Всё началось с поцелуя

Глава 27. Прогулка по Парижу.

Дефне прилетела в страну изучаемого языка ранним утром, но аэропорт уже гудел, как пчелиный рой, и повсюду слышалась французская речь. Выйдя в зал прилёта, она остановилась оглушённая и испугалась, потому что совершенно не понимала говорящих вокруг неё людей, ухо выхватывало отдельные знакомые слова, но общий смысл фраз до девушки не доходил. «Ну, молодец... Четыре года учила язык и теперь стоишь, и ничего сказать не можешь», — оглядываясь, думала она про себя, как вдруг услышала своё имя. Решив, что от напряжения начались слуховые галлюцинации, двинулась к выходу из аэропорта, ориентируясь по указателям, но кто-то схватил её за руку, Дефне оглянулась и замерла, улыбаясь во весь рот, Даниэль стоял рядом с ней.

— Вот это да... — пробормотала она. — А ты что здесь делаешь? Встречаешь кого-то?

Он рассмеялся её ошарашенному виду.

— Тебя... Мама просила показать тебе город, а потом проводить на вокзал. Думала, ты можешь растеряться и, судя по выражению твоего лица, оказалась, как всегда, права.

Дефне нарочито шумно выдохнула и помахала ладошками на своё зарумянившееся лицо.

— Я расстроилась... Несколько лет учила ваш язык, а тут стою и ничего не понимаю.

— Это пройдёт. — он смотрел на неё с сочувствием. — У меня также было, когда я в Америку приехал. Английский учил с англичанином, а американский вариант языка всё-таки отличается. — парень взялся за длинную ручку чемодана. — Это все твои наряды? Ты же на три месяца приехала.

— Вообще-то, я собираюсь учиться, а не гулять. — они вместе двинулись к выходу. — А тебе на работу не надо?

— Взял пару дней в счёт отпуска. — пояснил Даниэль и покосился на девушку. — Должны же мы отблагодарить тебя за прекрасно организованную поездку.

— Это лишнее. Но, если говорить честно, твоё присутствие меня сразу успокоило. Спасибо Моник, что подумала об этом, а тебе, за то, что нашёл для меня время.

Он отвесил ей изящный поклон.

— Всегда пожалуйста.

Девушка рассмеялась.

— А знаешь, ты похож на вашего актёра Жерара Филиппа... По страноведению мы немного изучали историю французского кино, этот актёр умер совсем молодым, кажется. Я смотрела всё, что нашла с его участием, необыкновенно обаятельный и улыбался, и двигался, как ты. Ты его не знаешь?

— Это из шестидесятых? — Даниэль наморщил лоб. — Да, помню несколько фильмов с его участием, маме этот актёр очень нравился. Выходит, я такой же симпатичный, как он? Ты меня вдохновила!

— Ну, я очень рада. — и подумала: «А мадам Селен сейчас бы сказала ‒ шут».

Они вышли из аэропорта, и Дефне задержалась, пытаясь сориентироваться, в какую сторону двигаться.

— Нам дальше, моя машина на парковке. — оглянулся на неё парень.

— Здорово. — обрадовалась она, чуть не вприпрыжку догоняя шедшего быстрыми шагами Даниэля. Энергия и радость от встречи с долгожданным била ключом. — Значит, напрасно я маршрут изучала, как быстрее из аэропорта добраться до самых известных мест Парижа. На машине мы больше посмотреть сможем.

— Это как сказать... — не обнадёжил он. — Попадём в пробку... — и тихонько присвистнул вместо слов. — Но в одном ты права: хоть твой чемодан и крошечный, без него передвигаться по многолюдному Парижу, в любом случае, будет удобней. Во сколько у тебя поезд?

— В семнадцать пятьдесят четыре. А как правильнее сказать, так как я сейчас произнесла или без шести шесть вечера? — она семенила рядом, будучи выше её ростом, парень делал более крупные шаги, и Дефне едва поспевала за ним.

Но вот он подошёл к Пежо ярко-синего цвета и, открывая дверцы, ответил:

— 17.54 ‒ административная форма произношения, так тебе на вокзале скажут, а без шести шесть вечера, форма разговорной речи.

Дефне кивнула и тут же задал новый вопрос.

— А правда, что вы говорите не час ночи, а час утра?

— О-ля-ля! — пропел француз. — У нас что, урок по особенностям французского разговорного? — но, заметив, что девушка смутилась, подбодрил её. — Да, я пошутил, спрашивай, сколько хочешь. А ответ на твой вопрос ‒ да. — он задумался. — От часу ночи до полудня ‒ всё время указывается со словом «утро», потом есть специальное слово для полудня, затем от часу до шести часов время называется со словом пополудни, ну а с шести и до двенадцати ночи ‒ со словом «вечер», для полночи употребляем специальное слово. Как-то так... — парень в притворном ужасе широко раскрыл глаза. — Полагаю, для изучающих французский язык ‒ это кошмар кошмарный!

— Это точно, при том, что эти понятия не самые трудные. Вот ваше согласование времён...

Даниэль замахал руками, словно отгонял от лица назойливых мошек.

