Забираю вас себе!

Глава 55

— Только пока, пожалуйста, не рассказывай Ису и Марисе, — обратилась я к Томрину, слегка понизив голос. — Я плохо их знаю. Не понимаю пока, как с ними себя вести.

Томрин кивнул и потёр шею:

— Ис… он тоже насторожен. Но к тебе у него определённая симпатия. Если ты будешь вести себя, как обычно, без резких движений, то у вас может сложиться нормальное общение.

Я приподняла бровь.

— Ты хочешь, чтобы я была с твоим братом?

Он пожал плечами:

— Ты уже была с моим братом. И он связан с тобой меткой, как и мы все. Если между вами что-то сложится — я не против.

Я изумлённо фыркнула, Кайрен закатил глаза, а Мэй тихо усмехнулся.

— Мы тут все в одной лодке. — Томрин хмыкнул. — Вчетвером, впятером… ну, кроме Кайрена. Если он отвалится — никто не расплачется.

— Очень смешно, — фыркнул Кайрен. — Мне, кстати, не обязательно быть с вами, чтобы защищать её. Просто напоминаю.

— Напоминай тише, — пробормотал Мэй, не выпуская меня из объятий.

— Я ещё поближе с Исом познакомлюсь, — вставила я. — А вот с Марисой… у меня вопрос. Её вообще кто-то обучал? Её образованием кто-то занимается?

— Мы пока не успели, — признался Томрин. — Просто… радовались, что мы вместе. До школы, честно говоря, руки не дошли.

— Тогда, пожалуйста, пускай дойдут, — сказала я твёрдо. — Образованием вашей сестры кто-нибудь должен заняться.

— Понял, разберусь, — сразу согласился он.

— И ещё… я знаю, что она старше, чем вы сказали, — заметила я, глядя прямо на него.

Томрин развёл руками:

— Я не помню, сколько ей было. Я младше Иса. Когда нас похитили, мне самому было не до счёта. Ис старший, он всегда знал точные цифры.

— Так что, возможно, она действительно совершеннолетняя, — сказал он, но Кайрен перебил:

— Она точно совершеннолетняя. У неё гормоны через край — она ходит и явно ищет, с кем сблизиться.

Томрин удивлённо уставился на него:

— Не может быть. Она же… она же ещё невинна. У нее не должно быть таких порывов.

— Ой, — отозвался Талмер с ехидцей. — Да она вообще не невинна. Очень активная у вас девочка.

— Что?! — Томрин побледнел. — Ис уверял меня, что её никто не тронул.

— Возможно, и не тронул… против воли, — спокойно сказал Кайрен. — Но она сама кого угодно тронет, если не остановить. Всё, что было, явно по её инициативе.

Томрин перевёл дыхание, обрабатывая услышанное, потом мрачно кивнул:

— Я разберусь. Больше она не будет приставать ни к тебе, ни к Талмеру.

— И слава всем богам, — пробормотал Кайрен. — В этот раз я её мягко отшил. В следующий, церемонится не буду. Я понимаю, что у неё природа и всё такое, но, Томрин, сделай что-то со своей сестрой. Мне это не интересно.

Я посмотрела на него с лёгким удивлением — особенно на то, как он это сказал. И на то, как посмотрел при этом на меня. И взгляд был не просто «мне неинтересно» — он как будто давал понять, что… он выбрал.

Что странно. Учитывая его характер. И его отношение к Таше. Если бы он захотел быть с сестрой Тома… Я бы его отпустила. Наверное… Мне хочется думать, что отпустила бы.

Я сделала вид, что ничего не заметила, и просто сказала:

— В общем, думаю, наше маленькое собрание можно считать завершённым.

— Я побуду здесь ещё день, — сказал Мэй. — Очень соскучился. Уеду завтра.

— Отлично, — кивнул Талмер. — Как раз соберу всё, что нужно. Сделаю так, чтобы как можно дольше не скучать.

Он провёл пальцами по моей ноге, я хихикнула и ткнула его в плечо.

— Хорошо. Значит, у нас есть план. Маленький. Но план.

И на этот раз все с этим согласились. Серьёзно. Без шуток.

Впереди был новый этап. И он был важным.

