Зельеварка

Глава 14. Свадьба.

Все было, как перед сессией, вроде и дней дали достаточно на подготовку, а сердце беспокоится: еще столько надо повторить! Учишь-учишь, и вдруг понимаешь, что экзамен сегодня! Не завтра или послезавтра! Сегодня!

Внешне я была совершенно спокойна. Руки не дрогнули, доставая платье, натягивая тончайшие кремовые чулочки. Я решила не тратиться на роскошную сложную прическу. Ни к чему это, под фатой никто ничего не увидит. А от трех десятков декоративных шпилек хочется снять собственный скальп, они тяжелые и кожа чешется.

Мама любила накручивать на голове многоярусные башни, и меня заставляла. Она бы не позволила мне заколоть простой лаконичный узел. И платье ей бы не понравилось: совсем без оборок, без шести нижних юбок, без корсета, делающего талию обхватом в две ладони.

Генерал прислал жемчужный гарнитур, что больше всего подходит невесте, чем жемчуг? Бестрепетной рукой вдела в уши серьги, застегнула нитку жемчуга на шее и на запястье. Более короткие нити я определила, как украшения для волос, но они требовали посторонней руки, а мне никого не хотелось видеть. Да и какое кому дело, что у меня на голове? Думаю, генералу это абсолютно безразлично. Я одеваюсь не для себя, не для него, а для магснимка в «Хрониках Десадана». Журналист из этого издания уже взял у меня интервью и сделал снимок. Надеюсь, я показалась ему в меру глупой, в меру сентиментальной. Читатели любят слезливые истории о внезапно вспыхнувшей любви юной девы и седого воина. К его деньгам, славе и статусу, ага.

Аура Ройвит влетела в комнату, когда я пыталась приколоть фату. Она почему-то постоянно сползала на бок. Аура негодующе пискнула, влезла на табурет и, высунув язычок от осознания важности своих действий, приколола фату, как надлежало.

– Венди, ты очень красивая! Только грустная, – сказала девушка. – Почему?

– Я о родителях думаю, они бы… – горло перехватило.

– Они были бы очень рады за тебя, такой уважаемый жених! Богатый! А что не молод, так имеешь право на любовника! Тебе половина Десадана завидует! И вся академия! – затрещала Аура. – Тебе надо рюмку ананасового ликера! И жизнь заиграет другими красками!

– Не надо, алкоголь с успокоительным зельем нельзя. Просплю всю свадьбу, – бледно улыбнулась я. Может, оно и к лучшему? Уснуть, проснуться, а свадьба уже миновала и брачная ночь тоже…

– А кто тебя поведет к жениху?

Я открыла рот. Невесту ведет отец или мать. Я рассчитывала на мура Тариэля, но после того разговора он делал вид, что не замечает меня.

– Сама дойду, – решительно взяла небольшой букет из колокольчиков с мелкими ромашками.

Это спесивых роз и душных лилий в оранжереях навалом, а вы попробуйте весной найти колокольчики! Стоило это чудо, как моя артефактная сумка. Но я не захотела ничего другого. Тонкий аромат будет меня отвлекать от грустных мыслей. Наверное, я слишком избалована, но хоть что-то, что мне действительно по душе, я могу получить на собственной свадьбе?

– Мури Хайнц! – Собрин щелкнул каблуками. Сегодня он был в сером мундире. Оказывается, он лейтенант. – Поздравляю!

– Ну хоть ты не начинай! – жалобно сказала я.

Собрин выразительно поднял бровь. Да, действительно. Шесть офицеров охраны не оставляли надежд на милую домашнюю атмосферу. Генерал прислал конвой.

Я подхватила юбку и пошла. Офицеры тут же растянули полупрозрачный купол над моей головой.

– Зачем это? – возмутилась я. Кто на меня нападет в академии?

– Приказ, мури, – ответил Собрин. – Не обсуждается.

Он шел впереди, за мной шла Аура. Две тройки офицеров по бокам.

Комендантша утерла слезу и пожелала счастья. Я кивнула, как болванчик.

Перед общежитием толпились любопытные студенты. Разных курсов и факультетов.

В первом ряду стояли Мэдлин с подпевалами.

– О! Вот она! – завопила Мэдди. – Поздравляем!

