтобы нам атаковать кого-то из них, нужно ворваться в дом или найти способ следовать за ними по воздуху.

— Ни то, ни другое кажется мне невозможным, — вступил Виктор, забирая у меня сигарету обратно, когда я предложила ее.

Каллум продолжал перебирать свою еду, в то время как Хаэль постукивал телефоном по своим губам, а Аарон наблюдал за мной, словно за девой из сказки, которую он так отчаянно хотел спасти, как только понял, что она превратилась в рыцаря.

— Это невозможно, — сказал Оскар, край его губ приподнялся в легкой усмешке. — Я пытаюсь найти способ, чтобы безопасно добраться до каждого из них и чтобы нас при этом не убили. Даже при лучшем сценарии риски слишком велики.

— Что если мы примем одно из тех приглашений на роскошные ужины или вечеринки Офелии? — спросила я, размышляя вслух.

Виктор постоянно получал эти красивые кусочки бумаги, доставляемые курьером, с приглашением его домой каким-то богатым людям или в какой-то модный клуб, в какую-нибудь престижную арт-галерею или на престижную яхту.

Мы отклоняли каждый из них.

— Даже при наличии сделки с Тринити, — начал Виктор, качая головой и приставив два пальца к своему виску. — Это лишь смертельные ловушки, замаскированные под кружева, кожу и модные часы. Нет, мы не посетим ни одно из этих мероприятий.

— Где еще мы можем получить доступ к Офелии? — просила я, потому что по каким-то причинам она казалась более напористой из двух плохих боссов.

Это из-за Виктора. Насколько я знала, но я не произнесу этого вслух, не скажу своему мужу, что его абьюзер сейчас был моим самым ненавистным человеком в мире.

Наступила долгая пауза, когда зазвонил телефон, и Хаэль скорчил лицо, когда посмотрел на экран. Было очевидно без слов, что это была гребанная Бриттани Берр.

— Привет, — сказал он, ответив на втором звонке.

Мы все еще изо всех сил старались осчастливить Бриттани Берр, чтобы информация продолжала идти. Ее предсказанный рейд на «Банду грандиозных убийств» должен был вот-вот случиться, и нам нужно было знать, когда и где это случится. Если мы сможем получить эту информацию, тогда, может быть, мы сможем придумать план.

Никто из нас на самом деле не верил, что мы выживем, чтобы без проблем получить наследство Виктора. Тринити была чересчур дикой картой. Офелия была острожным монстром. И, чтобы не случилось, я все еще была той, кто пробил голову Джеймса Баррассо сувениром из Национального парка Йеллоустоун.

— О, черт, — выдохнул Хаэль, наклоняясь вперед, положив локти на свои колени. Он грыз ноготь на большом пальце, когда его внимание переместилось на Вика, и его глаза остановились на глазах его лидера. — Ах, — очередная пауза. — Блять, — он сел прямо, а затем драматично вздохнул, — Да, я сказал, что приеду на этих выходных. Я не могу посреди занятий уехать на очередной прием врача. Конечно, хорошо, как угодно.

Вот только, он определенно бы уехал, если бы это я носила ребенка. Эта мысль пришла мне в голову неожиданно, и я улыбнулась, пока Хаэль трепетал от раздражения.

Он повесил трубку и на мгновение стиснул зубы, а потом засунул телефон в карман.

— Ну? — спросил Виктор, бросив на него взгляд. — Выкладывай.

— Она такая сука, — пробормотал Хаэль, потерев лицо руками, а потом выдохнул. — Хорошо, итак, Бриттани сказала, что думает, что VGTF совершат рейд на школу.

Виктор замер, а потом посмотрел на Оскара. Он повернулся обратно к Хаэлю, наклоняясь вперед и поставив локти на колени.

— На эту школу? — спросил он, и Хаэль кратко кивнул.

— В день выпускного, — продолжил он, и я по мне пробежала дрожь.

Святое дерьмо. Как…подходит к случаю.

— Сюда, — повторил Виктор, на мгновение стиснув челюсть, когда Аарон поднялся со своего места, словно не мог больше совладать с радостью, а Каллум опустил свою вилку.

Раньше он не любил есть в школе Прескотт, чтобы все видели в нем монстра. Здесь, все и так его таким и видят, так что он позволил немного ослабнуть привычки пить пэпси и курить сигарету на обед.

