Зельеварка

Глава 16. Выбор.

Дальше вербовать мури Ровену на свою сторону не пришлось, меня нашел Алекс. Гадкий, гладкий Алекс, выливающий зачем-то на свою голову банку воска для укладки. Впрочем, я пристрастна, объективно говоря, это был вполне приятный парень, с отличной спортивной фигурой, и мундир ему очень шел. Уж очень он маме нравился, и она всячески пыталась нас свести вместе. Видимо, поэтому у меня было стойкое предубеждение, что от него надо держаться подальше. Лично мне он ничего плохого не сделал.

– Мури Блейз, генерал просит вас придти в его кабинет, – адьютант щелкнул каблуками.

– Простите, мури Ройвит. Мы договорим позже, – даже не добрались еще до ее фигуры в молодости, всегда ли она была полной. Если все-таки была, то эликсир ей не поможет, из тягловой лошади скаковую не сделать даже с помощью магии. Косметическая магия творит чудеса, но даже она бессильна переделать телосложение или выпрямить кривые ноги. Косметические иллюзии удел несчастных, проигравших в генетической лотерее.

– Конечно, иди, деточка, поздравляю тебя! Очень рада, что у Ауры такая чудесная старшая подруга, – мури Ройвит поцеловала меня в щеку.

Генерал сидел в кабинете со снифтером коньяка и жестом указал мне на кресло.

– Боюсь, у меня не слишком приятные новости, дорогая супруга. Этой ночью случился прорыв на кряже Карамайна. Обвал, лавина, пограничники не справились, пострадали местные жители, пару деревень снесло с лица земли.

– Ужас! – отозвалась я. Название мне ничего не говорило, к сожалению, география меня никогда интересовала. – Я чем-то могу помочь?

– Ты добрая девочка, но мы справимся без тебя. Есть один нюанс. Из моего дома на занятия ты не должна вернуться девственницей.

– Понимаю, – и генералу будет неловко, и мне неприятно попасть под пристальные взгляды окружающих. А учитывая, что в академии маги каждый первый…

– Из тех офицеров тебе никто не понравился больше других? Или кто-то решительно не понравился?

– Муры Ревиц и Блумер мне не понравились, – я опустила голову. Ревиц был слишком шумным, говорил больше всех, шутил и сам первый громко смеялся, и нос у него был кривой. Блумер мне показался похожим на мышь, серый, бесцветный и усики у него некрасиво подстрижены, короткой щеткой. Наверное, колются.

– Отлично, у нас остались Паперо, Нест, Винтер и Тениц.

– Если можно, исключите тех, у кого есть жены и невесты. Мне будет неприятно быть с нечестным человеком, давшим обещание другой женщине хранить верность. Этих четверых я совсем не знаю, они не выпячивали себя, как Ревиц. Поговорю, потанцую и скажу вам.

– Венди, я уточню насчет невест. Неженаты точно все четверо. У тебя времени до вечера, к сожалению, на рассвете мы отбываем.

– Я поняла, Тобиас.

Вышла из кабинета задумчивая. Мне дали три дня освобождения от занятий, но решить все надо сегодня и в ближайшее время. Конечно, я думала о своем первом разе, мечтала, представляла его с Тони, потом и про Кристофера думала, уж он-то бы из кожи вылез, чтоб сделать мой первый раз незабываемым. Может быть. У меня совсем нет опыта, чтоб оценить практически постороннего мужчину в качестве любовника. По каким признакам их вообще определяют? И спросить не у кого. Не целоваться же со всеми подряд?

– О! Пойдем танцевать! – в коридоре на меня налетела веселая и слегка нетрезвая Жаниль.

– Жаниль, вот если бы ты выбирала себе кавалера… ну, любовника, на кого бы ты обратила внимание? Из здесь присутствующих?

– А что? Интересный вопрос! Давай посмотрим! – охотно согласилась Жаниль.

