Всё началось с поцелуя

Глава 19. Отдалить во благо, если получится...

Последняя неделя стажировки пролетела очень быстро, но почти все студенты выразили желание продлить её ещё на две недели, а кто-то и до конца августа, им нравилась атмосфера института и посетители, среди которых случались известные личности или просто интересные люди, к тому же каждый лелеял в душе надежду вернуться сюда в качестве сотрудника, выиграв конкурс на должность одного из помощников госпожи Селен. Для Моник и Омера это оказалось полной неожиданностью, впервые узнав об инициативе стажёров, они не нашлись, что ответить. Почти весь персонал уходил в отпуска, но медиатека и летний кампус для детей и студентов, изучающих французский язык, продолжали работать, и, возможно, там помощь студентов могла бы пригодиться. В институте хватило бы двух подруг, проводивших инвентаризацию библиотеки, книг было очень много, и перепись по алфавиту продвигалась не так быстро, как хотелось бы. Чичек и Эбру втайне надеялись, что студентки успеют выполнить своё задание до того, как их пребывание здесь закончится, ведь в противном случае вся эта кропотливая и пыльная работа досталась бы им. Моник оценила ситуацию и после недолгого раздумья пришла к выводу, что от продления этой практики институт только выиграет, поэтому она дала своё согласие. Четверо студентов отправились работать за город, там располагался летний лагерь Французского института, что-то похожее на языковую школу «Дилит», где девушки совершенствовались в знании итальянского языка, ни Дефне, ни Бельгин с ними нигде больше не пересекались и не знали, чем стажёры там занимались.

Заместитель директора, господин Ипликчи, не выразил большого энтузиазма по поводу инициативы студентов, он давно решил предложить Дефне работу на пол-дня на условиях её оплаты, правда, теперь, когда вместе с ней оставалась её подруга, могли возникнуть ненужные вопросы. Но прежде чем он начал размышлять, каким образом эту ситуацию можно разрулить, Бельгин предупредила, что уезжает в начале августа вместе с семьей на отдых в Португалию и сможет продлить срок своей стажировки только на три-четыре дня, чтобы составить компанию Дефне и помочь ей в выполнении трудоёмкой работы. Таким образом, некстати возникшая проблема разрешилась сама собой.

Каждый день Омер посылал Дефне смску, приглашая подняться в кабинет по неотложному делу, получив её, она незамедлительно краснела, Бельгин сдерживала улыбку, Чичек и Эбру, вначале не обращавшие внимание на регулярные отлучки девушки, к концу недели начали шушукаться и поглядывать на неё со все возрастающим интересом. Едва она заходила, как Омер, ждавший у дверей, тот час же закрывал их на ключ, заключал её в объятия и, склонившись к нежной шейке, где быстро билась тоненькая жилка, надолго замирал, вдыхая неповторимый аромат нежной кожи и распущенных волос. Положив ему на грудь ладони и прислонясь головой, она слушала все ускоряющееся сильное биение его сердца, соперничавшее в частоте с её собственным. Он прокладывал лёгкую дорожку из поцелуев от шеи к губам, соприкосновения с его бородой вызывало мурашки по всему телу, поэтому она выгибалась и тихо смеялась, наконец, Омер касался её мягких, желанных губ, и нежно начинавшийся поцелуй быстро становился горячим и чувственным.

Теперь окончание их дежурства совпадало с концом рабочего дня сотрудников, Бельгин уезжала одна, зато её подруга перед возвращением домой проводила не менее двух часов в компании Омера. Им было хорошо вместе, они много говорили либо, сидя в машине, либо, гуляя где-нибудь в парке, он пытался узнать как можно больше о её жизни до переезда в Стамбул, расспрашивал о родителях, о детстве и школьных годах и, конечно, об учёбе в университете. Мужчина проявлял неподдельный интерес к её иногда сумбурным рассказам, то полным грусти, то весёлым, смеялся вместе с ней или разделял её внезапное молчание. Дефне, в свою очередь, спрашивала о родственниках, попыталась, было, узнать что-то о родителях, но видя, как неохотно он отвечал на вопросы, не стала настаивать и перешла к другой теме. Затаив дыхание, она слушала рассказы о годах, проведённых в Италии, о городах, которые он посетил, и где она сама мечтала побывать, о том, как он начал рисовать, и как пришёл работать во французский институт. Они открывали друг друга подобно путешественникам, ступающим на ещё неизведанную территорию. И только один вопрос, буквально жёгший ей язык, Дефне не решалась задать: ей нестерпимо хотелось знать, любил ли Омер какую-то женщину так сильно, чтобы предложить ей стать его женой, была ли у него невеста. Она начинала ревновать ...

В начала августа Бельгин тепло простилась с сотрудниками института и с сожалением оставила подругу заканчивать сверку книг в каталоге с имеющимися на библиотечных стеллажах. В тот же день вечером она улетела с родителями в Портимао, на знаменитый пляж Прайя-де-Роша, оттуда они планировали поездить по стране и вернуться домой только через две недели, к концу месяца. Дефне пришлось работать в библиотеке вместе с Чичек, Эбру также уехала отдыхать. В один из дней, подвозя девушку до дома, Омер остановился на набережной и предложил прогуляться, желая в неформальной обстановке обсудить оплату её работы, дневная жара спадала, и, казалось, что природа, поникшая под палящими лучами солнца, оживала с первыми признаками наступления вечерней прохлады и с облегчением начинала дышать вместе с людьми, медленно заполнявшими набережные Босфорского пролива.

