Забираю вас себе!

Глава 40

Пальцы разрывали ткань на моём теле, обнажая кожу. Он наклонился, впиваясь губами в ключицу, в живот, в бедро. Каждое прикосновение было жестоким, и вместе с тем — таким живым. Его руки сжимали мои бёдра, грудь, бока, будто он пытался вдавить меня в матрас, растворить в себе.

Я не сопротивлялась. Наоборот — тянулась к нему. Искала в этой боли что-то настоящее. Что-то, что расколет меня — и соберёт заново.

Его рука легла на шею, от этого прикосновения по телу прошёл жар. Я сдалась — осознанно, желая найти в этой боли то, чего так не хватало.

Он вошёл резко, заставляя меня вскрикнуть, от того, как он растянул меня, нещадно наполняя собой, но, как сильно хотелось именно этого. Именно его. Он двигался грубо, глубоко, будто пытался выгнать из меня все воспоминания, всю боль, всю неуверенность. Пальцы впивались в мои бёдра, потом скользнули ниже, жадно исследуя. Я выгибалась ему навстречу, тянулась губами к его губам и позволяла им терзать меня, едва хватая воздух.

Потом он вдруг отпустил, но только для того, чтобы перевернуть меня на живот и заставить оттопырить попу кверху и, прежде чем я поняла, что он задумал, он шлёпнул меня — звонко, с глухим стоном удовольствия. И мне было… хорошо. Чертовски хорошо.

— Нравится? — шепчет он хрипло и новый шлепок обжигает кожу. Он меня не щадит, но я и не жажду пощады.

Головка его члена упирается в меня, но не входит в горящие складочки, вместо этого он давит на тугое колечко. Новый шлепок.

— Расслабься, лея, чтобы я тебя не порвал, — говорит он и надавливает сильнее, проникая внутрь. Я замираю, позволяя ему меня заполнить до предела и пытаюсь расслабиться, как он и велит. Его рука скользит по моему животу и опускается на клитор. Новый шлепок приходится туда и я стону от смеси боли и удовольствия. Еще шлепок и одновременный легкий толчок внутри и я теряюсь в ощущениях.

Одной рукой он собирает мои волосы и тянет, заставляя прогнуть спину, другой играет с моим клитором, то поглаживая, то снова шлепая ладонью и продолжает неумолимо двигаться внутри меня, толкаясь все сильнее и жестче с каждым разом.

Я изгибаюсь, отвечаю телом, дышу в такт. Каждый толчок, каждое движение — будто выжигало всё, что было лишним. Он чувствовал мою отдачу, и сам становился безумнее. Мы оба срывались. Обнажались. Растворялись в том, что было между нами. А магия связи сверкала, наполняя его силой.

Он вбивался в меня резко, без пощады, сжимая волосы в кулаке. Вторая его рука — наглая, уверенная — играла с моим телом, как будто знал каждую точку, каждую грань моего безумия.

Каждое движение отзывалось в животе вспышками жара. Было больно. Грубо. И вместе с тем — до безумия правильно. Я не умоляла, только потому, что мои стоны срывались с губ не прекращаясь. Я принимала. Ждала следующего рывка, следующего удара бедер, следующего шлепка, от которого перехватывало дыхание.

Я стояла на коленях, руки дрожали, голова откинута назад. Он был везде. Во мне. На мне. Надо мной. Я была его, и в этом было больше утешения, чем во всех ласках мира.

Когда он застонал, резко вонзаясь до самого конца, я выдохнула его имя и зажмурилась. А потом — только пульсация. Резкая, рваная, оглушительная.

Он замер. Я слышала, как сбивается его дыхание у меня над ухом. Его рука всё ещё сжимала мои волосы, а я едва держалась на ногах, опираясь на дрожащие руки.

Секунды казались вечностью. Моя кожа горела, тело вибрировало от только что пережитого.

Он немного ослабил хватку. Обнял меня за талию. Он вышел из меня, но не отпустил. Сильные руки подхватили меня под колени и за спину, и я не успела и слова вымолвить, как уже оказалась в его руках. Меня трясло от остаточной дрожи, от боли, от желания — и от чего-то глубже, что не хотелось называть.

Он молча отнёс меня в душ, открыл воду, быстро проверил температуру. Теплый поток ударил в кожу, смывая следы страсти, но не накала. Он обмывал меня основательно, но быстро, не теряя сосредоточенности. Его пальцы касались меня всё так же дерзко, будто и здесь он не мог отпустить контроль. Я молчала. Позволяя ему делать все, что он захочет.

Его дыхание уже сбивалось, как будто он едва держался. Он вернулся в спальню и аккуратно уложил меня на кровать, на спину. Смотрел сверху вниз с тем самым звериным выражением, от которого у меня дрожали колени.

