Триумф в школе Прескотт

23

Во второй половине мая Бриттани Берр родила красивого мальчика, 3 килограмма и 170 грамм. Я решила навестить ее через несколько дней, когда она отдыхала дома, а ее отец — всем знаменитый Форрест Берр — был не дома.

Хаэль постучал в дверь, чтобы она открыла ее, но в итоге это я была той, кто вошла внутрь.

— Что…, — начала Бриттани, посмотрев на Хаэля Харбина, когда он помахал ей и натянуто улыбнулся, а потом закрыл дверь, даже не удосужившись войти. Я прошла по коридору, пока Бриттани плелась за мной, с каждой секундой становясь все свирепее. — Какого хрена ты тут делаешь? — потребовала она, когда я нашла кухню и начала рыться в поисках вазы, чтобы я могла поставить цветы, которые принесла ей.

Очень кстати я нашла красивую, кристальную вазу в шкафчике рядом с раковиной.

— Я пришла поздравить тебя с прибавлением, — сказала я, заметив экран для ребенка на столешнице. Судя по изображению на экране и почти идеальную тишину в доме, я поняла, что ребенок спал. — И принести эти цветы.

Бриттани посмотрела на меня темно-карими глазами с фиолетовыми кругами под ними. Ее лицо осунулось и устало, а ее надутые губы опущены в злобной гримасе. Хаэль никогда не навещал ее в больнице, что она знала. И, может, к этому моменту она уже поняла, что ребенок не его? Я не была в этом уверена, так как большинство детей рождаются одинаковыми.

— Почему ты находишься внутри моего чертового дома, а Хаэль нет? — Бриттани еще раз попыталась заставить меня ответить на ее вопросы, но я была слишком занята тем, что распушивала цветы в вазе и отошла назад, чтобы полюбоваться своей работой. Я бросила на нее знающий взгляд, и ее лицо вспыхнуло забавным фиолетово-красным цветом.

— Подруга, ты знаешь, почему я здесь, — сказала я, но Бриттани все еще покачивала головой в мою сторону, словно не хотела в это верить. Но она знала. Она, блять, знала еще до того, как я скажу хоть одно чертово слово.

— Я хочу увидеть Хаэля, — потребовала она, поворачиваясь на пятках и снова направляясь к двери.

Я отрезала ей путь, и она не успела, вытянув руку, чтобы опереться на стену, ее белая ночнушка развевалась вокруг ее бедер. Я подняла бровь.

— Это слишком плохо, не так ли? — спросила я, и лицо Бриттани исказилось, словно она могла заплакать, прямо здесь, передо мной, что, она и вправду, скорее всего, будет одним из тех моментов, которые будут преследовать до конца дней. — Потому что сегодня ты не увидишь Хаэля. Вообще-то ты, может, вообще никогда больше не увидишь Хаэля Харбина.

— Он…отец моего ребенка, — прошипела Бриттани, откидывая с лица светлые волосы.

Мне почти было жалко ее, если бы она не изменила Хаэлю и не нарушила свою сделку с Хавок. Проблема в том, что это единственная банда в школе Прескотт, с который не стоит связываться. А это девушка? Она нас обманула. По крупному.

— Нет, Бриттани, — начала я, позволяя своему голосу спуститься до умиротворяющего воркования. — Он не отец. Послушай, я не видела ребенка, но Рич Пратт и Хаэль Харбин…ну, совсем не похожи. А у твоего ребенка ДНК Рича Пратта.

— Ты — лгунья. Вы подделали результаты ДНК-теста, — сболтнула она, что было самой большой ложью, которую мы ей говорили, чтобы сначала получить ее помощь.

Но сейчас это не имело значения. Потому что, по крайней мере, у нас был запасной план для Максвела, и у нас был запасной план для Офелии, а VGTF наносил сокрушительный удар по педофилам в городе. В условиях, когда «Банда грандиозных убийств» разрывалось на части благодаря Саре Янг, нам не нужна была помощь этой девушки. Как минимум, нам не нужно было, чтоб она думала, что Хаэль на ее стороне.

— Мм, — сказала я, прислоняясь плечом к стене и лениво пожав другим плечом. — На самом деле нет. То есть, мы наврали тебе, чтобы ты продолжала скармливать нас информацией, но вот и все.

Лицо Бриттани было таким напряженным, такое ощущение будто ее кожа могла дать трещину, и монстр мог выскочить наружу. В то же время она была похожа на маленькую девочку, которой только что сказали, что Санта-Клауса не существует, Бог не настоящий, а зубная фея — просто демон со слишком острыми зубами.

