Всё началось с поцелуя

Глава 23. Сорванные планы

Утром в пятницу в доме Топал царил переполох, Пчёлка проснулась ни свет ни заря и начала лихорадочные сборы, Дефне, разбуженная шумом хлопающих дверец шкафа, приоткрыла глаза и увидела, что вся одежда девочки лежит на кровати, тут она привстала и, с удивлением оглядев весь этот бардак, уточнила:

— Неужели я дождалась, и ты переезжаешь в бабушкину комнату?

Сестра прыгнула к ней на кровать.

— И не надейся... Вставай, соня, ты не помнишь, какой сегодня день?

— А что, я пропустила чей-то праздник? — зевая, осведомилась Дефне, взглянула на будильник и, повернувшись на другой бок, сделала попытку заснуть.

— Ну, же, вставай! — тормошила её за плечо сестра. — Я не знаю, что мне взять с собой в поездку. Помоги собраться!

В ответ девушка натянула одеяло на голову и пробормотала.

— Оставь меня в покое, я легла поздно ночью и хочу спокойно поспать часов так до десяти.

— Ты что?! — с неподдельным ужасом воскликнула Пчёлка. — А собираться когда? Ведь потом ты уедешь на работу и времени упаковать вещи не будет вообще.

— Упаковать вещи? — повторила Дефне и открыла лицо. — Что творится в твоей голове, сестрёнка? Мы едем всего на два дня, а ты ведёшь себя так, словно собираешься куда-то на месяц. — она приподнялась на локте и, хмурясь, оглядела одежду девочки, брошенную на кровать. — Верни всё в шкаф. Поедешь в джинсах и футболке, с собой возьми шорты и ещё пару футболок с какой-нибудь кофтой. И всё! Этого более, чем достаточно.

— А я хочу сарафан взять и вон то платье. — девочка соскочила с кровати и, взяв плечики с одеждой, потрясла ими перед сестрой. — Не нужны мне шорты, в сарафане гораздо удобней.

— Джинсы и шорты в таких поездках ‒ самый оптимальный вариант. — вяло возразила девушка, но глаза закрывались, и приятная дрёма уже сковывала тело. Она вновь повернулась на другой бок, спиной с девочке и затихла.

— Ну и ладно. — буркнула Пчёлка. — Возьму, что захочу.

Больше никто не потревожил Дефне, но когда на сотовом заиграл сигнал к побудке, она проснулась с ощущением, что закрыла глаза всего пять минут назад, потянулась и, сев, взглянула на кровать сестры, там царил порядок, и только большой новый рюкзак красноречиво свидетельствовал о том, что упрямая девчонка всё сделала по-своему и набила его под завязку своей одеждой. Она, не спеша, спустилась вниз и обнаружила бабушку на кухне, сестра находилась там же и помогала Тюркан раскладывать готовую еду в контейнеры.

— Вы полагаете продлить выходные на неделю? — девушка оторопело разглядывала гору из громоздящихся друг на друге пластиковых контейнеров с едой. — Чтобы съесть всё это, нужно не вылезать из-за стола. Сердар вчера ясно сказал, что не едет, кто станет всё это поглощать?

— Так твой жених и съест, разве он не мужчина? — простодушно вставила девочка и, ища одобрения своим словам, взглянула на бабушку. — Ведь ты же так говорила?

Тюркан с осуждением помотала головой.

— И что ты везде суёшься со своим мнением? Тебя никто не спрашивает, а у тебя уже на всё готов ответ! — она оттеснила её от стола. — Иди куда-нибудь уже от греха подальше!

— Я на террасу пойду чай пить. — с обидой заявила Пчёлка и, прихватив армуду, вышла.

Дефне вздохнула, в принципе, ничего нового не случилось, так было всегда в семействе Топал, каждый оставался при своей точке зрения и поступал согласно своему разумению.

— Ты знаешь, что твоя внучка новый рюкзак доверху набила одеждой? Очевидно, собирается менять наряды каждые два часа. — произнесла она, с наслаждением делая первый глоток ароматного чая.

— Я всё слышу! — крикнула ей с террасы девочка.

— Так никакого секрета из своих слов я и не делаю. Мы едем отдохнуть, выспаться, погулять по лесу, послушать пенье птиц, короче, расслабиться на природе. Загородный дом ‒ это вовсе не дворец, как ты, возможно, думаешь.

— В самом деле, внучка, — поддержала её Тюркан, — к чему столько тряпок? Ровесников там твоих не будет, показывать наряды некому. Или ты думаешь Омеру они будут интересны?

— Это вряд ли. — раздался голос с террасы. — Он нас довеском к сестре позвал, я, думаете, ситуацию не понимаю что ли?

— Нет, ну что с ней делать? — развела руками бабушка и беспомощно посмотрела на Дефне.