— Не упоминай! Иной раз французы и сами в них путаются. — он бросил чемоданчик девушки на заднее сиденье. — Садитесь мадемуазель. Хотя... — легко стукнул себя по губам. — Теперь это слово упразднили, и я должен обращаться к тебе, как к любой женщине ‒ мадам.

— А мне то слово нравилось, оно так красиво и легко звучало.

Француз с сожалением пожал плечами и ничего не ответил, аккуратно выруливая со стоянки и пытаясь вписаться в узкий проезд, но при въезде в город уточнил:

— Начнём с Марсова поля и Эйфелевой башни?

— Начнём! — с энтузиазмом подтвердила она, беспрестанно вертя головой во все стороны, пытаясь ничего не пропустить из быстро исчезающих за стеклом видов города.

Заметив это, Даниэль чуть сбавил скорость, он понимал её состояние и давал ей возможность впитать в себя атмосферу предместий Парижа. Когда мать сообщила ему о приезде Дефне и попросила взять над ней шефство не только на день пребывания в Париже, но на весь срок её стажировки во Франции, он охотно согласился. Она нравилась ему, привлекла сразу, с первого взгляда. Девушек у парня перебывало достаточно, о серьёзных отношениях он не думал и постоянно ни с кем не жил, считая, что сначала должен встать на ноги, получить хорошую работу, а затем уже думать о создании семьи, и вообще, в их среде было не принято торопиться с официальным браком, молодые люди годами жили вместе, оговорив заранее все вопросы, касавшиеся ведения совместного быта, деления расходов и даже возможного рождения ребёнка.

Во встреченной им турчанке он отметил сначала физическую привлекательность, её хрупкое тело обладало каким-то животным магнетизмом, заставлявшим его, да и других мужчин ‒ он был в этом уверен ‒ реагировать на девушку особым образом, кружить возле, распушив перья, подобно самцу, привлекающему самку. Дефне не походила на девушек его круга, самостоятельность, решительность и твёрдость характера, которые он успел почувствовать, несмотря на ограниченный срок общения, чудесным образом сочеталась в ней с какой-то детской чистотой, непосредственностью и даже наивностью. Она нравилась матери, а он привык полагаться на её суждения, из её рассказов парень узнал, что девушка ‒ почти сирота из бедного квартала, но очень умненькая, живая, любознательная и упорная, а эти качества характера мать ценила в женщинах больше всего. Единственное, о чём Моник умолчала, так это о том, что через всю жизнь пронесла сожаления о неродившемся втором ребёнке, девочке, которую она очень хотела бы иметь, но появиться на свет которой было не суждено. Его удивляло, что мать, ко всем относившаяся отстранённо-ровно, никогда не бравшая под опеку никого из подчиненных и даже друзей, вдруг проявила такое внимание к этой турецкой девушке и взялась её опекать с твёрдым намерением помочь вырваться из круга, в котором ей определила жить судьба. Пообщавшись с Дефне, он понял причины этого необычного поступка и втайне одобрил его. Конечно, он был бы совсем не против закрутить недолгую постельную историю с рыжеволосой, белокожей турчанкой, изучавшей его родной язык и говорившей на нём с таким милым акцентом, она неодолимо влекла его физически. Однако, мать сразу прекратила его поползновения, предупредив, что накладывает табу на подобные отношения с Дефне, ему строго предписывалось оставить игривые помыслы в адрес девушки и не сметь тревожить её спокойствие, потому что в её жизни есть мужчина с серьёзными намерениями. Однако природа редко идёт в ногу с разумом, влечение становилось всё ощутимее, и ему нравилось состояние волнения, которое он испытывал рядом с ней.

Даниэль оставил машину недалеко от площади Трокадеро, Дефне, все четыре дня тщательно готовившаяся к экскурсии по Парижу, поняла, что они находятся в седьмом округе, с того места, где она стояла, ей была видна площадь, откуда открывался самый захватывающий и удачный вид на Эйфелеву башню. Парень вынул из багажника небольшую плетёную корзину для пикника.

— Это для чего?

— Для того, чтобы прочувствовать дух Парижа. — и потянул девушку за собой по направлению к площади. — Сейчас сделаешь классные фото башни, и я обязательно сфотографирую тебя на её фоне, потом мы не спеша пройдемся по Марсову полю, найдём местечко, посидим, перекусим.

— Я не голодна. — тут же возразила она.

— А я уверен, что ты не откажешься от французского багета, сыра и ветчины. У меня есть бутылочка Шабли, но если ты не хочешь вина, я прихватил для тебя питьевую воду Эвиан. — он слегка тряхнул корзинкой.

Дефне счастливо вздохнула и сцепила руки на груди.

— Могла ли я мечтать о таком? Но только, давай сразу определимся по времени. Расскажи мне, что запланировал показать и сколько времени отводишь на каждый памятник, а я возможно внесу свои коррективы.

— Для девушки, очарованной Парижем, ты мыслишь слишком рационально. — засмеялся Даниэль.

— Просто, я многое хотела бы посмотреть, а у меня всего-то несколько часов в запасе. — извиняющимся тоном произнесла она.