Мы взяли еще по бокалу игристого и притаились в нише за портьерами, с отличным видом на Зеркальный зал. К сожалению, вкусы у нас решительно не совпали. Те, кого я считала привлекательными, Жаниль безжалостно критиковала, а те, на кого указывала она, решительно мне не нравились. В результате мы просто поругались. Не всерьез, но она умчалась танцевать, а я так и стояла, ни на шаг не приблизившись к выбору. Вот как выбирать, если я говорю «мужественный», а она тут же говорит «урод»?

На глаз выбрать оказалось невозможно. Попробую на ощупь, я же ученый! Пойду танцевать, может что-нибудь почувствую. Ну, как там пишут в романах: ноги подгибаются, в животе шевелятся членистоногие, а голова отказывается соображать. Да, и когда я окажусь в чужих руках, смогу оценить насколько они крепкие и надежные. Наверное.

Путем трех танцев я исключила Паперо и Винтера. Паперо я просто не понравилась. Я ощутила кожей его нежелание со мной общаться. Нет, он улыбался, отлично вел, но глаза его оставались холодными. Первая брачная ночь по приказу – это уж чересчур! Винтеру, наоборот, я слишком понравилась, его объятия были не по-танцевальному крепкими, а руки норовили соскользнуть с поясницы ниже. Пакость липкая!

Осталось решить, кто лучше, Нест или Тениц. Оба были хороши внешне, широкоплечи, подтянуты. Как еще выбирать, по запаху, что ли? Они оба немного выпили. С Нестом я уже потанцевала, а Тениц где-то бродил.

– Кто-то приглянулся? – глубокий грудной голос сзади оторвал меня от раздумий.

– Что вы такое говорите? Я новобрачная, – я развернулась к мури Ринц. Вблизи она не казалась такой ослепительно молодой и прекрасной. Тщательно замазанные морщинки у глаз и на лбу, следы магической подтяжки на шее. Она намного старше, чем выглядит. И глаза очень усталые.

– Ерунда, – отмахнулась она. – После академии такое количество офицеров и всеобщее внимание должно окрылять девушку. Это естественно.

– Мне нравится, – согласилась я. – А вы тут многих знаете?

– Всех, – она глотнула из фужера.

– Меня муж познакомил пока только с некоторыми, – я постаралась застенчиво улыбнуться. – Ревиц, что вы о нем скажете?

– Балабол, грубиян, но гениальный аналитик. Остерегайся его, он все замечает и делает правильные выводы.

– А Винтер?

– Бабник, но скучный. Его не интересует процесс, его интересует количество женщин, побывавших в его постели. Чтоб хвастаться в бане своей мощью и неотразимостью.

– Я больше никого и не знаю. Вот разве что Нест?

– Хитер, коварен, злопамятен, мстителен. Очень опасный человек.

Я приоткрыла в изумлении рот. Мури Ринц засмеялась.

– Вы так шутите?

– Какие шутки! Кто-то же должен ткнуть котенка в молоко!

– Простите, что задержала вас. – Мне стало неловко слушать такие откровения.

– Ну что вы, милая мури Блейз, мне совсем не трудно!

Но я торопливо поклонилась и покинула ее. Ужасная женщина!

Вот если выбирать между чабрецом, шалфеем или душицей, я моментально бы сделала выбор, что брать в зелье. Все отхаркивающие и противовоспалительные, но ведь совсем разные! Если шалфей – любимое храмовое растение, считается чуть ли не священным и омолаживающим, очищающим воздух, полезным для женщин, то у чабреца больше выражено спазмолитическое и успокоительное действие; душица снижает давление и немного обладает мочегонным эффектом.

Или допустим, майоран и орегано, похожи, но и отличия ведь явные! У орегано резкий пряный запах, лист зеленый, цветки фиолетовые с колокольчатыми чашелистиками, а майоран пахнет нежнее, цветки розовые, листья сероватые, ворсистые.