— Если это произойдет здесь, значит Сара Янг, должно быть, собрала всю нужную ей информацию, чтобы разрушить круг педофилов, — предположил Аарон, и в глубине я знала, что он прав. Блять, невозможно, чтобы я вбросила эту информацию напряженному агенту VGTF, не ожидая результатов. — Половина здешних родителей каким-то образом в него вовлечены, так что это логично.

— Это также значит, что Максвелл Баррассо, скорее всего, будет в подготовительной школе Оак-Вэлли в день выпускного, — объяснил Оскар, постукивая длинными пальцами по столу.

Он обменялся еще одним взглядом с Виком, пока у меня от информации голова шла кругом.

— Офелия планирует прийти на мой выпускной, — продолжил Виктор, и я моргнула в удивлении, потому что этого я еще не слышала. — Так она сказала мне во время нашего последнего телефонного разговора.

— Это отлично, — сказала я, обращая на себя все их внимание. — Если они придут сюда на выпускной, значит тогда-то мы их и достанем. Мы разберемся с ними до церемонии выпускного. Я пока не знаю, как, но мы разберемся.

— Если рейд планируется на эту школу, — продолжил Оскар, средним пальцем поднимая наверх по носу свои очки. — Тогда нет ни одного чертового варианта, что мы сможем разобраться с Максвеллом и Офелией до того, как кто-то увидит нас. А цель в том, чтобы не угодить за решетку, а не наоборот.

Я проигнорировала его надменный тон. Это было хорошее замечанием, но я чувствовала, что это наш самый лучший шанс.

— План на случай чрезвычайных ситуаций, помнишь? Как тот, что мы использовали с Мейсоном? Если что-то пойдет не так, у нас будет VGTF в качестве нашей собственной, личной подстраховки, — я встала и начала ходить, голубые глаза Кэла наблюдали за мной. Всегда наблюдали. По мне пробежали мурашки.

— Если они окажутся в тюрьме, разве они не будут управлять из-за кулис? Это совсем нам не поможет, — Хаэль повторил то, о чем мы уже говорили, беспокойство и страх, которые беспокоили меня каждый день. — Нам все еще нужно будет быть осторожными, все еще придется беспокоиться.

И он прав.

Если «Банда грандиозных убийств» сохранит своего лидера — даже в тюрьме — они могут прийти за нами. За девочками. Твою мать.

— Блять, мы не можем вломиться в дом Максвелла, — Оскар провел пальцами по колену и постукивал ими по идеальной складке на костюме. — Мы не пойдем ни на одну из этих ужасных вечеринок. И мы определенно не совершим государственный переворот в день рейда. Придумай что-то еще, — огрызнулся он, но я знала, что это не было направлено прямо на меня.

Он просто зол, потому что Оскар Монток всегда мог придумать, как выбраться из передряги.

Просто…возможно, не в этот раз.

— Это хорошая новость, — медленно размышлял Вик, его голос короля был твердо при нем. Это голос, не терпящий возражений, который говорил, что разговор подходит к концу. Эмоции были на пике, и нам всем нужно было больше времени на раздумья. — Потому что это означает, что в любом случае, после выпускного VGTF начнет штурмовать ряды «Банды грандиозных убийств». Даже если Максвелла поймают, это посеет раздор. В любом случае, это хорошо для нас, почти что гарантия отсрочки.

Он встал из-за стола, но я видел, что его лицо было не радостным.

Потому что я, блять, точно знала, что всю ту злость, которую он носил в себе, скоро вырвется наружу. И на кого-то и этим кто-то должна быть гребанная Офелия Марс.

Просто так должно быть.

Виктор направился в квартиру вместе со своими верными лордами — и верной королевой — следующих позади него.

* * *

Мы с Верой зависали вместе в выходной, когда никто из нас не был занят. Мы начали с дома ее тети, сделали ногти и посплетничали про мальчиков. Хоть я и навсегда связана с пятью мальчиками через кровь, но у Веры было куда больше парней, чем у меня. Иногда одновременно, иногда нет. В зависимости.