— Но Пуатье не так далеко от Парижа, сядешь на поезд и сможешь провести здесь два выходных дня. — возразил парень и осторожно убрал с лица прядь, настойчиво лезшую ей в глаза. — О размещении не беспокойся, я тебе его обеспечу.

— Если бы всё было так просто... Может, мне придётся какие-нибудь задания делать. Да и окрестности Пуатье тоже хотелось бы посмотреть.

— У меня там живёт хорошая знакомая. Хочешь, я ей позвоню? Надеюсь, она выберет время показать тебе самое интересное в городе и пригородах. Про Фютюроскоп слышала?

— Ещё бы! — глаза Дефне блестели, она вертела головой, жадно оглядывая всё вокруг.

На смотровой площадке их окружили чернокожие продавцы безделушек с навязчивыми предложениями купить символ Парижа, отрицательно мотая головой, Даниэль притянул девушку за собой, шепнув:

— Береги сумку. Сувениры купим у башни, с рук ничего не бери.

Парень сфотографировал её на фоне памятника, затем она сама сделала несколько снимков Эйфелевой башни, и, наконец, после совместного селфи, которое девушка планировала отослать Пчёлке и Бельгин, они углубились в одну из аллей Марсова поля. Париж радовал прекрасной погодой, голубое небо, ласковое, но не жаркое солнце, теплый ветерок укрепляли решительный настрой обнять необъятное и успеть посмотреть как можно больше за неполный день. Влившись в толпу туристов и местных жителей, молодые люди, не спеша, прошлись по аллее довольного большого Марсова поля, видевшего на своем веку много исторических событий. Остановившись у подножия башни, Даниэль уточнил:

— Будешь подниматься?

Дефне нерешительно взглянула на огромную очередь и, вспомнив про свой слабый вестибулярный аппарат, с сожалением произнесла:

— Не сегодня... Пожалуй, я готова где-нибудь присесть и перекусить, продолжая любоваться этим рукотворным чудом.

— Отлично, только давай выберем сувениры, чтобы потом снова не возвращаться сюда.

Несмотря на её бурные протесты, он не разрешил ей заплатить за башни и башенки, которые она набрала в подарок родным и знакомым. Согласно кивая головой и улыбаясь, он сделал по-своему, со смехом заметив, что выполняет приказ госпожи Селен и ослушаться её ни за что на свете не решится. И Дефне присмирела. Разговаривая и наслаждаясь видами, они провели там минут сорок, путь обратно проделали гораздо быстрее и в одиннадцать часов уже сидели в машине, направляясь к Триумфальной арке. Даниэль припарковался в начале Елисейских полей, рядом с площадью Согласия, где сфотографировал Дефне на фоне двадцатитрёхметрового Луксорского обелиска, располагавшегося когда-то у входа в Луксорский храм Египта.

— Какая красота! — прошептала она. — Но как-то отсюда не особенно заметно, что он сделан из розового гранита. Может, его следует помыть? А знаешь сколько ему лет?

— Нет, мне известны только даты, когда его привезли во Францию и установили, там какая-то мутная история была с его покупкой. Одни говорили, что это был дар, другие настаивали на покупке. А откуда ты знаешь про возраст?

— В путеводителе прочла. — из сумки торчал край оранжевой книжицы. — Вот очень толковый Оранжевый гид, да и в интернете много материалов.

— Дефне, ты меня просто пугаешь. Так основательно подойти к осмотру памятников... Так сколько лет этому старине? — парень махнул в сторону обелиска.

— Три тысячи шестьсот лет, не меньше! Статуи восьми крупных французских городов очень величественны. — заметила девушка и тут же вспомнила фонтаны в Риме и начавшуюся там историю любви к Омеру. Она испытала острое сожаление, что их отношения так быстро оборвались, но сейчас было не время печалиться о том, что не сбылось и, глубоко вздохнув, Дефне зашагала по знаменитым Елисейским полям к Триумфальной арке, периодически сверяясь с картой в путеводителе. Она двигалась быстро и парню пришлось удлинить шаг, чтобы идти рядом. — Как думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы преодолеть эти семьсот метров? — задумчиво спросила она, вглядываясь вдаль.

— По тому с какой скоростью ты стартовала, думаю, много времени это не займёт.

Дефне останавливалась на каждом перекрёстке, с любопытством всматриваясь в улицы, пересекавшие Елисейские поля, дойдя до проспекта Мариньи, оглянулась на Даниэля.

— Елисейский дворец в какой стороне, справа или слева? — парень молча указал в правую сторону. — Жаль времени мало, ну, ничего, я его на фотографиях видела. Там теперь находится резиденция вашего президента?

— Точно. На той же стороне театр Мариньи, и чуть подальше пересечём площадь Рон Пуан. А ещё дальше начнётся зона магазинов и кафе. — он взглянул на часы. — Думаю, стоит поторопиться, если хочешь взглянуть ещё на квартал Дефанс.

Её лицо приобрело страдальческое выражение.

— Здесь там много интересного, так и побродила по всем этим боковым улочкам, они сами по себе история.

— Не в этот раз, но пока ты во Франции это ещё можно будет организовать. — француз улыбнулся и взял её за руку.

