Забираю вас себе!

Глава 56

Томрин аккуратно помогает мне одеться — с таким трепетом, будто каждая складка ткани важна, будто я не женщина, а сокровище, которое он боится потерять. Его пальцы не дрожат, но в его взгляде — напряжённость, решимость, и… что-то глубже.

Когда я натягиваю сорочку, он ловит мои руки и останавливает.

— Я не хочу, чтобы ты меня отпускала, — говорит он серьёзно, ни капли игривости, ни тени привычной ухмылки. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Я замираю.

— Ты понимаешь, что это свяжет тебя не только со мной, — осторожно спрашиваю я. — Это свяжет тебя и с Ташей. Если она вернётся…

— Мне плевать, — отрезает он. — Я хочу тебя. Я понимаю риски. Я понимаю, что это необратимо. Но я не боюсь. Если ты согласна стать моей женой… просто позволь мне быть с тобой.

Слова застывают в горле. Всё внутри пульсирует, словно отголосок недавнего единения всё ещё звучит в моей крови. Я смотрю на него. Мой красивый брюнет, мой целитель, терпеливый и понимающий.

Я киваю.

Он замирает на миг, будто проверяет — не привиделось ли.

Я поднимаю руку, кладу ладонь на его метку и, не отводя взгляда, рву ограничение.

В тот же миг меня накрывает. Волна. Поток. Вспышка.

Ощущения, будто я разом влилась в него, и он в меня. Я чувствую — не догадки, не эмоции, а именно чувства — как сильно он меня хочет, как дорожит, как трепетно относится. Его магия нежно касается моей, вплетаясь, прорастая сквозь меня. У нас теперь один ритм и сердце радуется от осознания, что он навсегда мой.

Он обнимает меня. Медленно. Нежно. Так, будто никогда больше не отпустит.

Смотрит в глаза, и там нет ни сомнений, ни страха.

— Ты такая чистая и сияющая внутри, — шепчет он. — Как я и думал. Мой мышонок. Моя жена.

— Единственное, что меня немного расстраивает… — тихо произнесла я, пряча лицо у него на груди. — Я ведь хотела попросить тебя выпустить зверя… на ферме. В том месте, которое мы нашли. Но теперь придётся подождать, пока метка проявится. Она же ещё не активна.

Томрин прижал меня крепче, провёл рукой по моей спине и мягко ответил:

— Это неважно. То, что между нами, — гораздо важнее. А зверь… он подождёт. Я подожду. Мы всё успеем.

Мы обнялись, укрытые общим теплом, и мне на какое-то мгновение показалось, что весь мир растворился. Остались только мы.

Но, как назло, разум напомнил о неприятной реальности.

— Подожди, — шепчу, выпрямляясь. — Чёрт. Подруга Таши. Она же едет! И непонятно, когда приедет. Я вообще не готова! Что с этим делать?..

Томрин чуть приподнял бровь, всё ещё в ленивом послевкусии близости.

— Позвать Кайрена? В прошлый раз, когда она приезжала, они забавлялись с ним.

— Нет… — Я покачала головой, бросая взгляд на рубашку, и быстро её натягиваю. — Пойдём вместе его найдём. Нужно срочно поговорить.

Он кивнул, поцеловал меня в висок и вышел со мной в коридор.

— Начнём с общих комнат? — предложил он.

Мы обошли пару залов, зашли в столовую, но там никого не было.

— Ладно, — вздохнул Томрин. — Есть ещё одно место, где он может быть.

Он повёл меня по коридору — и, конечно же, к его спальне.

— Только не злись, если он спит, — добавил он с кривой усмешкой, когда я уже тянулась к дверной ручке.

Я открыла дверь.

И застыла.

Томрин, подойдя ближе, тоже замер.

Кайрен действительно спал. На боку. Рядом с ним… Мариса. Лежала, плотно прижавшись к его спине. Волосы растрёпаны. Рука на его груди. И она — определённо — была полностью голой.

Как только дверь скрипнула, она приоткрыла глаза и резко дёрнулась, натягивая на себя одеяло. Увидела меня. Её глаза расширились, она явно запаниковала.

А я… просто стояла. Замирая от шока.

Томрин резко шагнул вперёд, прикрыв меня, и жёстко спросил:

— Мариса, что здесь происходит? Что ты делаешь в его постели?

Она, всё ещё натягивая на себя одеяло, вскинула взгляд, уже с готовыми слезами:

— Я… я не смогла сдержаться. Он такой сильный, такой красивый… Я просто… я не знала, как иначе… Я влюбилась в него!

Под шум слов и голосов в комнате зашевелился сам Кайрен. Он сонно приоткрыл глаза, увидел меня, затем — свою соседку по кровати… и тихо выругался, закрывая лицо ладонью.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Просто… чудесно.