— Хочешь присесть? — предложил он, указывая на свободную скамью.

— Ой, нет... — смеясь, ответила она. — Я только и делаю, что сижу. Давай лучше немного пройдёмся. — и коснулась его руки.

Он взял тёплую, узкую ладошку, осторожно пожал и, не выпуская больше, двинулся вперед, Дефне счастливо вздохнула и прикрыла глаза, подумав, что могла бы идти с ним вот так, рука в руке, бесконечно долго и всё равно куда. В последнее время события развивались слишком стремительно, иногда ей казалось, что она стоит в центре водопада, и всё происходящее с нею, её крепнущее день ото дня чувство, жар желания, волнами исходивший от него и временами сильно её смущавший, обрушиваются на неё, подобно мощной лавине воды, в которой рождается новая она, другая Дефне, доверяющаяся без сомнения и страха ещё недавно незнакомому мужчине. Девушка игнорировала предупреждение внутреннего голоса ‒ или подсознания? ‒ шептавшего ей, что нельзя так неосмотрительно предаваться порывам и идти на поводу слишком сильных эмоций, грозящих похоронить остатки здравого смысла. Но её первая любовь, задержавшаяся в пути и, наконец, её нашедшая на двадцать первом году жизни, накрыла девушку с такой внезапной силой, что отбросив сомнения, она смело шла ей навстречу, считая, что чему быть того не миновать, а если случится что-то непредвиденно-неприятное, так она станет размышлять и горевать об этом потом.

— Я хотел обсудить в неформальной обстановке твою работу в институте. Надеюсь, ты помнишь, что приступаешь к ней с понедельника? Ты не передумала? — он вырвал её из плена размышлений.

Ну, как она могла передумать, если ей предоставлялась возможность видеть его каждый день наедине и разговаривать с ним по пути домой?

— Нет, не передумала. — коротко ответила Дефне, оставляя пространные и откровенные комментарии при себе.

— Мы понимаем, что это нарушит твои планы с подработкой, я имею ввиду заказы и время, которое ты могла бы посвятить другому виду деятельности, поэтому нашли возможность оплатить тебе часы работы в институте.

— Правда?

Он улыбнулся её вопросу.

— Как сама думаешь? Разве такими вещами шутят? Однако, есть нюансы: мы не можем оформить тебя официально с отчислением всех положенных налогов, сейчас фонд заработной платы института этого не позволяет, придётся использовать другие ресурсы. Понимаешь?

— Вообще-то не очень... А другие студенты тоже что-то будут получать?

— Нет, только ты. — его ответ не предполагал нового вопроса, но она его задала.

— Почему?

— Потому что. — просто ответил он, подумав, что на всех у него денег не хватит.

Чуть нахмурившись, она изучала его лицо и, вздохнув, согласилась.

— Ладно. Не стану раздражать тебя расспросами, ведь пояснений ты всё равно не дашь.

«Умная девочка», — похвалил он её про себя, а вслух сказал: — Сто лир в день тебя устроят?

— Сто лир за четыре часа? — Дефне остановилась, удивлённо глядя на него. — Ничего себе! Вы можете себе позволить платить такие деньги? Сколько же интересно вы там получаете? — она рассуждала вслух, понимая, что никто из сотрудников не знал заработной платы своего коллеги, только Синан и Моник обладали полной информацией. — Это слишком щедро!

Омер ничего не ответил, он понимал, что в условиях, когда в стране средняя минимальная оплата труда составляет чуть больше двух тысяч лир в месяц за полный рабочий день, его предложение показалось ей странным. Накануне он улучил момент посоветоваться с Синаном и начал с того, что напомнил ему о случае, имевшем место несколько лет назад, когда в силу острой необходимости вместо сотрудника, ушедшего в отпуск, на временную работу приняли другого человека.

— Да, припоминаю. — ответил тот. — Конечно, если Моник не возражает, можем это организовать. Вот только твоей Дефне никакой выгоды это не сулит. — его пальцы замелькали над калькулятором. — Сколько ты планировал выделять ей из своей зарплаты, если не секрет?

Омер улыбнулся.

— Как я могу скрывать это от тебя в подобной ситуации? Я планировал выплачивать ей сто лир ежедневно.

В глазах друга отобразилось тоже удивление, что он сейчас видел на лице Дефне.

— За четыре часа? Ну, ладно, раз ты так решил... Тогда я должен тебя предупредить, что при официальном оформлении за вычетом налогов и при условии полного рабочего дня она получит по низшей ставке чуть более двух с половиной тысяч лир. — он усмехнулся. — Твое предложение, брат, выходит гораздо более щедрым.

— Ну и отлично. — проговорил Омер, вставая. — Но ты придумаешь какую-нибудь бумажку, где она станет расписываться за полученную в конце каждой недели сумму? Полагаю, никаких манипуляций с моей зарплатой совершать не придётся, просто в пятницу я стану приносить для Дефне в конверте пятьсот лир.

