Триумф в школе Прескотт

28. Аарон Фадлер

Дестью минутами раннее…

Мужчин было семеро, включая Максвелла Баррассо, по другую сторону от этого противостояния. Это не должно было быть так чертовски тяжело.

Я оказался на верхней части дороги, ближе к перекрестку, с Оскаром позади меня. Каллум сполз по багажнику машины, дрожа от адреналина и тяжело дыша. Он не дал Максвеллу навредить Хизер, но теперь мы оказались посреди перестрелки, а наш гребанныйлидер только что исчез в лесу.

— Либо у нас будет достаточно времени, либо пуль, — заметил Оскар, перезаряжая свой пистолет и целясь в мужчин, укрывающихся между двумя черными седанами Майбах.

— И что конкретно это должно означать? — спросил Кэл, поднимаясь на ноги и вставая рядом с Оскарм.

Я держал руку ровно, обдумывая, выстрелю ли я на самом деле или нет. Мы уже спустили шины на машинах, и наши враги нанесли ответный удар.

— Либо у нас не останется пуль, либо появится VGTF, — размышлял Оскар, и я знал, что, несмотря на то, что ждать федералов было для нас самым простым вариантом, он хотел не этого.

Он хотел заставить кого-то истекать кровью.

— Ты хотел сказать… либо у них не останется пуль, — поправил Кэл, и я тоже чувствовал это в его словах.

Он тоже жаждал насилия. Не я. Я бы предпочел забрать девочек домой, укутать их в одеяла, прижимать к себе и убивать только, если от этого зависела их безопасность.

Стоя на месте, с Хаэлем и Бернадетт по другую сторону от Камаро, я почувствовал, что убийство — это именно то, что я должен сделать. Когда один из мужчин Максвелла высунулся, целясь в противоположное направление и, скорее всего — и ошибочно, предполагая, что он защищен второй машиной, я прицелился в широкую часть его спины.

Глубокий вдох.

Напряжение на курке.

Выстрел пронзил тело мужчины, и он рухнул вперед и упал на тротуар, истекая кровью на траве. Это будет та еще интересная сцена, которую придется объяснить федералам, но что есть, то есть. Они не оставили нам выбора. Они забрали нашего ребенка.

И ни раз.

Они украли Хизер…они избили Бернадетт до потери ребенка.

Я выкатился из-за машины, даже когда Оскар издал звук протеста, и движение заставило выйти еще одного из мужчин Максвелла, чтобы уложить того, кого он считал легкой мишенью. Оскар смог выстрелить ему в лоб до того, как что-то случится со мной, и я обратно спрятался за шиной Эльдорадо.

— Хоть предупреждай в следующий раз, Фадлер, — пробормотал он, но на его губах была темная ухмылка, которой раньше там не было.

— Прикроете мою спину? — спросил Кэл, а затем, прежде чем кто-то из нас ответит, он побежал по траве.

Вслед ему раздавались выстрелы, но он успел скрыться в лесу, не попав под пули. В этом и суть, да? Сражаться с Хавок означало сражаться с тенями. Обычно мы не устраиваем больших перестрелок.

— Ублюдок, — проворчал себе под нос Оскар, ожидая следующей возможности выстрелить.

С другого конца дороги Хаэль и Берни делали то же самое. Я одновременно любил и ненавидел видеть ее в окопах с нами. Здесь ей всегда было и положено быть, но еще…я бы предпочел, чтобы она была в безопасности. Нантакет, Нантакет, Нантакет.

Вообще, что такое Нантакет? Какой-нибудь высокомерный приморский городок с хорошими гребешками? Горстка красивых зданий и богатых придурков, китобойных промысел, рыбалки и маяков? Это никогда бы не подошло Бернадетт. То, что происходило сейчас, ей подходило. Я отложил в сторону свою гиперзащищающую жилку, чтобы сосредоточиться.

Каллум снова появился из-за деревьев, снова навлекая на себя огонь от мужчин Максвелла, и в итоге оказался на стороне Берни и Хаэля, а не на нашей. Умно.

— Иди, — сказал мне Оскар, его сребристые глаза скользнули в мою сторону. — Присоединись к ним.

Я слегка облизал свои губы, а затем побежал в противоположное направление. Пока мужчины были больше сосредоточены на Каллуме, я очистил большую часть пути между мной и деревьями, прежде чем они начнут стрелять по мне.

Задыхаясь и держа обеими руками пистолет, я пробирался сквозь лес, вниз по склону, ожидая, когда Оскар откроет огонь по одному из черных седанов. Как только он это сделал, я побежал так быстро, как мог, пока не заскользил по грязи за Камаро.

— О, тут намечается тусовка, — сказал Хаэль, широко ухмыляясь и несколько раз выстрелив из своего пистолета, когда я спрятался за гребанной, бедной машиной.

Я уже разбил ее однажды, за что я извинился около тысячи раз, а теперь это? И Эльдорадо, и Камаро потребуется много работы. Снова. Бедный Хаэль.

— Рада, что ты здесь, — сказала мне Берни, и я не мог побороть улыбку, который непрошено расцвела на моих губах.

