Забираю вас себе!

Глава 2

Я опустилась в массивное кресло у камина, утопая в мягких подушках, словно в тёплой западне. Тело ныло от усталости, но куда сильнее давила на плечи тяжесть осознания — я здесь, я в ней, и мне придётся играть эту роль до последнего вздоха. Прикрыла глаза, позволяя себе хотя бы на мгновение забыться и не смотреть на реальность, где плетью можно продлевать жизнь.

Меньше всего мне хотелось сейчас придумывать новые изощрённые способы пыток. Это было не просто противно — это разрушало изнутри.

— Возможно, Лея желает, чтобы я сделал ей массаж? — его голос прозвучал почти заботливо, с той искусной мягкостью, что обычно предшествует удавке на шее.

Я не открыла глаз. Лишь лениво кивнула, позволяя себе циничную мысль: Если тебе так нужно моё прикосновение, то это не самая плохая идея. Коснёшься меня — и будешь свободен до завтра.

Я услышала, как он приблизился, почувствовала лёгкое движение воздуха, когда он опустился у моих ног. Пальцы скользнули по щиколотке, уверенные, тёплые. Первое прикосновение было осторожным, словно он выжидал, не брошу ли я его за дерзость, но, когда тишина не была нарушена ударом или приказом, он начал работать по-настоящему.

Его руки... Господи, да у него золотые руки.

Большие, сильные, но удивительно умелые пальцы мягко сжимали ступню, разминая её так, как будто он знал все самые потаённые точки удовольствия. Лёгкое давление, точечные движения, плавные поглаживания — и я не заметила, как тихий, предательский стон сорвался с моих губ.

Это было слишком хорошо. Слишком неприлично приятно для того, кого я должна была бить плетью.

Он продолжал, безмолвно, сосредоточенно, будто создавал искусство из каждого движения. Пальцы медленно скользнули выше, к икрам, ловко разминая напряжённые мышцы, а я, забывшись, зарылась пальцами в подлокотники кресла, чтобы не застонать снова громче, чем позволено госпоже.

Но он знал, что делал.

Его ладони скользили всё выше, движения становились медленнее, почти ленивыми, наполняя воздух сладкой, вязкой тишиной. И вдруг я почувствовала, как его горячее дыхание коснулось внутренней стороны бедра. На миг он замер, словно проверяя границы дозволенного, но, когда я не остановила его, только сжала веки крепче и вплела пальцы в его волосы, он продолжил.

Я не была готова к тому, насколько искусно он это делал.

Его язык скользил медленно, с выверенной нежностью, будто он читал меня, как самую изысканную книгу, знал каждую страницу наизусть и смаковал каждый вздох, который вырывался из моей груди. Я больше не сдерживалась — стоны стали тише, глубже, напоённые тем наслаждением, которое накатывало волнами.

Но среди этого сладкого угара я вдруг почувствовала нечто странное.

Магия. Я видела ее в нескольких снах. Удивительно было ее ощущать. Она словно теплилась между нами, пробежала по коже электрическими разрядами. Там, где мои пальцы скользили в его волосах, я ощущала, как он... наполняется. Словно каждое моё прикосновение вливает в него жизнь, силу, энергию.

Это было не просто удовольствие. Это был обмен. Связь. Его тело отзывалось на мои движения, но я чувствовала, как и он забирает что-то невидимое — ровно столько, сколько позволено меткой.

Я крепче сжала пальцы в его волосах, не зная, остановить его или позволить довести меня до той сладкой черты, за которой больше не будет места для размышлений.

Он знал своё дело. И я понимала — это не была любовная игра. Это был ритуал, в котором мое удовольствие было лишь ширмой для его выживания.

Он довёл меня до грани с такой мастерской нежностью, что тело дрожало от удовольствия, а дыхание сбивалось в сладком предвкушении разрядки. Но когда волна блаженства схлынула, оставляя после себя только томное послевкусие, я вдруг поняла — этого мало.

Нежность приятна. Но что-то внутри тяготело к другому. Тело, привыкшее к жестокости, требовало большего — грубее, сильнее, жёстче.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Он стоял передо мной, опустив голову, всё такой же безупречно покорный. Но я видела, как он ловит мой взгляд, как ждет оценки своей работы.

— Вы довольны, Лея? — спокойно спросил он, но в голосе звучала едва уловимая уверенность. Он знал, что был хорош.

Я медленно провела языком по губам, позволяя тишине растянуться, прежде чем ответить, вперяя в него холодный взгляд:

— Нет. Ты думал, сможешь обхитрить меня? Решил, что обойдёшься без наказания, если окажешься между моих ног?