— Мадам в курсе? — уточнил Синан.

— Да, именно она вспомнила про тот случай с временным трудоустройством. Моник знает, что я стану оплачивать труд девушки из своего кармана.

— Омер, я знаком с тобой сто лет, просто для какой-то там девушки ты не пошёл бы на такую глупость. Она так дорога тебе? Твоё отношение к ней настолько серьёзно?

Он не стал обманывать друга и ответил с максимальной открытостью.

— Не знаю точно, Синан, это случилось так быстро. — в волнении потёр руками лицо. — Всё, что я точно знаю: она очень дорога мне, и я серьёзно к ней отношусь. Люблю ли? — задавая себе этот вопрос, он обвёл глазами комнату. — Я боюсь её любить... Она так неопытна во всех смыслах. Возможно, девичья влюблённость в меня пройдет, и ей встретится мужчина, который станет её судьбой.

— Но... Зачем отдавать её другому? Не понимаю... С моей точки зрения, это абсолютно ненормально. — возразил его друг. — Если девушка дорога тебе, удерживай её возле себя, для себя, она неопытна, тем лучше, стань для неё во всех смыслах первым.

— То есть, жениться? — уточнил Омер. — Не знаю, я не хочу портить жизнь нам обоим. Именно её неопытность и удерживает меня, как она сможет понять, что я тот, кто ей нужен, если сравнивать ей не с кем? Наверное, нужно время, чтобы оценить чувства друг друга.

Синан усмехнулся.

— Ага. Мне помнится, ты уже однажды давал кому-то время на осмысление чувства. А теперь мне страшно вспомнить, что с тобой было, и что мне пришлось пережить из-за тебя!

На лице сдержанного в проявлении эмоций Омера заходили желваки.

— Обязательно напоминать мне об этом?

— Да, обязательно и именно сейчас! — ответил друг. — Хочешь эту девочку, забери её себе, иначе она уйдет, как та, другая, имени которой мы здесь не называем. Или, что ещё хуже, найдётся кто-то посмелее и уведёт её у тебя из-под носа.

Один день сменял другой, Омер уезжал на работу, зная, что в два часа Дефне приедет туда, и остаток дня он проведёт в непосредственной близости от неё, пусть не в одном помещении, но в одном здании. Получив смску, она поднимется к нему, и за поцелуями, и объятиями несколько минут пролетят незаметно, а вечером после работы, они последними покинут здание и проведут бок о бок ещё два часа, разговаривая, или в молчании, которое никого из них не тяготило. Он хотел бы пригласить Дефне к себе домой, но не был уверен, что она примет его предложение, а вот выходные в домике матери с семейством Топал казались ему вполне подходящим вариантом. Вечерами в тишине дома, ужиная, читая или рисуя, он постоянно возвращался мыслями к ней, к разговорам, в которых они всё лучше узнавали друг друга, к сумасшедшим поцелуям, постепенно разрушавшим естественные преграды между ними. Проницательная Моник оказывалась права, эта неопытная девочка, пока еще не осознавшая всей своей власти над ним, быстро училась быть страстной. Он пьянел от её близости и пугался потери контроля над собой в те минуты, когда она с неосознанным желанием вжималась в его тело, совершенно не думая о том, что делают с ним её близость, губы, запах кожи, её тихие стоны и частое, прерывистое дыхание. Омер понимал, что ему следует остыть, остановиться, чтобы предотвратить неминуемую развязку, к которой их обоих так стремительно несло, он не хотел чувствовать себя последним негодяем, укравшим у девушки не только первый поцелуй, но и её невинность. Поэтому, несмотря на предупреждения Синана, мужчина принял решение сбавить обороты и встречаться с ней преимущественно в публичных местах, не оставаясь наедине. Он чувствовал себя всё более странно, его решения и порывы походили на движение маятника и менялись по нескольку раз в день, он то склонялся к мысли о необходимости чуть отойти от Дефне, то искал способ быть к ней как можно ближе.

Госпожу Селен, безусловно, кто-то держал в курсе происходящего, потому что на коротких совещаниях он часто ловил на себе её испытывающий, временами, ему даже казалось, осуждающий взгляд. По неизвестным причинам она отсрочила свой отпуск, наметив его на конец августа, объяснять заместителю ничего не стала, но поинтересовалась, на какое время он запланировал свой отдых.

— Сожалею, ничего конкретного сказать сейчас не могу по ряду причин, но совершенно очевидно, что в ваше отсутствие я останусь на своём месте.

— Это обнадёживает. — сухо заметила она.

В день, когда обсуждали завершение стажировки студентов, Моник попросила его задержаться, и он почему-то подумал, что речь пойдет о его встречах с Дефне, хотя никто и никогда не заставал их в его кабинете за чем-то недозволенным.

— Мы давно не общались с вами по поводу стажёров, какой документ вы планируете выдать им по завершению работы? Помнится, прежде речь шла о благодарственных письмах.

— Я предлагаю выдать каждому свидетельство о прохождении практики в нашем институте с указанием дат и за вашей подписью, разумеется. — ответил мужчина и вынул из папки подготовленный образец.