— Готова поспорить, что ты знала, да? — начала, даже не утруждаясь выдавить сочувствие. Бриттани Берр сегодня была счастливой женщиной, и я решила, что лучше всего было напомнить ей об этом. — Про ребенка, я имею в виду. Ты видела его лицо и, скорее всего, поняла это, потому что он совсем был не похож на Хаэля.

— Малыши не похожи ни на кого и ни на что, — огрызнулась Бриттани в ответ, ее зубы скрежетали от злости.

Она выглядела такой молодой, уставшей и изможденной, что я решила, что этого наказания для нее достаточно. Быть молодой матерью-одиночкой будет очень сложно, особенно с ее крайне осуждающей семьей и друзьями. Мы игрались с идеей вывезти Рича Пратта из города или пригрозить ему сохранять дистанцию от Бриттани и малыша, но я решила, что это будет куда больше наказанием для ребенка, нежели для кого-то еще.

Я хоть и монстр, но не собираюсь вести себя так.

— В любом случае, — продолжила я, оттолкнувшись от стены и идя обратно в сторону кухни. Бриттани сначала попыталась удержать меня, вытянув руку и положив ладонь на стену, но я просто схватила ее запястье и убрала ее. Она знала, что не могла побороть меня, и, к счастью для нее, она даже не пыталась. — Я клоню к тому, что тебе очень повезло, Бриттани.

— Я позвоню своему отцу и расскажу ему, что ты здесь досаждаешь мне. А затем расскажу ему все, что когда-либо слышала про Хавок…

Я перебила ее, подняв палец. Другой рукой я открыла холодильник и рыскала внутри, пока не нашла бутылку айс-ти со вкусом персиков. В основном эти чаи на вкус были, как слишком сладкий сок. В этом был только намек на персик и капелька меда, и я решила, что даже если мне придется ехать в этот шикарный супермаркет в центре Фуллера, где полно самых белых из белых людей, которых вы когда-либо видели, я поеду туда только для того, чтобы купить это.

— Помнишь свой визит в хижину? — спросила я, снова посмотрев на нее. Бриттани потребовалось тридцать секунд, чтобы понять, или, возможно, это я продолжала подсказывать. — Ты знаешь, — я лениво указала на свою руку, а затем указала через плечо, напоминая ей о порезах, синяках, ожогах и всех новых шрамах, которые, скорее всего, у него были.

Ее лицо побледнело, словно она уже знала, что я пыталась сказать.

— Этой прекрасной поездкой ты обязана Хавок.

Очередная пауза. Бриттани попятилась вперед и едва ли удержала себя о приподнятую часть стойки, где стоял ряд табуретов с высокими спинками. Она потянулась ко мне, прижимая экран с ребенком к своей груди, пока смотрела на меня, словно на дьявола, которым, я знала, я была.

— Ты не предполагала, почему была причина, по которой Хавок принимали любой запрос, вне зависимости от содержания? Что наша цена ничего не значила, что наши правила ничего не значили. Бриттани, единственная валюта, которую ты можешь предоставить, это правда, а ты истратила ее всю. Ты должна нам кровью.

— Ты это сделала, — прошептала она, начав дрожать. Ее руки тряслись, пока ее побелевшие костяшки хватались за экран, прижимая его еще ближе к своей груди. — Ты и Хаэль. Хаэль…, — она замолчала, и в конце из нее вышел легкий всхлип. — Из всех…о, мой бог. О Боже. О, блять, мой Бог.

— Ты предала нас, Бриттани. Ты отправила папочку Форреста в школу, чтобы моих мальчиков вывели в наручниках, несмотря на то, что мы выполнили свою часть сделки. Ты была той, которая не смогла отплатить, и нам причитался фунт плоти, — я достала второй айс-ти из холодильника, а потом встала перед ней. Крышка издала нежный хлопок, когда я открутила ее, и Бриттани подпрыгнула, как испуганный олень. — Так что вот они мы, собираем наши долги. Ты не увидишь Хаэля и не заговоришь с Хаэлем. Если ты пройдешь мимо него, то продолжишь идти и будешь думать о том, как измена ему по-королевски извратило твою жизнь в стольких смыслах.

Я сделала глоток своего напитка, как Бриттани зажмурила глаза, соленые слезы потекли по ее щекам.

— Причина, по который ты счастливица, заключается в следующем: Хаэль искренне хороший и удивительный человек. Хоть ты и заслуживала, чтобы мы использовали болторезы на твоем хорошеньком личике…, — Бриттани издала задыхающийся звук, и я подумала, не сложила ли она инцидент с Ванном со словами, что я только что произнесла. — Хаэлю не нравится, когда женщина страдает. Вообще-то, он этого не переносит. Так что вместо физической боли я оставлю тебе эмоциональный шрам от осознания, что он был твоим на короткое время и ты облажалась.