Не задерживаясь больше нигде, молодые люди влились в непрерывный людской поток и, используя подземные переходы благополучно вышли в центр площади Шарля де Голля к Триумфальной арке. Они обошли это величественное пятидесятиметровое сооружение со всех сторон, Дефне, задрав голову, подолгу разглядывала скульптуры.

— Триумфальных арок немало и в Риме... Кстати, знаешь, что означает слово триумф? — Даниэль, улыбаясь, молча смотрел на девушку, парню нравилась её особенная манера вдохновенно говорить о памятниках, знакомых ему с детства. — У слова латинские корни, а так это означало вступление полководца и его армии в столицу Римской империи с победой.

— Интересно, это тоже в путеводителе написано? — он полистал потрёпанную книжицу, которую она держала в руках.

— Может и есть, не знаю, это нам во время экскурсий по Риму рассказали. — девушка окинула взглядом тумбы, соединённые между собой массивными цепями. — А их правда сто, по количеству ста величайших дней времён правления Наполеона Бонапарта?

— Никогда не считал. Верил на слово, но если желаешь, можем обойти и пересчитать.

— Ой, нет. Я просто так спросила. — Дефне подняла голову и с сожалением произнесла. — Наверное, вид сверху просто великолепный.

— Так давай поднимемся.

— Рисковать не буду. — она тяжело вздохнула. — Я себя знаю,

Сделав очередную порцию фотографий памятника и Дефне на его фоне, заглянув в музей, рассказывающий об этапах строительства сооружения и триумфальных шествиях под ним, а также постояв перед могилой неизвестного солдата, они на метро доехали до квартала Дефанс, состоящего из офисных и торговых зданий. Идея его создания принадлежала ещё Шарлю де Голлю, строительство началось в одна тысяча девятьсот пятьдесят пятом году и продлилось более тридцати лет. Девушка оценила масштаб и оригинальность архитектуры, необычный дизайн зданий, но не особенно прониклась ими, заинтересовалась только Большой Аркой. С любопытством оглядев её раму, уточнила, правда ли, что в неё можно встроить Нотр-Дам, подняться наверх, откуда открывался захватывающий вид на Париж, Даниэль даже не предлагал, зная, что девушка всё равно откажется.

На метро они вернулись к площади Согласия и к припаркованной там машине, шёл уже пятый час, и времени смотреть другие достопримечательности Парижа не оставалось, поэтому парень взял направление на вокзал Монпарнас, намереваясь перекусить там в одном из многочисленных кафе. Дефне слегка растерялась при виде большого здания вокзала, все эти указатели, эскалаторы и многочисленные переходы казались ей запутанными, если бы рядом не оказалось её провожатого, она долго блуждала бы по его этажам, ища выход на железнодорожные пути.

— Давай сначала поднимемся на уровень 2+, там полно кафе, перекусим и купим тебе еды на вынос. — направляясь к эскалатору, француз вновь завладел её рукой. — Неизвестно, когда и как ты устроишься. Я знаком с этими маленькими городками и уверен, что на тот момент все кафе будут уже закрыты, так что купленная еда пригодится.

Растерянная и слегка дезориентированная, она с ужасом представляла, как очень скоро ей придётся обходиться без своего внимательного сопровождающего, очень жаль, что его помощь распространялась только на Париж. Они поели в баре, придирчиво выбранном Даниэлем, там же он купил ей пару бутербродов и питьевую воду, вновь взяв на себя все расходы. Едва она попыталась вынуть кошелёк, как он недовольным шёпотом приказал немедленно убрать его подальше, потому что желающих прихватить чужое добро водилось немало в подобных местах. За полчаса до отправления через зал «Пастёр» парень вывел Дефне на пути, откуда отправлялся скоростной поезд на Путье, и проводил до вагона второго класса, где находилось её место. До отправления оставалось пятнадцать минут, проведя весь день вместе в свободном, приятном общении, теперь они вдруг засмущались и, неловко переминаясь, стояли напротив друг друга.

— Мне было очень приятно. — произнёс, наконец, Даниэль, вздохнул и взял в свои обе её руки, она смутилась ещё больше, но рук не отняла. — Не хочется оставлять тебя одну, может мне поехать с тобой?

— Что ты... Я и без этого отняла у тебя целый день. Даже не знаю, как выразить мою благодарность за помощь, за терпение, за то, что потратил на меня столько времени, да ещё и отгул специально взял. Без тебя, я не смогла бы столько посмотреть! Спасибо тебе!

Услышав по громкоговорителю предупреждение о скором отправлении поезда, она неловко поцеловала его в щёку и, прихватив чемодан, вошла в вагон. Продвигаясь по проходу в поисках своего места, девушка видела, как он медленно шёл по перрону, отслеживая её перемещение в вагоне. Наконец, Дефне остановилось возле своего кресла, крайнего у прохода, парень также остановился и, улыбаясь, смотрел на неё, когда поезд тронулся, он вытянул губы, изобразив поцелуй, она хоть и смутилась, но улыбаясь, кивнула ему. Её первый день во Франции, начавшийся с посещения Парижа, завершался прибытием в город, который на три месяца станет для неё родным, и Даниэль здорово облегчил ей это начало. Она была ему благодарна и отметила, что воспоминание об Омере потревожило её только однажды.