— Почему вы остановили свой выбор на этом документе? — поинтересовалась она, разглядывая плотный лист с текстом, отпечатанном на цветном принтере. — Хотя, должна признаться, получилось красиво, наша эмблема очень хорошо пропечаталась. — женщина держала документ на вытянутой руке и одобрительно произнесла. — Да, мне нравится.

Возвращая в папку образец свидетельства, Омер пояснил.

— При устройстве на работу этот документ будет иметь больше веса в их портфолио, нежели благодарность. Письмо с благодарностью мы напишем на кафедру, как и говорили раньше. — после небольшой заминки он предложил. — Я знаю, что у них есть приличная библиотека на французском, может, стоит подарить книги авторов последних лет, получивших литературные премии? У нас их достаточное количество, так что если вы сделаете распоряжение, девочки из медиатеки быстро подготовят подходящую литературу.

Госпожа Селен задумалась.

— Вероятно, это будет полезно для укрепления связей с кафедрой. — наконец, согласилась она. — Хороший, продуманный ход. — и только, когда он собрался уходить, вдруг спросила: — Вы что-то решили с оплатой работы вашей протеже? Вторая неделя августа уже заканчивается.

Он повернулся к ней, лицо Моник ничего не выражало кроме вежливого любопытства, но ему было хорошо известно, как отлично эта женщина умела маскировать свои чувства.

— Всё решено ещё задолго до того, как она приступила к работе.

Женщина с удовлетворением кивнула.

— Прекрасно... Это Синан подсказал вам выход из положения?

— На самом деле нет. Тот случай, о котором вы вспомнили, мог бы иметь место, но я посчитал его невыгодным для Дефне, учитывая её непростое материальное положение. Каждую пятницу бухгалтер платит девушке за работу суммой, которую я приношу ему в конверте.

Госпожа Селен вытянула вперед руку, предупреждая своего заместителя о молчании.

— Больше ни слова! Все это есть кошмарное нарушение всякой финансовой дисциплины. Девушка проводит инвентаризацию медиатеки? На какой стадии находится её работа?

— Дело идет к концу, я полагаю. — ответил он и вдруг насторожился. — А что? Вы планируете её в чем-то задействовать?

— Ко мне на несколько дней приезжает сын, и я хотела бы познакомить его с этой страной, со Стамбулом, в частности, и не только с экскурсионным, ему, да и мне тоже, интересна жизнь обычных, простых людей. — улыбаясь, она взглянула на мужчину, и он уловил во взгляде скрытую иронию. — Думаю привлечь вашу возлюбленную к нашему сопровождению. Познакомлюсь с ней поближе, к тому же обеспечу работой и, разумеется, оплачу её сама, а вы сэкономите свои деньги.

— Ваш сын? — удивился Омер. — А чем он занимается?

— Даниэль закончил в том году университет, медицинский факультет. Он пробудет здесь дней пять-шесть, потом мы вместе улетим во Францию. — пояснила Моник. — Так что я собиралась переговорить с Дефне и заручиться её согласием.

— Может, вам лучше обратиться в экскурсионное бюро, я помогу найти хорошего гида с отличным французским. — казалось, Омер уже забыл о своем решении остыть и чуть отдалиться от девушки, теперь он обеспокоился тем, что выпустит её из поля зрения.

— Спасибо за предложение, если необходимость возникнет, непременно обращусь к вам. Но сейчас мне понадобится наша стажёрка, чтобы обсудить все детали моей поездки. Полагаю, Даниэлю также будет полезно пообщаться с ней.— и, не дожидаясь его возможной реакции, она, по обыкновению, сделала жест рукой, означавший, что он свободен.

Когда Омер вышел из кабинета директора, первым порывом стало желание немедленно вызвать Дефне и запретить ей принимать предложение Моник, он не мог объяснить, почему им вдруг овладело чувство внутреннего беспокойства. Уединившись в кабинете и сам того не замечая, он мерил его торопливыми шагами, пытаясь справиться с внезапным раздражением, которое всё росло, несмотря на попытки успокоиться. Мужчина не мог, как бы ни хотел, запрещать ей что-либо, разве Дефне дала ему какие-то особые права на себя? Несколько дней назад, открыв утром глаза, он, помнится, принял твёрдое решение затормозить стремительное развитие их близких отношений, потому что пока не пришёл к однозначному выводу об их совместном будущем. И в значительной степени, правда, не без усилий, ему удалось немного охладить свой пыл, по крайней мере, её визиты в кабинет прекратились, и, отвозя её домой, Омер сократил время, проведённое вместе. Так что изменилось теперь после слов Моник? Она имеет полное право задействовать студентку по своему усмотрению, возможно, это благотворно скажется на её будущем, ведь директор имела обширные знакомства, и её возможности продвигать карьеру Дефне значительно превосходили его собственные. В чём же причина его тревоги? Не в том ли, что он боялся потерять свою белокожую фею, если эта влиятельная женщина введет её в круг своих знакомых? Но для чего бы ей делать это? Он не замечал ранее, чтобы француженка проявляла интерес к устройству жизни сотрудников вверенного ей учреждения.