Он раздвинул мои ноги, не отрывая взгляда от лица. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь прошептала:

— Кайрен…

Он наклонился ближе, глаза блеснули.

— Мы не закончили, — прохрипел он.

И в следующую секунду он снова вошёл в меня — резко, сильно, так, что я захрипела от захвата воздуха. Его бедра ударялись о мои с такой силой, что всё тело отзывалось дрожью. Он накрыл меня собой, прижал за запястья к кровати и продолжил двигаться, будто хотел забить в меня каждый кусочек обиды, желания и ненависти.

— Я... тебя... не... отпущу, — выдохнул он между толчками, — пока ты не начнешь меня умолять об этом. Ты же хотела поиграть. Мы поиграем, Таша.

Мои бёдра отозвались горячей дрожью, а дыхание сбилось, превратившись в рваные всхлипы между поцелуями. Он не целовал — он властвовал над моими губами, прикусывая до боли, до сладкой искры, что отдавала между ног.

— Этого ты хотела, — прошептал Кайрен, прижимаясь ко мне всем телом, снова вбиваясь в меня так, что я выгибалась под ним, цепляясь за простыни.

Его движения были сильными, глубокими, словно он пытался оставить в моём теле отпечаток — воспоминание о себе, об этом моменте, об этой дикости. Он сжимал мою грудь, царапал, кусал, и я не пыталась остановить его — наоборот, я принимала всё. Хотела этого. Хотела боли, смешанной с наслаждением. Хотела быть с ним здесь и сейчас, без мыслей, без сожалений.

Я слышала только его дыхание, чувствовала его силу, его руки, его желание. Мои стоны срывались вместе с ударами сердца, сливаясь с глухим ритмом толчков.

Он выдохнул и отстранился, не давая и секунды на передышку, поднял за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

— На колени, — тихо, но жёстко произнёс он.

У меня по спине пробежала дрожь. Это не был вопрос — это был приказ, от которого кровь стучала в висках. Послушно встала на колени перед ним, я уже знала, чего он хочет. Он стал так, чтобы розовая головка уперлась в мои губы и направляя рукой провел ею по моим губам.

— Соси.

Я послушно открыла рот, впуская его так глубоко, как могла и обхватила губами, посасывая. Его пальцы зарылись в мои волосы, направляя, подсказывая, контролируя каждое движение, не давая отстраниться, пока его бедра вбивались в мой рот с особым удовольствием.

Вкус, тяжесть, власть — всё было в нём. Я закрыла глаза, отдаваясь роли, в которой не нужно было думать — только чувствовать, только служить, только слышать его одобрение, его стоны, его рваное дыхание.

— Работай языком, лея, хочу кончить в твое горло, — хрипит он, вбиваясь в меня сильнее, а я послушно ласкаю его. Стоять сложно, держусь руками за его бедра, заглядываю в его лицо и вижу настоящего хищника. Красивого и сильного, который имеет меня так, как ему хочется. От этого внизу живота все сводит от удовольствия.

Наши взгляды встречаются и я растворяюсь в его тьме, а он вынимает член из моего рта, толкает меня на спину и нависает надо мной.

— Я передумал, — шепчет он, впиваясь в мои губы.

Он снова вошёл в меня — резко, будто хотел напомнить, чья я. Я вскрикнула, не от боли — от того, как сильно это было, как глубоко. Он наклонился, прижал меня к кровати и впился в мои губы жадным поцелуем. Его язык, вкус, этот почти звериный напор — всё смешалось в одно горячее, дикое чувство. Я терялась.

Он двигался во мне размашисто, яростно, и каждое движение отзывалось внутри огнём. Он брал меня, как хотел. И я позволяла. Я тонула в нём. Я сама просила его об этом.

Его зубы сжали мою нижнюю губу, прикусили до лёгкой боли, он целовал меня будто в последний раз, будто хотел оставить след. Грудь — в его ладонях, губах, зубах — я задыхалась, выгибалась, цеплялась за него.

— Кайрен, — прошептала я, почти умоляя, уже на грани.

— Не дам тебе кончить, пока не будешь умолять, — рычит он.

— Пожалуйста.

— Что?

— Пожалуйста, Кайрен, я хочу кончить.

— Не так.

— Позволь мне кончить, Кайрен.

— Так уже лучше, — прохрипел он, и в следующий момент всё исчезло — остались только его толчки, мои стоны и пульсирующее удовольствие, которое разгоралось в животе, расползаясь волной по телу.

Я сорвалась первой — с криком, с рывком, будто срываюсь в пустоту. Он последовал за мной, зарывшись лицом в мою шею, сдавленно выдыхая, сжимая меня, как своё спасение.