Конечно, зная Хаэля так, как я знала его сейчас, и зная, что мы оба неразрывно связанны, что мы оба прежде всего принадлежим Хавок, я осознавала, что, вообще-то, Хаэль никогда не мог принадлежать Бриттани. Если бы она не изменила ему, тогда бы он порвал с ней, когда я позвала Хавок и по-настоящему стала девушкой Хавок.

И все же, Бриттани нарушила свою сделку с нами, так что это то, что она заслужила — потерять прекрасную и трогательную возможность, которая могла бы изменить ее жизнь к лучшему. Несмотря на все, я честно верила, что она любила Хаэля Харбина.

— Ты потеряла Хаэля из-за своих мерзких поступков, и вот она ты, покрытая свежими шрамами и с нелегкой задачей — начать все заново с новым папой малыша, — уголок моего рта поднялся в полуулыбке. Дьявольская улыбка. Улыбка трикстеров и разрушителей и тех, кто сеет хаос в лице Хавок. — Еще ты не полностью освободились от ответственности.

Бриттани издала очередной икающий всхлип, веки по-прежнему крепко сжаты, руки все еще прижимали монитор к груди.

Я взяла открытку из букета, на которой мягкими, женскими буквами было написано «Будем на связи», буквами, которые я писала, думая о Пенелопе и пытаясь воссоздать ее неповторимый почерк. Открытку я положила на столешницу перед Бриттани.

Медленно и нервно она открыла свои веки, вздрогнув, когда я завела руку назад, как если бы на самом деле ударила бы ее в этом доме или сказала бы что-то, что когда-либо могло быть использовано против меня в суде. Не то, чтобы это прям имело значение, потому что Оскар взломал систему безопасности Берра и временно приостановил запись.

Все же, чрезмерная осторожность не повредит.

— Если мы позвоним и зададим тебе вопросы, ты ответишь на них, — я опустила свои глаза на один уровень с Бриттани, и угроза была ясной: теперь ты принадлежишь нам. Прямо как Ванн. Прямо как Вера. Еще один человек во вращении планет и звезд в городе Спрингфилд. В конце концов, каждая часть этой солнечной системы будет принадлежать нам. — Не повторяй снова эту ошибку, разочаровывая нас. Если что-то изменится в плане по выпускному, мы ожидаем сначала услышать от тебя.

Я оставила открытку на месте и пошла в сторону двери, прямо когда малыш начал плакать, его сильный голос трещал из экрана, пока Бриттани спотыкалась, чтобы догнать меня. Она последовала за мной вплоть до входной двери и на улицу, посмотрев мимо меня на лужайку, где Хаэль ждал в Камаро.

Когда я обернулась и увидела, как ее лицо треснуло и разбилось на миллионы осколков, я знала, что мы поступили правильно. Ну, это определенно было неправильно, но верно для нас.

— Хаэль, — сказала Бриттани, но ее голос был настолько мягким, что звук едва доносился до меня, не говоря уже о моем любовнике, сидящем в Камаро и постукивающем ладонями по рулю в такт какому-то классическому року, который я едва слышала.

Я на мгновение остановилась, наблюдая, как слезы текли по лицу Бриттани, а потом она захлопнула дверь, и я осталась стоять одна на солнечной лужайке перед домом Берр.

— Хорошее удаление, — сказала я, салютуя дому двумя пальцами, а потом повернулась к Камаро, открыла дверь и залезла внутрь.

— Все кончено? — спросил Хаэль, сохраняя взгляд на лобовом стекле.

Я кивнула, наклоняясь, чтобы прижаться губами с фиолетовой помадой к его щеке. Сегодняшний цвет называется «Огромная, жирная ошибка». Прости, Бритт, но ты облажалась.

— Конечно, — сказала я, испытывая это странное чувство, что мы прошли полный круг с того дня, когда мы с Хаэлем сидели возле кафе и вместе переживали за результаты ДНК.

Он резко выдохнул, а затем потянулся и сплел свои пальцы с моими. Мы обменялись взглядами, и его лицо смягчилось до чего-то между стыдом и любовью.

— Мне жаль, что я такой неудачник, — сказал он, глядя на меня, словно не заслуживал. Но он заслуживал. Они все заслуживали, все эти ужасные парни Хавок. Мы просто созданы друг для друга в смысле, который невозможно объяснить, жаждой, которая причиняла боль, даже если она питала, заставляла меня истекать кровью, даже если я мурлыкала от удовольствия. Ничто стоящее не дается легко или без боли, это я знала наверняка. — Кажется, я всегда тот, кто привносит драму.

— Бриттани очень пригодилась, — честно сказала я.

Без нее мы бы не узнали про рейд в день выпускного. Только это стоило проблем, хотя, если бы я могла вернуться во времени и держать эту суку подальше от моего любовника, я бы так и сделала.