Омер спустился на первый этаж, и ноги сами привели его к стеклянным дверям медиатеки, встав так, чтобы остаться незамеченным, он какое-то время смотрел на склонённую рыжую голову Дефне, сдвинув брови, она что-то сосредоточенно печатала, время от времени бросая быстрый взгляд на лежащий рядом сотовый. Её лицо показалось ему растерянным, может, от того, что час их обычного свидания прошёл, а он вновь не дал о себе знать. Мужчина глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и открыл дверь в помещение, девушка тот час же подняла голову, и улыбка осветила её личико, он сдержанно поздоровался и обратился к Чичек:

— Вам нужно сегодня отобрать из фондов по одному экземпляру книги авторов, получивших литературные премии за прошедшие два года, составьте список и перешлите мне по почте. Когда я согласую его с госпожой Селен, вы аккуратно упакуете книги в коробку, заклеив её нашим фирменным скотчем. Мужчина говорил сухо, словно раздавал команды, и это настолько не походило на его обычный, доброжелательный стиль общения с подчинёнными, что Чичек изучала его удивлённым взглядом, как-будто видела впервые. Омер старался не смотреть в сторону Дефне, видя боковым зрением, что она, подобно библиотекарю, с недоумением следит за ним, но, уходя, не удержался и, прочитав в янтарных глазах обиду, быстро вышел. В медиатеку он больше не заходил, и все вопросы решал с Чичек, оставаясь в своём кабинете.

Дефне была расстроена, но старалась держаться, и внешне, по крайней мере, люди мало знавшие её, ничего не замечали. Уже несколько дней они с Омером не виделись наедине, время проводимое вместе по дороге домой сократилось до часа, он по-прежнему брал её за руку и на прощание нежно целовал в щёчку, но прежних объятий и сладких поцелуев, к которым она быстро привыкла, больше не случалось. Рассудительная Бельгин находилась далеко, грузить её на отдыхе своими проблемами Дефне категорически не хотела и поделилась переживаниями с Нихан, но та, как обычно, делала поспешные выводы и слышала только то, что желала.

— Может, вы поссорились? — не дослушав, выдала она первое предположение.

— Ничего подобного! — девушка резко мотнула головой и закусила губу. — К чему нам это?

Нихан подумала и сочувственно прошептала:

— А, может, у него какие-то неприятности из-за ваших встреч... — она накрыла её ладонь своей, пытаясь успокоить. — Не переживай... Уверена, он найдёт способ всё тебе объяснить.

А вот это больше походило на правду, Дефне молча кивнула, соглашаясь, но в памяти вновь всплыли слова Гюпсе. А что если Омер просто разочаровался в ней? Она перестала избегать его, охотно отвечала на ласки, и он потерял к ней интерес, получив её в своё распоряжение... Возможно, это и есть начало конца, о котором та женщина предупреждала? Помнится, она говорила, что он предложит остаться друзьями и станет холодным... Её вдруг пронзило отчаяние ‒ ведь происходило именно это! Она изо всех сил держалась, стараясь не расплакаться перед Нихан и упрямо гоня от себя мысли о нём. Что же, она не станет унижаться, подобно Гюпсе, не будет бегать за мужчиной, навязывая своё общество и спрашивая, отчего он так с ней поступил. Очень кстати госпожа Селен предложила ей работу, а она-то ещё хотела с ним советоваться! Глупая, глупая Дефне!!! Хорошо, хоть хватило ума не отказаться! По крайней мере, не нужно будет ездить в институт, ждать его смсок, и отвозить её домой ему тоже не придется! Всё к лучшему!!! И, едва дождавшись ухода подруги, она упала лицом в подушку и предалась безутешным слезам.

На следующий день Омер проснулся с головной болью, бегать не пошёл и медленно собрался на работу, приняв решение сегодня же объясниться с Дефе, честно рассказав ей о своих сомнениях. Направляясь к себе, он очень удивился, услышав её голос из кабинета Моник, остановился, прислушался и, не сумев сдержаться, постучал. Войдя, увидел девушку, она стояла рядом с сидевшей на обычном месте госпожой Селен и что-то объясняла ей, водя пальцем по карте. Они обе подняли головы, когда он вошел.

— Доброе утро, Омер! — поприветствовала его директор, а Дефне просто кивнула головой. — Если у вас нет ничего срочного, я освобожусь через полчаса. — и обе выжидательно посмотрели на него.

— Э-э-э... Нет, ничего срочного нет, обычные рутинные дела. Я зайду позже. — ответил он и бросил взгляд на девушку, но та уже склонилась над картой и продолжила что-то говорить женщине, которая, слушая её, одобрительно кивала головой, ставя одновременно на схеме какие-то знаки. Никто из них не обратил внимание на его уход. — И что это значит? — растерянно прошептал он, оказавшись в коридоре и вместо того, чтобы пойти к себе отправился в кабинет Синана.

Мужчина спокойно выслушал эмоциональную речь друга и пожал плечами.

— А что ты хотел? Сначала приручал девушку, оказывая ей нежные... хммм... а может и более того... знаки внимания, потом вдруг стал держаться на расстоянии вытянутой руки. Ты хотя бы об её реакции подумал?

— Я не отдалял Дефне, просто сбавил обороты. — возразил он.