Та никак не отреагировала на слова младшей сестры, потому что её больше занимало, почему брат отказался ехать с ними, возникли смутные подозрения, что связано это вовсе не с загруженностью на работе ‒ как он слишком уж горячо пытался их убедить ‒ а с личными делами, а если ещё конкретнее, то с Нихан. На пару дней дом оставался в его полном распоряжении, и вчера, объявляя о своём решении остаться, он выглядел слишком нервным и возбужденным.

— Бабушка, а тебе не показался странным отказ брата? Он как-то подозрительно дёргался весь ужин и, объявив о своём решении, сразу сбежал в комнату.

Тюркан бросила на неё быстрый взгляд.

— Я думаю, ты не о брате должна беспокоиться, а о своей подруге.

— Ты что, думаешь, что они... — у Дефне вытянулось лицо и, не закончив фразу, она нахмурилась. — Нет... Не может быть... Нихан на это не пойдет, она побоится матери.

— Девушка готова на что угодно, лишь бы удержать любимого мужчину. — прозвучало с террасы.

Тюркан не выдержала, с проворством, удивившим внучку, она метнулась наружу и, ухватив Пчёлку за ухо, притащила на кухню.

— Это ты где таких мыслей нахваталась? Не рано ли рассуждать о вещах, в которых ты ничего не смыслишь?

Девочка отцепила пальцы бабушки от покрасневшего уха и, растирая его, спокойно произнесла.

— Я не маленькая и уже давно в курсе того, что происходит между мужчиной и женщиной. — увидев, как женщина нахмурилась, поспешно заявила. — Ты же разрешаешь мне смотреть свои любовные сериалы, а там только про это и говорят. Так что, кто из нас двоих виноват, ещё надо подумать!

Дефне сжала губы, что не рассмеяться, понимая, что её неуместный взрыв смеха может оскорбить растерявшуюся женщину.

— Ты чай допила? Иди-ка, погуляй, пока время есть, потом поможешь готовить обед.

Пчёлка понимающе взглянула на неё своими миндалевидными тёмными глазами и, по-прежнему потирая ухо, вышла на улицу. Позавтракав и уединившись в своей комнате, девушка раздумывала, стоит ли позвонить Нихан, она нерешительно набрала номер, решив действовать по обстоятельствам.

— Привет, подруга. Ты в курсе, что Сердар отказался от поездки на выходные дни под надуманным предлогом, что он очень занят на работе?

Повисла пауза, после которой Нихан ответила.

— Почему же надуманным? Он познакомил меня со своими планами и, действительно, твой брат сейчас много времени уделяет работе.

«Она его выгораживает, значит, вероятнее всего, поддерживает это решение и правды мне не скажет», — мелькнуло у девушки в голове. — А мне казалось, ты была просто в восторге от возможности выбраться за город вместе с нами и погулять по лесу. Тебе же не терпелось взглянуть на загородный дом Омера?

— Ну... да... Но если я поеду одна без него, как-то некрасиво получится, он сто процентов обидится.

— Тогда, возможно, ты могла бы его переубедить? Нетрудно отложить на два дня все дела, идя навстречу твоему желанию. — она уже поняла, что разговор бесполезен, и высказанное ею предложение останется висеть в воздухе.

Так и вышло, Нихан неопределённо протянула:

— Ну-у-у... — и не нашлась, что сказать.

Дефне завершила разговор, но от него остался какой-то грустный осадок, наверное, впервые подруга не то чтобы обманула её, но не говорила с ней так открыто, как обычно, а ведь она имела привычку, не подумав, «ляпать» без разбора всё, что было у неё на тот момент на душе. Значит, она решила не дожидаться свадьбы, а устроить брачную ночь прямо сейчас... Это, наверняка, исходило от Сердара... Может, он даже давил на неё? Чем больше Дефне думала об этом, тем быстрее гнев копился в её душе. Да, что эти мужчины себе позволяют?! Им бы только уложить девушку в постель! Неужели брат не может подождать несколько месяцев?! У неё зазудели руки, и появилось нестерпимое желание пойти к нему на работу и ударить его чем-нибудь посильнее.

А Нихан, зачем она идёт на это? Конечно, Дефне не сомневалась, что Сердар выполнит своё обещание и женится на девушке. Но всё равно... Нервничая, она скрестила руки на груди и глубоко задышала, желая успокоиться. Ну, чего она, в самом деле, так сильно переживает? Разве это не сугубо личное дело двоих? И почему она решила, что Нихан должна непременно поделиться с ней этим? Вопрос настолько деликатный, что обсуждению не подлежит, даже с подругой.

Задышав ровнее, она села на кровать и подумала о них с Омером. Разве однажды подобное решение не придётся принимать и ей? Как поступил бы Омер в подобной ситуации, она даже не могла вообразить, но в одном была уверена, он не стал бы настаивать и принуждать её к чему-то. Хотя, может, и Сердар этого не делал? А вдруг инициатором был вовсе не он, а Нихан? Ведь некоторые невесты охотно идут на такой контакт, раз обещание жениться уже прозвучало, одни подобным образом надеются закрепить за собой мужчину, другие делают это из чистого любопытства, и из откровенных разговоров девушек между собой она слышала разные истории на эту тему.