Возвращаясь в Стамбул, Омер представил, как войдёт в пустой дом и проведёт остаток вечера с мыслями об уехавшей Дефне, оставаться наедине ему категорически не хотелось и он решил навестить Синана. Тот очень обрадовался его внезапному появлению.

— А я вот только что подумал, не связаться ли с тобой, хотел предложить посидеть в баре. Давно мы с тобой никуда вместе не выбирались.

— Можно и посидеть. — согласился Омер, улыбаясь хорошему настроению друга. — Смотрю, ты прямо светишься... Надеюсь, хотя бы у тебя есть хорошие новости.

— Сейчас спущусь и расскажу. — пообещал мужчина, поднимаясь наверх. — На чьей машине поедем? — крикнул он сверху.

— На моей разумеется. Или ты рассчитываешь, что я свою машину оставлю у тебя дома, а сам вернусь на такси?

Синан спустился со второго этажа, успев переодеться.

— В самом деле, не подумал, извини. — они молча вышли и сели в кроссовер Омера, и только когда машина тронулась, он проговорил. — Вчера заходила Ясемин.

Против обыкновения реакция друга оказалась очень спокойной.

— Осталась на ночь? — несколько равнодушно уточнил он.

— Нет, я попросил её уйти. — ответил Синан и посмотрел на друга, тот повернул голову и одобрительно кивнул. — Сказал ей, что беру назад своё предложение.

— Решился, наконец. — одобрительно произнёс мужчина. — Дай угадаю, она не согласилась с твоими словами.

— Да, ты провидец. Списала весь разговор на моё дурное настроение и сказала, что увидимся, когда я приду в себя.

Они остановились возле ресторана, который оба любили за его кухню, и прошли сразу к барной стойке, знакомый бармен кивнул и, не спрашивая, налил их любимый сорт виски.

— Кольцо не вернула? — неожиданно спросил Омер.

— А она его не носит. — Синан обернулся, разглядывая публику в зале. — Говорит, дома оставила.

— Очень предсказуемо... — усмехнулся друг.

— Ты сегодня выглядишь намного спокойнее. Удалось поговорить с Дефне?

— Нет. Её нет в стране, она улетела во Францию. — ответил он, оставаясь внешне спокойным.

Мужчина от удивления поперхнулся.

— Постой, ты шутишь что ли? Когда уехала и с кем?

— Уехала на стажировку в славный студенческий город Пуатье, университет которого прислал приглашение, а точнее, вызов на её имя.

— Ничего себе. — Синан выжидательно смотрел на него, догадываясь, что за внешним спокойствием кроются совсем другие чувства. — Но каким образом они вообще вышли на неё? И почему она тебя не предупредила?

Омер допил свою порцию виски и сделал знак бармену налить ещё.

— С последним в как раз понятно... Полагаю, она считает, что после всего имеет право игнорировать моё существование. А вот с университетом, всё намного интереснее, думаю, завтра госпожа Селен не откажется просветить меня по этому вопросу.

Две девушки присели рядом, бросая на мужчин заинтересованные взгляды, но те даже не заметили их, обсуждая последнюю новость.

— Полагаешь, Моник к этому причастна? — недоверчиво спросил Синан.

— Сам подумай, кто ещё мог бы это провернуть в такой рекордно короткий срок.

— Возможно, ты и прав... — он покосился на громко смеющихся женщин, явно желавших таким образом привлечь их внимание. — Неужели она взялась патронировать Дефне? С чего бы такая забота?

— Я сегодня весь день не ел, пойдем поужинаем. — Омер поднялся с высокого стула, и они двинулись к освободившемуся столику. — Уверен, у Моник самые добрые намерения. — заговорил он снова, когда они сделали заказ. — Наверняка, она желает подтолкнуть помочь своей протеже продвинуться. Вопрос в другом: насколько её стремления совпадают с моими, как далеко сама Дефне хочет взлететь и какое место отведёт при этом мне в своей жизни.

— Вы плохо расстались, объясниться с ней ты не успел. Так что думаешь делать? — подытожил Синан, понюхал принесённый салат и удовлетворённо вздохнул. — Люблю я эту приправу, такой салат делают в каждом приличном ресторане, но здесь у него очень необычный вкус, а всё из-за какой-то травки, определить которую я никак не могу. Так у тебя есть план? — повторил он свой вопрос.

— Есть... И план А, и план Б у меня имеются, единственное чего у меня нет, так это уверенности в том, что моя строптивица поведёт себя так, как бы мне хотелось.

— Как ты любишь всё усложнять... Да, похоже, вы оба играете друг с другом в эту занимательную игру. Ну, позвони ей, да и скажи всё, что хочешь. А не станет слушать, так смсками закидай. Она их прочтёт, вот увидишь, женское любопытство возьмёт верх.

Вернувшись домой уже около двенадцати ночи, Омер не удержался и, несмотря на позднее время ‒ хотя во Франции было на час меньше ‒ послал Дефне короткое сообщение с пожеланием спокойной ночи. Гипнотизируя телефон, словно от него зависел ответ девушки, он с надеждой ждал, пока, наконец, не заснул.