А как выбирать между мужчинами? Куда смотреть? Возраст примерно одинаковый, все высокие и стройные, по цвету мундира, что ли? Так мундир к человеку не прирос. Да и такие характеристики услышала, что на Неста смотреть не хочется теперь вовсе. А если его мури Ринц оболгала с какой-то целью? Может, он ее собачке на лапу наступил? Или она его соблазнить хотела, а он отказался? Что же меня никто не соблазняет? Обидно, вообще-то!

Все, Тениц, так Тениц. Пойду его приглашать. Сама спрошу насчет невесты. Но неуловимый Тениц как в воду провалился. Зато старичок Метц нашелся, видимо, закончил торговаться с Ройвитом. Старенькому интенданту я никак не могла отказать в танце. Старичок оказался неугомонным, но постоянно выступал не в такт и наконец, отдавил мне ногу. Конечно, он извинялся, но на сегодня для меня танцы кончились.

Пришлось хромать до спальни, снимать узкие туфли, и любоваться наливающимся синяком. Вот незадача! Кожаные сапоги против атласных туфель победили. Знала бы, себе сапоги заказала. Белые.

Я подергала колокольчик. Появилась горничная.

– Лед на ногу! Генерал Метц отдавил! – скривившись от боли, я упала в кресло.

Горничная исчезла, чтоб появиться через пять минут с тазиком воды и пиалой колотого льда. Да уж, средство для синяков мне самой понадобилось, только как его тут намешаешь? Свадьба же, на кухне творится страшное, слуги с ног сбились, а я тут заявлюсь и начну всякого-разного требовать. Впрочем, масло лаванды может и в ванной найтись. Так и оказалось, горничная метнулась за флакончиком в купальню.

– Соли можно сюда пару ложек? – я пальцем размешала воду в тазике, выпустив капельку магии.

– Морской али каменной? Морская тоже в купальне имеется.

Я обрадовалась, кажется, отек удастся снять. Соль вытянет лишнюю воду, а лаванда успокоит боль, холод сузит сосуды. Подняла глаза на девушку и узнала ее, это она меня тогда пожалела, а толстуха на нее цыкнула.

– Как тебя зовут?

– Кенна, мури Блейз.

Я вздрогнула от непривычного обращения.

– Можно по имени, меня зовут Гвендолин, лучше Венди.

– Что вы, мури Блейз, не положено! – перепугалась горничная.

– Я себя сразу чувствую старой и больной, – пожаловалась я. – Когда никого нет, можно ведь?

– Мури Гвендолин?

– Ненавижу полное имя, – призналась я. – Мури Венди пойдет. Вот полегче стало, спасибо за помощь. Мне еще Теница надо найти и потанцевать с ним.

Горничная вдруг хихикнула и тут же закрыла рот ладошкой. Я вопросительно подняла бровь.

– Не найдете, мури Венди. Он пьяный в стельку в библиотеке спит. Как из-за стола встали, он в библиотеку пошел, там свой поставец есть, если генералу захочется вдруг выпить за чтением. Мур бутылку рома высосал. Он никогда не пьет при всех, только один набирается. Оравеза его пледом укрыла и кресло распорядилась развернуть, чтоб сразу от входа не видно было.

– Вот и выбирай теперь, – с обидой посмотрела на горничную.

Алкоголика мне точно не надо! Хм, а если ее спросить? Мама всегда советовала смотреть, как парень со слугами обращается, если груб и резок, то такой он и есть, это при мури он сдерживается, чтоб хорошее впечатление произвести.

– Кенна, как думаешь, капитан Винтер – хороший человек?

– Плохой, мури Венди, – тут же ответила горничная. – Ой! Я не имею права господ осуждать…

– Мы никому не скажем. Осуждай, прошу! – Взмолилась я. – Если все скрывать станут, как мне разобраться? Я же студентка, кроме книг, ничего не видела, сейчас столько людей вокруг и все незнакомые! Кому доверять, кого избегать? Как мне не ошибиться и плохого человека не подпустить?

– Трудно вам, мури, – посочувствовала Кенна. – Я-то служу в людях с двенадцати лет, разбираюсь, всяких повидала.