А что же она? До каких пор она планирует оставаться девственницей? Последнее время, учитывая все обстоятельства этот вопрос всё чаще возникал в её голове. Обманывать себя смысла больше не было: она любила Омера, привязываясь к нему с каждым днём всё сильнее, но при этом навязчивые мысли, что гнали её прочь от него в первые месяцы их знакомства, никуда не делись, её страхи о неравном социальном положении, несмотря на его уверения в их ничтожности, так и таились в глубине души. Так что же решит она, когда ситуация подведёт их к этому порогу? Отдаст ему всю себя без оглядки на условности и правила поведения, о которых беспрестанно ей твердила бабушка, или их первая брачная ночь состоится только после свадьбы? Дефне так напряжённо думала, что у неё разболелась голова, и озноб пошёл по телу, а это были хорошо ей знакомые симптомы нервного перенапряжения. Все её рассуждения носили чисто теоретический характер и отношения к реальной действительности имели весьма отдалённое, поскольку девушка даже предположить не могла, что приготовила ей жизнь.

Пообедав в кафетерии, друзья переместились за столик на открытом воздухе и, не спеша, за чашкой кофе обсуждали планы на выходные дни, Омер рассказал о приглашении, которое сделал семье Топал.

Друг вопросительно взглянул на него.

— Это означает, что ты для себя всё решил? Готовишься делать предложение?

Мужчина воздержался от ответа и отвлёк внимание Синана неожиданным сообщением.

— Сегодня утром в институт приходила Гюль.

— Как? Почему я не видел её? — он машинально оглянулся вокруг себя, словно женщина могла находиться поблизости.

— Как бы ты это сделал, если работал в кабинете. — резонно заметил Омер.

— Она могла бы заглянуть ко мне и поздороваться, по крайней мере. — Синан выглядел огорчённым.

— Брат, ты бредишь или что? После твоих неуместных откровенностей, я счёл бы странным этот её поступок.

— Ты с ней говорил?

— Мы поздоровались, но я не общался с ней. — ответил Омер, с сочувствием глядя на мужчину. — Но от дежурной слышал, что она собирается обратно в субботу вечером.

— Не знаешь, в каком отеле она остановилась? — ожидая ответа, он с нетерпением стучал согнутым пальцем по столешнице.

Друг с интересом проследил за движением его пальцев. «Уже не первый человек повторяет жест Моник, неужели привычка одного так заразительна для другого?», — подумал он и улыбнулся.

— Что смешного? — тут же отреагировал Синан. — Я не имею ввиду ничего плохого, просто хочу поздороваться с ней, пригласить на чашку кофе.

— Угу. — кивнул головой Омер. — Себя только не обманывай и меня в этом не убеждай, всё равно не поверю.

Ничего не ответив, мужчина махнул рукой.

— Думай, что хочешь... Так, где она живёт?

Омер назвал отель и предупредил:

— Не звони ей, она откажется от любых контактов с тобой, устрой случайную встречу. Если застанешь женщину врасплох, есть шанс быть выслушанным. Только никакого экспромта и случайных, глупых слов, и ради Аллаха, Ясемин больше не упоминай.

— За кого ты меня принимаешь? — уязвлённый Синан обиженно взглянул на него и вдруг улыбнулся. — Забавно получается: мы даём друг другу советы, как правильно поступать и что следует делать, когда дело не касается нас самих. А в личной жизни лепим одну ошибку за другой. — он чуть склонил голову и прищурил глаза. — А ты ведь так и не ответил на мой вопрос: собираешься делать Дефне предложение?

— Не знаю. — ответил Омер. — У нас всё непросто.

— Ну, разумеется... У тебя всегда всё непросто. Но мне непонятно, зачем в таком случае ты везешь её к себе, да ещё вместе с родными? Тебе для полноты картины не хватает только тёти и дяди, и вот тогда состоится символичное знакомство семьями накануне помолвки.

Синан уже час сидел в машине возле гостиницы, в которой остановилась Гюль, надеясь, что она куда-нибудь выйдет или наоборот вернётся откуда-то, теперь он знал, что женщина приехала по делам института, и помнил из их разговоров на юбилее, что никаких друзей или хороших знакомых у неё здесь не было. Он нашёл в поисковике номер телефона отеля и позвонил администратору, представившись сотрудником Французского института сообщил, что ему необходимо срочно передать документы коллеге из Измира и попросил напомнить номер комнаты, в которой та остановилась. Администратор оказался любезным словоохотливым молодым человеком, дав нужную информацию, он сообщил, что женщины в номере нет, так как несколько минут назад она прошла в ресторан на ужин. Синан заволновался, ему неожиданно выпадал счастливый шанс изобразить случайную встречу и попытаться сохранить хоть какие-то отношения с женщиной, которая по-прежнему очень нравилась ему. Он сожалел, что наломал дров, вручив Ясемин кольцо, а ещё раньше, непонятно зачем, упомянув её в разговоре с Гюль.