— Зачем? — удивился друг. — Она просила тебя об этом? Она хотела этого?

— Я не мог поступить с ней бесчестно! — повысил голос Омер. — Но я ведь не железный. Эта девушка действует на меня, как... — он подыскивал подходящее сравнение и, не найдя, махнул рукой. — Приняв такое решение, я думал прежде всего о ней, о её благе.

— Мог бы обсудить с ней этот вопрос. Ты хоть представляешь, что она сейчас о тебе думает? — он взглянул на расстроенного друга. — Похоже, мы оба оказались в незавидном положении.

Говоря это, Синан имел ввиду Ясемин, после того, как она приняла его предложение и одела кольцо, мало что изменилось в формате их отношений, правда, она два раза поужинала с ним в ресторане, но оставаться у него категорически отказалась, объясняя это чрезвычайной загруженностью завтрашнего дня и хлопотами из-за показа новой коллекции, ей следовало хорошенько отдохнуть, чтобы быть в форме. Когда же мужчина, уже считавший себя женихом, попытался поднять вопрос о знакомстве их родителей и дате обручения, Ясемин тут же заявила, что они вернутся к этому вопросу только через полгода, сейчас ей нужно подлечить мать, которой возможно, понадобится операция, восстановление после неё и дорогостоящие лекарства. В принципе, не происходило ничего нового, она, как и прежде, просто водила его за нос, и Синан уже раздумывал, каким образом ему выйти из этой глупой ситуации с наименьшими потерями, ждать ли обещанный срок или отозвать назад предложение, сделанное под влиянием сильных эмоций.

Мужчина поделился своими колебаниями с Омером, заехав к нему как-то вечером домой без предупреждения, с тех пор, как он рассказал другу о своем предложении Ясемин и последовавшей за тем его вполне ожидаемой реакции, их отношения заморозились, они общались только по делу, прекратив не только разговоры на личные темы, но и совместные игры в баскетбол. Конечно, это выглядело глупо, но поделать с собой Синан ничего не мог, он сердился на друга, особенно за информацию о поползновениях Ясемин, которую тот скрывал от него, пусть и из благих побуждений. Однако в глубине души он осознавал свою неправоту, если и был человек, которому следовало предъявлять претензии, так Омер таковым явно не являлся.

Визиту Синана он обрадовался и, выслушав его, не стал напоминать о многочисленных предупреждениях, сделанных им касательно Ясемин.

— Если эта женщина тебе действительно дорога, жди тот срок, который она определила. — ответил он.

— Ты считаешь, что она сдержит слово? — Синан казался несколько удивлённым словами друга, ведь обычно, тот не упускал случая подчеркнуть, что не верит в искренность женщины.

— Я скажу тебе правду, только давай без обид. — он взглянул на расстроенного мужчину, дождался его согласия и ответил: — Я не верю ей, совсем не верю. По каким-то причинам она просто тянет время, выдвигая несуществующие причины, но ведь это просто смешно, узнать больна ли её мать, труда не составит. Возможно, следующим её шагом станет просьба денег на лечение близкого человека. — Омер встал и прошёл на кухню за кофе, чтобы дать Синану время придти в себе. Представив себя на его месте, он понял, как тому сейчас должно быть больно, не спрашивая, принес две чашки крепкого, бодрящего напитка, и так как друг молчал, закончил свою мысль. — Я не осуждаю её... Ясемин, на самом деле, находится в непростом положении. Вот только категорически не приемлю, что для решения своих проблем она использует тебя, бессовестно спекулируя на искренних чувствах, которые ты к ней питаешь.

Но по иронии судьбы через короткое время роли поменялись, и теперь уже Омер сидел перед Синаном, рассказывая о проблемах, созданных им самим,

Утопив своё горе в потоке слёз, Дефне заснула и проспала без сновидений до самого утра, проснулась, как ни странно, рано и в хорошем настроении. Раскроенный костюм ждал сметки на столе, во второй половине дня она к нему вернётся, а сейчас поедет в институт, чтобы выяснить пожелания новой «заказчицы», кое-какие мысли о программе знакомства с городом она уже наметила, но необходимо было выслушать сначала намерения самой госпожи Селен. Дежурную в холле предупредили о её визите, и та, улыбаясь, сказала, что директор на месте и просила пройти к ней. Девушка поднялась на второй этаж, как делала это когда-то каждый день, после условной смски Омера, извещавшей о том, что они могут провести наедине несколько минут, прошла через холл с фотографиями Франции, приветливо помахав рукой любимому замку Шенонсо, и двинулась к приёмной директора, располагавшейся в той же части здания, что и хорошо знакомый ей кабинет. Секретарь, разговаривавшая по телефону, пальцем указала на дверь с табличкой и, постучав, Дефне вошла.

Они уже заканчивали обсуждение программы, и девушка показывала на карте те места, которые предлагала посетить, когда, после стука в дверь, вошёл он. У неё защемило сердце, и душа потянулась к нему, было очевидно, что Омер никак не ожидал её увидеть, в его чёрных глазах мелькнуло удивление. Директор приветствовала заместителя, она же, боясь выдать себя дрогнувшим голосом, просто кивнула и перевела взгляд на карту. Обговорив общие направления программы, Дефне заколебалась, она не знала новый режим работы и, чтобы не попасть впросак, решила уточнить детали, в конце концов, через год ей придется искать рабочее место, и следовало уже сейчас нарабатывать опыт общения с потенциальными работодателями.