Следующие несколько дней прошли на удивление спокойно.

Талмер и Мэй уехали — долго меня обнимали, целовали, каждый по-своему. Один — с привычной нежностью и капелькой озорства, второй — с чуть более тревожной серьёзностью. На прощание Мэй сжал меня в объятиях так крепко, будто не хотел отпускать вовсе.

— Только попробуй не скучать, — прошептал он мне в волосы.

— Попробую, — усмехнулась я, уже зная, что вряд ли получится. Этот циск прочно засел в моем сердечке.

А Талмер, конечно же, заверил, что вернётся с подробным отчётом, с подарками и с жаждой новых поцелуев. Подмигнул, обнял, уехал.

И вот — тишина.

Пару дней без них выдались... как-то неожиданно обычными. Я занялась бытовыми делами: разобралась с записями по ферме, пересмотрела счета, сделала ревизию в кладовой, наладила пару мелочей в доме. Удивительно, сколько всего может накопиться, пока ты занят судьбами мира и собственной душевной жизнью.

Я почти не пересекалась с Томрином, Исом или Марисой — как будто мы хороводно обходили друг друга по разным траекториям. Он, вероятно, всё ещё переваривал разговор. А я — честно — давала ему на это пространство. Так было проще.

С Кайреном было... ещё тише. Он вообще пропал с горизонта, и я не знала, то ли он обижен, то ли занят, то ли просто не хочет лишнего взаимодействия. И, впрочем, пусть. Я тоже не искала встречи. Внутри было странное ощущение — не злость, не обида, а скорее... выжидание.

Так что я жила своей жизнью. Чуть более скучной без любимых мужей. Чуть более тихой — но, пожалуй, мне это было даже на пользу.

Очередное утро началось необычно.

Я как раз просматривала бумаги в кабинете, когда дверь тихонько отворилась, и внутрь вошёл Томрин. Он держал в руках письмо.

— Доброе утро, Лея, — сказал он и, прежде чем передать конверт, внимательно на меня посмотрел. — Могу я?

— Можешь, — кивнула я, зная, что он хочет снова проверить, я ли это. Магия слабо коснулась меня — щекотно, как ветерок по коже. Я фыркнула. — Уже вошло в привычку?

— Лучше проверить, чем потом жалеть, — пожал плечами он, протягивая письмо. — Оно пришло утром. Решил сразу принести тебе.

Я разорвала печать и развернула лист. Почерк был витиеватым, стиль — вычурным. Я пробежалась глазами по строчкам... и поняла, что ничего не понимаю.

— Эм… ты можешь мне помочь? — подняла я глаза на Томрина. — Я не совсем уверена, что вообще поняла, о чём это.

Он взял письмо, пробежал его взглядом и хмыкнул.

— Это подруга Таши. Пишет, что собирается заехать в гости. Точнее, не просто собирается — она уже выехала.

— У Таши были подруги? — я искренне удивилась.

— Эта живёт в соседнем королевстве. Видятся они редко. Раз в год, может быть, — он пожал плечами. — Так что… да. Это должно было когда-то произойти.

— А эта подруга…

— Такая же садистка, как и Таша, — сухо кивнул он.

Я поджала губы.

— Она же поймёт, что я не Таша.

— Если не устроишь ей шоу с наказаниями, пытками и каким-нибудь особо изощрённым развлечением — да, поймёт, — ответил Томрин без тени иронии.

Я в ужасе уставилась на него.

— Надо отказаться от визита. Срочно.

— Таша бы не стала, — мягко возразил он.

— Но я не она. Я не хочу причинять вам боль. Ни вам, ни кому-либо вообще.

Он вздохнул, подошёл ближе и неуверенно обнял меня. Почувствовав, что я не возражаю, крепче прижал к себе.

— Я знаю, мышонок.

— Почему ты так меня называешь? — спросила я тихо, уткнувшись носом ему в грудь.

— Тебе не нравится?

— Нравится. Просто непонятно.

Он чуть усмехнулся.

— Потому что ты такая милая. Тебя хочется приласкать, прижать к себе, спрятать… Вот и пришло в голову. Если хочешь, перестану.

— Нет, не надо. Мне нравится.