— Полагаю, да, — признал Хаэль, но он все еще выглядел обеспокоенным, словно не думал, что стоил всего этого дерьма. Он стоил. Но единственное, как я могла убедить его в этом, были мои действия. Наклонившись, я щелкнула языком по уголку его рта, и он задрожал. — Блять, Блэкберд. Этот твой ротик…имеет исключительную способность убеждать.

Я ухмыльнулась ему и прижалась в еще одном поцелуе к его губам, прежде чем опуститься обратно на свое сидение.

Однажды я прочитала цитату от Скарлетт Форс в одной из ее известных статей Эммы Джин, она застряла у меня на долго. «Любить одного человек отстой. Словно, это пиздец, как трудно. Вы всегда стараетесь балансировать людей в своей жизни и думаете, а достаточно ли вы хороши. Как вся эта любовь может быть направлена на меня? Иногда это кажется сюрреалистичным, но когда бы это не случилось, я закрываю глаза и считаю свои гребанное благословения. Никогда не смотрите дареному коню в зубы».

— Что дальше на повестке? — спросила я, когда Хаэль аккуратно выехал из шикарного района Бриттани, коротко помахав Форресту Берру, когда он проезжал мимо нас на своем Хаммере.

Интересно, что, в это случае, расскажет ему Бриттани? Не важно. У нее нет ничего, что можно использовать против нас, кроме слухов. Интересно, как это будет воспринято в том же разговоре, в котором Бриттани признается, что у нее есть еще один возможный отец ребенка? До сих пор ее отец не слышал ничего иного, кроме того, что Хаэль — отец.

Это будет весело.

— Остановимся у Ванна, — напомнил Хаэль, и я застонала.

Сразу после стрельбы мы вызвали нашу команду, чтобы допросить его о том, как Стейси получила направление. Я предположила, что ему звонил кто-то, представившийся отцом Стейси, и просил вызвать ее в кабинет.

Ванн был той еще киской — простите, слабым мешком яиц — чтобы кому-то быть полезным. Этот извращенец без пальцев был так же кастрирован, как и Дональд Ашер. Тем не менее, мы остановились у него на нашем обратном пути в Оак-Вэлли, просто чтобы посмотреть, были ли у него для нас что-то интересное. Если Сара Янг начнет думать, почему мы остановились у него, э, уверена, что мы сможем найти легкий способ это объяснить.

Директор школы Прескотт — да, все еще директор даже в период дистанционного обучения — уставился на нас шестерых в своей гостиной, словно мы только что зашли, зараженные чумой. Его глаза метались от Аарона, к Виктору, ко мне, а затем опустились в пол, где оставались большую часть нашей беседы.

— Есть еще что-то интересное? — вежливо спросил Вик, расслабившись на диване Ванна и изучая его таким образом, словно напоминая ему, кому он принадлежал.

Он уже рассказал нам все про сломанную онлайн-систему, которую они используют для студентов Прескотта, какой несовершенной она была, как сильно ее презирала мисс Китинг.

Эта информация в край меня разозлила. Насколько справедливо, что стрельба в школе лишает этих детей даже мизерного шанса на образование? Это чертовски несправедливо и, как только Вик получит свои деньги, мы с этим разберемся.

Ванн заныл, его раненная рука была крепко прижата к его груди. Там, где раньше были его пальцы, были чистые выступы. Ни за что на свете этот человек не причастен к подставе Стейси — у него еще меньше хладнокровия, чем пальцев.

— Мисс Китинг продолжает спрашивать о тебе, — заговорил Ванн, глядя именно на меня. Он протянул мне визитку с личным номером, написанным ручкой сзади. — Ты так закрыта в этой школе, она не могла связаться с тобой. Она попросила, если я увижу тебя или если смогу передать тебе это.

— Хороший мальчик, — похвалил Вик, словно он награждал бездомную собаку объедками. — Ты хорошо себя вел, Ванн. Я впечатлен.

Скотт Ванн, мужчина, который пытался убедить меня быть для него вебкамщицей, просто съежился, напоминая Дональда. Еще один монстр, превратившийся в руины у ног больших и лучших монстров.

Это катарсис, на самом деле.

Хавок выполнили все, что обещал, и даже больше.

Я добавила номер мисс Китинг в свой телефон, а затем засунула визитку в карман.

И даже если директор Ванн был ничем, не больше чем пятном от старой, полной боли жизни, тот, у кого не было никакой информации для нас о школе или ничего подобного, я была рада, что мы сюда заехали, потому что так я в итоге пригласила заместителя на своей гребанныйвыпускной.

Знаете, еще я пригласила копа. Только если она уже не планировала прийти.