— Последние два парня, с которыми я встречалась, были слишком властными, — рассказала она мне, пока я изучала свои красные ногти с нарисованными на них маленькими гробами. На обеих руках на каждом гробу спереди была крошечная, белая буква, которая составляла слово Хавок. То же самое серебряное кольцо было проколото через указательный палец на левой руке, но я решила, что лучше пускай он будет на правой. — Я правда не понимаю, как ты это выдерживаешь, — взгляд ее бледных глаз метнулся к окну, ее рыжие волосы заколоты в косую букву «А» внутри круга — символ анархии.

Девочки Стейси были абсолютно такими, диким разгулом женственности, насилия и веселья. Казалось, все еще были такими, когда входили в квартиру и выходили из нее, словно это их официальное место встречи. Полагаю, так и было.

— В любом случае, — продолжила Вера, ее взгляд все еще был прикован к окну.

Она не могла увидеть пятерых парней, ожидающих меня внизу, но она знала, что они там. Я не сказала ей, что сейчас наша одержимость достаточно сильна, чтобы погубить нас всех. Она лишь предполагала, что они следовали по причине более актуальной: над нами все еще нависала угроза «Банды грандиозных убийств». Всегда, везде. Меня это нервировало, заставляя чувствовать себя так, будто я участвовала в гонке до финишной черты.

Каким-то образом, я могла предположить, как это кончится, и мой живот сделал странное сальто, и внезапно накатила тошнота. Если бы я не сделала очередной тест на беременность и не увидела бы отрицательный результат, то подумала бы, что я беременна. Снова. Меня бросило в дрожь, когда я обдувала свои ногти, хоть они уже и высохли. Полагаю, сила привычки.

— В любом случае? — спросила я, сев прямо на вращающимся стуле и повернувшись лицом к Вере. На ней был мягкий, розовый свитер, обрезанный у пупка и украшенный лейблом Black Craft Cult. Очень мило, очень в стиле Прескотт. Скорее всего, она украла его. — Что?

— Я просто хотела сказать, что оплата работы на всех вас очень помогает девочкам, — Вера пожала плечами, словно это был пустяк, но нет.

Этого хотела бы Стейси, и это важно для меня.

— Вы, ребята, хорошо поработали, — признала я, а они на самом деле хорошо поработали.

С помощью их секс-работы и посредством лозы сплетен, доносящихся из Портленда, они все время точно говорили нам, где будет «Банда грандиозных убийств». У нас есть довольно четкое представление о том, где постоянно находилась основная часть «Банды грандиозных убийств», где находилась Офелия, где находится Максвелл. Если они останутся в штате Орегон, мы сможем следить за ними.

За его пределами, ну, это уже проблематично, не так ли?

— С тобой происходит что-то хорошее, — сказала Вера, снова обращая внимание на окно. — Ну, помимо того, что тебе приходиться иметь дело с этими огромными чудовищами, которые все время не слезают с твоей задницы.

Вот только, она не знала, что я любила мысль об этих огромных чудовищах на моей задницей, будто то буквально на ней или следующих за моей задницей. Если бы могли просто быть вместе, есть пиццу, или трахаться, или разговаривать все время, я была бы счастлива. Парни Хавок — это все, что мне нужно. Они, Хизер, Эшли и Кара. У нас не получалось проводить много времени с девочками, так как каждое наше взаимодействие влечет риск, но хотя бы я могла видеть их каждый день, даже из далека.

Я оставила тете Веры огромные чаевые, и мы спустились вниз, проходя мимо парней и выходя на улицу. Вера продолжала держать меня под локоть, пока мы шли, и повела меня в свое любимое место для ланча, в это чертовски страшную дыру в стене, которая подавала сэндвичи барбекю, завернутые в газету.

Заявляю, что это лучшее, что я ела за свою жизнь.

Я слизала немного соуса с кончика пальца, заметив, что мальчики смотрели на меня, словно они были на охоте. Проигнорировав их, я повернулась на своем сидении, пока полностью не повернулась лицом к Вере.

— Я остановилась у могилы Стейси, — обыденно сказала она, но было невозможно не заметить меланхолию в ее голосе. Мое сердце резко и жестоко сжалось, когда я подумала про последние моменты Стейси, как она перед смертью нахамила этому ублюдку из «Банды грандиозных убийств». Я подумала, что так бы она хотела уйти, если бы ей пришлось выбирать, как уйти в этот момент. — Она была покрыта цветами, тюбиками помады, обувью и платьями…, — Вера замолчала со вздохом, а затем рукой провела по своей сбритой голове.