– Паперо каков? Я почувствовала, что ему не понравилась.

– Он неплохой, как человек, не капризный. Служанок не прижимает, за корсаж не лезет. Но есть в нем что-то… – горничная оглянулась прикрыла дверь и понизила голос. – Будто он женщин не слишком любит.

Я нахмурилась, соображая, что она хотела сказать. Как профессор Хрисаор, который вслух рассуждает, что студентки с даром – это ошибка природы, и их дело детей рожать, а не учиться в академии? Да у нас половина академии такие женоненавистники, особенно на боевке.

– Будто он из тех, других, – прошептала Кенна.

Ладно, Паперо пропускаем, потом уточню у Жаниль, что за «другие». Да что ж такое, и выбирать, получается, не из кого!

– Нест тоже такой?

– Что вы, мури Венди, мур Нест очень добрый! Никогда слуг зря не гоняет, не ругается, не кричит, чаевые дает! Вообще не любит, когда вокруг него крутятся. Слыхала, что он из низов вышел. Из рыбацкой деревни, что ли.

– А мне сказали, злой и мстительный.

– Не знаю такого, мури Венди, – покачала головой Кенна.

Дверь распахнулась, вошла Оравеза.

– Все зашиваются, а ты тут лясы точишь! – Возмутилась она.

– Минутку! – Повысила я голос. – Оравеза, впредь прошу стучать, прежде чем войти.

– Так я думала, нет никого… эту лентяйку искала! Простите, мури!

– Во-вторых, я позвала Кенну обо мне позаботиться, мне ногу отдавили. Вовсе она не лентяйка! – я вытащила слегка посиневшую стопу из тазика.

– Ах ты, батюшки, что ж ты, растяпа, мура Барриса не позвала? Генерал осерчает! – Оравеза выкатилась колобком, причитая и хлопая себя по крутым бокам.

– Она только генерала слушается и только ему подчиняется, – шепотом сказала Кенна. – Побежала докладывать. Спасибо, что заступились.

– Ревиц, Блумер, Винтер, Паперо, Нест, Тениц, к кому бы ты пошла в услужение охотнее?

– К Несту, мури Венди. Вам любой слуга в доме так, как я, ответит. Ревицу очень нравится власть показывать, тоже горазд ущипнуть, Винтер ни одной служанки не пропустит, Блумер любит покрикивать, все ему не так, Паперо неплох, но и не хорош, а еще жадный. Тениц пьет, а из таких худшие хозяева, он же не помнит, что творил во хмелю, и прибить может, и кинуть чем тяжелым.

– Спасибо, Кенна, ты мне очень помогла, – сказала громко.

Как раз это и услышали генерал и мур Баррис. За ними шла Оравеза с выражением непреклонности. Наябедничала уже.

– Право же, мне было неловко беспокоить вас из-за такой ерунды! Я бы мазь составила, но даже не знаю, где кухня.

– Здоровье новобрачной не ерунда, а ценность дома! – возразил целитель. С его рук понеслись голубоватые искорки, впитываясь в кожу стопы.

Боль моментально прошла.

– Простите, а что за плетение? Мы основные целительские разбирали, но это мне не знакомо.

Генерал засмеялся.

– Видишь, Баррис, какая у меня жена, ей не танцы нужны, а дай выучить новое плетение!

– Похвальное стремление к знаниям, Тобиас! Это, мури Венди, моя личная разработка, она экономнее, чем Большой Обезболивающий Круг, в условиях военных действий время и силы надо экономить. Отсекаем углы и берем только середину от БОК, закручиваем против часовой стрелки, и внутрь спирали просовываем легкую заморозку. Акустическая формула «Виве сине долоре кум фригоре». Разумеется, ее можно не произносить вслух при достаточном навыке.

– О! Спасибо, мур Баррис, – я повторила плетение с заклинанием.

– Талант, – с умилением произнес генерал.

– Вы смеетесь надо мной, – смутилась. – Вы такое можете, что мне и не снилось.