Проснувшись по звонку будильника, Омер первым делом проверил сообщения. Ничего... Она не ответила. Он вновь послал ей коротенькое сообщение с пожеланием удачи в первый учебный день. Вновь молчание... Значит, он последует совету Синана и отправит ей в течение дня ещё немало сообщений, вынудив ответить хоть что-нибудь, ведь не могла же Дефне за такой короткий срок растерять все чувства к нему. На работу мужчина приехал раньше, надеясь застать на месте Моник и задать вопросы, касавшиеся стажировки в Пуатье, на которые она, несомненно, как никто другой, могла дать исчерпывающие ответы. Но госпожа Селен, как назло, запаздывала, а затем стало известно, что она появится только во второй половине дня.

Перед тем, как спуститься к Синану и пригласить его пообедать в кафетерий, он отправил новую смску девушке, состоявшую на этот раз из нескольких фраз. «Я всё время думаю о тебе. Ещё раз прошу прощения. Как ты?» Они заняли обычный столик в зале и сделали заказ, Жак сам принёс его и подсел к ним.

— Мадам сказала, почему вышла из отпуска раньше времени?

Синан взял на себя труд ответить.

— Лично я на эту тему с ней не говорил, но версия для общего потребления говорит о том, что у Моник возникли срочные, неотложные дела.

— Это из-за пропавшего документа или из-за рыжеволосой девушки, которую мадам решила опекать? — он сделал знак своей помощнице, и та принесла три чашки кофе.

Омер, улыбаясь, смотрел на повара.

— Знаешь, я просто восхищаюсь твоими способностями обладать всей полнотой информации, не покидая рабочего места. Как? Ну, как ты умудряешься быть в курсе всей тайной кухни института? — он положил ему руку на плечо. — Признайся, Жак, сколько человек в твоём шпионском штате?

Шеф-повар, большой любитель шуток, залился смехом.

— Большие уши, — он оттопырил их пальцами, — слух, как у летучих мышей и мои выдающиеся аналитические способности ‒ вот и весь штат, о котором ты вопрошал.

— Удивительно... — пробормотал Омер, недоверчиво качая головой.

— Что ж, попытаюсь доказать... — француз насмешливо взглянул на него. — Та рыжеволосая красавица глубоко забралась кому-то из присутствующих в сердце, но, вероятно, этот кто-то её здорово чем-то обидел...

— Ты видел как-то сцену в кафетерии, понять её труда не составляло. — отметил тот, о котором шла речь.

— Никакого... — согласился Жак. — Но девушка не появлялась больше на работе, похоже уволилась раньше срока. Вопрос: почему? Стоит обозначить и ту роль, которую мадам сыграла в её отправке в Пуатье... — он акцентировал внимание на последнем слове, произнеся его немного нараспев.

Омер заинтересованно взглянул на него.

— Ты и об этом знаешь? — и когда Жак с достоинством подтвердил этот факт неспешным кивком головы, произнёс: — Буду обязан, если расскажешь всё, что тебе известно.

Синан удивлённо взглянул на него и слегка подтолкнул локтём, пытаясь остановить, его начинали пугать вновь проявившиеся признаки прежнего Омера, раздавленного бегством Ханде, но друг не обратил на его жест никакого внимания.

— По-моему, моей милой Моник следовало бы иметь больше детей. — француз подмигнул друзьям. — Но это, разумеется, между нами. О, конечно, я не говорю, что она хочет удочерить девчушку, но шефство над ней явно взяла. — он взглянул на Омера и совершенно серьёзно предупредил. — Не стоило бы поступать с объектом своей страсти так неосмотрительно. Мадам очень влиятельна и может предложить этой прелестной и умненькой девушке такие перспективы, что не соблазниться станет практически невозможно.

— Ну и ну... — пробормотал более чем удивлённый Синан. — Жак, да ты не повар, а просто серый кардинал какой-то. Откуда ты берёшь всю эту информацию? Камер прослушки понаставил что ли?

— Господин Каракая, ты мне льстишь. — повар приложил ладонь к сердцу, то ли благодаря, то ли опровергая предположения мужчины.

— Так зачем она устроила Дефне поездку во Францию? Это имеет какое-то отношение к её сыну? — Омер нетерпеливо прервал их обмен любезностями, второй вопрос интересовал его даже больше, чем первый.

Повар понимающе взглянул на него.

— Не думаю, что Моник поощряет э-э-э- — уже поняв, что заместитель директора ревнует не на шутку, он подыскивал слово. — … скажем, определённый интерес своего сына. Но, мы же все мужчины и понимаем, если кое-что ударило в голову, справиться с этим бывает трудно.

— Это значит, что он ждал её там? — тут же отреагировал Омер.

— Мои глаза не смотрят так далеко. Может, следует спросить мадам? Только не переборщи, она тебя ценит, но сына, безусловно, любит больше. — кивнув им обоим, он вернулся на свое место.

Синан проводил его задумчивым взглядом.

— Послушай, Жак начинает меня настораживать. Для простого повара он слишком умён, может, наш непревзойдённый мастер французской кухни ‒ это внедрённый шпион?