Сбоку на ней все еще была выбрита большая буква «С» напротив символа анархии, и я не представляла, что она когда-нибудь в скором времени избавиться от нее. Или, возможно, никогда.

— Мне правда нужен момент, чтобы навестить могилу своей сестры, — сказала я, запустив пальцы в волосы. Никто не связывался со мной по поводу тела Памелы. Не знаю, важно это или нет. Даже если бы и связались, я бы сказала округу похоронить ее. Больше у нее не было надо мной никакой власти. Ни один человек, чье имя было в этом чертовом списке, больше не сможет контролировать меня, навредить или снова заставить почувствовать себя беспомощной.

Последнее, что мне было нужно, это чтобы «Банда грандиозных убийств» узнали, где Хизер, кто такая Хизер, и как много она для меня значила. Кара и Эшли тоже, конечно же. Это будет моим самым большим гребанным кошмаром.

Вера потянулась, сжала мою руку и похлопала по ней, ее рот был сжат в выражении лица «мне так жаль, подруга», которое у нее появляется, когда она узнает о трагедиях других людей. Каждый раз, когда мы тусовались, я видела, как другие девушки приходили к ней с той или иной проблемой, и она всегда одаривала их таким выражением лица, которое узнавало боль и подтверждало ее.

— Могилы для живых, а не для мертвых. Так что возьми столько времени, сколько тебе нужно, чтобы дойти до туда. Сомневаюсь, что твоя старшая сестра хотела бы, чтобы ты рисковала своей жизнью, чтобы навестить ее труп, — Вера пожала плечами, изложив свою мудрость самым бестактным образом. Я все равно улыбнулась и еще раз откусила от моего сэндвича. — Что касается твоей младшей сестры, поверь мне: лучше безопасность, чем сожаление, — эти ее серо-голубые глаза уставились на газировку, смотря как лопались пузырьки.

Через мгновение она потянулась и перемешала ее соломинкой. Готова поспорить, что она снова думала про Стейси, или про других девушек, которых они потеряли после ограбления, которое пошло не по плану. Я не позволяла себе думать про то, что могло случиться с этой девушкой…

— Итак, — я снова опустила свой сэндвич, осматривая дерьмовую дыру, где мы сидели с их переносным кондиционером, капающим на пол, и заброшенным буфетом в углу, заваленный неиспользуемыми стульями. Ах, Прескотт. Самое стильное место на земле. — Ты позвала меня сюда. О чем ты хотела поговорить? — я выжидающе посмотрела на Веру, и она уставилась в ответ, словно я была сумасшедшей.

— Ты только что предположила, что я позвала тебя, потому что у меня к тебе дело? — уточнила она, и мне потребовалось мгновение, чтобы это обдумать, но затем я пожала плечами.

— Да, то есть, полагаю, предположила, разве не так? — в животе затрепетало, и я поняла, что у меня возникла дружеская симпатия.

Возможно, впервые за многие годы я могла обзавестись плотническим другом. О, мальчики будут так ревновать… Я еще раз откусила от сэндвича, чтобы замаскировать свою полную неприспособленность к дружбе. Просто скажем, что прошло много времени. С девятого класса до начала выпускного года я, по сути, была одна. Не только это, меня еще активно призирали и ненавидели.

— Подруга, серьезно? — спросила Вера, а затем рассмеялась, откинувшись назад на своем стуле и одарив меня долгим вздохом, когда осмотрела меня. — Знаешь, ты нравилась Стейси.

Я лишь продолжала, есть свой сэндвич, потому что я не совсем знала, что на это ответить. Было так грустно в стольких смыслах думать, что Стейс чувствовала связь со мной так же, как я с ней.

— Спасибо, — это все, что я умудрилась выдать, но опять-таки, мы обе были сучками Прескотта, так что мы говорили на одном языке.

Вера могла прочитать все мириады вещей, которые я пыталась выразить одним словом. Спасибо, что рассказала. Она мне тоже нравилась. Еще я думаю, что мы могли бы стать хорошими друзьями.

— После этого, заходи к нам, — сказала она мне, слегка кивнув своим подбородком. — По туси с девчонками, выпей немного. Расслабься. У нас будет маленькая, обычная вечеринка в честь Дня рождения Тифф.

Ах, Тифф, та, что с косичками, которая меня ненавидела.