Мужчина увидел её сразу, едва вошел в зал ресторана, она сидела за столиком у колонны и беседовала с двумя женщинами, не желая ставить женщину в неловкую ситуацию своим внезапным появлением, он занял место поодаль, сев так, чтобы видеть их. Но вот её собеседницы поднялись и вместе с Гюль двинулись к выходу, время оставалось только для импровизации, которую Омер настоятельно советовал избегать.

— Гюль! Вот так встреча! — он вышел в проход, преградив ей путь. — Не знал, что вы в Стамбуле! Приехали по делу или к друзьям? — и адресовал обаятельную, широкую улыбку в адрес двух других женщин.

— Я? Я... по делу... — она казалась смущённой, а вот её коллеги с любопытством разглядывали Синана. — А вы как здесь оказались?

— Обедал с друзьями, они прилетели в Стамбул на два дня. — Гюль переступила с ноги на ногу, и ему стало понятно, что она собирается закончить разговор и уйти. — Может, присоединитесь ко мне, выпьем кофе или что-то другое, если пожелаете.

— Спасибо за приглашение, но к сожалению, нам пора уходить. — с сожалением произнесла одна из женщин.

Он отреагировал мгновенно.

— Тогда вы не возражаете, если я задержу ненадолго вашу коллегу, хотел бы воспользоваться счастливой случайностью, что прояснить пару рабочих моментов. — мужчина посторонился, пропуская вперед Гюль и рукой указывая ей путь к столику, который занимал.

Они сели друг напротив друга, выражение её глаз сказало, что она отлично поняла его маневр, но не сердится на него за этот обман.

— Что вы хотели на самом деле, Синан? —женщинасмотрела внимательно, словно изучала его лицо после долгого отсутствия.

— Побыть немного с вами, поговорить. — честно признался он, также не отводя взгляда.

Она оставалась такой, какой он её запомнил: скромная одежда, минимум косметики и никаких золотых украшений. Сегодня волосы были подняты наверх в замысловатый пучок и немного курчавились на висках и у шеи, и он, наконец, увидел, что никаких серёжек в ушах у неё тоже нет.

— О чём? — Гюль опустила глаза.

— Да всё равно о чём... Мне просто тепло возле вас.

— Мне думается эти слова неуместны, учитывая, что у вас есть невеста. Это ей вы должны говорить подобные вещи. — возразила она и начала подниматься.

— Она не любит меня. Держит как запасной вариант, а на самом деле, я ей глубоко безразличен. — быстро проговорил он и увидел, как распахнулись глаза женщины, не ожидавшей от него таких откровенных признаний.

— Почему же она согласилась стать вашей невестой? — недоверчиво спросила Гюль, опускаясь на место, что-то в голосе и лице Синана тронуло её, и уйти она не смогла.

— Не знаю, может быть, денежный интерес. — возможно, Гюль поняла бы его лучше, если бы знала всю историю, но делать этого явно не стоило, один раз он уже был невпопад откровенен и рисковать вновь желания не имел.

— Понятно... Сожалею... Но всё как-нибудь образуется...со временем... Я желаю, чтобы вы вышли из этой ситуации с наименьшими потерями. — она вновь встала, готовясь уйти.

Мужчина поднялся следом за ней, они вышли в холл и остановились, глядя друг на друга.

— Может, прогуляемся немного? — тихо произнес он, не надеясь на её согласие и испытывая лёгкую панику при мысли, что на этом всё закончится.

Она тотчас опустила глаза и затеребила ворот легкой блузки.

«Следует отказаться и сейчас же», — мелькнуло в её голове, но, вздохнув, Гюль произнесла совсем не то, что планировала. — Хорошо, только недолго.

Его лицо просияло.

— Конечно, как скажете. — облегчённо выдохнул Синан, и они, не спеша, вышли на улицу.

Гюль вернулась в свой номер около полуночи, уставшая, но непозволительно счастливая, сегодня она нарушила правила поведения, которым тщательно следовала в своей жизни после рождения сына. После тех юбилейных мероприятий женщина часто думала о Синане, с улыбкой вспоминая, как они сидели в саду за институтом, укрывшись ото всех, и он принёс целую тарелку понравившихся ей бутербродов. Мало зная друг друга, они, тем не менее, не испытывали трудности в общении, и даже длительные паузы в разговорах не тяготили. Она давно заметила, что комфортное молчание с малознакомым человеком предопределяло для неё дальнейшие тёплые, дружеские отношения и являлось безошибочным показателем их душевной совместимости.

Рождение малыша изменило женщину, испытывая вполне естественное недоверие ко всем мужчинам и комплекс неполноценности от того, что оказалась обманутой и брошенной на последних сроках беременности, Гюль поставила крест на личной жизни и сторонилась мужчин. Молодая мать подозрительно относилась к любым проявлениям внимания со стороны противоположного пола, избегая даже временных близких отношений, и уж тем более закрыла для себя вопрос с замужеством ‒ если родному отцу их общий ребёнок оказался не нужен, так чужому человеку и подавно никогда не станет близким.