— Не знаю. Нас это каким боком касается? Государственными тайнами мы не владеем, учреждение, где трудимся, существует на деньги, выделяемые Французской республикой. — он сделал последний глоток кофе и посмотрел на часы, думая, что Моник уже должна быть на месте. — Если фигура Жака интересует определённые органы, то пусть они им и занимаются, впрочем, этот отец семейства живёт здесь уже столько лет, что его личность должны были проверить вдоль и поперёк.

Когда Омер поднимался на второй этаж, Моник направлялась в свой кабинет и обернулась на его шаги.

— Очень хорошо, что вы здесь, помощница сидит у меня в приёмной, объясните ей суть дела, и пусть немедленно приступает к работе вместе с секретарём. Она несколько рассеяна, так что прошу вас помочь ей, составьте список документов, которые могли находиться на её столе за два-три дня до момента отправления конверта.

— А с курьером вы говорили? Добрый день, кстати.

— Конечно, он уверяет, что всё прошло, как обычно.

— Моник, извините, я хотел бы переговорить с вами. — проговорил он ей в спину, когда она входила в приёмную.

— Заходите, когда этим дам посадите за работу. — она кивнула головой на помощницу и секретаря, вставших при её появлении.

Выяснив, какие папки могли находиться в те дни на столе у помощницы и распределив между ними кропотливую работу по просмотру документов в надежде отыскать исчезнувший отчёт, мужчина постучал к ней через пятнадцать минут. Француженка подняла голову при его появлении и указала на кресло рядом с письменным столом, откинулась на спинку своего стула и молча ждала, догадываясь, несомненно, о чём пойдёт речь.

— Моник, скажите, вы причастны к отъезду Дефне на стажировку?

— Боже мой, вы говорите обвинительным тоном, словно я оказалась замешанной в каком-то преступлении. — парировала она. — Ну, разумеется, это случилось с моей подачи. У девочки появилась возможность улучшить свои знания языка и посмотреть страну.

— А почему я об этом не знал? — он не ожидал, что она так быстро сдатся, зная её любимую игру ‒ ответить на вопрос, ничего не говоря по сути.

— Если она вам не сказала, я не имею к этому никакого отношения. Может, стоит спросить себя, почему? — она вертела в пальцах карандаш, глядя на него в упор, и он знал, что за этим последует. — Каковы ваши намерения в отношении Дефне?

А вот это был самый личный вопрос из тех, что она задавала ему раньше, он мог бы не отвечать на него, но осложнять отношения не хотелось.

— Я собирался сделать ей предложение.

— Но не сделали...

— Не успел... Мы плохо расстались, очевидно поэтому, она уехала, ничего мне не сказав. — Омер вздохнул и задал тот единственный вопрос, который буквально преследовал его с момента, когда Пчёлка высказала предположение о встрече Дефне и Даниэля в Париже. — Ваш сын виделся с ней в Париже?

— Да, он встречал её и по моей просьбе показал город в пределах того времени, что оставалось до отхода поезда в Пуатье. — увидела выражение его лица и попыталась сгладить эффект от своего признания. — Сын знает, что девушка не свободна. И потом, если Дефне вас любит, а я думаю, что это так, внимание другого мужчины ничего не изменит.

— Она слишком неопытна. — тихо проговори он.

— Возможно, вам стоило быть чуть решительней. Почему мне кажется, что вы всё никак не можете определиться, словно колеблетесь и чего-то ждёте? — увидела, как Омер опустил голову. — Вы не уверены. — вдруг догадалась госпожа Селен. — В себе или в ней? — и так как он молчал, резюмировала. — Тогда, возможно, разлука пойдет вам на пользу, будет время подумать. Если вы сломаете девушке жизнь, сами себя не простите, совесть вас замучает.

— А ваш сын будет ждать?

— Что вы на нём зациклились? Вокруг Дефне есть много других интересных, достойных мужчин, которые, несомненно, проявят к ней внимание, пока вы будете разбираться со своими сомнениями. — Моник нахмурилась. — Дефне талантлива, в ней есть большой потенциал, ей нужно просто помочь его проявить. — она встала и подошла к окну, открыв его, закурила. — Если вопросов больше нет, полагаю, каждый может вернуться к своим делам. — но едва Омер направился к дверям, она остановила его. — Сверьте ещё раз календарь мероприятий на сентябрь. Не знаю, обратили ли вы внимание, что наши компьютерщики установили новую функцию «записаться» рядом с каждым мероприятием, проведение которого планируется в стенах института. — по его реакции стало понятно, что он не видел этого. — Если помните, в начале лета мы оговаривали с вами эту возможность, я бы даже сказала, назревшую необходимость. Поручите Аслы вести ежедневный мониторинг этого процесса, но не стоит забывать и прежних методов работы, хорошо себя показавших.