Небольшая пауза.

— А я… нравлюсь тебе? — тихо спросил он, почти шёпотом.

Я подняла взгляд и встретилась с его глазами.

— Да, Том. Очень.

Он не ответил. Просто медленно наклонился ко мне — и наши губы встретились. Его поцелуй был тёплым, нежным, сдержанным, как будто он боялся спугнуть что-то важное. Я прижалась к нему крепче, отвечая с такой же осторожной нежностью.

Но тёплая нежность не могла продолжаться вечно.

Стоило мне чуть приоткрыть губы, как он тут же углубил поцелуй — стал жаднее, жёстче. Его ладони прижались к моей талии, и я почувствовала, как он будто пытается впитать меня в себя, слиться плотнее, ближе.

Я застонала тихо, едва слышно, и это будто сорвало с него остатки сдержанности. Он развернул меня так, чтобы я оказалась у него на коленях, и накрыл мои губы снова — уже с жаром, с огнём, с желанием, которое он больше не пытался прятать. Его язык нашёл мой, поцелуй стал влажным, глубоким, абсолютно бессовестным. Внутри у меня всё затрепетало, свело живот, сердце колотилось где-то в горле.

Его пальцы легко прошлись по моей спине, скользнули под тонкую ткань сорочки, изучая кожу. Я задохнулась и прижалась к нему сильнее, чувствуя, как пульсирует между нами нечто большее, чем просто страсть.

— Таша, — прохрипел он, чуть отстраняясь, чтобы вдохнуть воздух, но не отпуская меня. — Ты понятия не имеешь, как сильно я этого хотел.

— Может, и имею, — прошептала я и сама потянулась к его губам.

Он усмехнулся в поцелуе, и всё, что было мягким и нежным, обратилось в жаркое, захватывающее, увлекающее за собой с головой. Его ладони сомкнулись на моей талии, он прижал меня к себе, как будто боялся, что я исчезну.

Он дышал тяжело, поцелуи становились всё глубже, горячее, словно он хотел утонуть во мне, и утащить за собой.

Его руки будто зажгли мою кожу — жарко, властно, требовательно. Он не спрашивал разрешения, но и не был грубым. Всё было слишком естественным, слишком правильным, будто именно так и должно было быть между нами. С каждой секундой он терял остатки самообладания, и я — вместе с ним.

Когда ткань между нами исчезла, я даже не успела смутиться. Томрин смотрел на меня так, будто видел впервые. Глубоко. Почти благоговейно. И — голодно. Его ладони трепетно провели по моим рёбрам, скользнули вниз, исследуя и запоминая, как будто каждый мой изгиб был важен.

— Ты такая… светлая, — выдохнул он, и я поняла, что он не о коже и не о волосах. — Я и не знал, что могу желать кого-то так.

Я потянулась к нему, целуя шею, плечи, ощущая, как дрожит подо мной его тело. Вскоре между поцелуями не осталось пауз. Только дыхание, стоны, прикосновения — и жар, разгорающийся в центре наших сплетённых тел.

Он хотел меня, а я хотела его. Я чувствовала наш общий голод и с удовольствием подалась, когда он приподнял мои бедра, насаживая на свой член. Я застонала, принимая его полностью и слегка прогнулась назад от этого приятного ощущения, когда внутри все растягивается под его размер.

Моя магия, мой свет, наполняет его. Не уходит, нет — она остаётся и во мне, но часть перетекает в него, соединяя нас. И ему это нужно. Он пьёт её жадно, как голодный зверь.

Он пьет меня всю, наслаждается нашим единением, как и я. Мы стонем оба, отдаемся друг другу. Я впиваюсь пальцами в его плечи, стараясь не потерять связь с реальностью до того, как успею насытиться этой близостью сполна. Я скучала. Чертовски скучала по этому мужчине.

Он повторял моё имя, словно молитву, а я целовала его в ответ, отдаваясь целиком.

И только когда всё закончилось, и мы лежали, сплетённые, я почувствовала, как магия успокаивается, отступает, но не уходит — она остаётся между нами. Жарким эхо.

Он не сказал ничего — только обнял меня, закрыл глаза и прижался лбом к моей щеке.