Но при первом же контакте с Синаном, она почувствовала его теплоту и искренность, и хотя внешне симпатии своей никак не проявляла, втайне выделила его среди других, угадывая в нём доброго и порядочного человека. Он не проявлял той нагловатой, мужской настойчивости, которую женщина терпеть не могла, и если бы она дала понять, что его знаки внимания ей неприятны, он прекратил бы всякие попытки к сближению. Наверное, такому мужчине можно было бы довериться, жаль, что он встретился на её пути так поздно. Гюль понимала, что по многим причинам отношения между ними должны замереть на уровне обычной симпатии, но не могла помешать себе думать о нём, потому и приняла так болезненно новость о его невесте. Теперь, возвращаясь к последнему разговору, уничтожившему росток надежды на возможные отношения, она испытывала только лёгкую грусть. А на что можно было рассчитывать в её положении? Господин Каракая слыл завидным женихом, и в женщинах, желавших связать с ним свою жизнь, недостатка не имел.

Когда госпожа Дюмон отправила её в институт Стамбула с деловым поручением, Гюль чуть было не отказалась, но пока слушала директора, объяснявшего ей детали поездки, пришло отрезвление. Она не могла игнорировать приказ Одри под тем несерьёзным предлогом, что не хотела встречаться с одним из сотрудников организации, в которую ей предписывалось зайти минут на десять, тем более, что разговор с главным бухгалтером не предусматривался. Да, даже если бы он планировался, какие веские причины ей пришлось бы выдумывать, чтобы оправдать нежелание встречаться с господином Каракая? Если бы того требовало дело, молча пошла бы к нему в кабинет и общалась бы на рабочие темы, невзирая на личные мотивы. Что собственно произошло? О болезненном разочаровании, которое ей доставило его признание, мужчина, наверняка, даже не догадывался, давно позабыв и о ней, и об их общении в дни юбилея.

Во Французский институт она, действительно, зашла на короткое время, пообщалась с секретарем госпожи Селен и, оставив ей документы для отсутствующего директора, столкнулась в коридоре с Омером Ипликчи, они поздоровались и разошлись каждый в свою сторону. Гюль вернулась в гостиницу и время, оставшееся до делового разговора, провела в номере, планируя туда же и вернуться после встречи, назначенной в ресторане отеля. Но там неожиданно для себя столкнулась с Синаном...

Мысль о том, что Омер может предупредить друга о её пребывании в Стамбуле, приходила ей в голову. Но даже если он сделал это, что из этого следовало? Да, ничего, ровным счётом ничего... Смешно думать, что мужчина, бросив все свои дела, отправится на её поиски. Для чего ему искать встреч с ней? Гюль расстроилась, эти мысли, беспрестанно атаковавшие с момента приезда в Стамбул, означали только одно: тщетность попыток убедить себя в том, что встреча с Синаном, не оставила следа в сердце. Это знакомство не стало поворотным в её образе жизни, но какой-то уголок замёрзшей души оттаял. Она не влюбилась, но пробудилась почти угаснувшая надежда на встречу с порядочным человеком, с которым могла бы построить семью.

Когда в ресторане он в нескольких словах обрисовал ситуацию с невестой, или, правильнее сказать, с той женщиной, которую считал таковой, наряду с искренним сочувствием Гюль испытала облегчение и хотя быстро устыдилось его, мысль о том, что Синан ещё может быть свободен, проникла в кровь, как вирус. Очевидно, этим вирусом объяснялось то, что она приняла предложение мужчины прогуляться, хотя должна была бы ответить отказом и вернуться к себе. Выйдя из гостиницы, они, не спеша, дошли до небольшого сквера с приветливо журчащим фонтаном и присели, наслаждаясь спустившейся прохладой. Синан искал тему для разговора и счёл вопрос о семье самым нейтральным.

— Ваши родители в добром здравии? — спросил он, развернувшись к женщине, ему хотелось взять её за руку, но в нынешней ситуации этот дружеский жест совершенно исключался.

— Да, спасибо, они ещё преподают понемногу. — она искоса посмотрела на него и перевела взгляд на фонтан, металлическая конструкция которого оригинальностью он не отличалась, представляя из себя нечто абстрактное, смутно напоминающее взлохмаченную после сна голову.

— А сын?

Женщина взглянула на него с удивлением и односложно ответила:

— Спасибо, хорошо.

Синан приуныл, разговор не клеился, и появилось ощущение, что недалёк тот момент, когда она встанет и уйдет, как вдруг Гюль произнесла:

— Помните, в тот раз вы мне звонили насчет Гюпсе. — она развернулась к нему, ожидая подтверждения, когда он кивнул, продолжила говорить. — Так вот, в тот раз эта дама так легко, как обычно, не отделалась. Похоже, госпоже Дюмон надоело сидеть на пороховой бочке. Я слышала, что она вызвала её в свой кабинет и официально предупредила, что следующая выходка закончится увольнением. Говорят, даже документ заставила подписать, хотя до этого устных предупреждений насчитывалось, наверное, не менее двух десятков.