Заняв место рядом с ней, я собрался выпустить всю обойму в Максвелла и его мужчин, только чтобы дать Оскару время присоединиться к нам. Лучше, когда мы вместе. Так всегда лучше.

Вот только, казалось, у Максвелла было другое мнение. Он и его мужчины побежали, даже под угрозой получить пули в их спины, и атаковали Эльдорадо, где Оскар сейчас стоял один.

Мы с Кэлом одновременно перепрыгнули Камаро, скорее всего этот маневр выглядел постановочно. Это не так — несмотря на то, как бы сильно Берни не дразнила нас за это иногда — просто мы знаем друг друга столько лет, мы вместе выросли в боли и бедности, и теперь мы просто…такие. Псы войны, кричащие Хавок и скрежещущие зубами.

Мы так быстро взбирались по холму, что Каллум решил вцепиться в одного из мужчин, нежели выстрелить в него, и повалил его на землю вместе с собой. В безжалостном порыве Кэл вытащил свой пистолет и выстрелил в затылок поваленного мужчины, а потом вскарабкался наверх за остальными.

Теперь осталось лишь трое мужчин. С Кэлом и Оскаром вместе это, по сути, было пустяком. Они могли разобраться с дюжиной мужчиной. Возможно даже с двумя дюжинами.

Максвелл отделился от группы, и я побежал за ним, преследуя его в деревьях в том же направлении, куда пошли Офелия и Хизер. Я их не видел — Вика тоже — но я был сосредоточен лишь на одной единственной вещи: Максвелл Баррассо.

Это наш шанс.

Если Вик сможет убить Офелию — он так и сделает — а я разберусь с Максвеллом, тогда все. Игра окончена. Очевидно, объяснить произошедшее VGTF будет интересно, но на самом деле, как нас могут обвинить в чем-то из этого? Нападение на школьную территорию со стороны печально известной банды, и все это в очередной раз под благовидным предлогом, что речь идет только о наследстве Виктора и ни о чем другом.

Адреналин волной прошелся по мне, когда я догнал Максвелла и схватился за его пиджак сзади, повалив его на колени в листья. Он был хорош, куда лучше, чем тот мужчина, которого я убил на холме, после того, как сбежал из хижины. Мужчины, который, как я знал, скорее всего, было членом «Банды грандиозных убийств».

Максвелл повернулся так быстро, что успел выбить пистолет из моей руки, прежде чем я смог его остановить. Своего оружия у него не было уже давно, и я задавался вопросом, не кончились ли у него патроны еще тогда.

Без пистолета это будет гораздо сложнее, но не невозможно.

Я набросился на Максвелла, используя силу тяжести и вес, я заталкиваю его в листья. Он заехал кулаком мне по лицу, и в моем поле зрения замерцали звезды. Это было не важно. Нарядный засранец подо мной не находился только что в окопах. Я его не боюсь.

Вот только, Максвелл был хорош.

Гораздо лучше, чем я ожидал.

Он был хорош, как Мейсон Миллер.

Блять.

Я понял это, как только ему удалось перевернуть нас, каким-то образом лишив меня преимущества гравитации. Мой кулак смог прорваться сквозь его руки, пока он пытался прижать меня к земле, и мои костяшки заехали ему по лицу. В ответ Максвелл ударил меня так сильно, что кровь заполонила мой рот.

— Ты отнял у меня сына, — сказал он, настолько мягким и ровным тоном, что тут-то я на самом деле и начал беспокоиться. — Ты на самом деле думал, что я позволю ученику старшей школы бороться со мной в лесу.

Его пальцы впились в мои запястья, пригвоздив их к земле, а затем последовал сокрушительный удар коленом в пах, выбивший из легких весь воздух. Темнота пронеслась по краям моего зрения, но я воспользовался преимуществом той единственной секунды, когда он балансировал на одном колене надо мной, и перекатился.

Максвелл упал, когда пополз за пистолетом. Мои пальцы обхватили рукоятку, но мой оппонент оказался тут как тут, положив колено на мою спину и ударив меня по запястью так сильно, что пистолет упал обратно на землю. Он потянулся за ним, и это обычное движение снова выбило его из баланса.

Я вспрыгнул на ноги, отбросив Максвелла в сторону. Ненадолго, он встал на ноги и бросился за пистолетом быстрее, чем я пришел в себя.

Мы стояли на краю резкого склона, где лес простирался вниз по периметру стены, окружавшей территорию подготовительной школы Оак-Вэлли. Я просто позволил себе упасть назад, несмотря на то, что это был рискованный ход.

С ворчанием я упал на землю, а затем покатился. Но мои движения были достаточно быстрые и достаточно неустойчивые, что, даже когда Максвелл выстрелил в меня несколько раз, он не попал в цель. Когда я перестал катиться, у меня так кружилась голова, и я задыхался, что потерял несколько ценных секунд, пытаясь глотнуть воздуха. Теперь, когда я вернулся в стоящую позицию, все мое тело болело, пульсировало и кричало.

Максвелл уже скользил вниз по склону ко мне, пистолет все еще был в его руках. Он прицелился в меня и спустил курок. Если пистолет все еще был заряжен, то он на самом деле мог попасть в меня. К сожалению, для него, в его пистолете закончились патроны, так что он просто бросил пистолет в сторону и все равно пошел на меня.