Он мгновенно опустился на колени, склонив голову так, как подобает рабу, готовому принять кару.

— Я готов принять наказание, Лея.

Но я уже знала — не будет никакого наказания. Мысли путались в одном направлении. Желании, что он разжёг в моей крови. Мне было мало. Эти ласки были лишь прелюдией, дразнящей и недосказанной. Я хотела больше — почувствовать его внутри, грубого, сильного, чтобы это тело получило наказанеие, но по другим правилам.

И тогда я поняла, как сыграть.

Я медленно поднялась с кресла, подойдя к нему вплотную, глядя сверху вниз с тем самым выражением, что видела во снах — надменным, хищным, властным.

— Значит, ты решил взять всё в свои руки? — голос прозвучал холодно и опасно, как обещание кары.

Он покорно склонил голову. Но я не позволила ему спрятаться.

Схватив его за подбородок, заставила поднять взгляд.

— Тогда возьми плеть.

Он без колебаний поднял плеть с пола и протянул мне, ожидая, что я приму её. Но я лишь усмехнулась, наслаждаясь тем, как его уверенность начинает трещать по швам.

Медленно, глядя ему в глаза, я стянула с себя одежду, позволив тканям бесшумно упасть на пол. Ощущение наготы только подстегнуло кровь. Я сделала шаг вперёд, приблизившись к нему вплотную.

— Хочу посмотреть, что ты будешь делать, когда плеть в твоих руках... — хмыкнула я, стараясь, чтобы голос звучал так, как звучал бы у неё — вызывающе, с ленивой насмешкой.

Он замер.

— Я не понимаю, Лея, — тихо произнёс он.

Я сложила руки на груди, наклонив голову в сторону, играя с огнём в глазах.

— Обидно... — протянула я с усмешкой. — А я думала, мы сможем поиграть.

Я видела, как в его взгляде зарождается внутренняя борьба. Он не понимал, но инстинкты уже шептали ему, что эта игра не та, к которой он привык.

Я отвернулась, медленно подошла к кровати и опёрлась руками о край, выгнув спину, преднамеренно подчёркивая изгиб бедер, откинув волосы на одну сторону и бросив на него томный, провокационный взгляд через плечо.

Желание сжигало изнутри, тянуло между ног так, что каждый вдох превращался в пытку. Но я знала — он не бросится на меня по первому зову. Это был раб, хорошо воспитанный болью и страхом.

Я уже почти отчаялась, когда увидела, как он сжал плеть сильнее, поджал губы, поднялся на ноги и медленно направился ко мне.

Его рука легла на мою спину, горячая, уверенная. Я вздрогнула, когда он медленно провёл пальцами выше, вдоль позвоночника, скользнул по шее... и вдруг сжал горло, заставив меня выпрямиться и прижаться к его груди.

Волна жара накрыла с головой. Сердце забилось в бешеном ритме, когда я почувствовала силу в его хватке.

— Лея хочет почувствовать себя рабыней? — горячее дыхание коснулось уха, голос был хищным, бархатным, опасным.

— У тебя пятнадцать минут, — выдохнула я, ощущая, как внутри всё сжалось в предвкушении.

Его пальцы сомкнулись крепче, он почти вдавил меня в своё тело, и я услышала этот опасный отклик:

— Как пожелает... Лея.

В следующую секунду он резко отпустил меня, схватил за талию и швырнул на кровать животом вниз. Я не успела даже выдохнуть, как почувствовала холодный кожаный конец плети, легко скользнувший по ягодицам, прежде чем с хлёстким звуком опуститься, оставляя сладкую, терпкую боль.

— Считай, — его голос стал другим — низким, глухим, с нотками настоящего удовольствия.

Я застонала, не то от боли, не то от удовольствия, и срывающимся голосом произнесла:

— Один...

Следующий удар был сильнее. Жгучая боль растеклась по коже, но желание только вспыхнуло ярче. Это было то, что хотело это тело... и я больше не могла отрицать, что мне это тоже нравилось.

— Два... — выдохнула я, когда плеть снова с хлёстким звуком опустилась на кожу, оставляя за собой сладко-жгучий след.

Он не спешил. Каждое движение было выверенным, словно он наслаждался не только самим действием, но и тем, как я изгибаюсь под его ударами, как дрожит тело, сливаясь в одно целое из боли, желания и покорности.

— Три... — голос предательски дрожал, но уже не от страха. Между ног пульсировало так, что я едва сдерживалась, чтобы не податься назад, не прижаться к нему, умоляя о том, чего жаждала каждой клеткой.