— Госпожа Селен, извините, но я хотела бы чётко представлять свой график работы с вами. Какое количество часов я буду занята, и где мне следует находиться?

Чуть наклонив голову, директор с улыбкой смотрела на неё и жестом указала на кресло напротив стола.

— Присядьте. Наше общение будет отличаться от вашей прежней подработки. Полагаю, вы должны готовиться к полной занятости, точное время мы уточним, когда вы составите программу, учтя все мои сегодняшние замечания и пожелания. — увидев, как вытянулось лицо девушки, поспешила её успокоить. — Мы не станем ничем вас загружать и достойно оплатим наше сопровождение.

— А господин Омер в курсе? — ей хотелось знать, как он отреагировал на эту новость.

— В общем и целом, но не в деталях. Не думаю, что его это касается, или вы считаете себя обязанной отчитываться перед ним? — в её голосе сквозило удивление.

— В какой-то мере да. — решительно произнесла она. — Ведь это он предложил мне остаться здесь.

— Предварительный разговор у нас состоялся, господин Ипликчи знает, что вас ждет смена деятельности и не возражает против этого. — ещё несколько секунд Моник смотрела на неё, потом произнесла, изящно взмахнув рукой. — На сегодня мы закончили, вы свободны до завтра. Сын прилетает вечером, и мы встретимся здесь в кафетерии за завтраком в девять утра, я хочу показать ему место моей работы и представить вас, как нашего сопровождающего. Он очень общительный, и вам предстоит отличная языковая практика.

Дефне вышла в коридор и глубоко вздохнула, подумав, что теперь можно и расслабиться, впереди ждал почти целый свободный день, и его следовало посвятить работе над костюмом, потому что потом, похоже, её ждет полная неизвестность. Одно смущало, за подработку в институте она получала очень хорошие деньги, а теперь вот постеснялась уточнить, во сколько госпожа Селен оценит её труд, хотя по дороге в институт была полна решимости задать этот совершенно логичный в данной ситуации вопрос, а перед директором молчала, словно язык прилип к гортани. Вообще, следует признаться, что она сильно робела в присутствии этой женщины и предполагала, что часы, которые ей предстояло провести в тесном общении с ней, станут тяжёлым испытанием. Вздыхая, девушка вышла в холл и остановилась, Омер стоял перед фотографией замка и сразу обернулся на звук шагов.

— Я ждал тебя. Нам нужно поговорить. — он направился к ней с довольно решительным видом. — Пойдем в мой кабинет.

«Что? В кабинет после того, как он демонстративно свёл общение к коротким дружеским разговорам?» — промелькнуло в голове. — Извини, у меня много дел. — и Дефне попыталась обойти его, чтобы продолжить путь.

Но он не позволил, схватил за руку и, остановив, потянул за собой, сопротивляясь, она прошипела:

— Ты что делаешь? Отпусти сейчас же! Сказала же, у меня полно других забот!

Не обращая внимания на её попытки выдернуть руку, он продолжал движение и тянул её за собой, ей почему-то вспомнилась сцена в кафе, когда он точно также тащил её через зал, полный клиентов. Задыхаясь от злости, она, как могла тормозила его стремительное продвижение к кабинету, однако, вся беда заключалась в том, что закричать или даже громко протестовать Дефне не могла, другие сотрудники неминуемо услышали бы и вышли на её голос. Она поёжилась, представив, что случилось бы потом, тем более, что госпожа Селен, наверняка, оказалась бы первой на месте этой глупой сцены. Вот поэтому все её возмущение выходило тихим шёпотом, похожим больше на шипение, на которое он даже не обращал внимания. Открыв кабинет, Омер подтолкнул её вовнутрь и закрыл дверь на ключ. Сжимая кулаки и тяжело дыша, Дефне стояла пунцовая от злости, на глазах от унижения выступили слёзы, когда мужчина попытался успокоить её и обнял за плечи, она неожиданно влепила ему звонкую пощечину.

— Как ты смеешь тащить меня вот так, как... как... как не знаю кого. — выпалила она, не найдя подходящего слова.

В свой удар девушка вложила всю ярость и раздражение, скопившиеся за дни его странной отстранённости, на смуглой щеке остался красный след, в его глазах зажглись опасные огоньки, и насмешливая улыбка заиграла на полных губах.

— О, да, я смею, ещё как смею, потому что ты не можешь игнорировать меня.

Дефне задохнулась от несправедливости нелепого обвинения.

— Я!? Игнорировать!? Вы в своем уме, господин Омер?! Сваливаете на меню вину за свое молчание?! — она даже не заметила, как вернулась к прежней форме обращения на «вы», её трясло и казалось, что она сейчас вспыхнет и сгорит от возмущения.

Он смотрел на неё с некоторой насмешкой и, похоже, не чувствовал за собой никакой вины.

— Почему ты приняла предложение Моник?

Вот как! Он смеет требовать объяснений, да ещё в таком тоне!