На этот раз, пока он пробирался сквозь деревья, а я попятился назад, ища ветку, камень или что угодно, что я мог использовать как оружие, Максвелл достал нож из своих брюк.

Облизав губы, я подумал про Бернадетт, о том, как прекрасен ее рот, когда она улыбалась мне, каким добрыми бывают ее глаза, даже когда она пытается быть стревой. Подумал о том, как хорошо ощущалось овладевать ею в то же время, что и Виктор, какой все было узким, теплым и прекрасным. И я представил, как жил в том доме вместе с ней, с ними, с девочками. У нас могло быть все это. Если только один из нас не умрет сегодня здесь.

Потому что, если кто-то умрет, Бернадетт никогда не станет снова прежней. Она никогда не исцелится. Я знаю, потому что уже потерял ее однажды, и, хоть это было и временно, чем-то, что можно было бы исправить позже, я был опустошен и разбит. Нет, если один из нас умрет, мы с таким же успехом могли забрать ее с собой.

Карие глаза Максвелла потемнели от насилия, пока он шел на меня, как мужчина, который привык владеть ножом, привык пускать кровь и вредить людям.

Видите ли, если бы за ним стояла целая армия, мы бы проиграли.

Если все сводилось только ко мне и к нему в этих лесах, тогда я мог умереть. Было довольно-таки очевидно, что, как бы я не был хорошо, Максвелл Баррассо был лучше. К тому же, мы убили его сына. Его вендетта против нас была слишком личной, которая требовала кровопролития.

Но, как мы объясняли Мейсону Миллеру, у волков были стаи.

Прозвучал выстрел и Максвелл издал жестокий крик боли, падая на колени в листья, пока на его бедре начала появляться кровь, окрашивая его синие брюки в еще темнее цвет, а затем превращая блеклые полоски в красные.

— Что это у нас здесь такое? — размышлял Кэл, выходя из леса с пистолетом на плече.

Он даже почесал свои светлые волосы рукояткой, словно все в этом моменте было просчитано, привычным и спланированным. В самом деле, это просто Хавок в двух словах. Это то, что мы делали.

Задыхаясь, я использовал ствол дерева, чтобы перевести дыхание, пока Кэл достаточно приблизился к Максвеллу, что мужчина на самом деле попытался замахнуться своим ножом. Каллум просто выстрелил ему в руку, и мужчина закричал. Это уместно, подражание тому, что мы сделали с его заместителем. Вот только на этот раз я был в качестве приманки, а не Бернадетт.

— Ты в порядке, Аарон? — спросил Кэл, и я кивнул, наблюдая, как Каллум присел рядом с Максвеллом. — Ты мог бы оставить все как есть. Ты мог бы покинуть нашу территорию. Мог бы устоять перед искушением, разграбить нашу школу. А теперь, сегодня, здесь, ты мог мы подавить желание похитить этого ребенка. Все, что ты сделал, Максвелл Баррассо, привело тебя к сегодняшнему дню.

Максвелл плюнул Каллуму в лицо, но это его не смутило. Каллум лишь провел рукой по щеке, чтобы вытереть ее.

— Отребье Прескотта, — огрызнулся Максвелл, хмурясь и задыхаясь. Должно быть, он знал, что умрет, но не показывал страха или боли. Лишь ненависть, ярость и злость. Что-то в выражении его лица, в его поведении напомнило мне Найла Пенса. Что тогда сказал Кэл? В конце концов, они всегда ломаются. — Если вы убьете меня, то мои люди никогда не перестанут охотиться на вас. В ваших жизнях не будет ни минуты покоя. Ни единой секунды.

— Мм, мне сложно в это поверить, — возразил Кэл, а затем встал, когда Оскар вышел из-за деревьев, держа в руках веревку.

Он обернул ее вокруг шеи Максвелла, поставил ногу ему между лопаток, а затем потянул.

Максвелл попытался сорвать веревку со своей шеи, дергаясь и сопротивляясь под легкой хваткой Оскара.

— Ах, и вот опять, — заметил Кэл, прям так же, как он сделал, когда Найл начал кричать внутри красивого гроба, в который мы его засунули. — Он тоже только что сломался.

Я прислонился спиной к дереву, задыхаясь, испытывая боль, но относительно без повреждений.

Оскар закончил свою работу, а затем отпустил Максвелла, наблюдая, как он упал лицом в листву.

И в тот момент наши телефоны завибрировали в унисон, и Оскар достал свой быстрее Кэла или меня. Он ответил на звонок с резким «что?», а затем совершенно замер.

Затем мы услышали вой, тогда-то Каллум принялся бежать, а Оскар подошел помочь мне, чтобы я тоже мог бежать.

— Что там было? — спросил я, опустив взгляд и увидев, что вызов на его телефоне все еще был на линии: это был Хаэль.

— Бред сивой кобылы, — выдохнул Оскар, когда меня накрыла паника, и я обнаружил, что столкнулся с невообразимой реальностью потерять одну из моих девочку во второй раз за день.