— Она меня презирает, — сказала я, и Вера снова пожала плечами, отпив своей газировки с резкой ухмылкой на густо накрашенных губах.

— Может немного, но она никогда не прогонит от двери девушку из Прескотта. Ну же, скажи да.

Минуту я обдумывала, а затем замерла, когда тяжелая рука Виктора легла мне на плечо, нежно сжав его. Когда я подняла на него взгляд, то поняла, что он подслушивал разговор.

— Иди, — сказал он, когда Вера издала фыркающий звук. Уверена, она думала, что это нелепо, что мне нужно разрешение от моего гарема мужчин, чтобы посетить вечеринку в Прескотте. Но дело было совсем не в этом. Виктор не приказал мне и не расплескивал тестостерон альфы представлении доминирования, как он иногда делал. Вместо этого, он пытался поддержать. Он хотел, чтобы я пошла, чтобы завела друзей. Я поняла все это по одному слову, как Вера поняла мое. — Мы все убедимся, что ты в безопасности.

Виктор отпустил меня и направился к столику с мальчиками, когда я посмотрела обратно на Веру, чтобы обнаружить, что она смотрела на меня долгим, изучающим взглядом.

— Ты под каблуком членов, — сказала она, и я фыркнула.

— Блять, нет, — огрызнулась я в ответ, потому что я определенно надирала сучке задницу и за меньшее. Но затем Вера рассмеялась, и я покачала головой. — Я не под каблуком членов. Если что, это они под каблуком киски.

— Ах, точно, — сказала она, вставая со своего стула, пока я вытирала пальцы салфеткой, а затем взяла свой мусор, чтобы выбросить его в мусорку по пути. — Виктор-мать его-Ченнинг под каблуком киски, когда он приказывает постоянно твоей заднице.

— Он активно побуждает меня трахать остальных парней, — напомнила я ей, когда мы вышли в теплый, солнечный день.

Вера минуту обдумывала это, а затем вздохнула.

— Ладно, ладно, твоя взяла. А теперь, ты, избалованная шлюха подготовительной школы Оак-Вэлли, идем со мной и ради всего святого надень что-то южное. Так много времени провела в этом месте и уже позабыла свои корни.

Я позволила Вере провести меня по тротуару, пока мальчики шли следом. Что я не рассказала ей, так это, что я никогда бы не забыла свои корни. Истоки моей истории обвивались вокруг моего сердца шипами, которые заставляли меня истекать кровью, даже когда я создавала новые воспоминания и расцветала розами. Нет, забыть никогда не было вариантом.

У некоторых людей были материальные вещи, чтобы заполнить бесконечную пустоту в их сердцах. В Прескотте мы строили связи. Вот, как мы заполняли эту темную пустоту, пока она не будет переполнена.

Когда мы дошли до дома Тифф и оглянулись назад, я увидел, что все пятеро парней надели маски скелетов, и мой рот изогнулся в улыбке. Как он делали подобное дерьмо, скоординировано, словно группа танцоров, я никогда не смогу понять.

Вера взяла меня за руку и потащила в крошечный обветшалый домик с дробовиком на краю железнодорожных путей.

В этот вечер я посетила самую нормальную подростковую вечеринку Прескотта, на которой когда либо была. Никаких членов «Банды грандиозных убийств», никакой стрельбы, никаких мертвых подростков, никакого удушения, никаких похороненных заживо тел. Только…алкоголь, травка, громкая музыка из металлических колонок и танцы с взаимозаменяемыми парнями в масках скелетов.

В конце вечера один из них надел маску на мое лицо, потащив мою уставшую задницу в машину, и отвез меня домой. Я проснулась лишь раз, когда меня осторожно укладывали в кровать и когда я была окружена пятью теплыми, твердыми телами.

Именно тогда я наконец ухватилась за то, о чем всегда мечтала: нормальность.

И мы были близко. Так чертовски близко, я могла ощутить вкус этого.

Дело в том, что кто-то — вообще-то Аарон — однажды сказал мне: ты решила зарыться поглубже, просто чтобы почувствовать вкус мести. Это будет не так сладко, как ты думаешь, не будет на вкус, как кекс. На самом деле... у тебя во рту останется привкус пепла, почти непристойный.

Пепел…Это не то, что я на самом деле чувствовала, не так ли?