— А почему бы мне его не принять? — девушка прищурилась и с вызовом ответила. — По крайней мере, не нужно будет ходить сюда каждый день.

— Это из-за меня? — его брови дрогнули. — Ты не хотела меня видеть?

«Ну, класс... Ему даже в голову не приходило, как сильно уязвила меня перемена в наших отношениях. Я для него совсем ничего не значу». — подумала она, ей захотелось плакать, и чтобы успокоиться, она глубоко задышала, приложив руки к груди.

— Ты, правда, ничего не понимаешь или не чувствуешь, или только прикидываешься таким. — прошептала Дефне и двинулась к дверям. — Открой, мне некогда вести с тобой бесполезные разговоры.

— Наверное, ты права, разговорами ничего не решишь. — произнес он, резко дернул её к себе, перехватил за талию и в два шага придвинул к стене, тяжело дыша, наклонился и, глядя прямо в глаза, проговорил. — Ты не никогда не думала, чем могут закончиться наши поцелуи и объятия, а, Дефне? Ты неопытная, но не маленькая девочка, разве ты не чувствовала, как тяжело мне сдерживаться и выпускать тебя из объятий, когда нам обоим хочется продолжения? Слово «страсть» моей девочке знакомо? Тебе когда-нибудь приходило в голову, что происходит со мной в эти мгновения, и что случится с тобой, если я перестану контролировать себя?

Она замерла, в упор глядя на него широко открытыми, чуть косящими глазами, в его же глазах полыхал настоящий огонь, лицо стало жёстким, взгляд блуждал по девичьему лицу и остановился, наконец, на её полураскрытых губах. Она, ведь и правда, не задумывалась об этом, живя волнующими ощущениями его, в общем-то, невинных ласк, а сейчас в голове Дефне пульсировало только одно слово ‒ «Идиотка!», но и оно исчезло, когда, схватив её за подбородок, он завладел мягкими губами.

Через пятнадцать минут, осторожно приоткрыв дверь кабинета, она выглянула в коридор и прислушалась, на этаже царила полнейшая тишина, убедившись, что путь свободен, Дефне оглянулась на Омера, стоявшего позади неё, слабо улыбнулась и, выскользнув из дверей, заторопилась по коридору к холлу и дальше по лестнице на первый этаж. Губы саднило, в теле вместо прежней легкости чувствовалось неприятное напряжение. Страсть! Дефне зябко передёрнула плечами... Так он любил её? Или для мужчин страсть и любовь понятия вполне себе разделяемые? Теперь, когда он открытым текстом рассказал ей... э-э-э... ‒ она покраснела, подыскивая слово ‒ тех напряжениях, с которыми сталкивался, девушка испытывала стыд, от того, что сама не подумала об этом; пусть она не имела сексуального опыта, но ведь знала же о том, что следует после таких упоительных поцелуев и тесных объятий. Наверное, в подобных ситуациях остановиться бывает очень трудно, а многие мужчины даже и не пытаются делать это, считая, что если женщина охотно отвечает на ласки, она, как минимум, не против продолжения. Почему же такая естественная мысль ни разу не пришла ей в голову? А если бы он не сдерживал себя? Она... что сделала бы она? Остановила бы его или была бы не против? Дефне замерла на полпути и, увидев боковую тропинку в саду, пошла по ней, выйти на улицу с такими мыслями казалось совершенно невозможным, нашла скамейку, на которой в день юбилея сидела с Бельгин, и, оглянувшись по сторонам, присела, надеясь привести чувства в порядок, но они путались. Ей двадцать один год, у многих её сверстниц уже есть дети ‒ о чем неустанно напоминает ей бабушка ‒ а у неё до сих пор даже серьёзных отношений с мужчиной не было, более того, она ни в кого не влюблялась... до сих пор... и Омер, несмотря на абсурдную ситуацию их знакомства, оказался первым мужчиной, который привлек её внимание. Она не хотела этих отношений и всячески им препятствовала, однако он никуда не уходил, и ей, в конечном итоге, его общество стало просто необходимым, она привыкла к знакам его внимания, к его сильным рукам, волнующим, чувственным губам. Дефне осторожно коснулась припухшего рта и вздохнула, вспоминая о произошедшем в кабинете, тело непроизвольно прогнулось. Она чуть запрокинула голову и медленно провела ладонями по телу, поймала себя на этом неосознанном жесте и бросила быстрый взгляд вокруг, не желая быть застигнутой за таким слишком откровенным движением. Если их отношения сохранятся, что делать ей? Ведь теперь каждый раз, когда он будет обнимать её, она станет вспоминать о сказанном и тоже начнет контролировать себя. Но сможет ли? Она представления не имела, как можно дозировать все эти ласки и точно знать, где следует остановиться. Девушка тряхнула головой, отгоняя от себя главный вопрос, который так естественно вытекал из всей ситуации: как далеко она сама хочет зайти в отношениях с этим мужчиной? Он тот самый? Она обхватила виски ладонями, в которых уже пульсировала боль, ответа на этот вопрос не нашла, просто чувствовала, как ускоряло свой бег её девичье сердце при мысли о его чёрных глазах, смотревших на неё сегодня с желанием, которое он даже не пытался скрыть.