Только вместо цветов и зерна в меня полетели пауки и тараканы. Я остолбенела, глядя, как сгорают крупные пауки в сетке защитного купола. За что?!

– По-зор! – начала скандировать Мэдди. Нестройными голосами кто-то подхватил.

Сзади пискнула что-то негодующее Аура.

– Это что за демонстрация? – разнесся громкий голос мури Эванс. – Кто не уберется через секунду, получит переэкзаменовку по ботанике!

Я выдохнула. Авторитет мури Эванс в академии был достаточно весом, толпа моментально рассеялась. Собрин торопливо спрятал в карман артефакт. Боевой?

– Ты как, Венди?

– Не знаю. Нормально, – неуверенно ответила я.

– Ну-ка, нос выше, выпрямилась и пошла, как королева! – скомандовала мури Эванс. Ее сухие пальцы крепко сжали мою ладонь.

Мы так и вышли из ворот академии вместе, держась за руки с мури Эванс, и обе ослепли от вспышек запечатлителей.

– О, как символично! – простонал кто-то сбоку в журналистском экстазе.

– Мури Эванс?

– Я не брошу дочь Лоренса в такой день, – я ощутила крепкое пожатие куратора. – Если не возражаешь, то я поведу тебя к алтарю.

Я была так ей благодарна, что слеза покатилась по щеке. Хорошо, что я не стала краситься!

Открытая коляска, окруженная эскортом из всадников на белых конях, была усыпана цветами. Все, пути назад нет. Аура поддержала мою фату и помогла взобраться на ступеньку экипажа. Мури Эванс и Собрин сели на переднюю скамейку, мы с Аурой на заднюю. Белый атлас, банты, золотые звездочки. Красиво, роскошно и очень-очень дорого.

Разумеется, мы ехали в центральный храм, где еще мог заключить союз генерал Блейз? За слоями газа я ничего не видела и радовалась, что никто мое лицо не видит. Вся напускная храбрость куда-то улетучилась, я дрожала, как овечий хвост. Вдруг генерал не придет? Или откажется от меня у алтаря? В книгах такое случается сплошь и рядом.

Как во сне, приняла руку Собрина, помогающего мне вылезти у храма. Мы что, уже приехали? Меня охватило непреодолимое желание забиться под сиденье и просидеть там пару дней. Пусть без меня начинают!

– Стоять! Куда? – рука мури Эванс ухватила мой локоть.

– Домой! – я повернулась обратно.

Меня жестко развернули лицом к храму. Рука Ауры поднесла к моему носу неимоверно вонючую гадость. Аж глаза заслезились и в мозгах слегка прояснилось. Что я творю? Я же сама согласилась! И устраиваю тут представление для зевак. Генерал сочтет себя оскорбленным, если увидит мои колебания. Поздно метаться.

– Вот и молодец, – мури Эванс оглядела меня и слегка вздохнула.

По ковровой дорожке между выстроенными рядами парадного караула мы поднялись по ступеням храма и вошли внутрь.

Народу, как в омнибусе! Что ж они, не могли другое время выбрать для посещения храма? Я и так еле заставляю себя шагать, а тут еще и всякие путаются под ногами. Не видно ничего из-за этой фаты! Но мури Эванс держала меня не по-женски крепко, не давала медлить или спотыкаться. Фактически, профессор протащила меня на себе до самого алтаря. Кому рассказать, не поверят!

И вот мы стоим перед алтарем. Горят свечи, туда-сюда ходит священник, за ним мечется служка с курильницей. Поет хор сладостно-умилительно. Позади попискивает от восторга Аура. И чего пищать? Ах, на втором ярусе в кресла уселись король Эрнас и принц Август, свита выстроилась полукругом. Я и забыла о высочайшей чести. Что они, свадеб не видели, что ли? Теперь понимаю, почему столько народу набилось, вовсе не из-за меня и даже не из-за прославленного генерала.

Справа стоит жених в парадном мундире. Блестят золотые эполеты и пуговицы, сияет золотое шитье. Рядом с ним… а, тоже знакомое лицо, тот самый главный военный артефактор, мур Гравец. Хозяйской рукой генерал откидывает фату с лица и подмигивает мне.

Я вижу, что его холеные, знаменитые закрученные усы коротко подстрижены. Неужели для меня постарался? Генерал выглядит очень моложаво, даже не скажешь теперь, что у нас такая огромная разница в возрасте.