— Так много? — удивился мужчина, обрадованный тем, что женщина сама инициировала разговор, и не важно, о чём шла речь.

— Ну, да... У неё и в других местах случались проблемы с поведением, хотя, конечно, первенство держит господин Ипликчи. У нас ему все сочувствуют.

— Да уж, в последний раз она порядком напугала моего друга. — увидев любопытство на лице женщины, решился немного обрисовать ситуацию. — В его отсутствие пробралась в сад, и выпроводить её не было никакой возможности, так что он, бедняга прислал мне смску с одним словом SOS.

— Ничего себе. — пробормотала искренне удивлённая Гюль, она представляла на что способна её коллега, но этот поступок выглядел просто вызывающим. — И что вы сделали?

— Лично я ‒ ничего. Когда примчался, Омер сидел один в каком-то оцепенении от произошедшего. Она заставила его признаться в неправоте поступков, потребовала кольцо и сообщила, что они женятся через неделю.

Гюль пребывала в шоке от услышанного, а Синан виновато подумал о друге, мысленно прося прощения за то, что рассказал детали его истории, которые для посторонних ушей никак не предназначались, и делал это осознанно, пытаясь удержать внимание женщины.

— Так как же ему удалось её спровадить?

— Да, никак... Сама ушла. — он покрутил головой, вспоминая лицо друга, одиноко сидевшего в саду. — Остаётся только надеяться, что после предупреждения Одри, такого больше не случится.

— А знаете... — задумчиво произнесла его собеседница. — Мне стало казаться, что Гюпсе просто хитрая манипуляторша. Многие её жалеют, говоря, что эта нестабильность вызвана болезнью, трудным детством, проблемами в личной жизни. Конечно, диагноз я поставить не могу, на консультации ко мне она не ходила, но пару раз я беседовала с ней и могу заверить, что Гюпсе рассуждает вполне здраво. — она помолчала, и когда Синан уже хотел добавить кое-что к сказанному, неожиданно проговорила. — Думаю, её проблемы тянутся из детства. Впрочем, так бывает почти у всех.

Он чуть было не спросил, значит ли это, что его проблемы с выбором не тех женщин также тянутся из детства, но вовремя прикусил язык. Она же всё-таки не его личный психотерапевт, а женщина, которой он симпатизирует и отношения с которой хотел бы сохранить.

— Означает ли это, что ваши проблемы обусловлены тем же? — во взгляде, которым она окинула мужчину, ясно читалось: «А вас это каким боком касается?» — он тут же попытался оправдать свою бестактность, понимая, что в глазах Омера он был бы уже безнадёжен. — Простите, я задал вам слишком личный вопрос. Просто воспоминания о наших открытых разговорах в дни юбилея, не оставляло меня всё это время и, если честно, мне их очень не хватает.

Она молчала минуты две, потом, не глядя на него, произнесла.

— Да, моя когда-то излишняя доверчивость также шла из детства. Меня окружали хорошие, честные люди, которые могли хитрить по пустякам, но в отношениях с другими всегда оставались порядочными и верными данному слову.

В голосе слышалась такая грусть, что Синану захотелось утешить её, может быть, обнять или погладить по голове, как маленькую, но ни на какой дружеский жест он не решился, точно зная, что она отстранится.

— Мне очень жаль. — только и сказал он, и надолго замолчал. Редкие прохожие окидывали их равнодушным взглядом, парочки часто сидели на скамейках сквера, выбирая его за немноголюдность. — Давайте съедим по мороженому. — неожиданно предложил мужчина и, не дожидаясь ответа, встал, она поколебалась, улыбнулась и поднялась вслед за ним.

Поездки в загородный дом Омера, к которой так тщательно готовилась Пчёлка, не случилось, в пятницу, когда Дефне уже уехала в институт, дочь Ёзге позвонила им домой и сообщили, что её мать скончалась. Тюркан от расстройства тут же слегла, внучка, напуганная состоянием бабушки, позвонила старшей сестре. Узнав о скорбном событии, Дефне какое-то время сидела в растерянности, ведь совсем недавно она была в гостеприимном доме родственницы, и ничто не предвещало такого конца, тётушка всегда отличалась крепким здоровьем, почти не болела. А может быть, просто никогда ни на что не жаловалось? Как бы то ни было, её внезапная кончина потрясла многих, семье следовало срочно выезжать туда, чтобы успеть проститься и помочь достойно проводить всеми любимую женщину. Она поднялась к Омеру, но на месте его не оказалось, а дежурная сообщила, что заместителя директора вызвали в консульство, и он вернётся, вероятнее всего, только к концу рабочего дня.

Бельгин заметила смятение подруги.

— Может скажешь, что случилось? После звонка ты на себя не похожа.