Я почувствовала, как щеки обожгло стыдом — хотя вроде бы не я лежала голой в чужой кровати. Но всё равно хотелось исчезнуть. Развернуться. Уйти.

Я шагнула назад, но Томрин мягко удержал меня за руку.

— Не уходи, — тихо сказал он. — Нам нужно разобраться. Сейчас. Потом времени может не быть.

Я сглотнула, напомнив себе, что есть дела поважнее. Подала Кайрену письмо.

— Я пришла, чтобы ты помог. К нам намеревается приехать одна особа. Ты с ней знаком. Мне нужен твой совет.

Кайрен, всё ещё уставший и недовольный, взял письмо. Глядя на него поверх бумаги, я спросила:

— Оденься, пожалуйста.

— Я одет, — буркнул он. — И между мной и этой лживой дрянью… ничего не было.

Я медленно подняла брови, переводя взгляд на Марису, которая явно не собиралась молчать.

— Всё было! — вспыхнула она. — Он трогал меня! Мы были вместе, да, я сама пришла, но было же! Пусть не врёт!

Кайрен зажмурился и тихо выругался сквозь зубы, затем бросил злой взгляд на Томрина:

— Забери свою сестричку. Пока я не начал злиться на неё по-настоящему.

Я растерялась. Увиденное, слова — всё будто не складывалось. Но в этот момент Томрин подошёл к кровати, сорвал одеяло, завернул в него девушку, как куклу, и молча увёл, пробормотав, что вернётся позже.

Кайрен встал с кровати. На нём действительно были штаны, и это… озадачило.

— Я не трахал ее, — сказал он, подходя ко мне. — Она залезла в кровать, когда я спал. Специально, я уверен. Думала, что если нас так застанут, все подумают, что всё было. И, видимо, сработало.

Он хотел отвернуться, но тут заметил то, на что я смотрела и не могла оторваться.

Пятно. Кровавое пятно на белоснежной простыне.

— Вот же ж гадство... — прошипел он. — Она всё подстроила.

— Уверен. Хотела, чтобы подумали, будто я её… — он не смог договорить. — Чтобы я не отвертелся и женился на этой дуре.

— Это… ужасно. — Я с трудом подбирала слова. Ситуация была отвратительна трахал он ее или нет.

И тут дверь резко распахнулась.

В комнату влетел Ис. Лицо — в ярости.

— Ты изнасиловал мою сестру?!

— Я её не трогал! — рявкнул Кайрен. — Она сама ко мне лезла, как клещ! И врёт, как дышит!

— Тогда объясни вот это! — Ис указал на кровавое пятно.

Я повернулась к Ису, держа в руках письмо. Мне почему-то хотелось защитить Кайрена. Не знаю — потому что верила ему… или потому что не хотела верить в обратное.

— Ис, пожалуйста, выйди, — спокойно сказала я. — У меня сейчас нет времени на эти разборки.

Он хотел что-то сказать, но мой голос, по-видимому, прозвучал слишком уверенно. Он сжал кулаки и вышел, хлопнув дверью.

— Ты мне веришь? — хрипло спросил Кайрен, снова глядя на меня.

Я молчала.

— Я не знаю… — призналась я. — Очень надеюсь, что да. Но я… не знаю.

Он сжал губы в тонкую линию, явно сдерживая эмоции.

— Письмо, — напомнила я. — У нас есть дела поважнее.

Он взял листок и снова пробежал глазами.

— Ах ты ж… — выдохнул он. — Да, это… не весело. Давай поговорим. Но не здесь. Мне от этой комнаты уже тошно.

Я кивнула. Мы вышли вместе — как раз в тот момент, когда из глубины коридора донеслись крики Томрина и Иса. Спор был громкий, горячий. Мариса тоже кричала.

— В кабинет, — прошептала я.

— В кабинет, — кивнул он, накидывая рубашку.

Я шла по коридору в сторону кабинета, но в голове всё ещё вертелась эта сцена. Мариса. Обнажённая. В его постели. Как она к нему тянулась, как обнимала его, будто он ей принадлежал. Её руки на его груди. Её глаза, полные желания.

Я встряхнула головой, пытаясь выкинуть это гадкое зрелище из памяти, но оно, как назло, всплывало снова и снова — словно я его не видела пару минут назад, а стояла там вечность, пока они не заметили меня.

— Всё в порядке? — спросил Кайрен, бросив на меня косой взгляд. Он шёл рядом, уже застёгивая рубашку, словно ничего и не было.

Я только кивнула, но внутри всё сжалось.

Ничего не было? Может быть. Наверное. Я хочу ему верить, правда. Но, чёрт возьми, почему мне вообще не всё равно? Почему сердце закололо, когда я увидела её на его простынях? Почему мне так противно это всё представлять?

Ответ был очевиден.

Я ревновала.

Меня это злило.