Наши руки связывают атласной лентой и обводят вокруг алтаря. Лента сгорает ярким голубыми пламенем. Чем они ее пропитывают? Ни запаха, ни пепла.

Я ощущаю аккуратный поцелуй и моргаю. Уже все? Я ничего не запомнила. Когда на моем пальце очутилось то самое кольцо с розовым сияющим булыжником?

Ко мне кидаются какие-то незнакомые мужчины и нарядные женщины, меня поздравляют, жмут руки, обнимают, лезут с поцелуями. Держу пальцы скрещенными, в такой суматохе сорвать с пальца фамильное кольцо – плевое дело. Все происходящее мне кажется каким-то бездарным спектаклем. Яркие платья дам, блеск драгоценностей, запах цветов смешивается с храмовыми благовониями. Я тону в вязком белесом тумане, наползающем со всех сторон, и ничего не слышу. Рука Ауры поднесла флакон с солями к моему носу, туман перед глазами немного поредел.

Окруженные радостно гомонящей толпой, выходим из храма.

Позируем несколько минут во вспышках запечатлителей. Генерал ведет меня к открытой коляске под галереей из обнаженных сабель почетного караула. Летят цветы и мелкие монетки.

– Еще немного и будем дома, жена, – ласково говорит он. Мой муж? Я замужем? Невероятно!

В особняке Блейзов накрыт торжественный обед, но меня генерал быстро провел мимо парадных залов в жилую часть дома. В спальню?! Уже? Я пытаюсь затормозить, но атласные туфельки скользят, и генерал даже не замечает моего смешного сопротивления.

– Ораве́за! – закричал он.

Из спальни вышла крупная женщина в накрахмаленном белоснежном фартуке и присела.

– Приведи ее в порядок, она должна быть за столом через четверть часа! Еще не хватало, чтоб подумали, что в словах этого негодяя есть хоть крупица правды!

– Слушаюсь, господин! – женщина усадила меня в кресло и очень ловко разула. Чулочки стянуты во мгновение ока и мои ноги погружаются в горячую воду. Такую горячую, что я с криком пытаюсь выпрыгнуть, но меня придерживают за плечи.

Служанка растирает мои ледяные ладошки докрасна, затем принимается массировать уши, сняв фату. Больно! Я дергаюсь и вырываюсь.

– Ну, вот и ладушки, вот и ожила немного, – бормочет женщина.

У меня по лбу потек пот, его заботливо промакивает другая служанка. Еще одна принесла горячий чай в фарфоровой, почти прозрачной чашке. Моих ноздрей касается аромат лимонной мяты и имбиря.

– Поди, и не кушали утром ничего, мури Блейз, – жалостливо сказала она.

Оравеза грозно цыкнула на нее, девушка смущенно умолкла. Чай очень сладкий, очень пряный, очень горячий и я чувствую, что согреваюсь изнутри. До меня с опозданием доходят слова генерала. Ему не понравилось мое полуобморочное состояние, он боится, что меня примут за беременную? Я из-за расходившихся нервов дала пищу сплетницам и злопыхателям? Дура и истеричка, что еще сказать.

У меня начали гореть щеки от смущения или от чая, не разобралась.

В дверь постучал знакомый мне полковой целитель, мур Баррис.

– Перенервничали, мури Блейз? – он считает пульс, просит показать язык.

– Я просто устала! Я не беременна! – вспыхиваю спичкой.

– Никто и не сомневается, все маги видят, что вы девушка, а их тут немало, уж поверьте, – утешает меня мур Баррис.

От его утешения мне становится еще хуже. Как же неприятно, что все в курсе! Может, еще и ставки делают? Почему тогда наш декан на меня накричал, если видел, что в «Зеркале Десадана» написана ложь?

– Ложечку микстурки и будете веселой и бодрой, – уговаривает целитель.

Тягучий вязкий сироп обволакивает язык. Шиповник, девясил, зверобой и жгучий перец. Да, тут и мертвый запляшет! Я вдруг ощутила лютый голод.

Служанка споро надела чулки и обула меня.

– К столу, мури Блейз! Ваш выход! – целитель согнул руку и мне не остается ничего другого, как положить пальцы на его локоть.