— Несчастье в семье, умерла близкая родственница, у которой я недавно гостила с французами. — подруга едва слышно ахнула и прикрыла рот рукой, с сочувствием глядя на девушку. — Бабушка тут же слегла, ведь они когда-то очень дружили. — она поднялась и схватилась за сумку. — Нам надо срочно выезжать туда, я хотела отпроситься у Омера, а его, как назло, нет на месте.

— Иди, иди домой, я предупрежу господина Ипликчи.

— Что случилось? — Чичек оторвалась от компьютера. — Ты куда-то уходишь?

— Умерла близкая родственница, и нам надо срочно выезжать туда. Бельгин предупредит заместителя директора, когда он появится, сейчас его нет на месте. — на лице библиотекаря также проступило сочувствие по мере того, как Дефне объясняла ситуацию.

— Конечно, иди, мы расскажем ему. — подтвердила Чичек. — А в понедельник ты придёшь? Ведь на этот день, вроде, назначили общее собрание стажёров. — заметив удивление студенток, пожала плечами. — Ну, я так слышала, не знаю, может вас позднее предупредят.

— Пойдем, Дефне, я провожу тебя. — Бельгин потянула её за руку. — Такси вызвала?

— Нет ещё.

— Я довезу тебя, так будет быстрее. — решительно проговорила подруга и обратилась к Чичек. — Я подброшу Дефне и вернусь, меня не будет минут двадцать.

Библиотекарь молча кивнула головой, проводила взглядом девушек и, вздохнув, вернулась к работе. Возвратившись в институт, Омер прошёл прямо в свой кабинет, до конца дня он должен был переслать заместителю консула документ с отчётностью за прошедший год, который, по неизвестным причинам, госпожа Селен не отправила вместе с другими бумагами. Ему понадобилось время, чтобы найти его в своем рабочем компьютере, но внимательно изучив приведённые данные, он с досадой понял, что документ относился к позапрошлому году, и цифры, представленные в таблице, давно устарели. Возможно, затребованная консулом бумага хранилась на компьютере Моник, однако, к нему доступа не было. Оставалось одно ‒ сводить эти цифры самому, выбирая их из имевшихся у секретаря отчётов, но когда мужчина увидел на своём столе эту кипу папок, понял, что просидит за ними весь остаток дня, если не больше.

Выяснять, кто проявил вопиющую халатность при отправке документов не оставалось ни времени, ни сил, тем более, что секретарь, предвидя выговор, перешла в наступление, заявив в свою защиту, что это входило в круг обязанностей помощника директора. Едва сдерживаясь, чтобы не накричать на женщину, Омер велел ей оставаться на рабочем месте до его особого распоряжения, и когда та вышла, обречённо вздохнул, следовало позвонить Дефне и предупредить, что поездка в загородный дом срывается. Пока он думал, как лучше сказать ей об этом, в дверь постучали, полагая, что девушка сама поднялась к нему, пошёл открыть, готовясь принять рыжеволосую фею в свои объятия, однако на пороге стояла вовсе не она.

— Что случилось? — насторожился он, увидев Бельгин. — Где Дефне?

— Её нет. — первой реакцией мужчины было выйти из кабинета, но слова, произнесенные девушкой остановили его. — Ей пришлось срочно уехать и-за смерти родственницы, она торопилась собраться на похороны.

— Надеюсь, не из ближнего круга семьи? — обеспокоился он, подумав, каким ударом это стало бы для неё.

Бельгин отрицательно замотала головой.

— Нет, нет, насколько я поняла, это родственница из посёлка, где Дефне родилась, и у которой она недавно гостила с французами.

— Почему же она не позвонила мне? — мужчина вернулся на своё место.

— Не знаю, наверное, сочла, что вы очень заняты, и просила меня передать свои извинения за то, что ушла с работы раньше времени.

Принимая объяснение, Омер слегка кивнул, но Бельгин не спешила уходить.

— Чичек сказала, что на понедельник назначено общее собрание стажёров. Это так? — и когда он ответил утвердительно, нахмурилась. — Почему же об этом знают все, кроме нас двоих?

— Собрание состоится в ваше рабочее время, вы же всё равно здесь находитесь, так что просто пройдёте из одного помещения в другое. — довольно холодно ответил мужчина.

— Это означает конец стажировки? Во вторник нам уже не нужно будет сюда приходить?

— Да, официально ваша стажировка будет считаться законченной. Вот только Дефне предстоит отработать эту неделю полностью. — увидев, как вопросительно Бельгин подняла брови, подумал, что она не в курсе оплаты труда своей подруги.

— Почему? — с недоумением спросила девушка.

— Думаю, тебе лучше узнать это у неё самой. — ответил Омер. — Извини, я не могу больше уделять тебе время, у меня срочная работа.

Она кивнула и вышла из кабинета. Он посмотрел на папки, громоздившиеся на столе, и прежде чем начать работу, отослал сообщение Дефне: «Соболезную вашей потере. Сообщи, когда вернёшься».