Омер вернулся к себе, но не мог заставить себя заняться делами, из головы не шли слова Моник. В самом деле, отчего он так прицепился к Даниэлю, не потому ли что своими глазами видел, как тот оказывает знаки внимания Дефне? Но она пересекалась по жизни и с другими мужчинами тоже, которые вполне могли смотреть на неё примерно такими же глазами, что и сын Моник. Нельзя же жить, подозревая всех особей мужского пола в намерении забрать у него любимую. Откуда растут ноги у этого бреда? В чём причина его сомнений в себе? И в ком он на самом деле не уверен?

Гюль вернулась домой в гораздо лучшем расположении духа, чем уехала, она отчиталась о работе и встречах перед госпожой Дюмон и прошла в свой кабинет, сегодня в графике работы значились два собеседования с соискателями на должность в отдел компьютерного обеспечения и обычная получасовая беседа с каждым из сотрудников. Это правило, введённое Одри и встреченное вначале в штыки, быстро стало популярным, и теперь коллеги Гюль, не стесняясь, вываливали на неё весь негатив, скопившийся на работе и в семейных отношениях за прошедшую неделю. Если кому-то требовалась дополнительная консультация, она записывала их на приём и проводила индивидуальные беседы, получая за них небольшую надбавку. Но у Гюль была и частная практика, два дня в неделю после работы и в субботу она консультировала клиентов, принимая их в небольшом офисном помещении на первом этаже дома, где жила. Собственник этой двадцатиметровой комнаты раз в неделю приходил к ней выговориться, за сеанс она с него денег не брала, и за это он позволял ей пользоваться помещением, тем более, что частных клиентов у женщины было немного.

Женщина уже заканчивала еженедельные разговоры с сотрудниками, как неожиданно к ней пришёл ещё один посетитель ‒ Гюпсе, она всегда игнорировала этот вид услуг, хотя многие думали, что их коллега нуждалась в них больше всего. Гюль удивилась, но виду не подала и, любезно улыбнувшись, пригласила посетительницу выбрать между креслом и кушеткой. Удобно устроившись в кресле, Гюпсе рассеянно говорила о всякой ерунде, и Гюль, молча слушавшая этот поток сознания, хотела завершить сеанс, когда внезапно прозвучал вопрос:

— Я слышала, вы ездили во Французский институт Стамбула, что там нового?

Она отметила, как изменился не только тон, но даже тембр голоса, сразу поняла причину этого странного визита и решила воспользоваться ситуацией, чтобы попытаться выяснить для себя, как специалиста, а также для людей, пострадавших от поступков неуравновешенной женщины, причины её неадекватного поведения. Не отвечая прямо на поставленный вопрос, психолог с улыбкой спокойно покивала головой.

— Что там нового? — повторила Гюпсе и положила ногу на ногу, подсознательно закрывшись от неё.

— Я пробыла там не более десяти минут, так что никаких новостей ‒ если таковые и имеются ‒ сообщить мне не успели. — она продолжала улыбаться, вызывая посетительницу на дополнительные вопросы, а в том, что они последуют ‒ не сомневалась.

— Сотрудники в отпуске или уже на рабочих местах? — не называя прямо интересующее лицо, спросила женщина.

— Госпожа Селен на тот момент находилась в отпуске, но как я слышала, уже вышла на работу. В коридоре я встретила господина Омера, господин Синан также работает. Вас интересует кто-то конкретно?

Но помощница Одри не обратила на её вопрос никакого внимания, зацепившись только за одно имя.

— А что делает Омер в институте в августе? Странно... Обычно в это время он берёт отпуск ...

Это походило на размышление вслух, а никак не на вопрос, к ней адресованный, и Гюль промолчала.

— А не знаете, стажировка студентов закончилась? — Гюпсе сцепила кисти рук на коленке.

— Точно сказать не могу, не интересовалась, но дежурная упомянула о двух девушках, работающих до сих пор в медиатеке. — она начала собирать документы на столе, давая сигнал к окончанию бесполезной беседы.

Но Гюпсе, напротив, поёрзала в кресле, усаживаясь поудобнее, и Гюль вдруг почувствовала, что сама становится объектом изучения.

— А как господин Синан поживает? — иронично улыбаясь, спросила помощница Одри.

— Я не понимаю смысла нашего разговора, если вы интересуетесь господином Омером, то мой кабинет явно не то место, где вы можете получить информацию. — сдерживая раздражение и продолжая держать улыбку, ответила женщина.

— Пфф... У меня полно возможностей получать сведения о нём и его девчонке.

— Прекрасно... Тогда к чему этот разговор? — Гюль встала, подавая ещё один знак Гюпсе.

Та усмехнулась, но тоже поднялась.

— Возможно, вы думаете, что вы хороший психолог и очень проницательны, но это я читаю вас, как лёгкую книгу. Передайте господину Синану, что я не забыла о его друге.

— Зачем вы это делаете? — она стояла рядом с женщиной, наблюдая за выражением её глаз.

— Нравится... Всё это так забавно. — широко улыбаясь и совершенно не таясь, ответила та, прекрасно поняв смысл вопроса.

Когда она вышла, Гюль вернулась к столу и сделала несколько пометок в блокноте по итогам этого неожиданного и странного контакта. Ей следует поговорить с Одри, а вечером позвонить Синану, пусть предупредит Омера, что в ситуации с преследующей его бывшей любовницей расслабляться не стоит.