Не на него — на себя. Я не имела на него прав. Между нами была лишь ночь, вспышка, отчаяние и страсть. Он сам говорил, что не ищет ни привязанностей, ни любви. А я — я как будто… как будто ждала от него чего-то большего.

Сжала кулаки.

— Она тебе не нравится, — вдруг сказала я, не глядя на него. — Это видно. Ты был зол.

Он замер на шаг, потом догнал меня.

— Значит ты мне веришь?

— Думаю да, — сказала я. — И это... облегчение. Но я всё равно злюсь. Потому что мне не нравится видеть рядом с тобой другую женщину. И особенно в твоей постели.

Он хмыкнул.

— Значит, всё-таки ревнуешь.

— А ты гордишься этим?

— Нет. — Он остановился и посмотрел мне в глаза. — Но мне это нравится.

Я отвела взгляд. Глупо это всё. Детский сад какой-то.

Но в груди всё равно потеплело.

И в то же время — покалывало. Потому что, кажется, он начинал проникать туда, куда я не планировала его пускать.

Я села за стол в кабинете, но рука так и не поднялась подписать ни один из свитков. В голове крутилась только одна мысль — она едет сюда. Подруга Таши. Садистка. Та, что по письму казалась радостной и восторженной, как будто едет на праздник. На охоту.

Кайрен стоял у окна, смотрел вдаль, будто уже готовился ко всему. Я подняла на него взгляд.

— Расскажи мне о ней. О подруге. Что она делает, когда приезжает?

Он обернулся.

— Развлекается. Требует ужин, зрелище, кого-то для наказания. Всегда по-разному. Но есть одно, что никогда не меняется.

— Что?

— Ей нравлюсь я, — сухо бросил он. — Она каждый раз просит именно меня. И… каждый раз это больно. Очень больно.

Я побледнела.

— Настолько больно, что Таша разрешала Томрину меня исцелять, — голос сорвался.

— Я не могу этого допустить, — прошептала я. — Не могу.

— Я переживу.

— Нет. — Я встала, обойдя стол, и подошла к нему. — Я не хочу, чтобы ты через это проходил. Ни ради меня, ни ради кого-либо. Это...

Он заглянул мне в глаза.

— У нас нет других вариантов. Если ты действительно хочешь всем помочь… чем-то придётся жертвовать.

— Я не готова жертвовать тобой, — выдохнула я, сжав кулаки. — Даже на один день. Даже ради них.

— Томрин меня исцелит.

Он произнёс это с такой обычной, пронзительной уверенностью, что внутри всё сжалось. Будто он заранее смирился с участью. С болью. С ней.

— Это один день, — мягко сказал он и обнял меня. — Один день. Я жил так годами, Таша. Это не сломает меня.

— Но это сломает меня, — шепчу я в его рубашку. — Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я не хочу, чтобы ты это терпел.

Он чуть крепче прижал меня к себе, ладонью погладив по спине.

— Я знаю. Но ты должна довериться мне. Это мой выбор. И пока я рядом — всё будет нормально. Обещаю.

Я только кивнула. Слёзы подкатывали к горлу, но я не позволила им вырваться. Если он готов ради меня на такое — я должна быть сильной. Должна найти способ защитить его.

В комнату вошёл Томрин. Мрачный, как грозовая туча, он бросил тяжёлый взгляд сначала на Кайрена, потом на меня. — Она продолжает твердить, что между вами что-то было, — сказал он глухо. — И, честно говоря, я не знаю, во что верить.

Я медленно выдохнула. — Я… больше склонна верить Кайрену, — произнесла я. — Не знаю почему. Просто верю, что ничего не было.

Кайрен на миг опустил взгляд, но не стал благодарить. Томрин же нахмурился. — Я тоже так думаю, — признал он. — Но Ис уверен в обратном. Он всегда защищал сестру. Даже когда она не права.

Повисло напряжённое молчание. Воздух будто стал гуще. — У нас нет времени на эти конфликты, — сказала я резко, разрывая паузу. — Подружка может появиться в любой момент. Мы не знаем, когда именно.

— Мне потом нужно будет исцелить тебя? — спросил Томрин с ледяной невозмутимостью глядя на Кайрена.

— Да, — коротко ответил Кайрен.

Томрин хмыкнул. — Я уже сделал всё, что мог. Но перед этим могу наложить на тебя обезболивающее заклинание. Это ненадолго, но поможет — не почувствуешь боли, или почти не почувствуешь. В зависимости от того, что именно она с тобой будет делать.

— Почему ты раньше мне такое не предлагал? — буркнул Кайрен.

— Потому что раньше ты не просил, — ответил Томрин и пожал плечами. — Да и, честно говоря, тебе, кажется, нравилось страдать.

На этом они и договорились. Дальше остаток дня пролетел в подготовке. Весь дом словно затаился, дышал тревогой. Томрин ушёл предупредить Ису и Марису — сказал им не попадаться подруге на глаза, чтобы не стать частью её «игры».