Совершенно разбитая Дефне вернулась поздним вечером воскресенья с Пчёлкой и Сердаром, Тюркан решила задержаться на неделю, чтобы помочь семье Ёзге пережить боль утраты. Почти всю еду, приготовленную в поездку к Омеру, они взяли с собой, но в холодильнике ещё оставалось достаточно, чтобы утолить голод после долгой дороги, вот только есть никому не хотелось и, в молчании выпив чаю, все трое разошлись по своим комнатам. Пользуясь отсутствием бабушки, Пчёлка решила спать у неё, и Дефне не стала возражать, ей, в самом деле, хотелось побыть одной после трёхдневного многолюдия, слёз и тяжёлых сцен прощаний с женщиной, которую все любили, настолько светлым человеком она осталась в памяти родных и просто знакомых людей. Омер звонил в субботу и сегодня, но она общалась неохотно, односложно отвечая на вопросы и, понимая её состояние, он быстро заканчивал разговор.

В пятницу он покинул институт самым последним, когда часы показывали уже около полуночи. Простившись с Гюль, Синан, которому не терпелось поделиться новостью с другом, позвонил ему, думая, что тот находится в загородном доме, но услышав ответ, решил, несмотря на поздний час, заехать к нему и узнать причину несостоявшейся поездки. Мужчина подъехал к дому друга в тот момент, когда Омер выходил из кроссовера, он чуть приподнял руку, приветствуя Синана и молча пошёл к дверям, внутри они, не сговариваясь, сели на разные концы дивана.

— Ты плохо выглядишь... — наконец, произнес Синан. — А я-то думал ты рядом с Дефне и надеялся услышать твой счастливый голос.

— А я не рядом и счастливым себя не чувствую. — констатировал Омер, поднялся и вышел на кухню, через пару минут послышался шум кофеварки, затем мужчина появился с двумя кружками дымящегося кофе.

— Не слишком ли много на сон грядущий? — спросил друг, принимая кружку с густой кофейной пенкой.

Омер с наслаждением сделал большой глоток и улыбнулся.

— Мне уже всё равно, думаю, засну, как только положу голову на подушку.

— А что, собственно, случилось? На работе какой-то аврал? — Синан сделал глоток и поставил кружку на стол. Может, для Омера это и было в порядке вещей, но себя он знал, выпить кофе на ночь ‒ означало мучиться от бессонницы.

— В отчёте о деятельности института не оказалось одного весьма нужного документа. Возможно, и даже наверняка, он есть в компьютере Моник, но доступа к нему нет. Поэтому мне пришлось, найдя старую форму, выбирать из папок эти данные и вбивать в таблицу заново. — вновь раздражаясь по мере объяснения, проговорил он.

— Ничего себе. — сочувственно хмыкнул Синан. — Как Дефне на это отреагировала?

— Она ушла с работы раньше, кто-то из родных умер, и им нужно было время, чтобы добраться до окрестностей Маниса засветло. — он вздохнул и вытянул ноги. — Столько планов и всё сорвалось с обеих сторон.

— Обидно. — согласился друг, но ему не терпелось поделиться своей новостью, поэтому, бросив быстрый взгляд на меланхоличного Омера, он осторожно произнес. — Я виделся с Гюль.

— Ты нашел её? — с легкой улыбкой он обратил на Синана усталый взгляд.

— Да. Правда, несмотря на твои предупреждения, пару проколов в разговоре всё-таки допустил. Но худшего не случилось, наоборот, мне удалось её разговорить.

Омер допил кофе и поставил чашку на стол.

— Поздравляю, теперь дело за малым ‒ реши вопрос с Ясемин и можешь проявлять свою заинтересованность в этой милой женщине более активно.

— Ещё бы придумать, как это сделать. — мужчина вздохнул и обречённо посмотрел на него.

— Не надо ничего придумывать. — мужчина встал с дивана и остановился перед другом. — Скажи как есть, что тебя не устраивает такой формат ваших отношений, что ждать ты больше не хочешь и своё предложение считаешь преждевременным, ошибочным, а потому берёшь его назад.

— А кольцо?

— Ну, брат... Это уже на её усмотрение. — он развёл руками и поднял глаза вверх. — По совести, Ясемин должна его вернуть, но как выйдет на деле...

— Но тебе-то ведь не вернули...

Омер помолчал и с укоризной спросил.

— К чему ты мне об этом напоминаешь сейчас? Ситуации разные...

— Да, нет, наоборот, они похожи, и тебя, и меня бросили по причине непомерных амбиций. Не следовало тебе отпускать её тогда одну, ведь ты же подозревал, что она может не вернуться. — он встал и двинулся к выходу. — За всё это время она как-то дала о себе знать?

— Нет. И теперь это не имеет значения. — они стояли у входных дверей.

— Ты уверен? — Синан вышел, не дожидаясь ответа.

Закрыв за ним дверь, Омер прислонился к ней спиной, в голове всё ещё звучал этот вопрос. Уверен ли он? Он вспомнил лицо Ханде, потом подумал о Дефне. Уверен ли он?