Плеть ласкала мою кожу не хуже его языка. Жёстко, но так... восхитительно правильно.

— Четыре... — стон слился с цифрой, когда он поймал ритм, выводя меня на ту самую грань, где разум отступает перед первобытным инстинктом.

Я чувствовала, как горячие капли стекают по спине — то ли пот, то ли кровь, но мне было всё равно. В этом безумии было что-то освобождающее. Что-то такое, от чего кружилась голова и сердце било в унисон с каждым ударом.

Он знал, когда остановиться. Плеть упала на пол, оставив меня дрожащей и жадно ловящей ртом воздух.

Я услышала, как он двинулся за моей спиной. Почувствовала, как его руки грубо обхватили мои бёдра, подтягивая меня назад, заставляя податься ещё сильнее.

Я успела только выдохнуть:

— Ты...

Но договорить не получилось.

Он врезался в меня рывком, заполняя собой так жёстко и глубоко, что я закричала, выгнувшись навстречу, сжав простыни в кулаках. Это было не ласково, не нежно — это было владение, грубое, дикое, и именно этого мне хотелось. Тело отзывалось на каждый его толчок, дрожало от ощущения силы, с которой он буквально вбивал меня в постель.

Его пальцы сжали мои бёдра так, что наверняка останутся синяки, а я только сильнее выгибалась, подаваясь навстречу его движениям, словно жаждала ещё большей боли, ещё большего забвения.

— Лее нравится... быть наказанной... — выдохнул он мне в ухо, наклоняясь вперёд, одной рукой вцепившись в мои волосы, заставляя голову откинуться назад.

Я не ответила. Просто застонала громче, позволяя этой волне накрыть меня с головой.

Магия вспыхнула между нами — горячая, дикая, неконтролируемая. Я чувствовала, как связь между нами оживает с каждым его движением, как он наполняется силой, словно питается моим желанием, моим телом, каждым моим стоном.

И мне было плевать.

Потому что сейчас я хотела только одного — чтобы он не останавливался.

Он двигался жёстко, уверенно, с тем сладостным безразличием к моим стонам, которое только сильнее разжигало огонь внутри. Каждый его рывок был точным ударом в самое сердце моего желания, и я уже не могла думать — только чувствовать, растворяясь в этом диком ритме.

Я не помнила, когда в последний раз позволяла себе забыться так полностью… или она позволяла это себе. Но сейчас было всё равно — чьё это тело, чья власть, чья страсть. Я просто тонула в ней, выгибаясь под ним, срываясь на крики, когда волна оргазма накрыла меня так резко, что на мгновение стало темно перед глазами.

Он не остановился сразу. Двигался до тех пор, пока я не обмякла под ним, дрожа всем телом, задыхаясь от переполняющего блаженства.

Лишь тогда он выдернул член резко, заставив меня всхлипнуть от острого ощущения пустоты. Схватил за волосы, поднял мою голову и без слов подвёл к своему напряжённому члену, пульсирующему от сдерживаемого желания.

Я не сопротивлялась. Даже если бы захотела, сил не осталось. Да и не было желания говорить «нет». Открыв губы, я приняла его, чувствуя, как он проникает в мой рот так же грубо, как только что брал меня.

Его пальцы вплелись в мои волосы, контролируя ритм, заставляя двигаться в такт его желаниям. Он держал меня так, словно я и правда была рабыней, и это было опасно возбуждающе. Несколько глубоких движений, сдавленный рык — и тёплая, солёная сладость наполнила мой рот.

Он держал меня ещё секунду, пока я проглатывала, не давая отстраниться, словно проверяя, насколько покорно я приму его финальный приказ.

Когда он отпустил, я медленно опустилась обратно на постель, с трудом переводя дыхание и пытаясь прийти в себя. Сердце стучало где-то в горле, тело всё ещё вибрировало от пережитого.

Он выпрямился, посмотрел на меня сверху вниз — и в его глазах было что-то новое. Не просто пустота привычной покорности. Нет. Там скользнуло удовлетворение... настоящее.

— Пятнадцать минут вышли, Лея, — его голос был хриплым, но уверенным, с лёгкой, почти незаметной усмешкой. — Был рад доставить вам удовольствие.

И в этот раз... я знала, что он не лгал. Он действительно был рад.

Он отступил, подобрал с пола плеть, молча положил её на тумбу рядом с кроватью, после чего развернулся и вышел, оставив меня лежать обнажённой, разбитой и захваченной ощущениями, с которыми я не знала, что делать.

Я смотрела в потолок, пытаясь разобраться в себе, но мысли разбегались, оставляя только одну:

Я перешла грань... и мне понравилось.